Когда мы наконец подъехали к нужному дому, я заглушил машину. Это был Dodge Monaco 1974 года. Надо мной уже все смеялись, но автомобиль я менять не собирался. Слишком много историй было с ним связано. Наверное, это было моим проклятьем – старые вещи. Я питал к ним слабость.

Объяснял это тем, что у вещей, которыми уже пользовались, есть своя неповторимая история, какой бы скучной она не была. Произошедшее с ней накладывает определённый отпечаток на восприятие. Особенно, если ты помнишь все детали. Как будто у предмета появлялась душа. Да, новые вещи казались мне серыми и бездушными. А возможно всего лишь мой консерватизм возрос до отметки "помешательство". В любом случае, я ничего с этим поделать не мог, да и не хотел – мне это нравилось. Через некоторое время машина оказалась мне дорога, если не как жизнь, то как, скажем, рука. Ведь даже без ног можно жить, испытывая лишь некоторые неудобства, когда без руки жизнь представляется мне ущербной. Например, я помню, как замазывал специальным составом пулевые отверстия. В той переделке, если бы не тяжёлый и мощный додж - мне бы очень сильно не поздоровилось.

Я посмотрел в окно, солнце уже начало садиться, разливая тягучей патокой свои последние лучи. С востока приближалась чистейшая тьма, со стороны которой постоянно вспыхивали молнии, и доносился гул. Собиралась сильная буря.

– Надо бы управиться до того безобразия, что разразится через несколько часов.

Мисато оглянулась, и несколько секунд оценивающе смотрела на приближающуюся тучу. Но только покачала головой:

– Не успеем, слишком быстро движется.

– А что мы собираемся долго здесь возиться? Заберём то, что надо, припугнём их немного, если они что-то прочитали. Хотя если и пристрелим – никто не обидится. Бумажки, правда…

Она в ответ только скривилась. Ей эта идея не нравилась, а мне казалась единственным разумным выходом…

Дело сложным не представлялось, даже удивительно, что послали меня и Мисато, а не какую-нибудь мелкую сошку. Выглядело это как стандартное ограбление: пять хорошо вооружённых парней вломились в один небольшой филиал банка, каким-то боком связанный с Нерв. Забрали приличную сумму из сейфа. Но там было то, чего трогать никто не должен был. Нам сказали, что есть дипломат и его нужно вернуть. Что именно в нём находится – знать не положено. Возможно, нам это поручили из-за того, что им известно о нашем проникновении в Конечную Догму, и о том, что мы знаем или догадываемся о большем, чем положено рядовым сотрудникам, а поэтому не заинтересуемся или ничего нового не узнаем. Хотя командующего понять невозможно, он слишком хитёр и никогда не говорит всей правды, так же как и Старики – у них вообще свои планы на всё человечество. Дипломат должны были отправить в Нерв, буквально через несколько часов после ограбления. Этот банк был слабым звеном в цепочке передачи, но и меры предосторожности были беспрецедентными. Не помогла даже охрана – они быстро с ними разобрались. Но почему грабители выбрали этот банк? Скорее всего, кто-то слил грабителям информацию, и теперь все боятся ухода чего-то важного, хотя бы к тем же американцам, они на полезную информацию о проекте «Е», или, не дай Бог, что серьёзнее, давно зуб точат, а те крохи, что выдаёт им Икари, считают унизительными. И всё же я думал, такие организации тщательно проверяют сотрудников, слишком явная утечка…

*********

Практически сразу после инцидента  мне позвонили и попросили заняться этим делом, отказаться я не мог – я знаю, чей это приказ, просто так меня не просят. На месте перестрелки… Чёрт, бойни! Всё буквально хрустело от гильз под ногами. В основном это были двести двадцать третьи – стандартный натовский патрон – мелкий и противный, да ещё и бесполезный в джунглях. А вот металлические гильзы двенадцатого это нехорошо.

Там же мельком у дверей я заметил Мисато, она явно плохо себя чувствовала, судя по цвету лица. Видимо заглядывала внутрь. Пересечься не удалось, хотя мне и нужно было с ней поговорить. Интересно, она всё ещё ездит на своём Рено?

Войдя внутрь, я брезгливо приподнял полы плаща – такое ощущение, что я попал на дикую сюрреалистическую смесь мясокомбината и морга. Местные криминалисты уже суетились на месте преступления и выполняли свою обычную работу. Судя по зеленоватым лицам некоторых, они подобное видели нечасто. И ведь за последние пятнадцать лет уровень преступности значительно упал, по сравнению с первыми годами после Второго Удара, но в последние годы подскочил снова. Ко мне подошёл один, спросил кто я и, удовлетворившись ответом, ввёл в курс дела. Я выяснил, где здесь комната охраны и как обстоят дела с записями камер. В комнату охраны он посоветовал не заходить, но его советом я пренебрёг – ничего выдающегося там не оказалось, в целом как обычно, грязно. Пришлось вернуться и оставить плащ в машине – не думаю, что найду где-нибудь ещё один. Несколько часов я изучал записи камер наблюдения, пришлось смотреть их одному. Глухо: маски, перчатки. Нигде ничего. Остаётся надеяться только на баллистическую экспертизу, может, что интересного обнаружат. Единственное, что я отметил – большое количество дыр в стенах, не могли же они тупо палить во все стороны, да и запись это опровергает. А по моим подсчётам каждый высадил не меньше двух обойм. Утро началось плохо…

Ещё несколько часов я провёл в полицейском архиве. Каждый посчитал своим долгом поиздеваться над моим хвостом, но в глазах читалась зависть. Самая обыкновенная. Сотрудник МВД имеет определённый вес в обществе, к нему обращаются за помощью и просят совета. Да и платят больше, на приработок на стороне закрывают глаза. Я оккупировал помещение архива, предварительно повесив табличку «Не беспокоить». Но всем резко что-то понадобилось среди этих пыльных полок, с которых им явно ничего не было нужно взять, а просто хотелось поторчать у меня за спиной, надеясь выведать что-то интересное. Это ужасно раздражало, и после нескольких минут ругани я выставил за дверь последнего проныру и подпёр ручку стулом. Некоторое время они пытались протестовать и требовать какие-то документы, необходимые им для работы, но я проорал, что они могут уйти на пару часов и дисциплинарных взысканий не будет. Оставшись без стула, я продолжил изучение стоя. Мне казалось, что когда-то я слышал о чём-то подобном, тогда тоже украли важные документы Нерв, и действовали похоже… Кажется, там был какой-то скандал. После нескольких часов проклятий в адрес небрежно разложенных папок, коряво заполненных или просто написанных ради количества и отмазки протоколов, а также всего местного делопроизводства в целом, я нашёл то, что искал. Так и есть. Несколько лет назад. Такой же массовый расстрел людей, то же оружие, похищение денег и ценных документов. Кто этим занимался? Знакомое имя – Консидайн. Где я его слышал? И что европеец тут забыл? Там же нашёл бумажку с запиской от руки: номера, номера… На обороте приписка: «Тебе позвонят. Жди. Не ты первый, не ты последний». Ясно, это не мне. Но решил поинтересоваться, что же там были за номера. После нескольких минут поисков, нашёл, папки с указанными номерами стояли рядом, хотя должны были находится чуть ли не в разных концах громадного архива. Личные дела. Ничего интересного. Это действительно не мне. Убрав от двери стул я, наконец, вышел, и попытался выяснить кто такой этот Консидайн. Все смешки и подколки в мой адрес тут же стихли, улыбки смыло с лиц, в глазах промелькнул страх. С чего бы это? Воцарилась тишина. Да, такое бывает, нелюбимая тема – страшная или неприятная история. Проходят годы, а её рассказывают как страшилку новичкам, каждый раз приукрашая. Я всё понял, но мне пришлось поинтересоваться, кто работал с ним в одно время и хорошо осведомлён, или был его напарником. Кто-то пробормотал фамилию Пэйн. Пэйн? В Японии? Они издеваются? Но нет, мне указали как к нему пройти. Его кабинет находился в конце длинного коридора, на отшибе от других. Пэйн оказался мрачным неразговорчивым типом, который как раз собирался уходить, из кобуры у него торчала беретта - серьёзное оружие. На все вопросы буркнул только, что Консидайн умер. Большего я от него не добился. Выйдя из его кабинета, я услышал перешёптывания в холле. Голоса звучали испуганно и тревожно. Решив больше не давать поводов для сплетен, я вышел не попрощавшись – не заслужили.

Оба: Консидайн и Пэйн – американцы, оба были среди небольшой группы опытных работников – Пэйн коп, а Консидайн следователь прокуратуры, – отправленной для восстановления нормальной работы правоохранительных органов. И оба остались здесь – перешли на оперативную работу, после того как мы смогли набрать достаточно людей среди своих.

Заехал в библиотеку, у дверей стоял голубой Рено. Так, здесь должны быть подшивки газет, дату я запомнил. Беру подшивки, листаю. Очень мало. Капитан Консидайн, сотрудник МВД; занимался делом о похожем ограблении. Пять лет назад. Потом пусто. Будто не происходило ничего, печатается в основном какая-то глупость – урожай, повышение уровня воды, детская смертность... Наконец нахожу крошечную заметку: "Сотрудник Министерства Внутренних Дел жестоко убит при захвате подозреваемого". И  снова глухо. Затем через три дня появляется громадная статья, о преступной группировке, которая якобы копала под Нерв, тогда ещё Гехирн, которая подготовила и осуществила захват важных документов. Консидайна тоже обвиняют в причастности к ней.  Начинается охота на ведьм... Вылетают и попадают под карательные меры все, кто был неугоден - обвиняют в содействии организации преступления.

Гехирн срочно расформировывается. Уничтожается, отправляется в тюрьмы, исчезает почти весь персонал. Проходит время, шум успокаивается. И сразу же создаётся новый институт - Нерв. Хорошо организованный, с налаженной системой. Верхушка осталась та же; набираются талантливые учёные, происходит наблюдение за новыми разработками, особо финансируются полурелигиозные изучения, граничащие с откровенным мракобесием. Возникают новые философские течения, в специальных закрытых университетах начинают чуть ли не оживлять мёртвых. Появляется масса сплетен. Снова Нерв быстро становиться влиятельной фигурой мирового масштаба. И непосредственно командующий. Почти везде, на всех крупных мероприятиях можно наблюдать его небритую физиономию в очках. Кое-где есть даже сам Киль Лоренц - тоже полумифическая фигура – председатель комитета СЕЕЛЕ. Всё возвращается на круги своя…

Примерно тогда же я познакомился с Мисато… И всё же, несмотря ни на что, мы расстались. Потом военная академия, работа в спецслужбах. Глубокое потрясение от того, что кроется за счастливой на первый взгляд жизнью. Окончательно разбитый и, кажется, получив в подарок паранойю, я ухожу оттуда. Через некоторое время оказываюсь на службе у Министерства Внутренних Дел. Тут дела начинают идти в гору. Быстро продвигаюсь по служебной лестнице, начинаю собирать информацию, как и планировал. Появляется приработок на стороне – кто-то приплачивает за решение проблем, кто-то за безопасность. Появляется всё больше учёных, которые понимают, что их ждёт или уже просто не могут работать над становящимися всё более и более пугающими разработками и исследованиями Нерв, но уйти просто так уже поздно. Иногда даже поручают разобраться со слишком упорными политиками. Неприятная работа. Это были даже не убийства – надавить можно на каждого, запугать, убедить, заплатить. Но в основном приходилось выведывать грязные тайны и грозить публикацией. Особо ретивых или тех, кто думал, что это ему не повредит опускали на самое дно, мигом всплывало то, о чём никто не догадывался – голубые, любители малолетних, наркоманы, какие-то старые скандалы. Умудрялись разнюхать даже такие истории, в которых было замешано всего несколько человек и все они поклялись не вспоминать, или просто унести тайну в могилу. Но три человека могут сохранить тайну, только если двое из них умрут. Убивали только в самом крайнем случае, но таких было очень мало. Возможно, я просто знал недостаточно. Потом привёз эту вздорную девчонку вместе с Евангелионом-02. Снова встретил Мисато. Снова вернулись чувства. Я не мог с этим бороться…

Вернувшись в машину, обнаружил на телефоне пропущенный звонок. Звонили криминалисты. Решил заехать, всё равно продвижений нет, а у них может быть что-то интересное.

Пробки... Началось тотальное бегство из города. Оставаться стало слишком опасно. Стоя на одной из одинаковых улиц, непрерывной чередой тянувшихся одна за другой, я решил покрутить приёмник. Первая станция - раздались медленные тягучие, достаточно высокие, гитарные рифы, в тон им вторил слегка писклявый голос:

...dying world of radiation, victims of mad frustration, Burning globe of oxy’n fire, like electric funeral pyre.

Так, не то. Снова принялся крутить ручку настройки:

...And he walked on down the hall, He went into the room where his sister lived, and...then he..., Paid a visit to his brother, and then he...

Не люблю эту песню. Кручу дальше:

Run around in the radiation, Run around in the acid rain, On a… Black… Black planet.

Так, быстро выясню, что есть ещё и верну эту.

Don't cry on the bridge of starving, So cold, first light, Up here on the bridge of night, Forsake me but listen, So lonely, So lonely, So lonely, For what...

О-о-о, теперь я точно никуда не переключу. Отбарабанивая ритм на руле и подпевая, я добрался до приземистого серого здания, где располагалась баллистическая лаборатория. Неподалёку дети играли с гильзами. По привычке проверил, нет ли среди их игрушек  патронов -  так и есть, один, где они их умудряются всё время стащить? Отобрав у них патрон и отдав заготовленную заранее горсть отстрелянных гильз разных калибров, я зашёл в здание. Малышня не обиделась, а скорее даже обрадовалась такому сокровищу.

Лаборанты просто играли в карты. Я постучал по стеклу и один из них, явно уже вылетевший из игры и скучающий рядом, подошёл. Я показал документы, он провёл меня в небольшую комнатку, принёс отчёты. Тонну бумаг, которые мне придётся заполнить - пули, гильзы. Бумаги я отодвинул - пускай сами разбираются, и сел изучать отчёты. Стреляли много - из каждого трупа вынимали минимум по семь пуль. Магазины стрелявших снаряжены были, мягко говоря, странно: бронебойные пули чередовались с пулями дум-дум, которые входя в тело, оставляют дыру раза в два-три больше самой пули. Такие патроны запрещены, значит, если поднажать, можно выяснить кто и где их доставал. Как будто они специально привлекали к себе внимание. Прямо кричали.  Либо это были форменные отморозки, либо хорошо финансируемые профессионалы. Но в любом случае, можно проверить, кто закупал подобные боеприпасы. Отдельно лежал ещё один бумажный конверт, когда я заглянул в него, внутри у меня всё похолодело. 30-06. Как тот, что лежит у меня. Внутри пакета была записка: "Мне всё равно. Сообщать я не буду. Расскажешь при встрече". Я забрал пакетик с собой. Потом как-нибудь отмажусь, скажу, нужно было для следственного эксперимента.

Решил поехать в старый карьер. Там было что-то вроде стрельбища. Ты мог запросто приехать и пострелять по банкам, мишеням или по деревьям, никто и слова поперёк тебе не скажет, пока не начнёшь стрелять в людей. Я проехал по деловому району, глазея по сторонам на каждом светофоре. Красиво, аккуратные возвышающиеся до небес здания, торопящиеся по своим делам люди. Вот спешащий куда-то молодой человек налетел на неторопливого старичка, быстро извинился и побежал дальше. Вот посреди улицы ревёт потерявшийся малыш, патрульный берёт его за руку и они отправляются на поиски его мамы. Родители гуляют со своими детьми. Кажется, волна смертности детей сходит на нет. Идиллия, нарушаемая вторжениями ангелов. Всё больше квартир пустует – все бегут. Повально. Боятся за себя, семью, близких. По ночам это особенно заметно: ещё год назад улицы были ярко освещены окнами домов. Теперь непроглядная темень. Дома возвышаются черепами с пустыми глазницами… Стало больше мародёров, преступников. Трупы находят каждый день - большинство даже не опознают. Чтобы выйти вечером на улицу без оружия надо быть либо безумным храбрецом, либо самоубийцей. Деловой район закончился.

Начался старый город. Такого контраста нет больше нигде. Тебя преследует ощущение, что всё виденное до этого лишь иллюзия, галлюцинация, навеянная наркотиком, купленным здесь в старой части. Сладкий романтический сон, увиденный тобой только потому, что устал от ужаса того, что тут творится и твой разум  больше неспособен различать реальность, не в состоянии вынести происходящее. Узкие улочки, заброшенные дома, грязные дети, играющие у обочины. Бельё сушат прямо во дворе, и здесь же происходит “торговля”. Вот стоит пара подозрительных типов, деньги скользнули из руки в руку – так же перешло оружие и маленький пакетик. Кто-то топит своё горе алкоголем, а кто-то пользуется для этого наркотой. Точнее дешёвыми смесями – все забыли названия чистых наркотиков – их больше не существует. Один из них заметил меня - рука дёрнулась к оружию. Я сделал знак, что я здесь не по работе. Он немного успокоился, но руки с оружия не убрал. Я прибавил газу, чтобы проскочить быстрее этот рассадник мрака и порока. Грязь даже не прятали, можно было оглянуться по сторонам и мгновенно разувериться во всём хорошем, забыть про существование законов общества, этики. Попрощаться со счастливым будущим и достигнуть крайней точки отчаяния. Проституция, наркоторговля, притоны, публичные дома – всё это было прямо на улице. Руки судорожно хватали оружие, ты мог жать на спуск при первом удобном случае, никому до этого нет дела, а мёртвые не разговаривают.Трущобы поглощали каждого, кто бы недостаточно осторожен, только забыв про чувства, про то, что есть другая жизнь можно было выжить. К сожалению, во мне тоже есть часть всего этого, больше чем хотелось бы. Местные законы - близкие к звериным. Я их презирал до глубины души, но ничего сделать с этим не мог. Оставалось только надеяться, что рано или поздно тут все снесут и вычистят. Или просто оставят большую воронку очередной N2 бомбой. А возможно, когда-нибудь политическое убийство или особо жестокое, приведёт сюда полицию, и они сами займутся правосудием. Это был самый правильный вариант.

Я втопил газ по полной - больше терпеть этого я не мог. Через несколько минут я выехал на извилистую просёлочную дорогу и был вынужден сбросить скорость – машина покачивалась и подпрыгивала на неровностях. Выехав из-за вала - с каждой стороны карьера было две насыпи, хорошо глушившие звук, - я увидел уезжающий голубой Рено. Задавать вопросы, кто ты и что тут делал не принято, поэтому я сделал вид, что ничего не видел. Остановив машину, вышел. Солнце припекало сильнее, чем обычно, пришлось оставить пиджак в салоне. Под подошвой протяжно скрипнула свежая гильза – сорок пятый, слишком распространённый, чтобы делать какие-либо выводы. Всё равно, я здесь не за этим. Я вытащил из багажника BAR - достаточно полезный динозавр, несмотря на обилие современного более лёгкого и более удобного оружия. Пользовался я им редко, только когда знал, что на всё закроют глаза, что никто не станет доискиваться до необычности оружия и пуль в телах. Здесь же лежала пачка с патронами. Я вытащил один – чёрт, даже фирма та же, я знаю немного людей, которые пользуются подобными патронами. Зарядив полную обойму и вставив её в винтовку, я взялся левой рукой за цевьё. Не удержал, рука предательски задрожала и в итоге, едва не крича от боли, пришлось опустить Браунинг. Не думал, что будет так плохо заживать. Потряс запястьем, вроде проходит. Решил ограничиться одним выстрелом в дерево, хотя я не сторонник уродования природы, а деревья здесь и так в щепки расстреляны. Но сейчас мне это было необходимо. Я разрядил оставшиеся в магазине неотстрелянные патроны и сложил их обратно в коробку. Поднял гильзу и пошёл выковыривать пулю. Вернувшись, сел в машину и достал пакетик с вещдоками. Действительно похожи, но разница в месте удара бойка очевидна и видна невооружённым глазом. Просто лучше повременить. Хотя ситуация неприятная. Решил немного расслабиться, выпустить пар и подумать, хотя думать было не о чем. Не о трупах же в банке или не о грабителях в масках, хладнокровно расстреливающих людей? Я вытащил Smith & Wesson m29 и проверил барабан - полный. Крутанул, захлопнул, вышел из машины. Двенадцать гильз сорок пятого снова заскрипели, напоминая о чём-то. Бойня в банке всё равно не идёт из головы, как бы я не старался.

БАМ! Люди в масках входят в банк. Движения какие-то странные, неестественные. БАМ! Двое остаются в холле. Я опустил револьвер. Вот оно – двое остаются в холле и садятся возле колонн, так чтобы простреливался весь холл, а за спиной были свои - никто не пройдёт. Всё дело в том, КАК они это делают. На автомате, расходятся и присаживаются на одно колено. Так делают хорошо тренированные бойцы, быстро и без лишних движений. Один из них даже держит винтовку в левой руке. Я снова поднял оружие. То, что я списал на особенности записи, оказалось хорошо разыгрываемым спектаклем. БАМ! Стрельба в комнате охраны. БАМ! Один приставляет дуло к голове менеджера. БАМ! Они забирают деньги и дипломат. БАМ! Начинается бойня, даже тут разум не замутнён. Запах крови и пороха давно бы сорвал крышу кому угодно. Но нет, они методично расстреливают людей, хотя на первый взгляд, это выглядит так, будто они безумно палят во все стороны. Какова их конечная цель? Дело принимает нехороший оборот. Грохот магнума немного отвлёк от невесёлых мыслей, вернул уверенность в завтрашнем дне. Вытряхнув гильзы в руку, я забросил их подальше, проклятая паранойя. Убрав револьвер обратно в кобуру, я сел в машину и поехал домой. Втопил газ в пол, чтобы не видеть красивой обёртки лицемерия и лжи. Однако почти выехав из старого города, я вспомнил, кто мне может помочь. Один мой друг, хорошо освёдомлённый о последних событиях в преступном мире. Фактически он был моим информатором. Развернув машину, я припустил к лачуге, которую он называл своим домом.

Минут через пять я уже тормозил перед покосившимся строением. Я вытащил магнум и перезарядил его, на всякий случай. Ещё через минуту я стучал в дверь. Открывал он долго, мне показалось, что я слышу тихие переругивания внутри. Наконец, он пустил меня внутрь, предложил сесть и пошёл на кухню делать кофе. Там он шумел громче, чем обычно. Это вызывало подозрения. Выяснив, не видно ли меня с кухни, я расстегнул кобуру и проверил смогу ли быстро выхватить оружие. Наконец он пришёл с двумя чашками, лицо как-то странно подёргивалось, а руки подрагивали. Периодически он кидал быстрые взгляды на дверь у меня за спиной. Кажется, влип. Главное, чтобы раньше палить не начали…

-Догадываешься, зачем я здесь? – спросил я, не притронувшись к кофе. – Я думаю, что ты уже слышал про ограбление и знаешь, про похищенные документы. Ничего не хочешь рассказать?

-Конечно, слышал. Про него весь город сейчас трубит. Но оттуда взяли только деньги, никаких документов там ведь не было? – глаза прищурились, дёрнулось плечо. Врёт, не думает же, что я поверю, будто он купился на версию для телевидения. Его руки мееедленно ползли к поясу, он немного пошевелился и заметил что майка, в которую он был одет, топорщится в том районе, как... Я начал демонстративно кататься на стуле и сделал вид, что поверил ему.

-Подумай хорошенько. Ты уверен, что никто не шепнул чего-нибудь интересного, а то начальство на мне скоро ездить начнёт, подвижек никаких.

Руки поползли быстрее. Я не стал дожидаться, пока он вытащит пистолет и пристрелит меня. Резко откинувшись на стуле, я полетел вниз, зацепив ногой в полете столик так, чтобы тот, перевернувшись, оказался между нами. Револьвер проворно выскользнул из кобуры. В воздухе я сделал первый выстрел сквозь тонкое дерево. Упав на пол, выстрелил ещё два раза в то место, где он должен был сидеть. В ту же самую секунду с другой стороны стола грохнул Кольт, и пуля пролетела в миллиметре от моей ноги, отколов ножку стула. Откатившись в сторону, я выстрелил снова, он упал. Не поднимаясь и перекатившись, я разрядил барабан в дверь, на которую он косился. Рывком поднявшись на ноги, я спрятался за ближайшей стеной. Из-за двери раздался топот. Гильзы лучше не оставлять и нет времени на перезарядку. Поэтому я вытащил из-за пояса Taurus Judge с трёхдюймовым стволом, который носил как запасное оружие. Несколькими прыжками я добрался до двери и ногой распахнул её. В комнатке было пусто, а со двора с рёвом сорвался автомобиль. Выбежав через чёрный ход, я успел только увидеть голубую вспышку за поворотом. Убрав всё оружие и убедившись, что мой недавний информатор не выстрелит мне в спину, я начал исследовать квартиру. До прибытия полиции у меня есть минут пятнадцать, выстрелы тут обычное дело, особо звонить не торопятся. Достав из кармана носовой платок, я проверил содержимое ящиков – ничего интересного. После нескольких минут поисков я обнаружил секретер, запертый на ключ. На поиски ключа времени не оставалось, поэтому я выстрелил несколько раз в замок, сорок пятый и .410 патрон с дробью, сорвали механизм и вырвали большой кусок дверцы. Документ сверху поверг меня в ужас – мой информатор был сотрудником Нерв, и, судя по дате заполнения бумаг, достаточно давно. Я проверил средства защиты от подделок – бумаги были настоящие. Также там обнаружилось досье на Хьюга Макото, он как раз собирался мне позвонить. Папка с моим именем обнаружилась чуть ниже, прямо под папкой с досье Мисато. Нерв собираются убить меня? Схватив папки, и проверив всё в шкафчике на наличие двойных доньев, чтобы не оставить никаких документов, я собрался припустить к машине. Телефонный звонок внёс коррективы в мои планы. Стараясь не подходить к окнам, я пробрался к телефону. Номер не определён - на дисплее мигали прочерки вместо цифр. Поднял трубку.

 -Да.

-Ты с ним разобрался? - произнёс в трубке деловой голос.

-Смотря кого вы имеете в виду.

В трубке раздался едва слышный щелчок и голос, отличающийся совсем чуть-чуть, произнёс:

-Кадзи, прекрати ломать комедию, и позови своего друга, - я начал догадываться кто это.

-Он перестал быть мне другом пару минут назад.

Так, если он работал под прикрытием, первым голосом был его куратор, перед которым он отчитывается. Но они предвидели и такое развитие событий, а значит второй голос это уже мой куратор, хочу я того или нет. В самом крайнем случае, ему придётся решать вопрос о моём уничтожении. Они даже принимают специальный препарат, подавляющий эмоции, так что в беспристрастности решения можно не сомневаться. В большинстве случаев мне их не назначали, так как знали, о моих не совсем законных методах работы и о моих выходках.

-Так, - раздалось в трубке, - Как прикажешь это понимать?

-А то вы сами не знаете.

-Знаем. Это нужно для протокола.

Я выругался. Проклятые бюрократы, даже перевести дух не дали…

-Он был моим информатором. Сегодня я пришёл к нему с целью получения информации о деле, на которое меня направили.

-Какое именно, - перебил холодный голос в трубке.

-Бойня в банке!

-Ограбление.

Я чуть снова не выругался, но спорить с ним было бесполезно - он явно под действием препарата, машина без сочувствия, а ведь именно это делает нас людьми…

-После моего прихода, он повёл себя странно и попытался меня убить. Зачем вам всё это, если хотите убрать меня? Он ведь работал на вас.

-Ну, этого ты знать не должен был. Но приказа о твоей ликвидации не выходило. Он действовал по собственной инициативе.

Вот значит как, предательство у нас называется собственной инициативой. Давние неприятные воспоминания зашевелились в голове, но я отогнал их. Доверять полностью нельзя. Отречься от мёртвого легко - он не возразит.

-Не думаю, что вы бы мне сказали, если бы вышел приказ, - скептически бросил я микрофон.

-Это моя обязанность, после получения распоряжения, я предупреждаю тебя и прерываю контакт. Всё равно сбежать невозможно.

Он говорил правду. Появлялось всё больше известий о дезертирах и предателях - мёртвых.

-Прекрасно, значит, я сваливаю.

-Да, проблем с полицией можешь не боятся, всё в порядке. Звонить куда ты знаешь. И вот ещё, тебе отрядят напарника из Нерв, они тоже заинтересованы в успешном возвращении документов. Кажется фамилия.. Э-э.. Куц… Коц… Кац…

-Кацураги?!

-Точно.

Я бросил трубку и рванул к машине. Свалил все папки на пассажирское сиденье, и сорвался с места. Вдруг раздался выстрел, и пуля с жужжанием влетела в салон, пробив стекло заднего вида, и вылетела через лобовое. Я дёрнул ручник и развернул машину боком. Оставив, бесполезный пустой магнум на сиденье, я выскользнул из дверей. У меня остался только Taurus с четырьмя патронами. Быстро выглянув из-за капота, я заметил за углом деревянной хибары тень с пистолетом. Вытряхнув патроны в карман, и вытащив коробку с патронами AP из-под сиденья, я зарядил ими револьвер и отполз к багажнику. Выждал несколько секунд, выстрелов пока не было. Высунувшись из-за багажника, разрядил весь барабан в трухлявый угол деревянного строения. Бронебойные патроны разнесли старые доски в щепки. Из-за угла раздался крик. Запихнув, только что вытащенные патроны, я бросился туда. Позже я с трудом мог вспомнить, что там произошло. Я не был готов к тому, что там увидел.

Подбежав, я увидел мальчика, ребёнка, рядом валялось то, что я принял за пистолет - обычная игрушка. Я медленно осел на землю. Он был уже мёртв - четыре пули сделали своё дело, когда не нужно они летят точно в цель. Воспоминания навалились удушающей волной. Меня окружили тени мёртвых. Они звали, тянули свои мерзкие лапы, покрытые струпьями… Рука с оружием, дрогнув, потянулась к виску. Мир потерял краски, стал тягучим как смола. Такое происходит каждый раз… НЕТ! Это стало последней каплей. Взвыв, я бросился к машине. Сегодня я закроюсь дома и не выйду никуда больше. Горячая ванна, выпивка и сигареты не смоют весь сегодняшний день, не помогут убежать… Но попытаться стоит. У меня больше ничего нет. Я вжал педаль газа, наплевав на все ограничения - в таком состоянии я почти вижу летящие пули, так что на дороге мне ничего не грозит. За каждым углом я ловил тень, наблюдающую за мной; на меня смотрели сотни или тысячи глаз; в каждом окне я видел блеск линз бинокля; вот человек в костюме потянулся к внутреннему карману – я сорвался с места, не дожидаясь зелёного света. Минут через пятнадцать я уже проверял на месте ли графитовый стерженёк возле петли, расположенный так, чтобы сломался при открывании двери. Всё в порядке. Но не со мной. Вставив раза с четвёртого ключ и резко повернув его, я ввалился в квартиру. Затхлый запах пыльного помещения ударил в нос – я редко убираюсь и редко тут бываю – нет времени. Сбросив пиджак на диван, вытащив стакан и бутылку виски, пачку сигарет, я высыпал патроны из барабана на пол, и забросил револьвер на шкаф, так чтобы без стула его достать быть невозможно. Хорошенько заперев дверь, я бросился в ванную и открыл горячую воду. Вытащил пакетик с белым порошком, но через пару секунд он оказался в унитазе в своём новом бесконечном путешествии. А ещё через минуту я уже сидел в горячей воде, безбожно дымил и опустошал бутылку с чудовищной скоростью. Не смотря на все мои жалкие потуги убежать от действительности, ничего не получалось. Стены придвинулись ещё ближе, плотнее, чем обычно. Потолок навис надо мной, угрожая обрушиться…

Я хотел забыться, но не мог. Мёртвые не хотели уходить. Стояли вокруг, звали, грозили. Всю жизнь гоняясь за призраками, я был не рад, когда они, наконец, пришли.

Снова… Перед глазами всплывает стена огня. Шум вертолёта. Джунгли горят, и запах… Что-то смутно знакомое. Вокруг ничего, я плыву в пустоте, барахтаясь в вязкой тьме… Здесь я беззащитен для них, и они шепчут. Напоминают. Первые минуты фильма – они запали в душу, потому что я пережил подобный момент. Без философской дребедени, которой напичкана картина, а грубо и жестоко.

-Скольких я уже убил?

 -Это мой голос? Кто это?

-Шестеро испустили дух у меня на глазах… - всё нормально, это снова фильм, что я смотрел вчера. Впечатляющий. Но если действительно, скольких я убил? Не знаю. Только об одном я сожалею…

Пришёл кошмар. Один и тот же каждый раз. Мёртвый брат… Мои друзья…

Очнулся, когда вода остыла. В голове гудело, рядом валялась пустая бутылка и тонна окурков. Немного полегчало, главное не вспоминать. Тени будто отступили, но даже не на шаг. В дыму я нащупал полотенце, начал вытираться. Оделся. Посмотрел на часы, прошло всего чуть больше полутора часов. Тут раздался звонок в дверь, и я пожалел, что ни один из револьверов не заряжен. Не выяснив, кто за дверью, я рывком распахнул её - будь что будет.

Нет, лучше бы ей меня сейчас не видеть в таком состоянии…

На пороге стояла Мисато, одетая в чёрных костюм и недлинную юбку, как она любит. Явно не просто навестить пришла. Я что-то пробормотал, и попытался захлопнуть дверь.

-Стой, я не буду тебя сейчас расспрашивать, - она помешала мне закрыть дверь и втиснулась внутрь, - Ты сейчас не в том состоянии, чтобы оставаться одному. Я знаю, как у тебя дрожат в это время руки и что произойдёт, если ты возьмёшь в них оружие.

-Спасибо,  - только получилось выдавить у меня.

Тут она сделал то, чего я ожидал в данный момент меньше всего, я был готов ко всему, кроме этого…  Она обвила мою шею руками и начала осыпать поцелуями. В первый миг я отстранился, но не смог устоять – я слишком хорошо всё помню. Срывая друг с друга одежду, мы скатились на пол, звонит телефон - сбрасываю трубку и жму на рычажок. Мы катаемся по ковру, сцепившись и сотрясая мебель. Пытаемся отдышаться, но не можем – огонь перекинулся в комнату, выжигая весь кислород, дышать больше нечем. Мы дышим друг другом. Я чувствую, что если я не выговорюсь, то сойду с ума или наложу на себя руки. Я должен был кому-то выплакаться, иногда это просто необходимо. И я рассказываю ей всё. Всю свою историю, своё прошлое, все мои грехи, то, что произошло сегодня.

Она внимательно слушает, не перебивает, а затем говорит, что-то ободряющее. Не важно, что, главное, кто и как это сказал. День, начавшийся так плохо, начинал немного поблёскивать. Она была моим лучом, светилом, которое освещало мне путь. Ангелом-хранителем, благодаря которому я не потерял остатки благоразумия и был до сих пор жив. Ради которого можно забыть о всех невзгодах. Я был не прав, когда сказал, что она не достойна быть счастливой, она заслуживает этого больше, чем другие, больше чем кто-либо в этом мире, и уж точно больше чем я…

Хватит с неё. Надо закончить начатое, и я скажу ей то, что должен. То чего она ждёт восемь лет. Я знаю как можно сбежать от всего этого, так, что Нерв и СЕЕЛЕ не найдут нас. Я предложу ей сбежать вместе, или ей одной, чтобы она вышла из игры. Здесь слишком опасно, даже не из-за нападений ангелов. Это почти как война, и в ней гибнут невинные. Я не хочу, чтобы она стала следующей. Мы заснули, плотно прижавшись, согревая друг друга. Как дикобразы в холодные ночи. Иглы этого дикобраза почти не кололись. Надеюсь мои тоже. Во сне снова мёртвые. Но они отступили на несколько шагов, заметно. Их голоса стали тише, их руки не могут дотянуться. И на этот раз кошмар не пришёл…

Проснувшись на полу, я не сразу сообразил, где я. Кажется, полегчало. Правда голова теперь раскалывалась, но до меня донёсся запах свежего кофе. Я оделся, оглянулся – в квартире не было никого кроме нас - они ушли. Стараясь не вспоминать, что произошло с предыдущим, кто готовил мне кофе, я осторожно выглянул на кухню. Она услышала меня и так обезоруживающе улыбнулась, что я не смог не улыбнуться в ответ. Под пиджаком обнаружилась блузка, с плотно прилегающим к горлу воротничком. Шрамы. Из-за них она не может носить вырез, хотя так его любит, да и природа тоже позволила. Я вошёл в кухню, кофе был уже готов.

-Надеюсь, ты не голодна? У меня нет ничего съедобного, - улыбнулся я ещё шире, зная её любовь к готовке. Сам я перебивался по закусочным, если было время.

-Не-не, всё в порядке. Я даже положила телефон на место. Тебе кто-то звонил, но не представился, а ещё у тебя одно новое сообщение на автоответчике. Рука ещё болит? Забинтовать не надо? А то я не представляю, как ты сделаешь это одной, - она засмеялась, хотя это был не совсем смех, но и не мелкое противное хихиканье. Больше никто так не умел…

Я тоже представил свои потуги, и улыбнулся.

-Пожалуйста. Бинт в ванной. Я возьму наушники и прослушаю автоответчик, ты ведь не против? Это для твоей же безопасности, - она только пожала плечами.

Пока она бинтовала слегка припухшее после эксперимента с BAR’ом запястье, я прослушал сообщение.

Сообщение было от Хьюга Макото. Он зачем то срочно хотел со мной встретиться. Вообще я встретил его, несколько дней назад. Это произошло в закусочной, я сидел на своём любимом месте, “кресле параноиков”, оттуда хорошо просматривается всё помещение и нельзя подойти ко мне со спины. Я торопливо уплетал свой завтрак, мне ещё нужно было проследить, как отбывает один учёный. Мы договорились, что я обеспечу его безопасность. Он хотел сбежать отсюда, и я помог ему. Большинство из беглецов поддерживают друг с другом связь. Возможно, и Хьюга слышал от кого-то из них о моём нелегальном “хобби”. Он попросил меня вывезти его, об оплате он знал. Я не брал денег. Платой была информация, за ту, что была у него, можно было переправить чуть ли не половину населения Японии. Естественно я согласился и принял меры предосторожности. Он тоже. Мы договорились, что: он кладёт документы в дипломат и относит их в банк, любой, выбирает сам. Добираясь до нужного места, которое он так же сам выбирал - сообщает название банка, говорит мне кодовое слово, без которого я не смогу забрать документы из депозита, ключ он отдаёт чуть раньше, при встрече. Вспышка. Знакомое лицо на камере слежения. В руках дипломат. Пальба, трупы, уносят деньги и “важные документы”. Боже, что же там такое? Неужели он рассказал, только про часть содержимого. Звонок оглушил меня, подпрыгнув на месте, я сорвал наушники и поднял трубку.

-М-м?

-Кадзи?

-Тут, что живёт кто-то кроме меня?

-Не остри, опознали одного из убитых.

-Ну, я в нетерпении.

-Да, я тоже, так, что тебе придётся приехать сюда и ответить на парочку вопросов.

Кажется, ему давно уже хочется упрятать меня в тюрьму, от греха подальше.

-С чего бы это? – я решил, наконец, проверить свою догадку.

-Один из убитых Хьюга Макото, и у него в кармане твой номер телефона.

Я только приглушённо выругался, просил же его. Но тут в трубке раздался достаточно громкий щёлчок и чей-то кашель.

-Кто это? – почти заорал я, безумие всколыхнулось патологическим страхом.

-Спокойно. Ты заедешь, опознаешь его, но на вопросы отвечать не будешь, - произнёс новый голос.

-Я спрашиваю, кто это?

-Не паникуй, это Шигеру, - ясно, куратор, вот как его зовут, я уже и по голосу узнал.

-Как это не будет? – возмутился полисмен на другом конце.

-Никак,  это дело под личным контролем министерства внутренних дел Японии, СЕЕЛЕ и института Нерв. Специальный агент Рёдзи Кадзи имеет право не подчиняться приказам, исходящим от структур находящихся ниже на иерархической лестнице. Будьте добры, положить трубку и не вмешиваться в разговор.

-Ясно? - вызывающим тоном добавил я.

С другого конца линии послышалась брань и щелчок – следователь положил трубку.

-Так, и что же вы хотели мне сказать?

-Секундочку, - он наверно прикрыл трубку рукой, следующая фраза прозвучала глухо, - Отключите все внешние сигналы.

Раздался более громкий щелчок, чем до этого.

-Теперь он точно положил трубку. Кадзи, мы получили сведения, что машина грабителей замечена в трущобах, информация сомнению не подлежит.

Нет, я не хочу туда снова!

-Машина? Почему я не в курсе, что за она? Что ещё мне знать не положено? Может, просто пристрелите? Я устал уже от ваших игр!

-Достаточно, - я услышал нотки раздражения и довольно ухмыльнулся. - Запиши адрес.

С кухни уже заинтересованно выглядывала Мисато. Я вытащил блокнот, ручку и записал адрес.

-Хорошо, я заеду в морг и поеду по указанному адресу. Я так понимаю, там кто-то должен нас встретить?

-Да. Подробности на месте.

-Если полиция попытается меня задержать?

-Один звонок, напирай на то, что не будешь давать показания против себя и жди.

-Это то, что в народе называют “пятая поправка”? – ухмыльнулся я.

-Глупое название, мы не американцы.

-Всё. Я пошёл.

-Капитан Кацураги тоже должна там быть, и это приказ.

Черт! Нет! Только не это!

Со злостью бросив трубку, я повернулся к Мисато.

-Мне нужно съездить в морг, там… один мой знакомый был в том банке. И они обнаружили грабителей. Проследили, заплатили, я не знаю. Но куратор уверен, что это они. Я знаю, что тебе тоже нужно сделать несколько звонков. Я скоро вернусь. И… Ты всё ещё ездишь на голубом Рено?

-Да, а что?

-Не, все в порядке.

Я спустился и сел в машину. Она ведь не может быть с ними заодно… Не верю! Я ведь доверяю ей, человек не сможет настолько хладнокровно предать. Или сможет? Ведь я смог? Нет. Только не она. И, пожалуй, надо ещё раз пересмотреть запись. Погнал в морг, благо далеко ехать не надо. Как только вошёл в прохладное помещение, выход загородили двое в полицейской форме. Ладно, сами напросились. Я расписался в журнале, и прошёл дальше. Работник морга вытащил из холодильника тело. По-другому это назвать было нельзя – пули превратили лицо в кровавую маску, мне стало жаль беднягу. Он был так сильно напуган, когда обратился ко мне. Неужели он ожидал чего-то подобного?

-Как его опознали?

-Слепок зубов и анализ ДНК. Он ведь работал в Нерв.

-Точно, я не знал.

-Знал. И теперь расскажи, как ты был с ним связан или отправишься на ознакомительную экскурсию в участок, - приставучий гад, ему же сказали, что я этого не буду делать.

-Спасибо, я там сегодня уже был.

Я вытащил мобильный, с единственным номером, набрал. Отдал трубку слишком ретивому полицейскому.

- Послушайте, это интересно, - подмигнул я ему.

Он понял, что теперь не отвертится,  взял трубку и отвернулся. Не знаю, что ему там говорили, но через пару минут, когда он повернулся, его лицо было сине-красного оттенка и чуть ли не меняло цвета.

-Простите Кадзи-сан, поверьте, это больше не повторится, - пролепетал он.

Я молча вышел. Ещё раз пересмотрел запись: Хьюга заходит – дипломат в руках, старается не попадаться на камеры, но нет, вот он в профиль. Он передаёт дипломат служащему банка. Тут же врываются грабители, точнее бойцы спецназа Нерв. Я узнал некоторые отличия тактики бойцов Нерв от других. Они солгали мне, посылая на задание. На что они надеялись? Снова за спиной выросла тень гигантского кукловода. Я не понимаю и не знаю всего. По указанному адресу, скорее всего, засада. Или это я сам себе выдумал? Может, это бред воспалённого перегруженного мозга? Может, я за это время стал законченным параноиком? Хватит, надо убираться отсюда, иначе я совсем с ума сойду. Но в любом случае меры предосторожности не помешают. По пути заехал в крошечную квартирку, которую использовал как арсенал и склад. Оттуда прихватил два бронежилета, Remington 870 и коробку патронов. Надеюсь, использовать его не придётся. Я положил всё на заднее сиденье и накрыл плащом, чтобы не вызывать интерес к своей персоне. Даже если нас там захотят убить, то они не будут стрелять в голову – всё будет красиво и показательно. Значит, бронежилеты уберегут некоторое время. Этого должно хватить, мы выиграем время необходимое, чтобы смыться. Я поднялся обратно – взять коробку бронебойных .45 ACP, скорее всего, они тоже приняли меры безопасности. Раздался звонок мобильного телефона:

-Планы немного меняются, теперь вы выступаете в роли покупателей. Они рады избавиться от того, дипломата. Группа спецназа будет прикрывать вас. После первых же выстрелов начинается штурм.

-А если эти выстрелы будут нам в головы?

-Я же сказал, хватит острить, - ясно у моего куратора проблемы с чувством юмора.

Чёрт! Только этого не хватало. Как они всё умудряются так быстро провернуть? Ещё несколько часов назад мы даже не знали кто они. Кажется, я и не подозреваю о той паутине, что сплетена и наброшена на город. О том, что всё насквозь пронизано крысами, агентами, работающими и на тех и на тех, считающих, что работают на себя, и не подозревающих, что на самом деле кто-то, стоящий в тени, дёргает ниточки, а они пляшут так, как ему нужно. Снова появляется неприятное ощущение марионетки, того, что даже тобой управляют, что всё твои шаги предопределены, а попытки выбраться - обречены на неудачу. Кажется, это неизбежно, надо сделать вид, что ни о чём не подозреваю. Как бы я хотел поехать туда один… Если я этого не сделаю, они заподозрят неладное, и может стать ещё хуже. Я заехал домой. Мисато скучающе смотрела в потолок и болтала ногами, сидя на диване. Поражаюсь её беспечности или это “побочный эффект” её контроля и только так она может держать себя в руках?

-Когда ты пришла...

-Да, мне известно почти всё. Похоже, что я прошла тот же путь, что и ты сегодня по городу, и знаю то же самое. А твой знакомый вёл себя очень странно и дико перепугался, когда ты постучал. Показал комнату и сказал выйти через чёрный ход.

-Но я ведь мог тебя убить.

-Нет, не мог, - она снова улыбнулась.

-Ладно, пойдём. Пора.

Мы спустились к машине.

-Тут какие-то папки, что с ними делать?

Точно, я совсем забыл про документы. Они уже не нужны. Всё разруливается без моего участия. Если всё правильно, то их предыдущего владельца объявят террористом, который шпионил в Нерв. Снова начнутся чистки. Сразу же появится предложение: «А почему бы нам под этим предлогом, не избавиться от неугодных нам людей?» Попадут даже те, кто не так слово сказал, в ненужный момент…

-Переложи назад.

Наверно у меня всё читалось на лице, потому что она не произнесла ни слова пока мы ехали. Я снова попытал счастья с радио:

What you see is not real, those who know will not tell, All is lost, sold your souls to this brave new world

Не повезло. Я выключил его от греха подальше. Только через пятнадцать минут я заметил, что она сидит прямо на траектории пролёта пули через салон автомобиля. Я остановился.

-Э-э-эм, это может и глупость, но пересядь, пожалуйста.

-Что случилось?

Я показал на пулевое отверстие. Несколько раз мерил его пальцем, оказалось, чуть ли не пятидесятый калибр – любой, кто сидел бы со мной в тот момент был бы мёртв. Стреляли издалека, а будучи на взводе, я не сразу заметил размер отверстия.

-Плохая примета.

-Да ладно, - хихикнула она, - Снаряд два раза в одну и ту же воронку не падает.

В итоге выяснилось, что как бы она не садилась, всё равно оказывается на пути пули. Дальше я ехал, скрипя зубами и борясь с желанием завернуть в аэропорт, свалить отсюда прямо сейчас.

Но съездить туда придётся в любом случае, если там находится дипломат с документами, он обеспечит средствами на первое время или даст гарантию неприкосновенности, а может, я снова всё усложняю. Но этого уже просто не может быть.

Снова путь сквозь трущобы. Снова цена благополучной жизни для некоторых. Я старался проскочить как можно быстрее. На сегодня уже хватит. А тут ещё и буря собирается. Мы подъехали к нужному дому. Я заглушил мотор. Некоторое время мы сидели молча.

-Мисато…

-А?

Я кивнул на заднее сиденье и снял с бронежилетов плащ.

-Возьми тот, что потяжелее. И в багажнике Ремингтон.

Она взвесила бронежилеты в руке, выбрала один и одела его под пиджак. Так, чтобы он не был виден. Я протянул ей коробку с патронами сорок пятого.

-Держи, смени патроны даже в запасных обоймах. Надеюсь, они есть у тебя?

-Издеваешься? Я хоть и не параноик как ты, но всё же на собственную безопасность мне не плевать.

Быстро темнело. Солнце садилось и тучи скрывали то немногое, ещё разливающее мягкие лучи.

-Надо бы управиться до того безобразия, что разразится через несколько часов.

Мисато оглянулась, и несколько секунд оценивающе смотрела на приближающуюся тучу. Но только покачала головой:

-Не успеем, слишком быстро движется.

-А что мы собираемся долго здесь возиться? Заберём то, что надо, припугнём их немного, если они что-то прочитали. Хотя, если пристрелим, то никто не обидится. Бумажки правда…

Она вытащила USP, и принялась его заряжать. Вот о чём мне напоминали гильзы на стрельбище! Я даже помню какой у неё пистолет. Я ухмыльнулся. Она заметила это.

-Чего ухмыляешься? Ах да, тебя забыли предупредить, что Джон Браунинг выпустил автоматический пистолет, а также что с тех пор прошло чуть больше ста лет, - произнесла она ироничным тоном.

-Ладно, ладно. Так, знаков различия на тебе нет никаких? Это может помешать.

Она покрутилась, а я тщательно проверил одежду. Вроде нет.

-Подожди немного, выясню, что это за дом.

Я вытащил S&W и начал его перезаряжать, проверил ускорители заряжания – вроде везде бронебойные. Вытащил Taurus, вытряхнул, вставил бронебойные. Снял пиджак и одел бронежилет. Вышел и несколько раз обошёл дом. Пожарных лестниц нет, никаких выходов. Нашёл нужное окно, достаточно высоко.

Я вернулся к машине. Мисато заинтересованно осматривала BAR.

-Он тяжёлый. Очень.

 Она взяла дробовик и щёлкнула затвором.

- Патроны не забудь. Пошли.

На крыльце околачивался какой-то хмырь, со смутно знакомым лицом. Увидев нас, он тут же дал дёру.

-Держи оружие спокойно, так будто ты вообще не хочешь его нести, и это бесполезный груз. Не думай о том, как ты его будешь пускать в ход. Думай, что это просто мера предосторожности, все проблемы будет решать спецназ - по дороге я поучал её как нести дробовик.

-Хватит! – нервы у неё тоже на пределе. Тем лучше, больше шансов.

Мы поднялись на четвёртый этаж, по пути собрав, едва ли не всю возможную грязь жизни. Я остановился перед дверью, проверил номер.

-Вот она. Постучи.

Мисато подошла к двери и постучала. Тут я услышал за дверью шорох и… Звук передёргиваемого затвора дробовика. Вот почему я не сделал этого сам - она бы этого не услышала. Я, не церемонясь, резко оттолкнул её от двери и отпрыгнул в противоположную сторону. Вовремя. Дробь выбила большую дыру в старой и обшарпанной двери, снова раздался щелчок затвора, на пол упала металлическая гильза. Щепки, штукатурка и пороховой дым – всё это летало в воздухе, туманом не предвещавшим ничего хорошего. Магнум жёг подмышку калёным железом, норовя стрелять прямо в кобуре. Вытащил его. Я посмотрел на неё, она кивнула – не в первой. Одним прыжком мы оказались напротив двери – дерево тонкое, она сделал несколько выстрелов в выбитую выстрелом дыру, я прострелял всю дверь так, чтобы любой, кто находиться в комнате напротив двери, был либо убит, либо покалечен. Снова к стене. Перезаряжаюсь, скрученные лентой патроны входят в камеры, из комнаты слышны крики – один убит точно. Барабан со щелчком захлопывается. Снова прыжок к стене – сношу ногой дверь с петель. Грохот дробовика и магнума заполняют комнату, меня слегка глушит. Где спецназ? Тут пальба как на войне. Ещё одна дверь – я и забыл, что когда-то жить здесь было престижно. Большие просторные квартиры с множеством комнат.

Ещё одна дверь за ней возня - становимся по разные стороны. Всё стихает…

Неожиданно изнутри раздался грохот пистолета. Я узнал его сразу, это был Automag, громоздкое и неудобное оружие. Нет, не может быть, что он тут делает? Однако это ответ на вопрос откуда взялись .30-06 в банке.

-ВНИЗ! – я крикнул, стараясь перекричать этот адский набат, вестник конца.

Первая пуля пробила стену и вылетела в сантиметре от её лица, ещё одна вылетела ниже, через плечо, она вскрикнула, схватилась за него… И чуть пригнулась, ещё две над головой, луч надежды вспыхнул и ушёл в никуда отразившись от зеркала реальности. Оставшиеся четыре он выпалил куда надо… Разорванная ткань расцвела цветами, что приносят на могилы. Мисато... Вскрикнула, упала. Тут будто выключили цвета, произошло слишком быстро. Нет… НЕТ… НЕТ! Крик рвался из груди, я бы не в силах его остановить. ОНА НЕ… Звук стал тягучим, а движения наминали барахтанье мухи в вязкой смоле. Давно хотел испробовать это, но не в такой ситуации. НЕ ТАК! Я вытащил Taurus и взял его в левую руку. Надеюсь, выдержит. Подойдя к двери я присел, стараясь не смотреть на лежащее в неестественной позе тело. И я прыгнул. Прыгнул вперёд, разведя руки в разные стороны. Два. Можно было не смотреть, куда стреляю – пришла уверенность, что промаха не будет. Вывернувшись в воздухе, я снова выстрелил, скрестив руки и направив под нужными углами. Четыре. Упав, нажал на спуск в обоих револьверах – в углу кто-то всё ещё возился с оружием – его отшвырнуло к стене. Пять. Левой рукой – в ещё одну дверь, оттуда раздался стук тела. Шесть. Каждый выстрел отдавался болью в повреждённой руке, она начала подрагивать и норовила выпустить оружие на пол. Рывком поднявшись, я направил пистолет на стоящего в центре комнаты мужчину, точнее юношу. Пустая обойма лежала на полу, он как раз вставлял новую, но остановился. Вокруг всё насквозь провоняло порохом и кровью, я понял, что теперь эти запахи мне отвратительны. Красная точка зажглась в мозгу, требуя больше и больше. Больше трупов, больше крови, жажда убийства уже должна была быть удовлетворена, здесь больше чем пять человек. Кажется, безумие пыталось расшириться. Захватить сознание.

-Впечатляюще,  - произнёс он с ухмылкой, - А теперь ты скажешь: «Как ты думаешь, сколько раз я выстрелил? Пять или шесть?»

Я оценил бы иронию и его юмор в другой ситуации. Каору Нагиса. Я считал, что это легенда, но он был настоящим. Значит всё правда. У него нет чувств, и он действительно пользуется этим пистолетом. Может стрелять и левой, и правой. Даже то, что он рождён не от человека. И то, что у него отвратительное чувство юмора. Я поднял дрожащий в руке Taurus.

-Может, прояснишь кое-что? – еле сдерживаясь, спросил я.

-Что именно? - дурацкая ухмылка так и не сползла с его лица, а стала ещё шире. Он указал на стол. Сволочь, даже сейчас он издевается. Я не сомневаюсь, что там настоящие документы, он слишком самоуверен.

-Для чего весь этот балаган, зачем столько шума?

-Последний ангел уничтожен, Нерв стал не нужен, планируется ещё одна, очень масштабная чистка, и институт, ставший за это время самостоятельной организацией, планирует это изменить. Убивать тебя не входило в планы. Она знала то, что не положено знать начальнику Оперативного отдела. Мы эффективно выполняем свою работу, пока знаем, не больше, чем нам позволено. Сейчас она стала бесполезна, опасна. И виноват в этом ты. Вот дипломат. Решай, ты можешь остаться. Никто и слова поперёк не скажет. Всё будет выставлено в выгодном и для тебя свете. Возможно повышение, награды, похвалы… Ты раскрыл это дело, во время перестрелки погиб напарник – это займёт первые полоса. Ты станешь героем.

Перед глазами вспыхивает тело Мисато в коридоре и то, чего я знать не могу: капитан Малкольм Консидайн стреляет в двух подозреваемых – один мёртв. Полы плаща мешают его напарнику - он не может выстрелить, Консидайн хочет захватит живым хотя бы одного, для показательного процесса. Второй хватает оружие и разряжает обойму в стража закона - его погубило тщеславие, жажда славы, награды, которые собирался использовать в своих целях. Предательство? Снова разменять свою жизнь? Нет. Хватит. Слишком поздно. НЕРВ и СЕЕЛЕ. Второй всегда убьёт тебя. Я делаю громадное усилие и стреляю в Каору, запястье обжигает невыносимой болью. Рука странно хрустит и пуля проходит над головой убийцы. Рывком он загоняет обойму в пистолет и направляет мне его в грудь. Я был прав. Выстрелом меня отбрасывает к стене, но моя правая крепко сжимает магнум – ствол направлен прямо в лоб. Три раза. Я выстрелил из него только три раза. Я жму на спуск отправляя к нему две пули, пытающиеся обогнать друг друга. Закрываю глаза – не хочу этого видеть, это жестоко, даже для меня. Раздаётся звук бьющегося стекла – неумолимый убийца, мальчик, ставший игрушкой в чужих руках, падает вниз. Срываю с себя пиджак – крови нет. Боже! Она взяла лёгкий бронежилет. Зачем? Он ведь не намного тяжелее, но уберёг бы её. Пошатываясь и покашливая – боль невыносимая. Я вываливаюсь в коридор. Она ещё жива! Одним прыжком я оказываюсь возле неё. Она вытащила тридцать восьмой, приставила к виску и силится нажать на спуск. Я отбираю его. Шепчу:

-Не надо, всё и так закончится быстро, не бойся… Не надо так…

Она странно всхлипывает, я кладу её голову к себе на колени и глажу волосы.

-Кад…

-Нет, - я закрываю ей рот рукой, чтобы она молчала, но она кашляет, кровь выступает на губах, - Не нужно ничего… А тем более избитых фраз…

Я должен что-то сказать, что-то, что так долго собирался, но я не могу, не могу видеть этого. Я не верю в происходящее. Она начинает что-то шептать, я наклоняюсь ближе.

-…ты хочешь знать это, там нет ничего, это не свет в тоннеле и не тьма, это тепло, приятное и обволакивающее, тепло, как с тобой… рая и ада нет… ты…

Она снова странно всхлипывает и утихает, а я не могу ничего придумать ничего лучше, чем просто обнять её и поцеловать. На лестнице раздаётся топот. Я решил. Отложив магнум – он начисто разнесёт мне голову – я не хочу так уйти, я поднял тридцать восьмой. Патрон напротив бойка есть. Всё в порядке. Я жму на спуск – сухой щелчок, ещё раз – то же самое. Я с рёвом выбрасываю его. Предательство… Нет ничего хуже, и теперь я вынужден за него расплачиваться. Землю сотрясает раскат грома, словно скорбя, небеса разверзаются стеной дождя. В голове вертится фраза, которую я так и не успел произнести…

*******

Я был на похоронах. Дождь лил, не прекращаясь. Там собралось много народу, и каждый почему-то считал своим долгом наговорить кучу пустых слов, чем больше, тем лучше. Я не смог этого вынести этого балагана, цирка… Всех этих клоунов. Самыми правдивыми были только заплаканные глаза Рицко. Женщина с родинкой на пути слёз. Погода снова преподнесла сюрприз, словно решив выполнить норму дождей за все прошедшие годы. На несколько часов стало светлее, но потом город снова окутал мрак. День и ночь почти не отличались, ночь освещалась вспышками молнии, а день скудным, еле пробивающемся через тучи, солнцем. Вернувшись в тот день домой, я попытался включить радио. Про существование телевиденья я давно забыл – мне хватало лжи на работе, а сейчас и подавно.

A night sky full of cries, Hearts filled with lies, The contract - is it worth the price? A soul pledged to the darkness, Now I've lost it, I know I can kill…

Я разрядил половину барабана тридцать восьмого, который теперь всё время таскал с собой. На рукоятке остались следы крови. Я не смыл их, оставил. Сразу же раздался стук в дверь, я высунул руку с удостоверением и прокричал, что я сотрудник спецслужб и чистил оружие. Ну да, револьвер случайно выстрелил, как же. Кажется, отстали. Через несколько дней я обнаружил под дверью бутылку виски. Соседом сверху оказался смутно знакомый немолодой человек. Я уже и забыл соседей. Он не произнёс ни слова, но во взгляде читалось всё. Он знает. Даже больше, чем я. В любом случае, я был ему благодарен…

Я ждал. Ждал часами. Ждал того, что руки потянутся к оружию и сделают всё сами. С нетерпением ждал этого состояния снова. Но его не было.

Я мечтал о том, что мы уедем. У каждой мечты есть отвратительное качество – испортиться. Я потерял всё, веру, способность здраво мыслить. Я перестал выходить на улицу, шарахался от прохожих - один раз предав, ты ожидаешь этого от любого, в самый неожиданный момент, но если у тебя никого нет – нет знакомых, друзей, любимого человека – только так ты можешь уберечься. Репортёры пытались вытащить у меня информацию о том, что там произошло. Слишком назойливо, бесцеремонно. Когда избил одного они отстали. Я утратил свой свет на этом тёмном пути. Всё за минуту разлетелось в клочья. Выпивка и наркотики не уносили из того ада, которым стала моя жизнь. Я был один. Кошмары вернулись, теперь мёртвые могли до меня дотянуться они даже не уходили, неотступно преследовали меня. Уносили меня раз за разом, в комнату старого дома с тонкими стенами, которые пули пробивают с такой лёгкостью. Снова и снова я держал мёртвое тело. Оно рассыпалось пеплом сгоревших надежд. Я с воем пытался собрать его. Снова и снова Уиллард поднимался вверх по реке, проходя девять кругов ада. Осознавая, что тем людям в штабе никогда не понять. Не понять, почему он убивает Курца. Отнюдь не из-за того, что ему приказали. Снова и снова он напивался в отеле Сайгона. Я делал тоже самое, но не получалось. Я не мог не то, что убежать, я не мог даже «пошевелиться», сознание не затуманивалось. Я только проваливался во тьму и возвращался с криком – реальность была страшнее. Я пытался застрелиться – револьвер сухо щёлкал, но стрелял в неодушевлённые предметы. Это было издевательство, словно кто-то знал, что я не смогу по-другому уйти. Я боюсь. Я был обречён на существование. Впервые за всё это время по-настоящему ощутил, что такое одиночество, это не отсутствие людей вокруг тебя, это отсутствие всего одного человека. То, что я откладывал, считая, что время ещё есть было потеряно. Но и это было ещё не всё.

Передача документов и публикация их, положила конец Нерв и СЕЕЛЕ, личности Стариков были раскрыты. В руки объединения спецслужб попали Свитки Мёртвого моря. И они ужаснулись! Их снова засекретили и запрятали подальше от людских глаз – один пример их использования уже был, каждый поклялся, что не использует их. Это было записано даже в официальных документах, в конституциях... Надолго ли они останутся в забытьи? Последний ангел был уничтожен, поэтому я сделал всё это без опасений. В любом случае, чтобы мир не ждало, это лучше чем, то, что они хотели сделать. Кто-то застрелился, вскрыл себе вены, повесился, принял смертельную дозу снотворного. Кто-то исчез. Кого-то я нашёл сам. Кого-то арестовали, собирался громкий процесс, сравнимый разве что с Нюрнбергским, преступление против человечества. Мне было невыносимо больно, когда я узнал, что обвинение разваливается, деньги, угрозы, убийства – всё это делало своё дело, ключевым фигурам удастся выпутаться, но ведь именно они ответственны за всё. А менее значимых оставят, как козлов отпущения, но это бесполезно, всё делалось под принуждением. Даже мои попытки вывести их на чистую воду или уничтожить были пустыми. Теперь это был конец. Я знал, что я подписал себе приговор, и я ждал его с нетерпением. Я очень сильно устал.

Я пытался завести кошку, заботился о ней. Кажется Рицко так спасается от своих проблем. Кошка не выдержала. Сбежала. Они чувствуют более тонко, особенно наши переживания – у меня бушевало адское пламя самых противоречивых чувств. Любой сошёл бы с ума попытавшись заглянуть в этот кипящий котёл. Не приходило и спасительное безумие, забвение во тьме разума. Без доступа к воспоминаниям, своему прошлому, своей личности.

Это был конец всего. И одновременно это было началом нового мира. Надолго ли?

********

Мне позвонили и сказали, что по одному из адресов я смогу найти ещё не закрытую дочернюю фирму института Мардук. Я знал этот адрес и догадался, что им нужно. Машину я оставил в гараже, незачем торопиться, успею добраться и так. Оставил оружие дома. Я был уже возле самых дверей, когда он выстрелил. Я не видел откуда. Меня чуть не опрокинуло. Винтовочный патрон? Рукав наполнился кровью, рука отказалась шевелиться. Вошёл в помещение. Глупо умирать на улице, под проливным дождём.

Большой вентилятор, мерно рассекал воздух, только усиливая моё нетерпение, добавляя напряжения своим гулом и отбрасывая причудливые тени. Я стоял в большом заброшенном заводском цехе. Рука болела, кровь капала на пол, в голове слегка шумело, но скоро это закончится. Открылась дверь, я привалился к стене и повернулся к нему, два выстрела в голову и остаться в живых? Хотя да, я не видел тела. Оттолкнувшись стены, я выпрямился. Теперь чувствовалась слабость в ногах.

-Не промахнись…

Он выстрелил несколько раз, все тело обожгло болью. Я упал.

Снова пришли мёртвые… Протянули руки. Нет! Я не хочу, но это расплата. Я должен им. За их жизни. И теперь я отдаю им свою… Серые тени моего прошлого. Предательство близких мне людей. Я заметил дьявольские ухмылки на их лицах. Они обступили меня, теперь я был беззащитен. Я уже готов. Они могут делать, что хотят. Но они расступились. Я увидел знакомую улыбку, любимые мной черты лица, которые я считал навеки утраченными. Свет, тепло намного приятнее земных, ни с чем не сравнимые. Даже сейчас я не смог удержаться: «Что это?» Она хихикнула, как делала это постоянно, как умела только она, непринуждённо и беззаботно. «Это что мы называем любовью, если человек не любит искренне - он уходит во тьму, забвение… Его не ждёт там ничего, только холод пустоты и разъедающее душу одиночество, разум угасает – это полная смерть. Но если чувства настоящие – ты остаёшься с ними. С теми, кто тебе дорог. И ты заслужил прощение», - она позвала меня, и я пошёл. Всё было просто – искупление страданием. Ад - это, то место где мы живём, это наш мир. Наши поступки определяют, уйдём мы в безграничные пустоты или останемся с близкими. Тени переменились – из бесплотных серых фигур они превратились в светлые пятна, брат подал мне руку. Я пожал её. Всё было в порядке. И они ушли. Они удовлетворились моей платой. Всё было кончено. Конец кошмарам, конец одиночеству. Больше нет вины, гложущей тебя до физической боли. Это была бесконечная дорога, бесконечные поиски, бесконечное путешествие, и я с легкостью принял всё это. Тяжёлые свинцовые облака, словно расступились на мгновение, чтобы принять нас. Но затем сомкнулись плотнее и снова начали орошать землю слезами о загубленных жизнях. Бесконечный путь, по которому я иду. Я иду по нему не один!