Землю под нулевой сотрясали толчки от новых взрывов.
Я ждала уже около часа. Ждала какого-нибудь события, которое прервет мое заточение в капсуле. Сама я выбраться не могла - все доступные средства управления оказались заблокированы при отключении евы. Связь с евой также разорвалась, поэтому я ее не чувтствовала и не знала, каковы повреждения.
Скорее всего, нулевая выведена из строя. Тогда ангелу понадобится некоторое время, чтобы пробиться в терминальную догму, потом - наступит Третий Удар. Предотвратить это можно, применив Копье, но сделать это теперь некому. Разве что Сорью достанут из второй и посадят в первую? Но она плохо умеет раскрываться, ей понадобилось целых десять лет - дольше, чем я существую, - чтобы синхронизироваться со второй. А первой нужен только Икари.

Она не приняла меня - я почувствовала, что она не примет никого. Я вышла из капсулы, вдохнула чистый воздух, тверже встала на ноги. Он приказал готовить псевдопилот. Техники подбежали к трапу и начали лихорадочно менять капсулу, оттеснив меня в сторону. А я вдруг поняла - ничего у них не получится. Он стоял на верхнем мостике, сосредоточенный на реализации своего - бессмысленного - плана. Я не могла сказать Ему - Он уже считает иначе. Но, думала я, когда Он поймет что ошибался, то все-таки решится отправить в бой меня на нулевой. Надо быть готовой к тому моменту и опередить его ожидания. Поэтому я вышла из дока-01а и отправилась в док-00а.
Моя ева стояла посреди помещения, готовая к активации, хоть и без руки. Никого из вспомогательного персонала рядом не было, но я знала, какие кнопки нажимать. Извлечь стоп-капсулу... контактную к трапу... ожидание пять минут... ввод - по команде пилота... синхронизация - по команде пилота... ограничение сверху - регулируется пилотом... связь со штабом - в фоновом режиме... снятие фиксаторов - минута после начала третьей фазы или по команде пилота... а что делать дальше? Ждать дальнейшего? Начинать действовать самой?
Сорью не смогла поразить его снарядами даже при снятом АТ-поле. Мне понадобится что-то более мощное, чем ее оружие - или Копье или НН-бомба. Дежурные боеголовки лежат на складе напротив дока, я при чрезвычайной ситуации я могу извлечь их руками евы. За копьем нужно спускаться в Конечную Догму, пользуясь допуском Командующего, Заместителя или доктора Акаги. Почти наверняка они не разрешат - до самого последнего момента не разрешат. К тому же, копье проникает внутрь АТ-поля, но оно вовсе необязательно сможет преодолеть физическую броню ангела. И я решила использовать бомбу.
...допуск в хранилище ...четырнадцатый лифт к подъему по команде пилота ...выполнить.
Синхронизация прошла без заминок, но левая рука сразу заныла. Пока я остановила уровень на восемнадцати процентах, чтобы боль не была такой сильной, а возможность корректно перемещать нулевую еще оставалась. Фиксаторы отошли от корпуса, освободив проход. Я выдвинула еву со стартовой позиции. Извлекла снаряд из гнезда. Встала на лифт.
Рука болела все так же. Снизить синхронизацию сейчас было уже нельзя - я не предусмотрела такой возможности, когда программировала пусковой комплекс. Пока боль не сказывалась на способности пилотировать, но при повышении уровня она может повлиять на меня. Такое было несколько раз со мной, и мне не понравилось - лицо и все тело начинает дергаться, рука словно сама собой хватается за больное место, становится трудно сосредоточиться и нормально мыслить. Оставалось надеяться, что до этого не дойдет.
Несмотря на низкий синхроуровень боль становилась все отчетливее. А ведь я, пожалуй, не выдержала бы спуска за копьем. Да и как поднимать его, если работает одна рука, и надо держаться за трос?
И, едва услышав по штабному каналу об отторжении псевдопилота, я активировала лифт. Наверное, стоило просить об одобрении, но я этого не сделала.
Ограничение синхронизации - снять. Боль в руке возросла стократно. Уровень поднимался вверх вместе с лифтом. Я мельком заметила, что он превысил все мои прошлые показатели. Нулевая оказалась на поверхности. На расстоянии полукилометра - у самой пирамиды - завис Ангел. Я побежала. Из динамиков доносились крики майора, Командующего, доктора Акаг, операторов. А я бежала все быстрее, потому что в глазах темнело и тело переставало слушаться.
Тебе не нужно больше пилотировать еву.

Если бы я пошла за копьем, возможно, получилось бы лучше. Я понимала, что теперь нет никакого смысла думать об этом, однако сознание против моей воли проигрывало эту картину перед глазами.
Контактную капсулу сотряс новый толчок и связь с евой неожиданно возобновилась. Над головой возник разорванный купол Геофронта; в пробоине удивительно ярко горели звезды. Под этим куполом - прямо надо мной - пролетели две фигуры - ангел и ева. Икари?
Землю сотрясло еще раз и свет в капсуле погас вновь. Рывок - сработала система аварийного извлечения. Поднятые вверх руки почувствовали прохладу воздуха - уровень жидкости падал. Я нащупала липкий вентиль и открыла люк. Поток остававшейся в капсуле эльсиэли дернул меня и выбросил наружу, на мокрую траву. Я вскочила на ноги, забыв очистить легкие, и меня тут же согнуло судорогой. Изо рта и носа хлынул поток рыжей жидкости. Верх живота словно жгло огнем, потом, когда из меня вышли все пять литров, это ощущение охватило грудную клетку. Я начала судорожно вдыхать воздух, потом поднялась вновь.
Ева-01 неподвижная лежала у подножия Верхней Догмы с обнажившимся ядром. Ангел, который сам получил сильные повреждения, теперь не висел, но стоял на своих коротких лапках. Серебристые ленты, заменявшие ему руки носились в воздухе, ударяя своими заостренными концами в ядро поверженной евы. Я не знала, что надо делать.
Внезапно глаза первой загорелись и она задвиагалась. Корпус евы выпрямился. От этого ангельская лента, нацеленная на ядро, проскользнула выше, в плоть юнита. Раздался высокий металлический хруст и оружие ангела вышло из брони где-то под лопаткой. Первая этого словно не заметила. Схватив серую ленту евангелион без особого труда разорвал ее, а затем кинулся на врага. Схватил его и отбросил в сторону. Ангел упал за пирамидой, там, где я не могла его видеть. Ева кинулась к нему и также пропала из поля зрения.
Вокруг не было видно людей. Я пошла в сторону пирамиды - туда, где находились основные входы и выходы. Земля, поднятая взрывами, осаждалась, липла к пропитанным эльсиэлью волосам, к телу. Это неприятное ощущение, несмотря на комбинезон. Листья на деревьях иссушились и пожелтели - даже ночью это было заметно. Издалека доносился рев первой. Я оглянулась - ева-02, превратившаяся в обрубок, все еще стояла истуканом на юго-востоке. Около нее копошилось несколько человек. Может, нужно пойти к ним?
Я продолжила свой путь в сторону пирамиды.
Водяной резервуар над главной шахтой оказался полностью испарен ангелом, а дно его пробито. Люки юго-западной грани были частично завалены, частично оплавлены. Я пошла вдоль основания, чтобы обогнуть Верхнюю догму и выйти к северному входу. Чтобы увидеть еву и ангела. Тело первой оставило на грани пирамиды обширную вмятину. Земля у подножия была залита жидкостью - смесью крови, ликвора и эльсиэли. Посреди лужи лежала смятая металлическая конструкция. Я подошла поближе и поняла, что это срезаный ангельским оружием фрагмент контактной капсулы. Большая ее часть, пожалуй. Она была раздавлена, как металлическая банка из-под напитка. Левая нога почувствовала что-то твердое, неприятно упершееся, в мягкую резиновую подошву форменного мокасина. Я наклонилась и подняла отломанную половинку синхронизирующего обода. Из черного металла торчало бело-черное резонирующее "ухо".

Тело евы-01 лежало в не самой естественной позе, остановленное паутинной системой сдерживания. Мертвое, уже начавшее, должно быть, разлагаться, тело. Ядро, после атаки ангела державшееся на нескольких лоскутах сухожилий, болталось на них, пока евангелион пожирал остатки ангела, карабкался вверх по своду Геофронта и брел по улицам Токио-3, но теперь окончательно отделилось от корпуса, прокатилось немного по улице и замерло на Площади Свободы, в двадцати метрах от немногочисленных свидетелей.

Командующий стоял к нему ближе всех. Стоял на коленях, согнувшись почти до самой земли. На его лице смешались горе, недоумение, обида. Он словно пытался заплакать, но не мог - его глаза разучились источать слезы. Вдруг Гэндо вскочил,  охваченный неожиданной решимостью, пошел куда-то, однако, не сделав и нескольких шагов, остановился. Пару секунд лицо его было сосредоточенным как обычно, потом пришло осознание того, что сделать-то ничего не сделаешь. Впервые за десять лет все шло вопреки его мыслям и планам. Ноги командующего задрожали, и он снова осел на землю.

"За что? Я делал все как надо. Я пытался предусмотреть любую неожиданность. И что дальше? Куда деть десять лет жизни? Куда деть мир? Куда деть себя?"

Из всех присутствовавших одному лишь Фуюцуки приходилось видеть своего бывшего аспиранта в столь же ошеломленном и подавленном настроении. Но профессор смотрел не на Гэндо, а на ядро, смотрел внимательно и в то же время со смесью боли и любви во взгляде. Иногда он опускал глаза вниз, начинал что-то говорить про себя, потом вновь поднимал взгляд на ядро.

"Все еще можно исправить. Он пока не понимает. Опять придется мне начинать. Но что делать-то?"

Доктор Акаги знала, что Гэндо далеко не всегда холоден и спокоен, что он также может быть нежен и растерян, весел и слаб. Но настолько слабым он предстал перед ней впервые.

"Не питаю иллюзий, что Икари может горевать из-за гибели сына. Все дело только в Плане. Теперь он должно быть представляется ему неисполнимым. (если бы Рицуко призналась себе, что главной целью Гэндо было вернуть жену, она бы добавила "потерявшим смысл") Бедняга Синдзи, он из-за нас погиб. Да, он не прилагал усилий, не знал, что делает, но он все же этого не заслужил"

Мисато смотрела не на ядро, а выше - в пробитую ангельской лентой каверну с бесполезно торчащими обломками контактной капсулы. Кровь евы смешалась с кровью пилота. Майора трясло, на щеки изливались новые и новые потоки слез. Однако Рицуко и заместитель командующего стояли прямо, и она их почти ненавидела, но продолжала сохранять остатки самообладания.

"Почему я ни на что не способна? Почему все всегда приходится делать им? Ценой собственной жизни. Я считала, что ему будет лучше, если я научу его огрызаться, растормошу. Глупость. Он уже был лучше меня. Он был лучше всех. Я бесполезная идиотка."

Подсознание с утонченным садизмом прокручивало перед ней осколки прошлой жизни. Перед одним из первых боев он переодевается в контактный комбинезон, она стоит за дверью и пытается воодушевить его словами; он проходит мимо с печальным и немножко раздраженным лицом. Она приходит домой, замотанная своими канцелярскими мелочами, Синдзи смотрит, кажется, он хочет что-то спросить, но не решается, а она считает себя слишком уставшей, чтобы самой завязать разговор. Она рассказывает ему и Аске, как это хорошо повлияет на командный дух, если они будут жить в одной квартире.

Хотелось действовать. Хотелось рвать и метать, отвести ненависть от самой себя и обратить ее на врага. Но врага не было. Синдзи успел его победить.

"Я говорила тебе, что действую для твоего же блага. Может, я и сама так думала. Я всегда говорила "сделай так-то и так-то, потому что это будет лучше для тебя" и никогда "сделай так-то и так-то, потому что я этого хочу" Если хочешь, чтобы кому-то было лучше - сделай это сам, а не пытайся быть виртуальным благодетелем. А он понял это сразу. А я разозлилась, почувствовав правду в его словах. Да какой прок теперь ото всей моей постфактумной мудрости?  Я не смогу себя простить"

Операторы стояли тут же. Им по статусу не положено было иметь какие-то мысли и чувства по поводу происходящего, но они, конечно же, их имели.

Макото видел убитую горем Мисато, и вся боль в нем рождалась из жалости к ней.

"Это невыносимо. Я, конечно, понимал, что пилоты будут гибнуть, готов был к этому... но это все равно беда"

Майя хныкала.

"Зачем все сделано именно так? Не может быть, чтобы не было способа устроить все по-другому. Обороняться от ангелов без ев и пилотов. Без этих глупых правил"

Аоба никак не мог простить себе мысли, что все настойчивее билась в голову, обходя выставляемые совестью преграды:

"А ведь то, что мы сейчас видим, мы видеть ни в коем случае не должны. Уже то, что у евы есть ядро, явно намного превышает наш уровень допуска. И что мы будем с этим делать?"

Исикава, начальник второго отдела, стоял позади всех, в своем черном костюме почти сливаясь с ночной тьмой.

"Скверно, очень скверно. Мы остались считай что без ев. Что делать, если завтра ангел нападет? Этим детям так долго везло. Я почти поверил, что их хранит какая-то сила"

Фуюцуки сдвинулся с места и подошел к командующему. Зашептал ему на ухо:

- Ядро будет активно еще тридцать-шестьдесят часов как минимум. Можно попробовать подключить его к внешнему источнику. Мы можем спасти систему.

- Да?... а если система держится не на ядре? Если внутренние слои поля были скрыты в тканях евы?

- Ну, хуже от этого не станет.

- Это ложные надежды. Все, что будет теперь - ложные надежды.

- Хуже не станет.

- Хорошо... скажи им ты пока.

Профессор выпрямился и развернулся к остальным, но Гэндо вдруг заговорил первым:

- Исикава, когда происходящее здесь станет заметно со спутников?

- Через два-три часа гарь осядет настолько, что это сделается возможным, - сдержанно ответил особист.

Икари кивнул своему заместителю и тот заговорил:

- Произошедшее - удар и большое горе. Да. Жаль, нет на это времени. Сейчас нам, скорее всего, придется потрудиться. Я объясню, почему. Как вы знаете, наш проект курируется комитетом, - большая часть слушателей, похоже, не знала, поэтому профессор уточнил: - комитетом содействия довершению человечества. При ООН, в смысле. Одним из основных условий деятельности НЕРВа является сохранность структуры евангелиона-01. Если комитет узнает о гибели этого модуля, институт будет расформирован.

- А все причастные к операции, повлекшей гибель - под трибунал? - спросил Исикава.

- Разумеется.

- Но как так можно? - вдруг заговорила Майя. Рицуко тут же обернулась и зашикала.

- Пусть выскажется. Будем считать, сейчас все равны. - произнес профессор.

Майя заговорила, но уже не так уверенно:

- Я имею в виду... как мы можем гарантировать им победу над ангелом, да еще без потерь? Это же не что-то предсказуемое. Какой может быть с нас спрос?

- Так то оно так. Но никто в комитете не хочет задумываться.

- Ч-что станет с системой обороны от ангелов, - затвердевающим голосом проговорила Мисато, - после того, как НЕРВ будет расформирован?

- Ее передадут другой структуре. Например, силам самообороны или войскам ООН.

- Но как они смогут...

- Правильно, не смогут! - перебил Фуюцуки. Кажется, он начал раздражаться, - один процесс освоения ими нашей базы займет невесть сколько времени. А следующий ангел может в любой момент напасть. А эти уроды отказываются что-либо понимать. Поэтому и для нас и для всего человечества выгодно, нет - единственный шанс выжить, это если о произошедшем никто кроме нас не узнает.

- Как вы это себе представляете?

- Особую ценность для комитета представляет лишь первая. Ева-00 - прототип, в нем нет многих конструктивных особенностей, которые есть у последующих. Ева 02 - лишь один из экземпляров в серии. А 01... Она, знаете, как первый ключ от замка - с нее можно делать копии уверенно, а вот копии копий уже будут давать сбои. Надо представить все так, будто погибла не первая, а нулевая. Для этого мы должны снять панцирь с евы-01 и нашить на еву-00, и наоборот. Причем, эта ева, - заместитель указал на труп Первой, - должна выглядеть как нулевая уже через пару часов. Убедительную легенду мы придумаем позже.

На самом деле, Кодзо уже успел набросать в уме приблизительную версию произошедшего. Послали в бой нулевую - ангел вывел ее из строя. Первое дитя чудом уцелело. Посадили Рэй в первый евангелион - он неожиданно запустился и одержал победу над ангелом. Третье дитя, скорее всего, погибло при нападении ангела на верхний город. Фуюцуки опасался, что последний пункт может вызвать некоторое возмущение, поэтому не стал оглашать свою идею.

Насколько удастся сохранить секретность? Хорошо, что когда произошло главное, все уже успели уйти в пещеры.

- Исикава, объявите угрозу заражения. Всем, кто в бункерах, запрет их покидать. Если кто-то на поверхности, или в долине Геофронта, или в Токио-3, тем явиться в карантины. Лучше, если их размещать по одиночке, - один человек на карантин. Если нельзя - группами, кто откуда...

- Заместитель командующего, в таких случаях положено сразу отправлять санационный отряд в биозащите для отлова беглецов. - возразил особист. - Все же прочь из города кинутся.

- Ну, тогда блокирование бункеров без объяснения причин, как мы закончим, ловить будете. В общем, ваша эта работа. Сами решайте. Нужно, чтобы никто не узнал, а если узнал - пусть будет изолирован. Особое и первоочередное внимание - объект "Гаврош". Вам ясно?

- Так точно.

- Работайте.

Исикава растворился в ночи.

Фуцюцуки призадумался.

- Нам сподручнее всего будет все сделать с помощью нулевой, - обратился он к Гэндо.

Командующий достал рацию.

- Рэй... Где ты находишься?... Вернись к своей еве и жди.

Заговорила Мисато:

- Ибуки, каковы повреждения евы-00?

- Головная броня пробита насквозь и...

- Ложный мозг не функционирует. - продолжила Рицуко.

Фуюцуки переглянулся с ней и произнес:

- Новокаиновая блокада?

- Понадобится несколько тонн, причем вводить в разных точках и постепенно, чтоб нервы не пожечь.

- Но тонны-то у нас есть.

- Есть. И еще - собственное зрение евы не будет функционировать.

- Поставить видеоэмулятор. Этим займетесь... так, погодите.

Профессор замолчал, почесал подбородок. Гэндо вдруг встал:

- Фуюцуки, мы сойдем вниз и запустим автоматическую транспортную систему. Она доставит к нулевой обезболивающее и видеоэмулятор. Уколами займется Ибуки, монтажом - Кацураги. Она командует. На это не больше часа. Здесь: Макото и Аоба под командованием доктора Акаги должны отделить элементы панциря евы-01... - его голос на мгновение дрогнул, - друг от друга. От тела евы их отделит нулевая квантовым ножом. Ева-00 должна максимально скрытно выбраться сюда. В первую очередь пусть подцепит ядро своим АТ-полем - сейчас оно слишком опасно лежит. Пусть перенесет его на восемнадцатый лифт и спустит вниз. Потом заберет броню. Мы закрепим нулевую в центральной догме и снимем с нее броню. Ее надо перенести наверх и прикрепить к этой.

- Слишком сложно, -  вновь вступил Фуюцуки, - Лучше разложить вокруг и списать на действия ангела.

- Хорошо. В последнюю очередь надо будет закрепить броню первой на теле нулевой. Так, чтобы она прижилась.

Закипела работа. Хьюга и Сигеру, следуя указаниям Рицуко развинчивали болты и шлеера, прожигали сплав ацетиленом, разделяя броню на секции. Оба вымазались в крови, ликворе, желчи, эльсиэли и машинном масле, оба успели проблеваться.

"Хорошо, что сюда Майю не направили" - подумал Аоба, выдирая проводки актуаторной системы из пресловутого нерва А-10.

Аромат стоял совершенно невыносимый. Макото почувствовал, что вот-вот потеряет сознание, и доложил об этом. Акаги дала подручным какие-то особые кислородные маски, котороые почти погасили запах. Неприятных тактильных ощущений это, впрочем, не отменяло.

Спустя сорок минут на лифте поднялась ева-00 вместе с Мисато, Майей и кучей самых разнообразных инструментов. Над пробоиной в шлеме наскоро закрепили макровидеокамеру, кабель от которой тянулся куда-то в сторону частично выдвинутой контактной капсулы. Рэй очень медленно и осторожно взяла ядро в руки нулевой и отнесла его к лифту. Рицуко заявила, что ее присутствие в центральной догме категорически необходимо, и проследовала на тот же лифт. Оставшаяся за главную Мисато получила от нее в наследство кирпич на 1500 страниц - монтажные схемы евы-01 с пометками о том, что делать дальше. Еще через пятнадцать минут вновь поднялась Рэй и, забрызгивая окружающее пространство кровью, освежевала евангелион (Мисато и операторы в это время спрятались в одном из зданий). Элементы панциря были уволочены на тот же лифт.

Ева-01 стала напоминать гигантскую тушу забитого животного. Во всяком случае, у Аобы, которому по долгу службы не то что бы каждый день приходилось работать с человеческими трупами, возникли именно такие ассоциации.

"Интересно, а мясо евы съедобно?" - подумал он. Почувствовал, как верх живота дернуло рвотным спазмом, и зарекся фантазировать дальше.

Операторы вырезали из тела первой несколько полуметровых в диаметре лилово-зеленых сфер - "черные ящики". Их забрала Майя - перепрограммировать. Теперь началась относительно простая, но чрезвычайно муторная работа - перебивать серийные номера на тех элементах конструкции, которые выдрать не удалось. Делалось это при помощи подвезенных майором инструментов.

В третий раз поднялся лифт. Теперь на нем стояла помесь карьерного грузовика, трактора и пожарной машины, нагруженная оплавленными кусками фронтальной брони евы-00. За рулем сидела Рицуко. Грузовик начал описывать кольцо вокруг евы, сбрасывая  обломки. Скинув все, Рицуко развернула машину к лифту. Теперь очередь за тыловой броней. Хорошо все-таки, что обшивку ев делают из трубчатого углерода, а не титана, как у дзетаронов и прочих механических роботов. Тогда пришлось бы везти каждый обломок по отдельности.

Наконец, с евой-01 было покончено. Однако оставалась нулевая. Оставив место преступления надвигающемуся рассвету, Мисато и операторы спустились в Центральную Догму.

Ева-00 была распята на ложементах операционного комплекса. Оставшиеся три конечности ампутировали, с головы сняли большую часть плоти, оставив только полусферу ложного мозга на ножке реверсивной хорды и часть прилегающих тканей. Фронтальная поверхность уже была закрыта несколькими лоскутами фиолетовой брони. Вокруг евы вились манипуляторы. Один, управляемый Рицуко, то опрыскивал обнаженное мясо евангелиона некой прозрачной жидкостью, то делал инъекции этой же жидкости куда-то в область сердца.

Еще один манипулятор (им управлял Гэндо) поддерживал зеленую броневую пластину вблизи правого бока "больного". От него отходил третий, более узкий и явно имевший больше степеней свободы. Он проделывал некие не вполне понятные операции там, где покрытая броней область сменялась голой плотью. Вокруг него бегал Фуюцуки в костюме химзащиты и иногда что-то поправлял.

Увидев вошедших, заместитель командующего снял маску и крикнул:

- Автоматика не справляется. Извлеките из евы первое дитя и вставьте псевдопилот.

- Фуюцуки-сэнсэй! - крикнула Рицуко, - вероятность отмирания тканей увеличится на сорок процентов!

- Пусть заменят. - отрезал Гэндо. Он снова стал спокойно-властным.

Пользуясь аварийными рычагами, операторы вывернули контактную капсулу из тела евы. Эльсиэль слили через шланг - почему-то было нельзя, чтобы она попала на мышечную ткань нулевой.

Стук! - доктор Акаги спрыгнула со своей кабины на мостик и подбежала к капсуле, на ходу готовя шприц-пистолет. Когда капсула открылась, и Мисато с Хьюгой начали аккуратно вытаскивать оттуда Рэй, она быстро, почти не глядя сделала ей несколько инъекций сквозь комбинезон. Пилот Аянами была без сознания. Бледная кожа приобрела зеленовато-серый оттенок, под глазами налились темные круги. Девушку положили на невесть откуда взявшуюся медицинскую каталку, и Рицуко начала быстро что-то набивать на прилагавшемся к каталке терминале. Операторы и Мисато тем временем активировали псевдопилот.

- Доктор Акаги. - над залом снова разнесся холодный голос командующего. - начинаются шоковые реакции иссеченных тканей.

- Сейчас! - в голосе Рицуко появились нотки раздражения, а на лице оно отразилось совершенно явственно. Женщина дала каталке последние инструкции, и та сама собой повезла Рэй в сторону выхода.

"Интересно, какие фишки у нас еще есть на случай подобных форс-мажоров?" - подумал Аоба.

Рицуко же запрыгнула обратно в кабину и продолжила прерванную деятельность.

На поверхности всходило розовое солнце. Исикава, видя, что работы здесь завершились, объявил опасность заражения и выслал санитарные команды - отлавливать возможных свидетелей. Бригада техников, ремонтировавшая еву-02 явилась сама. Второе дитя - тоже.

К еве 00 медленно и осторожно прикрепляли чужую броню - лоскут за лоскутом.

Ты можешь меня спасти? Ты действительно так считаешь? Мне спокойнее от того, что ты рядом, но это не отменяет боли.

Ощущения пропали. Все, что наросло на мне, пока я живу, - всего этого не было.

Я перерождаюсь? Нет. Это просто жидкостная терапия, я плыву в капсуле с эльсиэлью в одной из лабораторий Терминальной Догмы. В другой лаборатории, в тридцати метрах отсюда плавают мои тридцать замен. Беспечно улыбаясь. У них нет души и они принадлежат этому миру. Когда душа появится - улыбка пропадет. Тело сожмется, обхватив колени, и опустится на дно. Войдет доктор Акаги, а может быть, заместитель командующего, ткнет пальцем и решит - "достаем эту". И достанут меня-новую и придется ей ходить по Земле да пилотировать еву.

- Я все же думаю, что при таком состоянии Рэй лучше обновить, - голос заместителя командующего. Они стоят где-то здесь же. Слух у меня остался.

- В этом нет необходимости.

- Просто так не проще ли ей будет синхронизацию восстанавливать? Да и моральное состояние. Насколько я понял, у нее возникло к твоему сыну нечто вроде привязанности.

- Это не должно сильно повлиять. Ты хочешь проверить?

- Мне это интересно. В конце концов, мы - первые из человеческих ученых имеем возможность экспериментировать с таким загадочным явлением как "душа". Что в людях сформировано их воспитанием и при потере личности исчезает, что определяется физиологией, а что присутствует изначально? Есть ли неотменяемый опыт? Характер - он определяется телом или "тонкой материей"? Что меняется в человеке при потере физиологических признаков? И как может душа изменить тело? Изменение цвета волос и глаз, причем, к значениям, не встречающимся в природе - это уже нечто. Если бы у нас было время и ресурсы...

- Мы пока не можем поселить Рэй в другое тело - сам знаешь. Да и смысла нет. Все эти вопросы, к сожалению, меркнут перед нашими теперешними задачами.

- Да, Икари, ты прав. Но вот наши задачи... мы словно врываемся на неизвестную территорию без предварительной разведки. Используем явления, свойства которых еще не изучены на должном уровне. Конечно, ангелы и все такое прочее... но ЗЕЕЛЕ форсировало проект и без них. Я бы предпочел спокойно изучать евангелионоподобные структуры еще лет двести, прежде чем начинать их применение. Тогда Юи осталась бы с нами, а ангелы, возможно, не напали.

- Сейчас это уже не важно.

- Да. Ты прав. Мы не будем обновлять Рэй?

- В этом нет необходимости.

- Что ж, будем смотреть так.

- Фуюцуки. Спасибо. Я растерялся тогда на поверхности. Это могло все погубить.

- Пожалуйста. Конечно, сейчас все плохо, но мы должны были быть готовы к подобному.

Шаги. Они уходят по коридору.

Этажом выше доктор Акаги стоит перед карантином.

- К сожалению, мы вынуждены будем держать вас здесь еще в течение трех-четырех месяцев. - голос ее даже мягче, чем обычно. Она действительно их жалеет. - Контакты с внешним миром разрешены только посредством аудио-визуальных систем связи. К сожалению, эти переговоры будут прослушиваться. Секретность этого требует, надеюсь, вы отнесетесь с пониманием. Ваше жалование будет выплачиваться вашим семьям в трехкратном размере. Здесь внизу у нас найдется работа...

А мыслями она выше - в засекреченном секторе Центральной Догмы, где, надежно зафиксированное полевыми ловушками, левитирует, медленно вращаясь, вырезанное из евы ядро. Рабочие (тоже, кстати, из карантина) привинчивают к стенам комнаты антенны, чтобы принимать его излучение. Рицуко опасается, что они могут что-то перепутать и все пойдет наперекосяк. Рицуко выкурила смесь со стимулятором и теперь у нее легкое ошаление, ее разум поднялся выше, чем позволяет организм и теперь она балансирует, пытаясь не упасть. Как и я.

В Верхней Догме, в одном из жилых блоков болтают операторы "Магов"

- Нас тут уже двадцать часов держат. Блин, думал буду спать сколько не побеспокоят. Нет, однако.

- После такого еще не сразу заснешь. Интересно, что они делают?

- Решают, куда прятать наши трупы.

- Брось, сейчас не 2001 год. Да даже если бы... мы слишком квалифицированный персонал, им еще новых учить сколько? Ну повысят нам уровень допуска, запретят покидать Токио-3, в худшем случае - Геофронт, и все. Нас и так из штаба сутками не выпускают, а способность хранить секреты мы доказали.

- Ты в это веришь?

- А ты в свое? Тут у нас вроде как реальность, а не антиутопия. Мне думается, убивать людей довольно муторное занятие.

Через два блока от них спит беспробудно майор Кацураги. Пилот Сорью в том же блоке ходит из стороны в сторону, долбит пол жесткими пятками. Иногда начинает что-то бормотать, тихо, но, видимо, надеясь, что командир проснется и расслышит.

- Невозможно. Эти ребята придумали какую-то глупость с карантином. Наверное, хотят замести следы своей глупости. Этот Синдзи, святоша, погиб, но победил. И нет же им признать свою неспособность что-либо сделать. Даже я это признала, а я уж на что упрямый человек. Мне собственная жизнь в итоге оказалась дороже, а ему нет. И что теперь? Объявят, что гениальный псевдопилот вдруг заработал и всех порвал? Ни в какой стране практика приписывать все успехи команды начальству не бывает столь чудовищно гипертрофирована, как в Японии.

Мне страшно. Синдзи погиб.

Пилоту Сорью кажется, что она должна скорбить по напарнику. Но на самом деле второе дитя действительно скорбит. Ей жаль, что пилот, лучший, чем она, оказался неспособен остаться в живых. Неспособен жить.

Нет ничего плохого в том, чтобы признавать превосходство мертвого, в том, чтобы относиться к нему хорошо. Мертвый не будет похваляться твоей слабостью.

Ей страшно. Она потеряла уверенность в своих силах. Если ты проиграл один раз, ты уже не сможешь назвать себя непобедимым. Каким будет следующий ангел, если этот оказался столь силен?

Майор Кацураги спит глубоким сном. Реальность горька и возвращаться сюда не хочется. Долго еще будет сниться тактическому командиру спокойная жизнь и новые победы без горечи утрат.

В середине пирамиды беседуют двое. Я едва могу различать их голоса. Это человек в черном костюме, которому положено охранять нас от внешнего мира и тот, со щетиной, опекун пилота Сорью.

- Подумайте, Редзи. Я понимаю, глупо отговаривать человека от предложения, которое сам же и делаешь. Но, скажу честно, я бы не решился. Мы можем обеспечить вашу безопасность в нижних карантинах - для комитета устранять вас там обернется скорее потерями, чем выгодой.

- Да нет, Исикава. Я уже прошел слишком долгий путь, чтобы в конце прятаться в кусты.

- Вы хотите знания? Или мести? Первое мы вам уже предоставили, а второе вскоре последует само собой.

Редзи думает, что нужно узнать и другую сторону правды. Исикава догадывается, что Редзи так думает. Надо же. Я и это смогла понять.

- Итак, записываю в протокол: вы согласились. Теперь техническая сторона - на вашем теле будет размещена специализированная система слежения. Мы хотим обеспечить, во-первых, своевременное поступление информации, во вторых, оперативный контроль ваших действий...

Голова кружится. Нет, не так: кружится душа. Я встала слишком высоко и теперь падаю обратно в постель. Но так быстрее придет забвение.

Что-то происходит в моем сознании, пока оно не воспринимает внешний мир во время жидкостной терапии, но всякий раз, когда я просыпаюсь, я забываю это. Находясь в этом мире я помню только то, что чувствовала в нем. Что было со мной до того, как Он призвал меня-первую в 2004 году? Не знаю. Но что-то, наверное, было. Иначе как бы я смогла сразу начать жить?

Морок рассеялся, оставив лишь неясные ощущения и кровавую пелену опущенных век. Я открываю левый глаз - правый не открывается. Не очень четкая фигура - белый халат, желтые волосы. Боль.

Я закрываю глаз.

- Рэй, как ты себя чувствуешь?

- Сильно ничего не болит. Руки и ноги ноют. Тело слабое.

- Все правильно. Лежи и отдыхай. Все будет хорошо.

Как долго мне лежать? Как долго находиться здесь? Когда меня снова допустят до пилотирования? Она не говорит.

Пилотирование. Всегда это было самое спокойное состояние для меня. Сидя в еве, я осознавала, что делаю все правильно, что делаю то что должно. Выполнять приказы было легко и приятно, собственные решения давались быстро и без труда. Все остальное? Лучше бы этого не было. Мне было достаточно пилотирования в жизни. Но когда покидаешь еву - выходи и живи, как положено. Зачем? Он говорил мне, что нужно делать и от этого было легче. Но я все равно не понимала для чего это - книги, класс, разговоры с людьми.

А потом мне вдруг стало интересно. Я почувствовала, что идя по коридором школы жду чего-то нового, что сидя за партой и глядя в окно жду взгляда из середины класса.

- Что с Икари-куном?

- Мы можем констатировать только его смерть. Мне очень жаль.

Ложное было ощущение. Нечего было мне ждать нового. Люди живут для того, чтобы умереть.

И ева. Мне страшно. Мне больше не хочется в нее лезть. Там боль, намного больше боли, чем спокойствия.

Теперь я жду одного - когда же все закончится.