Evangelion Not End
- Размер шрифта +

            — Икари Синдзи? — спросила Мана, почувствовав, как по спине побежали мурашки.

            — Да, — сказал Тэйпер, передавая ей папку, — единственный и неповторимый.

            Она взяла документы, покрепче сжав руки, чтобы они не дрожали.

            — Когда я встречаюсь с ним, сэр?

            — Не сразу. Я знаю, что вы читали его досье перед Ударом и косвенно опрашивали его одноклассников, но вы ещё не готовы ко встрече с ним, — он хрустнул костяшками о столешницу. Мана ненавидела, когда он так делал. — Мы хотим, чтобы вы посвятили расследованию ещё немного времени. Мы расширим список людей, с которыми вы сможете поговорить, чтобы лучше понять его.

            — Со всем уважением, сэр, лучше всего я пойму, когда увижу его лично.

            Тэйпер вновь зажмурился, пытаясь вникнуть в её слова.

            — Нет, — он нахмурился. — Сначала скажите, что вы о нём думаете.

            Мана прикусила язык. Это была непростая ситуация.

            — Я знаю лишь то, что читала, сэр. Трудно выработать личное мнение.

            — Попытайтесь.

            — Ну… Я слышала, что он застенчив, сообразителен, но им легко манипулировать. Полагаю, что он несколько незрелый и эгоистичный. Но кроме этого, сэр, я воздерживаюсь от суждений.

            — Что вы думаете об его боевых успехах?

            — Они впечатляют, сэр, — признала Мана. — Я бы соврала, если сказала иначе.

            Тэйпер ждал большего, но так и не услышал его.

            — Я хочу, чтобы вы помнили вот что, Кирисима. Помните, что к нему не следует относиться несерьёзно. Будьте внимательны и осторожны. Не позволяйте чувству жалости или благодарности ослепить вас.

            — Где он сейчас, сэр?

            — Под домашним арестом, — сказал он, — уже некоторое время.

            — Нет, сэр. Я имею в виду, где именно он находится?

            — Вы встретитесь с ним, когда закончите своё расследование, не раньше. Мы готовим для вас допуск к оставшемуся персоналу NERV, но это займёт несколько дней. До этого момента приведите свои записи в порядок и просмотрите досье. Мы свяжемся, когда будем готовы. Не волнуйтесь, Кирисима. Икари будет ждать.

            — Да, сэр.

            Тэйпер поджал губы.

            — Я хочу, чтобы вы были осторожны. Не буду притворяться, что знаю, что на самом деле о нём думают японцы, но никогда не забывайте, что он опасен. Что он угроза. Он не какой-то герой, достойный поклонения, как делают эти культы. Он, судя по всему, что мы обнаружили, напрямую связан с Ударом.

            — Вы думаете, что он его вызвал? — спросила она.

            — Вот это, — сказал Тэйпер, — вам и предстоит выяснить.

***

            Мана просматривала старые документы по пилотам, когда кто-то постучался в дверь, заставив греметь матовое стекло. Она вздохнула. Даже его стук был надоедлив.

            — Входи, Мусаси.

            Он вошёл, позволив двери удариться о стену. Мана застонала.

            — Привет, — помахал он. — Как там G.I. Joe? Просил тебя поиграть с ним в войнушку?

            Она невольно улыбнулась.

            — Нет, и я сомневаюсь, что он бы обрадовался, услышав твоё прозвище для него.

            — Моё прозвище? Ты что, так его все называют. Даже иностранцы, — он понарошку плюнул из угла рта. — Опять же, вряд ли он меня уволит. Люди не то чтобы выстраиваются в очередь на работу сюда.

            — Ага, — вздохнула Мана. — Знаю.

            — Не забивай себе этим голову. Бараны снаружи думают только о себе, хныча и обоссываясь про ой, культы, ой, ООН, — он запищал, пытаясь подражать голосу ребёнка, — А когда кольцо уйдет? А когда океан перестанет пахнуть кровью? У-у…

            — Закончил?

            — Мне охренительно жаль. Я пытаюсь сделать день кое-кого чуть светлей, а она велит мне заткнуться. Не знаю, зачем я вообще стараюсь.

            — Зачем ты стараешься?

            Мусаси сел на её стол, улыбаясь.

            — Потому что вы прекрасны, док. Когда вы собираетесь позволить мне завалить вас на кровать?

            — Серьёзно? А как же бедный Асари?

            — А? — он усмехнулся. — Он, наверное, прячется где-то под столом, собирает мелочь, пытаясь накопить на вторую пару штанов.

            — У тебя всегда такие интересные истории, Мусаси-кун. Спасибо, что зашёл. Приходи ещё, — сказала она, жестом отгоняя его.

            — Ну же, — сказал он, — скажи хоть, над чем работаешь. Что угодно, лишь бы не возвращаться к… человеческим ресурсам. Боже, почему я пошёл в армию? Был бы сейчас где-нибудь на Ближнем Востоке или Африке, стрелял бы в людей, взрывал бы что-нибудь, —он засопел. — Ну, давай. Что это?

            Он не стал ждать ответа и схватил один из документов.

            — Хм. Икари Синдзи. Пилот Евы-01, верно? Скажи… ты часом не должна была встречаться с ним или что-то такое?

            — Предполагалось, что я вступлю в контакт с ним, да, но проект Trident был прекращён и мы отменили план, — она вздохнула. — Интересно, что бы произошло, если бы мы встретились.

            — Ну, ты могла бы грохнуть ублюдка, спася человечество от кошмарного ада, которым мы сейчас наслаждаемся, — Мусаси пожал плечами. — Или же он бы тебя вырубил, отправив на гражданку с позором. И то, и то неплохо.

            — Иди в задницу.

            — Уже здесь, детка, — он взмахнул ногами, слезая со стола. — Серьёзно, в чём дело?

             Мана вздохнула, переключаясь на серьёзный тон.

            — Полковник Тэйпер приказал мне усилить расследование по Икари. Я получаю доступ к выжившим людям NERV и даже самому Икари. Сначала он хочет, чтобы я прошлась по остальным, как будто их недостаточно допрашивали. И что, по его мнению, я там найду?

            — Правду, — сказал Мусаси.

            — Что? — поперхнулась Мана, поражённая тем, насколько близок он оказался к её мыслям.

            — Правда. Это написано под его фото. Что это значит?

            — Отдай, — она забрала досье, нахмурившись. — Проваливай. Серьёзно.

            — Милый мальчик, — сказал Мусаси, взглянув в последний раз на бумаги. Он пошёл к выходу. — Готов поспорить, что ты жалеешь, что так и не встретилась с ним. Наверняка порой не спала из-за него ночами, а? Тебе всегда странные нравились.

            — Проваливай! — зарычала она, поднимаясь с места.

            — О да, — он вновь запищал, подражая её голосу. — О, великий и могучий Икари-сама, как я могу отблагодарить вас за спасение мира? Как насчёт того, чтобы переспать с вами? Это меньшее, что я могу сделать, — он понизил голос. — Боже, спасибо, таинственная незнакомка. Не возражаете, если я ткну вам в глаз? А потом я пойду и разъебу весь мир.

            — Проваливай!

            — Боже, — сказал он, насупив брови, — пошутить уже нельзя. Увидимся на обеде. Я займу тебе место.

            Он помахал рукой, уходя. Мана рухнула в кресло. Чертов Мусаси. Мелкий засранец. И опять же, кого волновало, что Икари когда-то её возбуждал? Она была ребёнком, чёрт возьми, а он был спасителем Земли. В то время почитание героев не было чем-то необычным. Все девочки это делали. Чёрт, да и некоторые из мальчиков тоже. Она вспомнила, как взрослые мужчины пускали слюни над Евами, расхваливая статистику и записи, словно это были бейсбольные звёзды.

            Конечно. Евы против Ангелов на живописном японском стадионе. Детям вход бесплатный, так что приходите всей семьёй. Первые места к апокалипсису.

            Мана застонала, растянувшись по столу. Бумаги перемешались под её руками. Конечно, она хотела встретиться с ним, но не сейчас. Не так. Не когда он считался врагом человечества. Её всегда поражало, что его не казнили. Видимо, жизнь в мире, который он помог создать, была достаточным наказанием.

            Она с усилием прогнала эти мысли из головы. Не время сейчас так думать. Обратно за работу.

            Она вновь пробежалась по списку выживших, хотя, как и сказал Тэйпер, пока что они не были готовы к интервью. На втором листе она зацепилась за одно имя. Кто-то из его класса, но с кем она ещё не общалась. На неё имелись подробные документы, но личный разговор всегда говорил больше, чем описания в досье. Она нашла нынешний адрес, пропустив историю семьи и прочее. Она проверила часы. Может успеть, если поторопится. Мана взяла свою куртку и ушла.

***

            Поездка заняла весь день. Она гналась за солнцем к горизонту, несясь по пустому шоссе. Городок, встретивший её, когда она поднялась на вершину холма, был мал: кучка домов, окружавших электростанцию, которая пускала клубы дыма в бесконечное оранжевое небо. Когда она въехала туда, несколько детей убежали, побросав свои игрушки прямо на улице. Мана их осторожно объехала.

            Через несколько минут она нашла нужный дом. Она припарковалась и удивилась тишине городка. Ни машин, ни прохожих, дети, убегающие из-под её взгляда. Слегка тревожно.

            Мана позвонила в дверь, оглядывая скромный дом. Она улыбнулась, заметив аккуратно расставленные на подоконниках цветы. Она почувствовала уют.

            Дверь открылась и из-за неё выглянула устало выглядящая женщина.

            — Здравствуйте? — сказала она. Каштановые волосы спадали на её глаза.

            — Здравствуйте. Я доктор Кирисима. Я приехала, чтобы поговорить с вами. Вас предупредили, верно?

            — А, да. Это вы, — она открыла дверь. — Входите, пожалуйста.

            — Спасибо, Хирамото-сан.

            Мана зашла внутрь и заметила маленького ребёнка, прячущегося за женщиной.

            — Кто это? — спросила она, улыбаясь.

            — Это мой сын, Сюити. Сю-тян, скажи «здравствуйте».

            — Здравствуйте,  — прошептал мальчик, выглядывая из-за ног матери.

            — Здравствуй, Сюити. Я Мана. Ничего, если я немного поговорю с твоей мамой?

            Мальчик медленно кивнул, по-прежнему цепляясь за платье. Женщина аккуратно отцепила его руки, сказав пойти поиграть в своей комнате.

            — Маме надо поговорить с ней, хорошо? Иди пока. Папа скоро придёт.

            Мальчик пожевал свой большой палец и пошаркал по коридору, поглядывая при этом на двух женщин. Его дверь закрылась и женщина вздохнула.

            — Простите, что так поздно, и что не предупредили вас пораньше, — сказала Мана. — Это важно.

            — Знаю, — сказала женщина. — Проходите, пожалуйста.

            Они прошли на кухню и уселись за кривоватый стол. Мана увидела холодильник с наклеенными на нём детскими рисунками и улыбнулась.

            — Сколько лет вашему сыну?

            — Пять, — она слабо улыбнулась. — Всё ещё любит цепляться за меня. Но он хороший мальчик. Очень застенчивый.

            — Завидую вам, Хирамото-сан.

            — Спасибо. Могу я предложить вам что-нибудь? Чай? Кофе?

            — Нет, спасибо. Если вы не возражаете, мне хотелось бы начать.

            — Ничего.

            Мана кивнула и вытащила блокнот.

            — Для моих записей я могу узнать вашу девичью фамилию?

            — Хораки Хикари. Можете звать меня Хикари, если хотите.

            — Спасибо, Хикари-сан. Извините, но мне придется задать несколько очень личных вопросов. Я заранее извиняюсь, но помните, пожалуйста, что это нам сильно поможет.

            — Знаю. Я разговаривала с людьми вроде вас раньше, — Хикари охнула и прикрыла рот рукой. — Простите! Я не имела в виду…

            — Ничего, — Мана улыбнулась, успокаивая её. — Не волнуйтесь. Давайте начнём. Вы ходили в школу в Токио-3 в 2015 году, верно?   

            — Да.

            — Вы контактировали с Икари Синдзи, верно?

            — Так дело в нём?

            — Да. Вы думали, что оно было о ком-то ещё?

            — Нет, нет, я… — Хикари покачала головой. — Забудьте. Простите меня, продолжайте, пожалуйста. Да, я знала его. Не сильно хорошо, но мы иногда разговаривали.

            — Хорошо. Что вы о нём знаете?

            Женщина смотрела мимо Маны, на точку на стене. Она вздохнула.

            — Он был… очень застенчивый. Очень закрытый. Легко краснел и обычно смущался, когда с ним разговаривали. Много извинялся. Аска обычно злилась на него.

            — Аска? Вы имеете в виду пилота Сорью?

            — Да. Аска, — сказала Хикари. — Они жили вместе, знаете. Не… в этом смысле, а как часть их обучения или что-то такое. Не знаю. Она не любила говорить об этом.

            — Вы с Сорью-сан были подругами? — спросила Мана.

            — Думаю, да. Она тоже была очень закрытым человеком. Но по другому, думаю. Словно она была слишком гордой для того, чтобы подпускать людей к себе. Мы с ней гуляли, болтали, но никогда не разговаривали по-настоящему. Помню, что ближе к концу мне стало её действительно жаль.

            — Она говорила об Икари-сане?

            — Да… да, — она улыбнулась, — много. Не так много, как о… как же его звали? Мужчина, работавший на NERV

            Мана прекратила писать, удивлённая открытостью Хикари. Путешествие по глубинам памяти казалось для неё лёгкой прогулкой.

            — Что она говорила об Икари-сане? — спросила Мана, пытаясь вернуться обратно к теме.

            — Она обычно говорила каким он был неуклюжим, глупым и извращённым. Не знаю. Каждый раз, когда он говорил со мной, он был джентльменом. Он был любезен ко всем, кого я знаю. Никогда не грубил и не хамил. Думаю, он был немного наивным, не особо разбирающимся в людях, но не в плохом смысле, понимаете? Просто… незнающим.

            — Сорью-сан когда-нибудь рассказывала, каков он был в Евангелионе? Вы можете рассказать мне, у меня есть разрешение.

            — Хорошо. Честно говоря, она никогда о нём так не говорила. А я и не спрашивала. По правде говоря, эти штуковины меня немного пугали. Порой я останавливалась и поражалась тому, что всё это происходит вокруг меня. Что я жила в такое время. Что все жили в такое время. Аска рассказывала только в общих чертах. О том, как хороша она была в этом деле, как замечательно чувствовала себя внутри машины и как Икари-кун и Аянами были не нужны.

               — Аянами?

            — Аянами Рей. Она тоже была пилотом. Она была очень тихой, сдержанной. Никогда не говорила, если к ней не обращались, да и в этом случае могла не отвечать. Я пыталась быть её подругой, но она, по сути, всех игнорировала.

            — Вы ведь уже рассказывали другим людям об этих вещах? — спросила Мана. Ей не понравилось, как глаза Хикари начали стекленеть.

            — Да. Раньше казалось, что каждый день со мной будет разговаривать кто-то новый, — Хикари пожала плечами. — Я просто поняла, что лучше их не расспрашивать и отвечать так хорошо, как только могу. Я делаю что-то не так?

            — Нет-нет. Можете рассказать что-нибудь ещё об Икари Синдзи?

            — Он мне нравился. Я думала, что он приятный человек. Но… не думаю, что многие считали так же. Девочки говорили, что он милый, а мальчишки завидовали, но никто с ним особо не общался. То есть, он был не самым доступным человеком, но всё же. Мне было его немного жаль. О! Но у него были друзья. Айда и Судзухара. Они много гуляли вместе спустя… некоторое время. Они были друзьями.

            Мана почувствовала, что солнце садится на её стороне комнаты. Она глянула из окна на оранжевые облака и кровавое кольцо, постепенно набирающее цвет в темнеющем небе, и подавила в себе желание включить на кухне свет.

            — Айда Кенске и Судзухара Тодзи. — объяснила Хикари, — они были друзьями. Ну, до… того случая с Судзухарой.

            — Происшествие с Евой-03? — спросила Мана, покопавшись в памяти. — Когда он был ранен?

            Хикари кивнула, отведя взгляд.

            — Никто мне так и не рассказал, что произошло. Даже Судзухара и Айда. Словно они скрывали это от меня. Вы… вы знаете, что произошло, доктор Кирисима?

            — Не особо, — уклонилась от ответа Мана. — Я знаю не больше вас.

            — О. Простите, что спросила. Я просто… Не знаю. Наверное, чем меньше я знаю, тем лучше? — она слабо усмехнулась.

            — Когда вы уехали из Токио-3?

            — Это было… вскоре после того. Аску ранило в бою… она плакала передо мной. То есть, она вообще обычно не плакала. Никогда. Она осталась у меня дома на несколько дней… только играла в игры, не ходила в школу или домой… она никогда мне так и не рассказала, что произошло. Я слишком боялась спрашивать. Всё пошло наперекосяк… а потом я уехала. Ещё я заботилась о пингвине Кацураги-сан…

            — Попечителя Икари-сана?

            — Ага… она отдала мне пингвина, потому что больше не могла о нём заботиться. Она сказала, что для него безопасней было остаться у меня, — губы Хикари задрожали. — Но… потом… когда случился Удар… и я… — она всхлипнула, её тело дёрнулось. — Когда я вернулась в мой старый дом… чтобы проверить, что он в порядке… Пен-пен, так его звали… когда я вернулась, я пошла проверить его, потому что Кацураги-сан хотела бы знать, что он в порядке. То есть, он доверила мне его, поэтому… Но когда я нашла его, он был мёртв. Он был мёртв, похоже, уже давно… весь высох, словно мумия, и по нему ползали жуки… Я… — она подавила несколько всхлипов, — Я похоронила его на заднем дворе. Я сделала надгробие из картона, но я не знала, когда он родился, и не знала, какой был год… поэтому я просто написала его имя. Это всё, что я знала.

            Мана поджала губы, отведя взгляд из вежливости. Слёзы покатились по лицу Хикари.

            — Я… я просто… — она шмыгнула носом. — Простите. Просто я так больше никогда и не увидела Кацураги-сан, или Аску, или Икари-куна, или кого-нибудь ещё. Я никого не видела.

            Она наклонила голову, плач сотрясал её плечи. Через некоторое время она вздохнула, шумно дыша носом.

            — Я думала, что они могут быть в новостях, или найдут меня однажды, но… прошли годы. Но я не могу их забыть. Не могу.

            Мана молчала, в её горле застрял комок. Она видела такие срывы, даже хуже, но всё равно ей было плохо. Ей было больно. Это была она, она заставила вспомнить, она довела до слёз. Но она ничего не могла сказать ей. Она могла лишь ждать. Интервью должно было продолжаться.

            В этот момент открылась входная дверь. Обе женщины подпрыгнули на месте.

            — Хи-тян! Сю-тян! Я дома!

            Хикари вскочила с места, её слёзы пропали, на лице появилась натянутая улыбка.

            — Кадзу! — засияла она, когда на кухню зашёл высокий мужчина. — С возвращением!

            Она поцеловала его в щеку, он положил ей руку на плечо.

            — У нас гости? — спросил он.

            — Да. Это доктор Кирисима, из армии. Доктор, это мой муж, Кадзу.

            Вытянутое лицо мужчины дрогнуло на слове «армия», но мгновенно восстановилось.

            — Рад встрече, — сказал он. На мгновение они остались в неудобной тишине, напрягая лица, чтобы не допустить ссоры.

            — Скажи-ка, где там наш сын? — спросил Кадзу.

            — Сю-тян в его комнате.

            — О? Надеюсь, он вёл себя хорошо, — он сказал последнее слово с улыбкой.

            — Нет, я просто не хотела, чтобы он мешался, пока мы разговариваем.

            Мана сдвинулась под давлением в комнате. Она отложила блокнот.

            — Можешь проверить его, милая? Не хочу, чтобы он поджёг дом или ещё чего, — он усмехнулся.

            Хикари поколебалась, потом шагнула в сторону.

            — К-конечно, — она остановилась и обернулась к нему.

            — Всё в порядке, — прошептала она.

            Кадзу улыбнулся и кивнул. Он держал это выражение лица до тех пор, пока она не закрыла дверь комнаты Сюити. После вздохнул и нахмурился.

            — Извините, — сказала Мана, проклиная себя, — могу я узнать ваш возраст?

            Он выглядел старше, он определённо был старше, но она должна была убедиться.

            — Мне тридцать, — сказал он. — В чём дело?

            — Простите. Просто надо было проверить. Простите меня.

            Кадзу вновь вздохнул, потирая веки пальцами.

            — Что вам ещё от неё надо? Она рассказала вашим людям всё, что знает. Можете оставить её в покое? Можете позволить ей забыть?

            — Простите. 

            — Она не знает ничего об этих машинах, — тихо сказал Кадзу. — Она никогда не была рядом с ними. Она едва знала этих чёртовых пилотов. Но вы продолжаете заставлять её вновь переживать это, не даёте ей времени отдохнуть и быть счастливой. Сейчас у неё семья, ясно? У неё сын. Мне надоело, что вы звоните ей каждый раз, когда вам надо освежить память.

            — Простите, — сказала Мана. — Это было… — она покачала головой. — Нам следовало знать лучше. Простите меня. Я не знала.

            Кадзу выдохнул и опёрся о стену.

            — Всё в порядке… просто… просто не возвращайтесь, хорошо? Она сильная женщина, но она не может вечно оставаться в прошлом. Её нельзя вечно затягивать туда. Пожалуйста, просто… уйдите и никогда не возвращайтесь, — он взглянул на неё. — Я люблю её. Я люблю её и Сю больше, чем что-либо ещё. Они словно причина моего возвращения. Поэтому, пожалуйста, просто уйдите.

            Мана согнулась в поклоне.

            — Простите. Благодарю за ваше понимание. Я больше вас не побеспокою.

            Мана выпрямилась и ушла. Она села в машину и откинулась на сиденье, закрыв глаза. Она ждала, вдыхая и выдыхая, утопая в темноте. Она, не смотря, завела машину и почувствовала свет панели на лице. Мана медленно открыла глаза и взглянула на дом Хикари. На кухне был включен свет, внутри перемещались люди. Мана запомнила этот образ и уехала.

Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End