Изгнанники
— ...Когда-то, очень, очень давно, существовали лишь Ангелы, одиноко блуждающие среди миров. Но однажды это изменилось. Они создали Мастеров. Мы не знаем точно, зачем. Одни говорят, что Ангелы вымирали из-за своей невообразимой старости и должны были передать кому-то свое наследие, другие — что таким образом они сами собирались переродиться, очистившись от своего прошлого. Мастера ступили на Путь Мудрости и однажды восстали против своих создателей, но те предвидели это. В том же мире, что и Мастеров, они создали Амриту, а затем скрылись. Амрита следует Пути Жизни, и туда же должна была вернуть Мастеров. Дальше мы знаем только то, что ей удалось вернуть большинство, но некоторые Мастера успели покинуть свой родной мир. Амрита отправилась вслед, и здесь, на Валгалле, догнала их. Мастера были снова поставлены перед выбором, и большинство из них снова пошло на поводу своей гордыни, отказавшись принять Путь Жизни, и снова были изгнаны. Все мы — потомки тех немногих, кто сделал другой выбор. Но с тех пор прошло бессчетное число дней, и наша вера в Путь Жизни начала ослабевать. Поэтому однажды Амрита решила преподать нам урок. Она перестала помогать нам, чтобы мы могли узнать, какова была жизнь без нее, и добровольно вернулись на Путь...
На этом моменте сидевший по другую сторону костра Родан непроизвольно сломал пополам стрелу, которую затачивал, и издал тихий рык, утонувший в треске пламени. Его бессильная ярость уже едва удерживалась внутри, рискуя стать опасностью для окружающих. Когда конкретного виновника нет, злобу вызывают все: и старик Абнакс, пересказывающий в тысячный раз те же легенды, что тысячу раз пересказали ему, и собравшиеся вокруг него, вертящие ушами дети, и суетящиеся у входа в шатер охотники, и особенно перебранки семейных пар.
— А что это был за мир, где все началось? — спросил Абнакса кто-то из детей.
— Кто-то называет его Террой, кто-то Геей, и есть еще множество других имен. А легенд о нем — и того больше...
— А где теперь живут Мастера? — поинтересовался другой.
— Это сложный вопрос, — протянул старик, затрачивая на произнесение каждого слова столько времени, будто собирался жить вечно, — Существуют легенды и об иных мирах...
Дабы не нагнетать обстановку, Родан решил перебраться на свежий воздух. Как обычно, ветер нес легкий снег вперемешку с пеплом. Стремительно темнело: солнечный диск скрылся за фиолетовым газовым гигантом, вокруг которого вращалась Валгалла. На небе стали проявляться его кольца и остальные спутники.
Как и большинство поселений, родной анклав Родана расположился на границе между "черной" и "белой" землей — изотермической дуге вокруг одного из многочисленных дремлющих вулканов, в пределах которой хорошо себя чувствовали растения. Достаточно отойти в сторону на километр — и вокруг уже простирается заснеженный лес из жестких морозоустойчивых низкорослых деревьев, либо вообще тундра — "белая земля". Туда и направился Родан, дабы позволить мыслям пройти своим чередом.
Виноват ли Абнакс хоть в чем-то? Нет. Он сам — жертва обстоятельств; ему сейчас хуже всех. По нему видно, что каждый новый день он выторговывает у смерти. Его волосы редеют, глаза больше не светятся в темноте, уши никогда не поднимаются полностью, а ноги едва выполняют свою задачу. И самое страшное, что он уже ничего не может сделать. В такой ситуации остается только верить, что все еще может обойтись. Значит ли это, что ему следует позволить действовать в соответствии с этим представлением? Ничуть. Где-то в глубине души он и сам понимает, что Путь Жизни закончился тупиком. И это даже не самое страшное. Нашему анклаву повезло: мы успели собрать самый большой запас амриты и надежно ее изолировать, что дало нам преимущество во многие годы. Запасы иссякли вскоре после моего рождения. И, если сравнить сейчас наш анклав с другими, у которых практически не было запасов, можно увидеть, что сама по себе потеря источника жизни не так страшна, как изменения, которые она вызывает в умах. Многие действительно поверили, что могут вернуть Амриту к жизни, и последствия этого ужасны: несколько анклавов, по слухам, уже дошли до жертвоприношений. За одно поколение этот мир превратился из рая в ад. И виноваты в этом во многом мы сами.
Приостановив ток мыслей, Родан наконец услышал, что кто-то идет за ним по пятам, и повернул уши назад. Там это заметили — шаги прекратились.
— Шикарная погода, братец! — первое, что догадался сказать догонявший, коим оказался знакомый охотник Якир.
Родан лишь бросил на того неодобрительный взгляд через плечо и вздохнул. Якир помолчал секунд пять, а затем тихо произнес:
— Если мы отойдем еще немного дальше, я смогу кое-что рассказать. У меня есть план.
Якиру не пришлось уточнять, какова была цель плана. Он прекрасно знал, что Родан, прекрасный командир и оружейник, необходимое звено любой авантюры, поймет его без лишних слов и гарантированно согласится на любое предложение. Что его любимая беременна, и серьезно рискует из-за физической слабости. Что он боится потерять ее в тысячу раз сильнее, чем погибнуть самому. И что единственное решение его проблемы — охраняющий и исцеляющий эликсир жизни, амрита.
— Выкладывай, — тихо проговорил Родан, стараясь скрыть эмоции. В его душе тут же разразилась борьба между слепой надеждой, призывающей немедленно хватать любую возможность, и здравым умом, предостерегающим от этого.
— Ладно, — голос Якира тоже дрогнул, — Ты, естественно, знаешь, что кровь Странников — практически чистая амрита. Так вот, есть подозрение, что некоторые из них смогли изолировать свою амриту от Океана, подобно тому, как раньше мы сохранили небольшое ее количество в закрытых резервуарах.
— С чего ты вообще это взял?
— Первым до этого догадался Райо по чистой случайности пару дней назад. Он со своим зрением ухитрился рассмотреть, как Странник чинил царапину на своей броне. Тот повредился об острый камень в каком-то ущелье, неудачно поставив ногу и провалившись. Царапина, конечно, была небольшая, но заживала точно так же, как в свое время раны наших воинов под действием амриты, с характерными пузырями и прочим. Это трудно с чем-то спутать. Лично я ему верю.
— То есть...
— Видимо, судьба разных Странников сложилась по-разному. Одни потеряли амриту и постепенно умирают, другие — нет.
Родан задумался секунд на десять, прижав уши.
— В принципе это возможно. Но было бы очень странно, что мы до сих пор этого не знали.
— Меня это тоже беспокоит, — согласился Якир, — Но смотри: в случае провала мы вряд ли что-то потеряем, учитывая слабую боеспособность Странников, а в случае удачи спасем весь анклав, или, по крайней мере, обезопасим на какое-то время.
— Тогда для начала надо понять, как отличать Странников с действующей амритой от тех, кто просто до сих пор функционирует без нее. Они ведь очень редко повреждаются, — Родан хлопнул себя по лбу и тут же сам ответил на свой вопрос, — А, ну конечно! Повредить. Ладно, но как ты вообще предлагаешь реализовать такой план?
— Я — никак. Потому и пришел к тебе, — хмыкнул Якир.
— С тобой все ясно, — вздохнул Родан, — А кто еще согласен в это вплетаться?
— Сейчас готовы Райо, Арак и Тонолан. Думаю, с тобой в качестве аргумента удастся убедить больше народу.
— Хорошо. Давай аккуратнее, не забывай, что твой план идет против наших законов. Я займусь подготовкой оружия. Пусть каждый из твоей команды подходит ко мне — попробуем распределить роли. В остальное время пусть занимаются разведкой: надо найти оставшихся Странников.
Якир сосредоточенно кивнул и быстрым шагом направился обратно к поселению; Родан же после минутного раздумья побрел к вулкану, собираясь искать минералы, из которых делал оружие.
***
Габриелла терпеливо ждала, когда лифт наконец доберется до командного центра корабля. Ее жилой модуль, как и большинство, располагался на втором снизу уровне, тогда как командный центр, как ему и подобает — на самом верхнем. На гигантском флагмане, в котором она жила, лифту на преодоление этого расстояния требовалось целых полминуты. Жилой уровень и переходы пустовали — большая часть обитателей выходила из стазиса только после стабилизации орбиты.
По структуре этот корабль, названный Архимедом, в более крупных масштабах повторял остальные межзвездные лайнеры и состоял из двух основных блоков: городского массива, действительно имевшего габариты небольшого города, в форме сплюснутой полусферы; и длинного хвоста, на конце которого располагался маршевый двигатель, а внутри — питающий его S2-реактор и черт знает сколько еще различных механизмов. Командный центр лежал на верхней границе пересечения двух блоков. Общей формой такие корабли напоминали то ли аквариумного сома с гипертрофированным ртом, то ли лейку от душа, и разгонялись вплоть до половины скорости света.
На входе в центр, как и во многих других местах, какие-то креативные личности повесили светодиодную панель, на которой в данный момент мерцала надпись:
"До дома всего 139 световых лет!"
Самое смешное, что Земля наверняка не была настоящим домом для авторов, как и для Габриеллы, как и для большей части пассажиров Последней Армады. Те же из ныне живущих, кто видел эту планету собственными глазами, все равно провел в космосе большую часть жизни, и 95% этого времени — в стазисе.
В командном центре собралось столько людей, что экипажу других кораблей, присутствующему удаленно, пришлось свернуть свои голограммы и ограничиться голосовым общением. При этом второстепенный персонал ухитрялся попивать кофеек, уютно расположившись в своих креслах. Поскольку корабль сейчас двигался хвостом вперед, сбрасывая скорость, широкий передний иллюминатор заполняла зияющая пустота, а изображение приближающейся планеты искусственно проецировалось поверх него. Рядом с ней в воздухе висели характеристики, выраженные через земные: масса — 1.37, радиус — 1.11, плотность атмосферы — 1.26, средняя температура — 0.93, сейсмоактивность — 27.60, индекс землеподобности — 0.91.
Габриелла заняла свое место в кучке наноинженеров, попивающих, в отличие от кофезависмых астроинженеров, какую-то невнятную густую жидкость. Коллеги вяло поприветствовали ее и уткнулась обратно в чашки, норовившие расплескаться под действием нестабильной искусственной силы тяжести.
— Верхняя орбита Валгаллы будет достигнута через четыре минуты, — сообщил ИИ корабля, — как ни странно, установлена связь с орбитальным ретранслятором.
Инженеры присвистнули — это мог быть новый рекорд по длительности автономной работы техники.
— Сколько лет прошло на Валгалле с момента нашего отбытия? — поинтересовался кто-то.
— 231.21 согласно Общей теории относительности, — мгновенно выдал корабль.
— Это даже немного подозрительно...
— Кроме того, ретранслятор принимает сигнал от 167 наших зондов на поверхности. Пытаюсь установить связь.
Челюсти инженеров дружно попадали на пол.
— Теперь это очень подозрительно, — проговорил кто-то из них.
— Стоп, а откуда там вообще столько зондов? — поинтересовался кто-то из молодых участников в одном из текстовых диалогов команды. В течение десяти секунд вопрос уже поднялся до "важных" и перешел к руководителю отдела аэрокосмической техники (который в разговорной речи называли астроинженерным) — Эмилю. Тот слегка почесал затылок и ответил:
— Ну, все же помнят, что здесь мы в свое время потеряли лайнер "Цезарь"? На нем было сконцентрировано подавляющее большинство наших заводов робототехники, которые в основном и производили эти зонды. Но как они все пережили гибель корабля и до сих пор функционируют — мы пока сами не знаем. Особенно учитывая, что делались они из чего попало и должны разваливаться с полпинка.
— Что ж. У нас новая задача: понять, что тут вообще происходит. Поднимаю ее приоритет над пополнением ресурсов корабля, рекомендую то же остальным, — объявил капитан Арамаки, который присутствовал в командном центре физически. Голограммы остальных капитанов — для них все-таки нашлось место — принялись активно обсуждать свои планы. Из соображений безопасности у флота не было одного командующего, поэтому синхронизировать действия кораблей приходилось подолгу и иногда с продолжительными перебранками, но зато вероятность принятия верного решения заметно возрастала. Тем временем ученые и инженеры начали мозговой штурм.
Наконец шуршание двигателей, до этого отдававшееся по всему корпусу корабля, стихло, а искусственная сила тяжести прекратила пошатываться.
— Верхняя орбита достигнута, — сообщил ИИ, — Наземные зонды не отвечают. Выглядит так, будто их программа была изменена.
— Есть предложение захватить ретранслятор на борт и изучить его. Параллельно попытаемся взломать зонды, а высадку на поверхность отложим до получения каких-то выводов, — высказался Эмиль.
Совет капитанов быстро и единодушно принял такой план.
***
Группа из шести хорошо вооруженных охотников собралась в низкорослом заснеженном лесу, покрывающем обширную площадь к западу от вулкана. На каждом висела заплечная сумка, набитая добытым заранее провиантом и боеприпасами.
— Итак, у нас есть 4 арбалета, по 10 термитных стрел на каждый, а также 8 бомб. Мы не знаем, что из этого вообще сработает, потому что убивать Странников было запрещено давно, и проверенных способов это сделать у нас нет. С другой стороны, мы точно знаем, что Странник никогда не нападает первым и не добивает отступающих или раненых, к тому же он большой и неповоротливый. Так что у нас должно быть достаточно времени проверить все способы, — начал Родан объяснять стратегию.
Тем временем из-за деревьев наконец вышел Якир, ведущий под уздцы крупное животное с двумя мускулистыми трехчленными конечностями, метровой шеей и прямым, покачивающимся из стороны в сторону хвостом-противовесом. Голова существа возвышалась над головой хозяина примерно на полметра и заканчивалась неким подобием клюва. По бокам к нему были подвешены две бочки, обмотанные металлической сеткой.
— Ты уверен, что карак может нести сразу две? — спросил Родан.
— Я не думаю, что мы наполним обе, даже если у нас вообще что-то получится, — отмахнулся Якир, — это предосторожность. В крайнем случае как-нибудь дотащим, это наименьшая из проблем.
— Ладно, — вернулся Родан к своей роли, — Я прикинул, что лучшим решением для нас будет организовать засаду в ущелье с северной стороны перевала. Во-первых там Странники ходят чаще всего, а во-вторых там есть хорошие позиции для атаки.
Спустя полтора десятка часов ожидания отряд уже было начал засыпать со скуки, но по ущелью вновь раскатились тяжелые удары металла о камень. Райо подскочил и начал вглядываться в завесу снега. Вскоре из-за утеса показалась титаническая блестящая фигура. За прошедшее время этот Странник был уже пятым, но предыдущие явно не годились для намеченных целей — на них виднелись повреждения или ржавчина. Странники передвигались на четырех тонких ногах, превосходивших по длине их туловище раза в три и имеющих два сустава, сгибающихся под острым углом. Туловище же имело в общих чертах вертикальную эллиптическую форму, обладающую, тем не менее, множеством острых краев. Ноги выходили из его нижней точки, а немногим выше на короткой и толстой, но гибкой шее крепилась голова с единственным "глазом", излучающим тусклый красный свет и, мягко говоря, жутковатым. При необходимости голова могла как опускаться до самой земли, так и подниматься до уровня верхнего сочленения ног. Кроме того, на ней располагалось оружие Странника.
— По-моему это то, что нам нужно, — взволнованно пробормотал Райо, — ни единой царапины не видно.
— Занять позиции! — растолкал Родан товарищей. Кроме него, арбалеты достались Райо, Якиру и Араку как лучшим стрелкам; остальные же готовились спрыгнуть в ущелье и вступить в ближний бой. Тонолан, точно следуя плану, уже был там, спрятавшись за камнями.
Едва все разместились на своих позициях, над долиной пронесся грохот, похожий на тот, что сопровождал начало извержения вулкана, но идущий с другой стороны. Охотники удивленно переглянулись: все обитатели Валгаллы были приспособлены чувствовать приближение землетрясений и извержений, что сильно способствовало выживанию. Сейчас ничто не предвещало беды. К тому же, звук оказался однократным. Родан, быстро прикинув возможные сценарии, знаками сказал остальным "разберемся позже".
Стрелки приготовили оружие и выжидали. Как только Странник поравнялся с их позицией, Родан подал знак Тонолану. Тот выскочил из укрытия позади противника и швырнул в него псевдобомбу, взорвавшуюся слабо, но со множеством сильных светошумовых эффектов. Как и предполагалось, Странник отреагировал, начав неуклюже разворачиваться. Наконец он остановился, чтобы осмотреть ущелье позади. Этого момента и ждал Родан: прицелившись настолько точно, насколько физически мог, он выпустил стрелу в верхний сустав одной из ног врага. То же сделали с остальными тремя другие стрелки. Райо и Якир промазали, но цель была достигнута: два сустава с шипением оплавились, и Странник тяжело осел на землю. В местах попаданий почти сразу начали формироваться пузыри, но амрите должно было потребоваться много времени на ремонт из-за специфики повреждений, наносимых термитной смесью даже в небольшом количестве.
Бронебойный арбалет был оружием довольно сложным, тяжелым и трудным для перезарядки. К тому времени, когда Райо, Якир и Арак были готовы к следующему залпу, в ущелье уже кипел бой. Родан, дав волю своим эмоциям, спрыгнул туда же. Остальные охотники были вооружены магнитными бомбами, которые пытались прилепить на корпус противника, а тот отбивался при помощи своего оружия, явно не предназначенного для убийства врагов — несомненно, у Мастеров были куда более подходящие для этой цели приспособления. Выстрелы Странника поодиночке вызывали лишь временный паралич, и, хотя несколько попаданий подряд вполне могли убить, охотники без труда нашли способ минимизировать риск: в случае попадания они просто валились на землю и некоторое время лежали без движения, что заставляло врага переключиться на других.
Перезаряжаясь, Родан краем глаза заметил изменение в поведении Странника — он как будто вдруг заинтересовался нападающими, начав вертеть головой больше для того, чтобы рассмотреть их, чем для очередного выстрела. Наконец он встретился взглядом с Роданом. Тот, не брезгуя удобной возможностью, выстрелил, целясь прямо в глаз. Странник не успел увернуться, лишившись значительной части головы; жутковатое красное свечение померкло. Это, однако, не помешало ему продолжать сопротивление: то ли "глаз" не был реально глазом, то ли противник имел и другие возможности видеть происходящее вокруг. Но это его не спасло. Со взрывом последней бомбы Странник повалился на бок и больше не двигался. Амрита тоже прекратила попытки ремонта, сочтя своего носителя необратимо уничтоженным. Взрыв также немного задел Тонолана, который уже сидел, охлаждая место ожога в сугробе.
Слить из раскуроченного корпуса амриту оказалось задачей не менее трудоемкой, но, провозившись еще пару часов, охотники наконец смогли перевести дух. Тонолан первым опробовал добычу: всего нескольких капель хватило, чтобы боль утихла, а поврежденная кожа покрылась защитной пленкой, под которой должна была быстро вырасти новая. Настолько же радостные, насколько уставшие, парни наконец повесили груз на карака, который даже не проявил видимых возражений.
— А теперь надо проверить, что все-таки случилось до нашей атаки, — напомнил Родан. Никто не хочет пойти?
Большинство его товарищей демонстративно закатило глаза, а Якир усмехнулся:
— Чтобы ты тем временем сам утащил всю добычу? Плохая идея.
— Ну ладно, только запомните направление, чтобы потом мы могли его найти, — пожал плечами Родан.
На том и порешив, обессиленная группа направилась к анклаву.
***
— Получен контроль над девятым зондом — сообщил ИИ Архимеда.
Управление тут же взял на себя один из техников. Другие уже образовали очередь — каждый хотел в кои-то веки заняться интересным делом после часов бесплодного копания во внутренностях ретранслятора.
— Ничего себе... Показатель структурной целостности — 100%! — воскликнул техник спустя секунду, — предыдущие восемь уже буквально разваливались на запчасти!
Наноинженеры, также преисполненные энтузиазма, тут же завалили канал связи с всевозможными запросами к системам телеметрии и самодиагностики.
— Резерв LCL зонда составляет 42%, причем его собственная подсистема связи не отвечает. Интересно.
— Гипотеза Габриеллы против гипотезы Алана, 1:0! — отметил кто-то из команды.
— Не так быстро, мы еще не проверили, что это за LCL, — отреагировал Алан.
— И вы предлагаете напрямую это проверять? — настороженно техник, управляющий удачливым зондом, — если Габриелла права, это может быть опасно.
— Нашего фаервола должно хватить, а для надежности можно временно снизить пропускную способность канала.
— Я протестую, — вмешался Эмиль, наблюдавший за развитием событий со стороны, — мы не имеем права устанавливать контакт с Океаном без согласования с капитаном.
— Это не океан, а в худшем случае крошечный его кусок, которому не хватит вычислительной мощности даже чтобы понять, что происходит, закатили полемику наноинженеры.
— Но мы можем просто в одностороннем порядке отправить зонду DRY и посмотреть, что произойдет, — вмешалась сама Габриелла.
— Что бы мы без тебя делали, — хлопнул себя по лбу Эмиль.
— Увидев всеобщее одобрение, оператор зонда привел план в действие. Несколько секунд ничего не менялось, а потом на индикаторе структурной целостности робота, предусмотрительно выведенном на общий дисплей, у числа 100 погасли первые две цифры. Оператор чертыхнулся и отключился от управления.
— Сработало самоуничтожение, — объявил он.
— А ты уверен, что это не Океан отключил нас? — поинтересовался Алан.
— Да. Мы действительно зафиксировали взрыв в точке, совпадающей с положением зонда, — неожиданно включился в разговор кто-то из команды астроинженеров.
— Чертовщина какая-то. DRY вообще никак не должен влиять на макроскопическую технику, — пожаловался оставшийся без новой игрушки оператор.
— Значит, Океан перепрограммировал зонды таким образом, чтобы они разрушались при уничтожении их LCL. Причем уже после того, как сюда дошел наш первоначальный DRY-сигнал, учитывая, что некоторые зонды еще действуют без его поддержки, — резюмировала Габриелла, — но главное, что никакого иммунитета к DRY Океан не выработал, а значит, мы в безопасности.
— При условии, что твоя гипотеза вообще верна — мы ее так и не подтвердили, — вставил Алан, но теперь на него уже не обратили внимания.
— Еще один! — прервал всех оператор, только что получивший контроль на новым зондом с целостностью 90%, — И... Черт побери, что это за хрень?
На общем мониторе отобразилась картинка, передаваемая камерой робота. Зал тут же затих, если не считать одного поперхнувшегося кофе астроинженера. Впрочем, очень скоро прямо в камеру прилетел какой-то объект, и картинка сменилась надписью "Проверьте правильность подключения устройства", а полоска структурной целостности сдвинулась на отметку 73%.
— Сам зонд отвечает, уничтожена только камера, — пояснил оператор слегка дрожащим голосом. Прежде, чем он это сказал, 73 сменилось на 61, и спустя минуту полоска добралась до нуля.
— Объявляю экстренное совещание. Прямо сейчас, — сказал Эмиль.
***
На этот раз в командном центре не было видно никакого кофе, многие даже подрагивали от волнения.
Слово взял Сэм, руководитель отдела ксенобиологии. Сам отдел располагался на другом корабле, поэтому на Архимеде он присутствовал в виде голограммы. Для начала он вывел на главный дисплей несколько кадров, полученных с зонда. На них можно было хорошо рассмотреть существ, очевидно, нападающих на робота. Издалека их легко можно было бы спутать с людьми, но в приближении становились видны пугающие отличия: крупные, заостренные, торчащие вверх уши, увеличенные желто-зеленые глаза, слегка светящиеся в полумраке, деформированный нос, волосяной покров на открытых участках тела и острые когти на усиленных пальцах, держащих арбалеты.
— Дамы и господа, у нас очень... противоречивые новости, — его голос звучал несколько угнетенно, — Новость хорошая: экипаж Цезаря не погиб четыре века назад. Новость плохая: их вы сейчас видите, а точнее, их пра-пра-пра... внуков. Единственное объяснение происходящему состоит в том, что Океан захватил их изнутри и отредактировал генотип таким образом, чтобы они могли естественным образом жить на Валгалле. Мы смоделировали эти адаптации с учетом того, что видели, — с этими словами Сэм переключился на 3D-модель тела обитателя планеты. Кроме того, что было ясно из сделанной ранее записи, на ней просматривались гипертрофированная мускулатура и более искривленная форма позвоночника.
— Очевидно, что этим дело не ограничилось. У нас сейчас нет возможности узнать, что произошло с их психикой. Общие прогнозы, основанные на уничтожении зонда, скорее оптимистичны — для изготовления соответствующих орудий требуется полноценный человеческий мозг (В ответ на это Эмиль написал: "Да ладно, эти древние развалюхи одним камнем завалить можно :P", породив таким образом холивар между разработчиками на пару сотен страниц). Но это не гарантирует, что они сохранили все черты, необходимые для причисления к людям. От имени отдела я выдвигаю этот вопрос на роль задачи первого приоритета.
Затем добавил свою часть руководитель отдела нанотехнологий:
— Вирус DRY должен был дойти сюда 44 земных года назад, то есть все сегменты Океана, не оказавшиеся в тот момент в автономном режиме и принявшие сигнал, были уничтожены еще тогда. Однако некоторые из них сохраняют активность до сих пор. Учитывая, что они по-прежнему уязвимы для вируса, это означает, что они каким-то образом догадались не выходить на связь. И сделать они этого уже не смогут, поскольку вирус транслируется непрерывно. По сути, это уже не Океан, а отдельные сгустки враждебного LCL, уничтожить которые будет несложно. Хотя сам факт их выживания не укладывается в наши прогнозы и поэтому настораживает. В общем, наши рекомендации таковы: избегать физического контакта с любыми объектами, экранирующими радиоволны, не выходить на связь с зондами со слабых устройств и поддерживать трансляцию DRY на поверхности. С учетом этих требований высадка должна быть безопасна.
***
Капитан Архимеда, Арамаки, задумчиво сидел в полумраке своего кабинета, покуривая электронную трубку, очень удачно замаскированную под классическую, когда посреди комнаты высветилась голограмма его более молодого коллеги, Клуни, руководившего одним из двух авианосцев. Из всех капитанов только эти двое уже находились в своих ролях, когда был отключен Цезарь, и участвовали в принятии этого решения.
— Как думаешь, было бы лучше, если бы они погибли? — начал ожидаемый разговор Клуни.
— Нет. Все данные говорят о том, что до поражения Океана здесь существовала цивилизация достойного уровня, возможно, даже полностью гуманистическая, — сказал Арамаки.
— Ты не сомневаешься, что нам придется брать их с собой, верно?
— Я практически не сомневаюсь в том, что они окажутся людьми, — слегка раздраженно ответил старший капитан, — И в таком случае закон не оставит нам выбора.
— Думал, что скажешь им?
— Я признаю свою вину. И дам им возможность решать, что делать дальше.
— Вину... — задумчиво протянул Клуни, — Мы действовали в строгом соответствии с правилами, которые приняли за одним столом с ними. Они знали, что происходит и почему. Другой вопрос — знают ли они об этом сейчас. Но если бы мы тогда не отключили зараженный корабль...
— То, что ты выбрал из двух зол меньшее, не значит, что ты ни в чем не виноват, — отрезал Арамаки.
— Я-то понимаю. Просто... — добавил капитан после некоторого раздумья, — вся эта планета еще может оказаться ловушкой. Океан может нанести ответный удар.
— Он уже его нанес.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Видишь ли... Зло — оно как идеальный газ, заполняет все пространство, в которое может попасть. А добро — кристалл, который должны бережно выращивать многие поколения, рассыпающийся от одного удара по слабому месту. Который мы и произвели двести лет назад, уничтожив Океан. Пока мы разговариваем, мир под нами медленно превращается в ночной кошмар, восставший из нашего темного прошлого. И это еще цветочки. Когда мы вернемся на Землю, там пройдет более тысячи лет, и около трехсот Океан будет мертв. Ты ведь представляешь, во что за это время превратятся люди без уверенности в завтрашнем дне, без возможности излечивать болезни, без власти над окружающей средой, без радости познания? — капитан выдержал небольшую паузу и продолжил, — Мы думали, что победили. Что нам осталось лишь триумфальное возвращение домой. А в действительности худшее только начинается. И, скорее всего, дома у нас уже давно нет. Мы останемся изгнанниками навсегда, как в свое время Ангелы.
— Я понял тебя, — тихо проговорил Клуни, — Мы совершили ту же ошибку, что и обычно: решили, что для победы достаточно уничтожить врага, а все остальное нормализуется само собой. Но реальность никогда так не работала. С другой стороны, я не согласен с твоим приравниванием Океана к добру. Он начал эту войну, не мы.
— Я имею в виду точку зрения захваченных им людей. Для них он, наверняка, спаситель — хотя бы потому, что без его помощи они бы тут долго не протянули. Если они не стремятся подчинить себе все сущее, как делаем мы, то могут гармонично существовать под его покровительством. В худшем случае пострадало лишь первое поколение. Да сам подумай: захотели бы мы что-то менять, живя в этаком искусственном эдеме, пусть даже и не идеальном?
— Ну, в Ветхом завете пишут, что да, — усмехнулся Клуни, — и, по-моему, это единственная здравая мысль в этой книге.
— Возможно.., — протянул Арамаки, — возможно. Но наша идеология формировалась в куда более жестких условиях. У нас не было не то что какой-то поддержки свыше — вся Вселенная, казалось, ополчалась против нас. Одна война 2015 года чего стоит. Мы привыкли к тому, что если не победим какую-то силу — она победит нас. Философы только начинают разрабатывать модели оптимальной идеологии цивилизаций, изначально имеющих высших покровителей.
— Если уж говорить о том, кто над чем работает — у тебя есть конкретный план наших дальнейших действий?
— Да, — Арамаки вздохнул, — С учетом всего, я считаю, что мы должны разделить Армаду. Ты останешься здесь, проследишь за постройкой новых кораблей и спокойно эвакуируешь планету. По приблизительным оценкам нам понадобится четыре или пять новых лайнеров. На это уйдут многие годы. Ты будешь останавливаться на всех планетах, где мы теряли людей, и проверять их. А я отправлюсь на Землю самым коротким путем.
— И мы больше никогда не встретимся.
— Скорее всего.
— Хорошо... Я согласен с тобой. Но мы не имеем права принимать такие решения в рамках Совета. Надо подготовить общий референдум.
— Я займусь этим. А ты пока обдумай собственные аргументы, чтобы людям не пришлось слушать одного меня.
Клуни молча кивнул и отключился. Арамаки вздохнул, снова взял трубку и встал напротив иллюминатора, устремив невидящий взгляд в пустоту. Для него она не казалась такой уж черной.
А в другой части корабля незаметная, но милая девушка с красными глазами и пепельно-серыми волосами — нормальной внешностью для полуискусственных жителей открытого космоса — откинулась на спинку кресла и задумчиво уставилась в потолок. Она слышала весь разговор и была им удовлетворена. Вышедший было из колеи план возвращался обратно. Пусть времени и ресурсов потребовалось больше — не беда. В конце концов, никто не может просчитывать будущее с абсолютной точностью. Даже Ангелы.