Глава 22. [Интроект II]

Юноша встрепенулся, открыв собственные глаза. Мышцы тут же заныли, неистово протестуя против таких резких движений. В уши уже ворвались привычные звуки города, а очередная мелодия в наушниках настойчиво завывала, требуя внимания. Пересилив себя, Синдзи оглянулся: вокруг него всё так же сновали люди, а где-то внизу бурлил полевой лагерь. Ещё дальше — Токио-3 работал над зализыванием своих ран. Небо сильнее налилось красным, а родное солнце ушло ближе к горизонту. Где-то за горной грядой показались тёмно-серые тучи, предвещающие долгожданный дождь. Юноша уже и забыл, что вода может лить не только из трубы, но и с небес.

Синдзи глубоко вздохнул и сильно потёр глаза. «Сколько я проспал? Вероятно, не очень долго. И что это был за сон?» Он отчётливо его помнил, каждую деталь, словно наяву. Сказанное слово так и не смог разобрать, но почему-то знал его значение — «прими ответственность».

Проморгавшись, Синдзи увидел среди снующих внизу людей знакомое лицо и шевелюру, по которым он опознал одного из своих одноклассников. Тот тоже заметил Икари и, помахав рукой, тут же направился к нему. Как же хотелось сорваться и убежать, но силы совсем иссякли. И вот блондин без особых усилий взобрался на холм. По виду бодрячком. «Ну конечно, не он же сражался».

— Вот кого я не ожидал увидеть сегодня, — начал одноклассник, не успев подойти, — так это тебя, Икари Синдзи.

Тот ничего не ответил, продолжая слепо смотреть на суетящийся город и слушать музыку.

— Чем же я заслужил пренебрежение к себе? — блондин уселся рядом, по-доброму улыбаясь. — Быть может, ты забыл, как меня зовут? Что ж, знай, зла держать я не намерен.

— Нагиса Каору, — буркнул Синдзи, снимая наушник и ставя плеер на паузу.

— И я тебя приветствую. Что привело пилота в наши непримечательные края? Вон там, — он ткнул в сторону ряда двухэтажных домиков за оцеплением, — моё скромное жилище. Я бы пригласил в гости, да вот…

— Уж извини.

— Я тебя ни в чём не обвиняю, — внезапный собеседник расплылся в улыбке пуще прежнего, — вовсе даже наоборот. И всё же, чего это ты тут один-одинёшенек?

Юноша в ответ только вздохнул. Он никак не мог решить, как относиться к красавчику класса. В Нагисе чувствовалась какая-то странность: хоть он и вечно улыбался, но никакой весёлостью от него не веяло. Напротив, в глазах и голосе сквозила печаль.

— Я думал, пилоты после боя очень заняты и у них нет времени прогуливаться.

Синдзи цокнул языком и простонал.

— Ладно, — продолжил Нагиса примирительно, — твоё дело.

— Я просто немного устал от всего этого, хотелось побыть одному и привести мысли в порядок.

— А с виду кажется, что тебе нужна поддержка.

— Да кому я нужен…

— Возможно, всем? И мне? Ты же пилот.

— В этом и проблема. Сам я никому не нужен.

— И что здесь такого? — пожал плечами Нагиса. — Пользуйся данными тебе возможностями. Например, мог бы позвонить Сакамото, она же и не прочь помочь тебе.

— Ей я неинтересен!

— Я знаю, несложно догадаться, чего хочет расчётливая Сакамото.

Синдзи удивлённо поглядел на доброе лицо Нагисы, и тот пояснил:

— Это её выбор: быть тебе полезной в обмен на твой статус.

— Я так не могу, — Икари поджал ноги, обхватив их руками, и опустил подбородок на колени, — это мерзко, знаешь ли.

— Ты наивно полагаешь, что понизишь ей самооценку? Вовсе нет. Как я сказал — это её выбор, то, чего она хочет сама, избрав подобный путь. Её же никто не заставляет, — развёл руки Нагиса. — Как расчётливая девушка, она готова ко всякому, и, поверь, твои чувства она постарается не ранить.

— Уже успела. Я случайно подслушал её разговор с Хирагой…

— Понятно, — прервал его собеседник. — В любом случае это же верно не только в отношении Сакамото, но и в отношении других людей, которые тебя окружают.

С точки зрения Синдзи, всё не так радужно, особенно если брать в пример Михо. Поэтому он только ещё глубже вздохнул.

— Ты тоже так делаешь? Пользуешься своей красотой?

— Если это комплимент, то я благодарен, — усмехнулся Каору. — В какой-то мере да, пользуюсь.

— Кто бы сомневался, — Икари поморщил нос, — не все такие, вообще-то.

— Но я стараюсь, — собеседник не заметил вставленную шпильку, — чтобы меня узнали поближе и ценили вовсе не за внешность.

— Да ну?

— Разумеется! Ведь, к сожалению, наши души несовершенны и человек не может однозначно сказать, что полностью знает себя.

— Спасибо, я и без тебя в курсе, что познать самого себя не так просто. В последнее время поневоле приобщился к психологии, так что для меня это не новость.

— Тем лучше, — Каору поднял палец и расплылся в очередной улыбке. — А теперь представь, что если мы плохо понимаем себя, что уж говорить про других людей, которые нас окружают? Им-то тем более сложно понять, если не дать за что-то зацепиться. Это вызывает… дискомфорт, путаницу, сомнения и предрассудки. И это трагедия. Из-за чего нам необходимо приспосабливаться. Прочувствовать, насколько можно и нужно открыться тому или иному человеку. Лишённые возможности видеть свет люди ходят во тьме с выставленными руками в надежде что-нибудь найти. А когда найдут, стараются подобрать дистанцию, благодаря которой не ранят чужое и собственное сердце. И только потом понимают, что это и есть доверие.

Честно говоря, Синдзи не всё понял, что хотел сказать блондин своей тирадой на одном дыхании. Когда Ибуки ему толковала про психологию, он и то больше улавливал. Сразу видно, кто из них профессионал.

— И вот ты сейчас открываешься мне, чтобы заслужить моё доверие, — сделал смелое предположение Икари. — Не просто так же ты со мной заговорил, да?

Поправив чёлку, красавчик не перестал фирменно улыбаться и таинственно молчал.

— И что же тебе от меня нужно?

— Признаться, когда ты к нам перевёлся, я думал, что через тебя смогу сблизиться с Аянами. И сейчас надеюсь в какой-то мере.

— Откуда ты знал, что нас что-то связывает? — удивился Синдзи и распрямил ноги.

— Я больше скажу: Аянами тоже пилот, как и ты.

Икари раскрыл рот от изумления, но ничего не ответил по двум поводам: этот засранец всё время знал, кто такая Рей, но никому не поведал о своих умозаключениях, — раз, а два — возможно, сия информация ему досталась далеко не за красивые глаза.

— Можешь не удивляться, не сложно догадаться, — пожал плечами блондин и уставился на надвигавшиеся тучи. — Так что насчёт моей просьбы?

Синдзи даже не знал, что и думать: этот на вид добродушный красавчик тоже хотел его использовать, но не как пилота, а как общего знакомого. Ко всему прочему не скрывал своих намерений и не юлил. И это удивляло. Отчего же появилась симпатия к блондину, такая же, как к Мисато? Синдзи не мог понять. Может быть, Нагиса умеет расположить к себе людей? Даже несмотря на всю свою странность. Кроме того, Синдзи, благодаря некоторым музыкальным познаниям, отметил про себя: Нагиса говорит таким тёплым тембром, что сложно отмахнуться. Словно он подстраивается под собеседника и подбирает высоту голоса, скорость разговора и чёткость выговаривания тех или иных слов. И совсем не имело значения, что он говорит, какую чушь, — ему достаточно открыть рот, чтобы заворожить слушателя. В итоге его слова влетают не в уши, а прямо в душу. Но даже понимая это, Синдзи сложно было оторваться от странного одноклассника.

— Вряд ли смогу тебе помочь, я с Аянами очень редко общаюсь.

— Прискорбно.

И всё же почему он так за ней носится, если ему уже дали от ворот поворот? Неужели безответные чувства у Каору всё ещё теплятся? Синдзи решил спросить в лоб, заодно проверив, насколько Нагиса готов быть откровенным:

— Ты в неё влюблён? — Икари покраснел, хотя старался не подавать вида.

— Люблю, — незамедлительно ответил Нагиса, не меняя выражения лица, — как тебя…

У Синдзи чуть челюсть не отвалилась, но тот продолжил:

— …как и всех остальных. Я люблю людей, сильно. И мне больно смотреть на эту эпоху.

— Вот это неожиданно, — промямлил пилот. — Тогда почему ты так к Аянами неровно дышишь, раз тебе милы все вокруг?

Нагиса взглянул в глаза Икари:

— Аянами ведома тенью, во власти которой многое, — произнёс скороговоркой себе под нос блондин с улыбкой на лице, но с грустью в глазах. Словно фразу и мимику выучивал перед зеркалом, — и она может повлиять на эту тень.

Синдзи впал в ступор.

— Знаешь, юмор у тебя так себе.

Но Каору продолжал внимательно всматриваться в своего собеседника, давая понять, что он не шутит. Пилот задумался: единственный, кто у него ассоциируется с «тенью», так это его собственный отец. О нём постоянно перешёптывались работники или упоминали как истину в последней инстанции в том или ином споре. Но сколько юноша ни посещал Геофронт в целом и штаб в частности — он ни разу не видел своего отца. Тот словно из тени командовал.

От одного только упоминания Икари Гендо внутри Синдзи нарастало чувство негодования. Эмоции захлестнули разум: «Если кто и мог подействовать на отца, то этого человека уже давно нет в живых! А тут этот блондинистый красавчик, который вообще ничего не знает, уверяет, что бедная девушка может к чему-то склонить самого Икари Гендо. Ну конечно, как только снег в Японии выпадет!»

— С чего у тебя такая уверенность? Оттого, что пилотируем гигантскую ходячую хрень? — внутри Синдзи забурлило. Он почувствовал, что ему надо высказаться, ибо если его собеседник считает, что от них хоть что-то зависит, то глубоко ошибается. — Да нами распоряжаются как вещью. Всем вообще пофиг на нас. Когда я в первый раз увидел Аянами, она вся была изранена, и они ещё хотели её отправить в бой, на верную смерть, даже зная об этом!

— И тут появился ты?

— Да, чёрт возьми! Так получилось, чисто случайно. Потому что в Нагое… там… — в горле Икари образовался комок.

— Что-то заставило тебя уйти, — понимающе кивнул Каору.

— В общем, в Нагое меня больше ничего не держало. И вот я оказался здесь, прямо во время первого нападения Ангела. И вместо Аянами посадили меня. Я там чуть коньки не откинул, поэтому мне страшно представить, что бы случилось с ней! А в последнем бою…

Синдзи прервался, запыхавшись. Сердце колотилось, глаза были готовы вот-вот заслезиться, а в горле пересохло.

— Прискорбно, — протянул Каору, — загубить невинную душу…

— Да, очень. Они меня называют героем, тогда как в карманах дырка от бублика, — он вывернул их для пущей убедительности, и оттуда вывалились несколько монет да парочка купюр. — И где мои комиссионные за все пережитые страдания? Вот как они к нам относятся. А ты говоришь, в её власти чего-то там изменить. Да нас вообще в грош не ставят!

— Ты думаешь, сильнее всех страдаешь? В сравнении с некоторыми обездоленными, здесь люди живут, можно сказать, припеваючи. И это касается тебя и Аянами.

Синдзи уже слишком устал, чтобы возразить. А возразить ему было что.

— Я не могу себе представить, что такое пилотировать ту машину и сражаться с теми, кого вы зовёте Ангелами. Судя по тебе, наверное, очень больно, — он пристальнее взглянул в измождённое лицо Икари, — но я уверен, что это не идёт ни в какое сравнение с адом на Земле, в котором постоянно живут люди без крыши над головой. Потому что их изгнали из родного дома, украли заслуженное будущее и всякий смысл жизни, а что самое худшее — истерзали и искалечили души. И каждый дарованный день проводят как последний. А таких сотни миллионов по всему миру. Это, — он как бы обхватил руками весь мир, — несправедливость текущей эпохи, и виновных уже не найдёшь. Ведь всему причиной то, что люди потеряли свой свет, — Нагиса приложил левую руку сначала к своей груди, потом к Икари. — Вот что я бы хотел исправить — вернуть свет во тьму.

Синдзи непроизвольно отодвинулся от собеседника. Он было хотел с ним поспорить, что те испытания, которые выпали на его долю, просто ужасные и ни с чем не сравнятся. Но не смог вымолвить и слова: инстинктивно юноша понимал, что Нагиса в чём-то прав. Да и он просто вымотался, чтобы спорить о таких высоких материях.

— Прости, — начал блондин оправдываться с присущей улыбкой, — меня что-то потянуло в дебри почём зря.

— Я просто не могу понять, при чём тут Аянами и чем она может тебе помочь? Мы же ещё не взрослые.

— Как сказать, ты не взрослый, но у тебя уже есть влияние. — Нагиса прилёг на травку, любуясь первыми звёздами на небосводе.

Икари неодобрительно глянул на лицо своего собеседника. Он не иронизировал в последних словах. Вот только Синдзи сомневался, что у него есть хоть какое-то влияние даже на собственную жизнь, чего уж там говорить про судьбы миллионов. Или Нагиса и вправду верит, что пилоты такие шишки, к которым будут прислушиваться? С чего бы?

— Если ты так хочешь изменить мир, то становись политиком, — в голосе Синдзи не было ни капли сарказма, — я за тебя буду голосовать.

— Хорошая идея, я подумаю на досуге, — усмехнулся Каору. — А сейчас надо бы идти, а то нас зальёт. Да и скоро будут подавать ужин, так что давай со мной.

— Не очень-то я голоден.

— М-м, — потянул блондин, — а как же твои трясущиеся руки?

И точно. Видимо, Синдзи уже настолько привык к такому неестественному состоянию голода и недосыпа, что до этого момента и не обращал внимания на свою дрожь. Хотя она била его не только от голода и усталости. Вместе со всем остальным нахлынувшим зудело ещё кое-что, о чём он не сказал: Мисато крайне не права, считая, что ему безразлична смерть тех людей. Как раз даже наоборот. Но в остальном она права. Возможно, права слишком во многом, отчего его ещё сильнее трясло. Они погибли за него, и не просто так. Они знали, на что идут, и не отступали до самого конца, чтобы выгадать время для Синдзи. Им необходимо было защитить пилота и долбаного «Евангелиона», ради чего они не пожалели свои жизни. И из-за этого понимания его сейчас колотило, почти как при ознобе. Это настолько неподъёмная ноша, что Икари хотел просто сбежать на край света, бросив ко всем чертям пилотирование. Ведь Аянами выздоровела, и скоро введут в строй «Еву-00», а там уже и «вторую» подвезут с настоящим профессионалом. Как-нибудь и без него справятся. Однако было ли у Синдзи теперь моральное право отказаться от пилотирования?..

— Ладно, я с утра ничего не ел, — не сильно солгал юноша.

— Гипогликемия? — поднялся Нагиса и подал руку. — Пойдём, там в лагере военные поставили полевую кухню.

— Желания пересекаться с солдатами или тем более с сотрудниками NERV у меня нет… Я ушёл оттуда не для того, чтобы возвращаться. Во всяком случае, сейчас.

Блондин посмотрел на трясущегося пилота и задумался, переводя взгляд с него то на военных внизу, то на надвигающиеся тучи.

— Понимаю, — произнёс Каору и двинулся к лагерю. — Никуда не уходи.

Уходить Синдзи не собирался, ему и здесь неплохо сидится. Правда, вселенская слабость снова начала одолевать, заставив клевать носом.

Нагиса вернулся достаточно быстро, но вместо еды принёс бутылку с водой. Как подошёл, сразу вылил треть её содержимого на голову Икари и, отложив ёмкость, принялся зачёсывать волосы Синдзи назад. Хотя «клиент стилиста» опешил и отчаянно сопротивлялся. Когда дело было сделано, Каору довольно произнёс, чуть не усмехнувшись:

— Вот так тебя не узнают, — подал он руку своему однокласснику, — пошли.

Синдзи сердито поглядел на мучителя, отряхивая промокшую футболку. И абсолютно не представлял, что и думать о своём однокласснике. Протянул в ответ руку — получилось почти как рукопожатие примирения.

Встать же оказалось не так просто. Ноги уже совсем не держали — организм требовал не только обильной пищи, но и крепкого сна.

Икари пару раз ударил себя по щекам, чтобы хоть как-то взбодриться. А потом богато отпил из бутылки свежей воды.

В итоге Синдзи без особых затруднений, как и предполагал Нагиса, проник в полевой лагерь. Разве что проходящие мимо люди шарахались от него, словно от наркомана.

— Мне кажется, что маскировка не очень, — бурчал пилот, — меня же солдаты остановят.

— Нет, — улыбчиво возразил Нагиса, — военные не полицейские, им всё равно, чем ты ширяешься. Главное, чтобы не буянил и соблюдал дисциплину. Но ты прав, лучше в общую столовую не заглядывать — там сейчас парочка наших одноклассников, и они поднимут переполох, завидев тебя.

— Кто бы сомневался, — устало пробубнил Синдзи.

Ребята прошагали мимо палаток, в которых сгрудились женщины, старики и дети. Взрослые между собой активно делились новостями, слухами и сплетнями, тогда как дети радовались смене обстановки и носились туда-сюда: кто-то играл в футбол с обычным резиновым мячом, кто-то — в войнушку, носясь с палками. Подростков же практически не было видно. Синдзи решил, что они при первой же возможности сбежали куда подальше.

Всех людей обходили как гражданские, так и военные врачи, расспрашивая о самочувствии, здоровье. Больных даже с элементарной простудой старались изолировать, чтобы инфекция не распространялась по лагерю. При такой жаре и столпотворении людей, вкупе с минимальной гигиеной (даже несмотря на развёрнутые мобильные душевые), риск вспышки эпидемии закономерно высокий. Заодно составлялись списки, благодаря которым людям легко будет определить, где находятся их родственники.

Наконец-то Синдзи с Нагисой зашли в одну из палаток. Трое женщин здесь что-то бурно обсуждали, собираясь уходить на раздачу ужина. Вокруг них носилась пара весёлых мальчишек лет пяти-шести. Ребятня, похоже, совсем не унывала — внезапная смена обстановки их только забавляла.

— Каору! — благодушно воскликнула самая старшая из женщин. — Ты как раз вовремя.

— Матушка, — кивнул он ей в ответ.

«Матушка? Однако», — пронеслось в голове Икари.

— О, а с кем ты? Не представишь?

Синдзи уже было открыл рот, но его опередил Каору:

— Это мой одноклассник Синдзи.

— Просто Синдзи? — подняла женщина левую бровь. Ответа от своего улыбающегося сына она так и не получила. — Рада познакомиться, Синдзи-кун. Я Нагиса Вакамэ.

За ней сразу представились и другие женщины вместе с двумя парнишками. Все они ещё вчера жили в соседних домах злополучного района. А сейчас они соседи по несчастью. Их мужья в данный момент или работают в NERV, или задействованы в восстановлении города, и вряд ли скоро получится с ними встретиться. Остаётся только набраться терпения и ждать, когда привычная жизнь вернётся на круги своя. Вот так они и стали одной большой семьёй.

— Ну ладно, вы на ужин пойдёте с нами?

— Синдзи останется здесь, — сказал Каору, — он очень устал. Я думаю, ему лучше отдохнуть.

Вакамэ глянула на юношу, оценивая его состояние. Удостоверившись, что сын не преувеличивает, заключила:

— Тогда мы принесём ещё одну порцию, для Синдзи-куна, — кивнула она. — Можешь пока устраиваться, где захочешь. У нас, как видишь, тут всё общее, живём дружно.

— Спасибо.

Когда все ушли, Икари устало рухнул на выделенную койку. Палатка, рассчитанная человек на десять, была захламлена такими же переносными койками, личными вещами, даже столик и стулья припасли. Кто-то оставил недоигранный маджонг.

Впрочем, жить людям здесь долго не придётся — по их словам, власти обещали в течение трёх, максимум четырёх суток пустить обратно в свои дома. Ну, по крайней мере в те, которые не сильно пострадали. Семьи, которым повезло меньше, постараются расселить за неделю.

Вот так просто и незатейливо Синдзи приобщился к насущной проблеме обычных людей, вызванной его битвой. Внутри него поселилась надежда, что всё будет хорошо. Даже у тех, кто потерял дом. Юноша невольно задумался: а как бы он воспринял эту же информацию, но со слов Мисато? Нет, он не сомневался, что майор ему всё бы рассказала в подробностях и без утайки. Но услышать отчёт и увидеть своими глазами — несколько разные вещи.

Синдзи вдруг подумал об Айде и Судзухаре, о которых совсем позабыл. Он до сих пор не знает об их судьбе. Не то чтобы юноша сильно волновался за этих двух, с ними-то ничего плохого не произойдёт. Вряд ли NERV решится устраивать над ними жуткие эксперименты. А даже если решится, то Мисато остановит свою подругу. Просто как факт — он не знает, что произошло со спасёнными им ребятами.

«Прими ответственность».

Икари вскочил. Сон как рукой сняло. В палатке никого не было. Сердце от побега из тела сдерживала разве что грудная клетка. Он оглянулся в поисках источника мелодичного голоса — пусто. Все вещи на своих местах, в палатке ничего не изменилось. Хотя уже темно и жильцы должны были вернуться. Но кроме шума ветра снаружи — подозрительно тихо. По лицу Синдзи стекла капелька пота, юноша дышал глубоко: «Здесь что-то не так». На цыпочках он пробрался к выходу. Медленно выглянув на полголовы из палатки, изрядно удивился: вместо лагеря перед глазами предстал ночной лес в гористой местности. И никого, ни души. Только завывание ударявшего в лицо сильного ветра и приглушённый гул, доносившийся откуда-то сзади. Икари, озираясь вокруг, выбрался из своего тряпичного убежища и обошёл его.

И тут он обомлел. К слову, он почти сразу догадался, где находится, — на той самой горе, куда приземлилась «Ева-01» во время битвы со вторым Ангелом. Именно здесь сидели его одноклассники, обозревая бой в Токио-3. Только сейчас никакого города не было.

Ничего не было.

Вместо Токио-3 на всю долину зияла колоссальная дыра, полностью обнажив Геофронт. Аккуратно заглянув туда — вниз, он застыл: всё перелопачено в кашу и вывернуто наизнанку. Ни штаба, ни госпиталя, ни других строений. Масштабы разрушений поражали воображение: камня на камне не осталось, ничего не напоминало о том, что там когда-то находилась разветвлённая сеть учреждений, а уж тем более, что когда-то здесь был целый город. Но факт уничтожения города мерк перед невероятным феноменом: все обломки, куски породы, развалившиеся строения и разный мусор взмывали в воздух, словно в этом месте гравитация сменила свою полярность. Синдзи проследил за взлетевшей с земли платформы для «Евы» и невольно зацепился взглядом за озеро Асо по другую сторону дыры. Оно было наполовину срублено, а вода из озера, как и всё остальное, взметалась вверх. Всё перемешивалось в неоднородную массу и взвихривалось. Синдзи поднял голову и увидел энергетический диск таких размеров, что и краёв не видно. Он висел высоко в небе параллельно земле: нечто с чередующимися чёрно-красными полосами жадно поглощало абсолютно всё, что в него попадало. Теперь понятно, откуда здесь такой ветер: оно пожирало даже воздух. «Словно адский пылесос».

В какой-то момент юноша встрепенулся и начал себя щипать — это не может быть правдой, такое просто невозможно. Нереально! В мире бывает множество различных чудес, да хоть те же «Евы» с их АТ-полем, но вот ЭТО уже никак не укладывалось в голове.

Он всё щипал себя и щипал, но сон никак не уходил.

Сон ли? Не было никакой дымки, пелены, помутнения, слабости или подобного, что неизменно сопровождает сновидения. Всё кристально ясно и чисто перед его глазами. «Всё это наяву…»

— Нет, — пробубнил себе под нос, — нет… нет… нет!

Синдзи почувствовал, как животный страх окутывает его. От дрожи в ногах уже начало сводить мышцы.

— Нет!

Не веря своим глазам, он отпрянул назад и почти сразу же споткнулся, упав пятой точкой наземь. В голове у него всё перемешалось, сотни мыслей — «Что это?», «Что делать?», «Куда бежать?», «К кому обращаться?» — проносились с бешеной скоростью. Первобытный ужас вонзался своими длиннющими и острейшими когтями в его разум. Синдзи чувствовал, как он теряет рассудок и не может больше мыслить рационально.

Не отрывая безумного взгляда от происходившей чертовщины, он начал отползать, пока спиною не врезался во что-то. Дрожа, Синдзи обернулся и увидел чьи-то ноги. Поднял голову и, заметив знакомое лицо, от неожиданности отскочил в сторону. Перед ним была босая девушка в таком же бирюзовом сарафане из полупрозрачной ткани, что и незнакомка из прошлого сна. От коллеги по цеху падала неестественная длинная тень, не похожая на свою хозяйку. Складывалось ощущение, что эта оскаливающаяся тень и есть тот самый ужас.

— Аянами! — в голосе Икари звучал страх, отчего он даже не обратил внимания на откровенный наряд. — Что здесь происходит?!

Глядя на разворачивающуюся катастрофу, Рей со свойственной флегматичностью коротко ответила:

— Ты сбежал.

— Что? Как, когда?! Я же здесь! — недоумевал юноша. Однако альбиноска молчала, созерцая миниатюрный апокалипсис своими усталыми красными глазками. Её непрошибаемое и будничное спокойствие на фоне творящегося безумия выглядело как насмешка над рассудком Синдзи.

Необычные пепельно-голубые волосы Аянами совсем растрепались от бившего в спину ветра, который, ко всему прочему, подхватывал подол лёгкого сарафана. Но Рей не обращала внимания на такие мелочи. Она просто стояла и продолжала глядеть на не укладывающийся в голове феномен, словно для неё это что-то привычное и скучное.

Только Синдзи хотел выпытать у странной девушки ещё что-нибудь, как гигантский диск съёжился в одну светящуюся точку. Ветер пропал. Всё, что не успело всосаться и осталось в воздухе, кучей полетело вниз со всей силой вернувшейся в нормальное состояние гравитации. Из озера Асо вода хлынула прямо в остатки Геофронта. Ни дать ни взять открывшийся филиал водопада.

Исчез и гул. Установилась подозрительная тишь. Настолько оглушительная, что вот-вот из ушей потечёт кровь. Синдзи попытался вскрикнуть, но не издал никакого звука. Ещё одна попытка сказать хоть слово — снова тихо. Попробовал сделать хлопок — тишина. Ещё раз, но со всей силы — эффект тот же, только ладони заныли и покраснели. Даже звуков учащённого и глубокого дыхания не слышно, отчего казалось, что вот-вот задохнётся.

Мир накрыло абсолютное безмолвие.

Только Синдзи хотел привлечь к себе внимание равнодушной Рей, как из светящейся точки, без какого-то хлопка или вспышки, в разные стороны вырвалась чудовищная ударная волна, всё сметающая на своем пути.

Миг — и ближайшую, казалось бы монолитную, горную гряду сдуло, словно пыль садовым пылесосом. «Даже самая мощная водородная бомба на такое не способна», — мелькнула мысль у Икари. Он был не далёк от правды.

Ещё миг — ударная волна дошла до Синдзи, сорвав всю плоть с костей. Он аж не успел понять, что происходит.

Последний замеченный юношей миг: его сознание разлетелось в щепки. Их подхватила ударная волна и унесла на многие-многие сотни километров друг от друга.

Икари вскочил. Сон как рукой сняло. Возникло чувство дежавю, а вместе с этим вселился ужас и к горлу подступил комок. Он не хотел повторения пережитого, всем сердцем не хотел. Юноша начал осматриваться в надежде обнаружить хоть какие-то отличия от той палатки. Взгляд тут же упёрся в обеспокоенное лицо Нагисы.

— С тобой всё хорошо?

Синдзи хватал ртом воздух и озирался вокруг, вслушиваясь в любые, даже самые мелкие звуки: дождь крапает по брезенту, кто-то проходит мимо палатки и что-то весело обсуждает, в воздухе стрекочут вертолёты, слышно мурлыканье двигателя, двое ребятишек шуршат упаковками от шоколадных батончиков…

— Успокойся, — проговорил Каору, аккуратно помогая однокласснику присесть.

— Дяденька, вы в порядке? — поинтересовались два мальчика с круглыми от удивления глазками.

У Икари чувство страха потихоньку уходило. Когда он сел на раскладушку, что-то внутри щёлкнуло и дало отбой панике сердца и вестибулярного аппарата — он успокаивался.

«Это сон, всего лишь сон. Просто очень яркий».

Снова осмотрелся в палатке: включены лампы, а на улице уже стемнело. Сколько он проспал? Раз детвора не спит, значит ещё не поздний вечер.

— Вот ты меня напугал.

— И нас! — звонко прозвучали два детских голосочка.

— Ага, — только и буркнул он.

— Плохой сон?

— Ага…

— Расскажешь, расскажешь? — выпрашивал один из мальчиков.

— Дяденьке надо немного отдохнуть, — прогнал Каору ребят в другой конец палатки, за что Синдзи его мысленно поблагодарил.

Нагиса бегло осмотрел Икари.

— Жара нет, значит, тебе надо просто поесть, — блондин всунул ему поднос с ужином. — Мы не хотели тебя будить, поэтому уже остыло.

— Спасибо, — принял Синдзи поздний ужин, включавший отварной рис, соус карри, кусочки говяжьего мяса в куда меньших количествах, чем хотелось бы, и подсохшую булочку. — Приятного аппетита мне.

Блондин убедился, что пилот наконец-то начал есть, и уселся на соседней койке.

— Сегодня уже поздно, можешь остаться у нас переночевать. Если, конечно, ты хочешь.

— А место есть? — оглянулся Синдзи с полным ртом.

— Я бы и не предлагал, — пожал плечами Каору.

— А где взрослые?

— Отошли оформлять какие-то документы, скоро должны вернуться.

— А они не будут против?

Нагиса ухмыльнулся и состроил хитрые глаза, давая понять, что даже если будут против, то он всё уладит. Но улыбка с его лица быстро сошла, а во взгляд вернулось чувство обеспокоенности.

— И всё же встреться завтра с Сакамото, — Каору доброжелательно повторил своё предложение.

— Нет! — оторвался от еды Синдзи. — Да что ты пристал!

— Ты просто попробуй. Телефон при тебе?

— Что ты хочешь? Я же сказал — нет.

— Мне тошно смотреть на твою кислую мину, Синдзи-кун, поэтому я хочу тебе помочь.

Икари не мог не заметить, что эти слова прозвучали с искренним желанием помочь. Помочь не пилоту, а человеку. Икари засомневался, стоит ли упорствовать. Вряд ли такой парень, как Каору, затеял бы какую-то пакость. Он, может, иногда и выглядит легкомысленным, но на поверку оказался очень серьёзным молодым человеком. А ещё этот посыл «не убегать», который напомнил о себе в последнем сновидении. Будто подсознание Синдзи даёт пендель своему хозяину, мол, хватит уже этого нытья, оглянись вокруг — мир прекрасен! В груди снова засвербел невидимый бур: «Не отступайся! Не убегай!»

— Может, ты просто боишься общества девчонки? — решил подразнить блондин, натягивая свою фирменную улыбку.

— Вот уж точно нет, — твёрдо ответил юноша.

— Тогда с вас телефон, милейший, а вы извольте продолжить яства кушать, — покрутил он ладонью перед Синдзи в ожидании гаджета. — Не беспокойтесь, не смею вторгаться в недозволенное.

Икари прикидывал, сможет ли он общаться с Михо после всего, что случайно подслушал. Притворяться, будто ничего не было и всё идёт своим чередом? Именно на такой сценарий упирает Каору. Как он сказал? «Я стараюсь, чтобы меня узнали поближе и ценили вовсе не за внешность». И что ответила Сакамото на вопрос своей подруги? «Было бы хорошо влюбиться». Как-то так.

Может, и вправду попробовать? Что такое одна расчётливая девчонка, когда Синдзи завалил уже двух Ангелов! Хорошо, технически победил всего одного, но зато какого! Он почувствовал, как теперь мышление Мисато проникает в его сознание. Синдзи встряхнул головой и всё же достал смартфон, разблокировал его и передал Каору.

— Благодарю, — тот аккуратно взял телефон и немного повозился, приноравливаясь к сенсорному экрану. — Да это кирпич, им убить можно.

— Не я его выбирал, — сухо заметил Синдзи с недовольным лицом.

— У тебя семь пропущенных вызовов и двадцать три сообщения в почте. Причём четырнадцать мейлов мне знакомы.

Хозяин мобильника удивился. Без всяких задних мыслей или перемешивания с другими эмоциями. Просто удивился. Ещё по прибытии в Геофронт перед боем он свой гаджет перевёл в беззвучный режим и с того времени ни разу на него не глянул.

— Я вижу, ты удивлён, — снова голливудская улыбка, но она не раздражает. — Как и обещал, не буду читать, что тут написали. Оставлю всю радость тебе. Кроме сообщения Сакамото — хочешь послушать?

— Воздержусь, — Синдзи продолжил доедать ужин.

— «Привет, Синдзи, — всё же начал зачитывать Нагиса, придав своему голосу немного девичьей звонкости, — прости, что пишу в такой час. Я знаю, в отличие от нас ты по-настоящему занят, даже если никакого нападения не будет. Я буду молиться, чтобы это было так. И втройне буду молиться, если тебе придётся-таки пойти в бой. А также надеюсь, что с тобой всё будет хорошо. Я очень за тебя волнуюсь, моё сердце готово выпрыгнуть. Постскриптум: надеюсь, ты меня всё же простил и ещё не против сходить в кино».

— Она за меня волнуется, — саркастически заметил Синдзи, откладывая пустой поднос. — Ну да, как же.

Каору ещё раз бегло и про себя перечитал письмо, после чего заключил:

— Она старалась, — передал он обратно смартфон.

— Как можно естественнее? — язвительно заметил юноша и спрятал гаджет в карман. — У меня никогда не было девушки, но даже я понимаю, что её письмо очень наигранное.

— Она старалась, чтобы тебе было приятно, Синдзи-кун. А теперь снова доставай телефон и сделай приятное ей. А там, глядишь, и незачем будет притворяться.

Юноша только закатил глаза.

— Давай-давай, — подбивал его Каору, — или ты не мужчина?

Снова вспомнились слова, на этот раз Кацураги: «Людей судят по поступкам, а не по помыслам». Юноша глубоко вздохнул и достал смартфон.

— Молодец.

— И что же мне писать? — вопрос уже был без сарказма: Синдзи и вправду не знал, что и как писать девушке, он ничем подобным никогда не занимался.

— Не знаю. Но письмо написать должен ты сам.

«Сделать ей приятное, да?» На словах всё просто, а на деле Синдзи растерялся. В голову совсем ничего не приходило. Ситуацию усугубляло ещё и то, что организм после ужина снова просил крепкого сна. Даже отчего-то появилось волнение, будто ему Михо дорога. А уж пока набирал банальное слово «привет», и вовсе вспотел больше, чем перед встречей с Ангелом лицом к лицу. Он мог поклясться, что написать Аянами сейчас ему было бы проще, знай он её телефон или электронную почту.

— Это хорошо, — заключил Каору, глядя на то, как метается Синдзи. Но что в этом хорошего, для Икари оставалось неясно.

В палатку вернулись взрослые и очень обрадовались, что у них сегодня будет пополнение. Женщины не переставали обсуждать последние новости. На первом месте было возвращение домой, на втором — бой «Евы» с Ангелом. Синдзи старался их не слушать — он пытался сосредоточиться и набрать сообщение Михо. Однако вполуха ему удалось кое-что выцепить из разговора, и ничего хорошего в нём не было. Слишком много домыслов, слухов и откровенного вранья, отчего Икари ещё сильнее погрузился в своё дело. Мало-помалу, аккуратно подбирая слова, всё же получилось сочинить заветное сообщение. Он его перечитал раз — и внёс коррективы. Перечитал два — кое-что дописал, а где-то исправил. Каору попросил взглянуть — может, что подскажет, на что получил отказ. Нагиса прав — Икари сам должен написать Сакамото.

Спустя час, когда время уже приближалось к десяти вечера, наконец-то письмо было составлено. Осталось только нажать «отправить». Удивительно, но и для этого Синдзи пришлось перебороть себя.

Через пятнадцать минут он свернулся калачиком в своей койке и лежал как на иголках. Хоть организм измождён, но сон даже и не подумывал навестить бедолагу — Икари ждал ответа. И он его дождался.

— Ну и? — Каору расслышал вибросигнал получения сообщения.

— Завтра в полдень в торговом центре у фонтана, — Синдзи светился улыбкой, хотя и сам не понимал почему.

После этих слов он отвернулся и практически моментально провалился в царство снов без всяких кошмаров и красноглазых девиц. Приятный шум дождя о брезент только сильнее убаюкивал.