Evangelion Not End
- Размер шрифта +

Работа 8. Рай для Евы

Вот и все.

Проект, который мы вели двадцать лет, подошел к концу. Дирижер взмахнул копьем Лонгиния и уверено закончил это произведение. Как и миллиарды лет назад, Земля окрасилась в красный, вихрем перемен сорвав с людей одежду и прикрыв срам фиговым листиком.

Я многое поняла, Синдзи. Нам никогда не избавиться от одиночества, и потому — до свидания. Я обрекаю себя на муку вечности, чтобы дать тебе возможность решать самому, что делать со своей жизнью. Ни отец, ни мать, ни кто-то еще, но ты сам будешь выбирать свой путь.

А я прощаюсь с этой планетой. Увидимся ли мы вновь? Кто знает. Впереди у меня лишь холодный и бездонный космос. Мы создавали Еву на замену богу, и потому она будет жить вечно. Я буду жить вечно. Наверное, это очень страшно, но сейчас я не боюсь, малыш.

 

Я лечу сквозь пустоту и чувствую, как что-то меняется. Словно из меня вынимают стальной стержень, на котором висела вся конструкция из костей и живой плоти. Видимо, я удаляюсь от Земли все дальше и дальше. Кто бы что ни говорил, а у живых существ и породившей их планеты всегда будет сильная и неразрывная связь. В прочитанных мной книгах фантасты всегда сходились на мысли, что потеря Земли вызывает у людей отчаяние.

Что мне теперь делать? У маленькой частицы нечто, оставшейся от Икари Юй и помещенной в этот камень, нет глаз. Я лишь могу предполагать, что сейчас лечу куда-то вперед. А может быть, вниз. А может быть, в сторону. Лицо Евы царапают холодные снежинки звезд, таких далеких и бездушных, ее закручивает вьюга космической радиации и темной энергии. Я даже свою скорость не знаю, могу лишь предполагать, что она постоянно уменьшается — все спутники, запущенные за пределы Солнечной системы, специально разгоняли, используя притяжение больших планет.

Удастся ли мне покинуть родной дом или я свалюсь куда-нибудь в Красное Пятно на Юпитере? Что происходит вокруг? Я просто ничего не чувствую. Время потеряло для меня хоть какое-либо значение — быть может, это даже хорошо.

Прошла минута — или год.

Что-то проскользнуло мимо и сразу исчезло, я даже не успела толком понять это ощущение. Конечно, забрав человеческое тело, природа должна была возместить мне утраченные органы чувств. Но что именно я сейчас заметила? Комету? Это пояс астероидов?

А вдруг это уже пояс Койпера? Привет, Эрида, если ты вообще тут. А вдруг это облако Оорта! Седна, подружка, блесни чем-нибудь. Или вообще другая галактика! Эх, профессор Фуюцки, почему мы не оснастили Еву измерительными приборами?

Милый Синдзи, мне стало немного страшно, но ты не волнуйся, я со всем справлюсь, я ведь твоя мама. Правда, в книгах не пишут, что делать, если ты бессмертным камнем свалишься на чужую планету. Наверное, ждать ее разрушения, чтобы полететь дальше. А если я упаду в звезду? А если черные дыры все-таки существуют?

Как забавно, мои мысли состоят только из вопросов и пустоты. Может ли душа раствориться в космосе? Темная материя, ну хоть ты намекни. Что мне теперь делать? Человечество даже со слепым котенком нельзя было сравнить — в космических масштабах оно было настолько несмышленым, что напоминало скорее простую клеточку без ядра, которая невесть как зародилась в суматохе разбегающихся галактик.

Прошел год — или тысяча лет.

Вдруг я почувствовала промелькнувший мимо огонек. Божественная искра? Конечно нет. Интересно, что же это... По скорости было похоже на комету, если я правильно определила. Но почему вдруг огонь? Хм... быть может, она несла в себе замороженные частицы воды, в которых сохранялись нужные для возникновения жизни аминокислоты? Мимо меня пролетела жизнь?! Профессор, теория панспермии в действии! Надеюсь, ты найдешь удобную планетку и превратишься в прекрасное создание, маленькая аминокислота! 

Прекрасное, как человек, э-хе-хе...

Прошла тысяча лет — или миллиард.

Мне стало жарко. То есть, конечно, не мне, а Еве, но каким-то образом я смогла это почувствовать. Что происходит? Я наконец-то встретила свою звезду смерти? Горение продолжалось совсем недолго. Для меня, неясно сколько времени проболтавшейся в космосе, это скорее походило на вспышку.

 

ам ам ам ам ам ам ам

 

И я поняла, что остановилась. Вокруг был ад. Отчаянная размытость черного космоса сменилась какими-то оранжевыми и красными пятнами. Все вокруг пылало, взвивалось огнем до самых небес, хищно накидывалось на любую свободную поверхность, чтобы закрутить этот огненный вихрь еще сильнее, чтобы стать, наконец, новой звездой.

Но вскоре я поняла, что ошиблась. Вокруг было жарко, но совсем не из-за дикого пламени. Вокруг кипела жизнь! Именно кипела! Бурлила, брызгала горячим желанием выжить, шипела безостановочными изменениями и застилала все паром призрачных возможностей, новые двери в которые открывались с каждой секундой. Еще и еще.

Живая чашка Петри.

Я не могла в это поверить. Я только что огненным камнем свалилась на молодую планету, где всего какой-нибудь миллиард лет назад появилась жизнь?! Синдзи!.. Профессор! Да где же мои приборы?!

От возбуждения я потеряла и так атрофированное чувство времени. Напрягла все фибры души, чтобы понять, что тут происходит.

 

я смертельно голоден я хочу только есть жить есть жить жить жить ам ам ам ам

 

Судя по яркости красок, здесь активно развивалась жизнь, но на какой она стадии? Кажется, эта планета очень горячая, я бы сказала, градусов 60-90 по Цельсию. Быть может, она всегда повернута к своей звезде одним боком, и мне посчастливилось упасть на солнечную сторону. Если предположить, что вокруг меня простейшие анаэробные прокариоты, и принять во внимание температуру, выходит, что в этой атмосфере, как и на нашей молодой Земле три миллиарда лет назад, большей частью витает метан и углекислый газ, парниковым эффектом набрасывая еще десяток градусов.

Есть ли здесь вода? Должна быть обязательно, хотя бы в виде пара. Как же трудно тешить себя предположениями, не в силах проверить их на практике... Словно смотришь на запретный плод. Интересно, если так горят прокариоты, как же ослепительно ярко светится Земля в период царствования людей?

Сколько же теорий, сколько гипотез я могу сейчас проверить! Смена эпох, оледенение, наверняка тут найдется место и для великих вымираний. Наверное, мне удастся встретить даже «последнего общего предка», которого мы не смогли обнаружить даже в самых древних отложениях.

 

всеми силами всеми способами жить впитывать все что вокруг умирать рождаться снова снова снова

 

Но на какой же стадии находитесь вы, малыши? Я заметила, что подо мной красные пятна стали чуть ярче. Когда кончится мое везение? Кажется, я упала в какой-то мелкий водоем и сразу привлекла внимание этих малюсеньких жировых комочков. Думаю, на ложноножки можно не надеяться, но живые, пусть и такие простые, существа планеты должны были почувствовать чужака. Жизнь направит их ко мне — и что же произойдет дальше?

Однако мембрана у них и правда есть. Ты не можешь называться живым существом, если у тебя нет формы. Вот и подтвердилась, а точнее опроверглась первая теория, но странно – сожалений по этому поводу я совсем не чувствовала. Я кругом ошибалась, мой милый Синдзи. И спасибо тебе, что ты нашел в себе силы вернуться.

 

кто это я тебя не знаю откуда ты появился почему ты такой странный ты чужой мне все равно я умираю с голоду жить жить жить ты не опасный жить жить не вкусный жить

 

Можно я назову твоим именем вон ту клеточку? Я скучаю, малыш. Как ты там без меня? С тобой все в порядке? Наверное, я была плохой матерью, нужно было проводить с тобой больше времени. А может, мне было предначертано оказаться на чужой планете и принести сюда новую жизнь.

Я чувствовала себя огромным цветком, который, по-королевски раскинув руки-лепестки, наблюдал за своими младшими братьями.

Живи, малыш-Синдзи. Я внимательно наблюдаю. Вот ты первый раз испытал на себе, что такое бинарное деление. Вот одна из твоих клеточек умерла — не могу понять почему. Вот твои структура и строение ДНК стали чуть сложнее. Давай-давай, милый.

Я наблюдаю за тобой уже, наверное, миллионы лет, и все это время не спускаю с тебя глаз. Ты молодец. Ты стал гораздо взрослее, сложнее. А потом что-то изменилось.

 

что это я не могу жить почему еда плохая я умираю не живу плохо страшно больно умираю жить я хочу жить есть жить есть не умирать есть другое есть новое чужак

 

Сначала я не поняла, почему огонь вокруг стал постепенно угасать. Как-то раз я случайно заметила, что мир уже не сияет так, как раньше. Постойте... Что происходит? Почему угасает жизнь?

На планете стало чуть прохладнее. Куда-то делся весь метан, наверняка его заместил...

Если бы у меня были руки, я бы несколько раз хлопнула себя по лбу, а потом настучала бы по щекам. Кислород! Атмосфера насыщалась кислородом, и все анаэробные малыши погибали! Этого не может быть... Неужели я... Ну конечно. Пусть и красный, но океан — я принесла с Земли цианобактерии. И сейчас местная вода окрашивалась зеленым не потому, что в ней было много железа, а потому, что в ней развернули свои солнечные батареи первые на этой планете фотосинтезирующие организмы! Вверх тянулись небоскребы строматолитов, корпорация «Чистый воздух» производила кислород в промышленных масштабах, хотя ее никто об этом не просил. 

Эволюция шла своим чередом. Даже занесенные извне бактерии сумели адаптироваться и занялись своим прямым делом — устроили биологическую революцию. Без устали, планомерно, миллион лет за миллионом лет. Моих анаэробных малышей почти не осталось. Я все так же наблюдала за малюткой Синдзи, и однажды с ним случилось странное — он поделился как-то не так, а через некоторое время для метаболизма попробовал использовать кислород. Вдохнул первый раз в жизни (было немного жаль, что не закричал, как младенец). Я смотрела на эту клеточку как на собственного ребенка. Я была за нее так рада. Она выжила. Как и мой милый сын, она смогла преодолеть невзгоды и продолжила свое развитие.

 

Я новый Я другой хочу есть жить но другое Было страшно но теперь хорошо я смертельно голоден жить есть дышать жить есть дышать Чужак странный интересный Ты меня меняешь непонятно но хорошо ам ам ам ам ам ам ам ам ам ам ам

 

Фотосинтезирующие профессионалы с Земли работали с большим усердием. Прошло еще несколько миллионов лет, и пожар вокруг вспыхнул с новой силой. Это был уже не тот огненный вихрь, о нет, — это была пожравшая планету геенна огненная. Все, что могло гореть, горело, а что не могло — превращалось в то, что может, и поджигалось. Кислородная катастрофа, чей причиной явилась я, уничтожила почти всех анаэробных малышей, остудила планету, насытила воздух свободным окислителем и устроила местное подобие Кембрийского взрыва — жизнь словно расправила крылья. На планете появились эукариоты (я отдельно поздравила Синдзи с его первым ядром), впервые клетка перемещалась с помощью ложноножки, впервые детки открывали для себя особые отношения «хищник – жертва». Мир менялся стремительно, может быть даже слишком. Не сделала ли я хуже, занеся на планету бактерии, опережающие свое время? Но маленькие организмы на всех парах мчали к первым хордовым, и я успокоилась. Интересно, какими они будут? Сильно ли Синдзи этой планеты будет отличаться от моего Синдзи? Появятся ли динозавры? А может, этот мир станет царством рыб и сине-зеленых водорослей?

 

Я новый. Я сложный. Я не понимаю, но это хорошо. Я могу быть на земле, я могу быть под водой, я могу быть в воздухе. Я везде, и всегда хочется есть. Сложно внутри, но работает. Я дышу, ем и живу. Я хочу еще, новое сложное, просто новое, другое, жизнь, меняться. Не стоять на месте, лететь вперед, сквозь целый мир! Чужак, все из-за тебя. Спасибо тебе. Без тебя плохо, с тобой хорошо. Пусть чужак, но мне радостно. Будь здесь, помоги мне, хочу быть рядом.

 

Я до сих пор не понимала, сколько на этой планете жидкой воды, но с учетом остывания выходило, что океан в привычном мне виде должен существовать.

И представлялся он мне зеленым. Это была по-настоящему зеленая планета с цветущей у берегов водой, с гигантскими бактериальными матами, с невероятными морскими организмами, простейшими и не очень, названия которым не смогла бы придумать даже моя фантазия. Малыш Синдзи давно уже разделился на несколько видов, родов, семей, его потомки жили и на большой глубине, и на мелководье, и на суше. Но ирония заключалась в том, что я видела его — именно его, моего малыша-Синдзи, который миллиард лет назад был еще анаэробным прокариотом, а теперь его потомок вовсю работал хлоропластами, помогая земным цианобактериям изменять атмосферу.

 

Но вот планета вновь покраснела, и случилось это не из-за буйствующей жизни. Температура поползла вверх. Поначалу я не придала этому большого значения, потому что совсем не знала, какие геологические процессы здесь происходят, может, просто началось извержение вулкана.

 

Жарко. Сложно дышать. Плохо сложно. Чужак, что случилось?

 

Но я снова ошиблась. Это было начало великого вымирания. Единственное объяснение, которое я смогла придумать, называлось двумя страшными словами: «метангидратное ружье». Сама того не желая, я притащила в этот мир оружие. Человек не может жить без убийства — очередная теория была доказана. 

И я была той, кто в очередной раз уничтожил жизнь на целой планете.

 

Местные водоемы едва ли напоминали Тихий океан — они были меньше и мельче, именно поэтому почти вся их поверхность смогла зацвести. Сине-зеленые водоросли настолько развились и разрослись, что укутали зеленым покрывалом всю жидкую воду. Они как обычно вырабатывали кислород, а до тех, кто оказался под этим вероломным покровом, лучи родной звезды уже не доставали. И тогда гигантские столбы строматолитов и другие фотосинтезирующие бактерии мелководья сошли с ума, начав вырабатывать... метан. Постепенно умирая, они оставляли последний привет этой планете.

И жизнь снова забурлила, но теперь ядовитым для аэробов газом, вырывающимся со дна зеленого океана. Я видела это — за какую-то тысячу лет из жидкой воды высвободилось столько метана и углекислого газа, что планета вновь стала горячей. И все бы обошлось, если бы не разогретый океан, который выпустил из-под литосферных плит морского дна еще больше смертельного газа. Счет шел не на миллионы и даже не на тысячи лет. Счет шел на десятки лет. Вырывающийся из недр планеты метан стремительно замещал собой весь свободный кислород. Жизнь за такой скоростью просто не успевала. Я вновь увидела, как гаснет пламя, но на этот раз оно рисковало погаснуть навсегда. Я уже знала, что аэробные организмы вымрут все до единого, а кто успеет адаптироваться — будет сожжен сухой атмосферой. Я видела, как умирает мой Синдзи. Он лишь недавно стал формировать себе некое подобие скелета, но, к сожалению, это его не спасло. 

 

Чужак, мне больно, зачем ты делаешь мне больно? Я хочу жить, есть, лететь сквозь мир, ты принес с собой беду. Чужак, мне очень больно. Каждой моей частичке больно и страшно не знаю как выразить это это страшно и невыносимо Жарко плохо нечем дышать и все из-за тебя все из-за тебя жить я должен жить обязательно умирать и жить должен жить есть ам ам ам ам ам ам ам ам ам ам ам    ам          ам                     ам 

 

Резкое увеличение температуры по всей планете спровоцировало массовое извержение вулканов. Малыш Синдзи еще пытался вспомнить, как можно жить без кислорода, он старался законсервировать себя, чтобы переждать этот жуткий катаклизм. 

Но все было тщетно.

Маленький беспозвоночный Синдзи умер у меня на глазах. Последние огоньки света гасли, я вновь видела лишь непроглядную тьму. Планета тряслась, дрожала, ревела, в каком-то безумном порыве стремясь извергнуть из себя все, чем наградила ее природа. А повысившийся радиационный фон уничтожил последних анаэробов, которые смогли пережить кислородную катастрофу.

 

я тебя ненавижу

 

Через несколько тысяч лет на планете не осталось никого.

Какое-то время она продолжала пыхтеть ядовитыми газами и истекать жаркой магмой, пока не застыла окончательно.

Вся местная жизнь была мертва. Все мои цианобактерии были мертвы.

Наверное, если бы я могла плакать, я бы заплакала. Мне так хотелось последовать за ними, за край, чтобы не видеть этой пустоты и мрака, чтобы попросить у них прощения. Чтобы попросить прощения у маленького Синдзи.

Да, профессор. Техногенная панспермия — весьма грязный эксперимент. Бактерии извне уничтожили целую планету.

А что было бы, если бы я прилетела сюда чистой? А что было бы, если бы я могла их усмирить? Бы, бы, бы...

Планета мертва, я это знаю. Мертва как камень, как бездонный космос.

Видимо, так чувствует себя мать, у которой рождается мертвый ребенок. Мне повезло — Синдзи появился на свет крепышом. Но родитель из меня ни к черту, и потребовалась целая планета, чтобы объяснить мне это.

Я умею лишь убивать. Я настоящий человек. Я вечная Ева в этом безмолвном Эдеме. Меня никто не изгонял, я сама изгнала всех.

И я останусь тут памятником человечества. Раскинув руки, распяв себя на трупе невинной жизни, я подставлю истерзанные тело и душу нестерпимо сухому, шершавому, как наждачная бумага, ветру, и буду слушать мертвую тишину, мысленно обращаясь ко всему космосу: «Пожалуйста, не приближайтесь к нам».

я тебя ненавижу

Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End