«Ну ты и сволочь, Синдзи. Почему даже сейчас не можешь просто перестать думать и полностью прочувствовать всё, что натворил?»
Потому что я – это я. Сам себя таким сделал. Признайся, глубоко внутри ведь ты даже не считаешь их всех за людей – всего лишь так… возможности. Ходячие и говорящие способы достижения твоих собственных целей: использовать – забыть… ну что, страшно? «В том-то и дело, что нет. И останавливаться я не собираюсь. И вот сейчас да – стало легче».
Но, несмотря на обещание, увидеться сегодня с Тодзи и Кенске не смогу. Я просто не в силах сейчас смотреть им в глаза, шутить, как ни в чём не бывало, врать, чем занимался ночью… они – мои друзья, и это слово – не пустой звук. Только благодаря им я ещё не совсем беспринципная мразь. Они держат меня на поверхности. «Пока ещё».
Нужно увидеть Хикари. Рассказать ей о результатах. Конечно, можно бы передать сообщение через «курьера»… обдумываю эту мысль и отбрасываю её.
Потому что как раз сейчас стоит привести в действие старый план: дать понять лидеру «марков», что Эсту из «чёрных» известна её настоящая личность. Время самое подходящее – в эвакуации у Хикари-Линт будет множество времени и возможностей, чтобы обдумать это и морально подготовиться к моему следующему шагу – она, с её умом, конечно же поймёт, что с таким козырем «чёрные» не станут бездействовать. А тот факт, что «марки» через неё разругались с «экветами» означает простую вещь: вероятность их объединения низка, как никогда – да и Хикари никогда не пойдёт на это. Даже чтобы избавиться от «чёрных». Она слишком честна и слишком надеется на собственные силы. Другое дело, если бы против нас поднялись все банды города-крепости, но для этого нужно что-то посильнее, чем раскрытие личности одного из лидеров – к тому же, тайное: Хикари не дура, чтобы рассказывать об этом. А поодиночке они все способны только ненавидеть «чёрных» и пытаться хоть как-то вычислить наших людей среди своих. Аккуратно управляемая паранойя, подпитываемая слухами о предательствах – ещё один прекрасный способ разобщения врагов.
Итак. Хикари сейчас, когда ещё только-только светает, может быть в двух местах: на базе «марков» – и вот туда Эсту нельзя: они же перепаникуют и кинуться переезжать, а оно мне зачем? – или у себя дома. Первый вариант потому отметаем, а проверить второй проще простого. Живёт она здесь же, в зелёном секторе – родители, постоянно занятые на работе в секторе жёлтом, по первой просьбе любимой дочери сняли для неё квартиру «поближе к месту учёбы». «Достаточно взрослая, чтобы быть ответственной», пай-девочка в глазах семьи и преподавателей, староста Хораки-сан распорядилась этим с умом – она изучила градостроительные планы и выбрала дом поближе к центру сектора, но не там, где квартиры слишком дороги; да с действующим выходом в подземные коммуникации гражданской обороны, откуда так удобно, зная путь и имея инженерные коды, спускаться на суб-уровень, к базе «марков». И все остались довольны.
Зелёный сектор, суб-сектор семнадцать-семь, обычная двадцатишестиэтажка со сканером сетчатки на входе, окружённая такими же – обитатели нижних этажей вряд ли часто видят солнце. Хикари повезло больше – она живёт на двадцать четвёртом. Сканер стандартной модели, так что на преодоление защиты уходит меньше минуты, лифт работает, окна наружу на этажах – не заблокированы и не защищены. Поднявшись на двадцать третий, врубаю маскировку – мало ли, кому в соседних домах не спится – и добираюсь к нужному месту по внешней стене. Квартира угловая: окно кухни и балкон на восточной стороне, ещё одно на южной. Кухня не подходит, там на подоконнике внутри уйма цветов, если идти через неё – всё полетит на пол, так что забираюсь на балкон и уже протягиваю руку к двери, когда «контактник» подсвечивает её сиреневым. Ну-ка… ого, сенсорная сеть, да ещё и такая плотная. Излучатель – внутри комнаты, ни за что не поверю, будто он не экранирован от внешнего управления… и точно. «Думай, Синдзи». Встав во весь рост и отклонившись назад, проверяю – да, окно кухни тоже закрыто сетью. «Ну что, наплевать и идти внаглую? Нет, если «марки» так позаботились о безопасности своего лидера, то через пару минут они будут здесь, а мне нужно спокойно поговорить с Хикари – тайком и наедине». Повторно сканирую сеть, определяя источник излучения, сравниваю мощность с дальностью и характеристиками излучения… есть, два варианта. Оба – спец-модели, такими пользуется Стража и наш любимый Департамент, оба намного лучше доступного на открытом рынке, но в разы хуже армейских стационарных образцов. И у обоих есть уязвимость, которая не имеет значения, если ты – обычный грабитель, спустившийся с близкой крыши здания, чтобы обнести простого обывателя. Но которая становится критической, если у тебя есть хотя бы полускафандр или киберипланты, способные перехватывать контроль над мышцами и нервной системой.
Так что следующие семь с лишним минут я медленно, нет, не так, мучи-ительно ме-едленно открываю запертую на простой замок балконную дверь, вхожу и закрываю её за собой, не оборачиваясь. Настолько медленно, что мышцы протестуют, а мозг сходит с ума – для человека неестественно и нереально двигаться с постоянной скоростью нескольких миллиметров в секунду. Зато сенсорная сеть такого движения попросту не улавливает, не хватает чувствительности.
В большой комнате пахнет ванилью, корицей и совсем чуточку – пылью. По стенам расставлены шкафы с книгами – настоящими, отпечатанными на бумаге, на полу – большой ковёр, а в углу – стационарный масс-комм последней коммерческой модели и профессиональная голографическая плюс аудио система. А неплохо Хикари устроилась…
Полностью стеклянная дверь в коридор отворяется беззвучно. Та-ак, налево, значит, кухня, направо – спальня, судя по планировке квартиры – ничуть не меньше гостиной, откуда я только вышел. Есть соблазн не тратить зря время, но, боюсь, вторжения в спальню она мне не простит и о конструктивном общении можно будет забыть. Так что – подожду, ничего со мной не сделается.
Получасом позже, когда первые лучи солнца брызнули в окна, радугами простершись на светлых панелях стен кухни, со стороны спальни послышался звон будильника – а Хикари ранняя пташка. Поставив на плиту чайник, я впервые подумал: ну а что, если она там не одна? Сцены ревности – последнее, что нам сейчас нужно. «Ладно, если что, вырублю его ненадолго и поговорим спокойно». С этой мыслью я оглядел себя, проверил, плотно ли прилегает маска и в край высветлил остальную одежду – теперь для лидера «марков» не узнать Эста в утреннем непрошенном госте – почти невозможно.
Контактник, стоило задуматься, услужливо выцепил и усилил нужные звуки: вот она встаёт с кровати, вслепую ища ногами тапочки, спросонья чуть шаркая ногами, подходит к двери и отворяет её – слышно, как створка шуршит, цепляясь за высокий ворс ещё одного ковра; идёт в ванную совсем рядом со спальней. И пусть я не страдаю от излишнего благородства, но здесь – прерываюсь, пока там шумит вода, тем временем снимая с плиты закипевший чайник и включив программируемую кофемашину: когда у человека в стенном шкафу всего один сорт чая и шестнадцать – кофе, понятно сразу всё.
К тому времени, когда Хикари выбирается из ванной комнаты, по кухне уже разносится сильный и приятный аромат. Да, кофе я не особо жалую, но – напоминает те далёкие времена, когда мама почти всё время проводила дома. Негромкие шаги приближаются по коридору, замирают почти за углом, я слышу, как Хикари втягивает носом воздух, и… влетает в кухню:
— Ты всё-таки смог прийти пораньше! Я так скучала… — она осекается, заметив у окна не того, кого, похоже, ожидала увидеть, каким-то судорожным движением запахивает купальный халат на груди, а я немного ошеломлённо наблюдаю за сменой выражений её лица: неприкрытое счастье сменяется удивлением, непониманием, страхом… решимостью – и она бросается бежать обратно в спальню. Пока я в ступоре стою, сжимая в пальцах чашку крепкого чая, в голове медленно рождается мысль: «А что, если у неё там тревожная кнопка? Вот сейчас вызовет своих, и…»
…и в этот момент Хикари вновь появляется в дверном проёме: с той же решимостью во взгляде и слишком тяжёлым для неё пистолетом в руках – причём не энергетическим, а самым что ни на есть огнестрельным. «Охренеть…»
— Что ты здесь делаешь?!
— Приветствую, Линт, — сейчас лучше не наглеть, а то мало ли… мне нельзя раскрывать свои козыри вроде контактника. — У меня есть новости по твоей просьбе.
Ствол пистолета чуть дрогнул у неё в руках – но Хикари не позволяет сбить себя с толку:
— Что ты сделал с ним?!
— С кем? — теперь уже искренне изумляюсь я.
Она торопливо оглядывает кухню, словно надеясь увидеть здесь кого-то ещё, вновь в упор смотрит на меня:
— Тогда как ты сюда попал?!
— Как все нормальные люди – через дверь. Будешь кофе?
— Лжёшь! Такая защита тебе не по силам!
Я негромко, чуть издевательски смеюсь – достаточно, чтобы не выходить из известного ей образа Эста, но не так явно, чтобы спровоцировать.
— Мне по силам намного больше, чем ты думаешь, Линт… или называть тебя другим именем?
Её зрачки расширяются, когда простая мысль – я у неё дома – достигает сознания.
— Поговорим о деле? Я и так потратил добрых полчаса, дожидаясь, пока ты изволишь проснуться.
Чёрт, вот этого, похоже, говорить не стоило – во взгляд Хикари вновь возвращается страх. А в таком состоянии…
— Сними маску!
Недоверчиво смеюсь:
— Серьёзно? И ты ждёшь, что я подчинюсь? Слушай, мафия…
— Сними маску или я выстрелю! — голос дрожит, палец подрагивает на спусковом крючке – да она же явно накручивает себя, пусть даже сама этого не понимает! В груди поднимается волна раздражения пополам со злостью – какого хрена, я столько сделал, чтобы ей помочь, а теперь мне угрожают и что-то там ещё смеют требовать? Контактник в ответ на намерение просчитывает траекторию и минимально необходимое усилие – я срываюсь с места, в четверть секунды достигаю Хикари, выбиваю пистолет из рук и за столько же возвращаюсь обратно. Обращаю внимание на неё: ещё не успела опомниться – стоит, держа на весу руки, глаза непроизвольно наполняются слезами от боли в вывихнутых пальцах правой. Предельно аккуратно, уже успокаиваясь, кладу пистолет на кухонную панель и глухой звук соприкосновения металла с пластиком словно приводит её в чувство: Хикари закусывает губу, сдерживая стон, отступает на шаг.
— Стоять, — холодно требую я, тщательно выбрав тон – иначе у неё сейчас, ещё чего, начнётся истерика с попытками выбраться из квартиры, зовя на помощь. Хикари замирает на месте.
— Ты виновата в произошедшем сама, Линт. Нечего было угрожать мне оружием и требовать открыть мою личность, когда я пришёл с вестью о том, что выполнил твою просьбу, — в её глазах сквозь опасение и боль мелькает понимание и я продолжаю: — В ближайшее время боссы соберутся и решат дать «маркированным» отсрочку – до конца войны плюс ещё двадцать один день. Радуйся!
Последнее слово звучит на редкость ядовито и Хикари, опустив взгляд к полу, почти робко спрашивает:
— Как ты… как тебе удалось так быстро…
— Не твоё дело! — резче, чем нужно, отрезаю я, и она вздрагивает. — Но знай – это стоило двоим жизни, и… а, неважно!
Прохожу мимо неё – Хикари даже не отстраняется, невидяще уставившись куда-то в пространство, но уже подойдя к дверям, слышу за спиной торопливые шаги и отчаянно-требовательное:
— Стой! Кто… кто они были?
— Это не имеет значения.
— Для меня – имеет! — решительно, несмотря на слёзы и боль в голосе, возражает она.
«Я не скажу тебе, Хикари – и так от злости выдал больше, чем следовало. Ты слишком честна и благородна для всей правды. Лучше…»
— А мне плевать. Учти только – это я убил их.
Хикари отшатывается, глазами с расширившимися зрачками глядя на меня. Резко киваю:
— Да, я. Не их первых, не их последних. Так что запомни это, Линт – и не становись у меня на пути.
Изнутри дверь не блокирована – понятно, защита, чтобы не впустить посторонних, а не наоборот. Замок глухо щёлкает за спиной, я слетаю по лестнице на три пролёта и, включив маскировку, затаиваюсь в укромном уголке: вдруг Хикари всё-таки вызвала своих? Медленно тянется минута, начинается вторая… где-то далеко внизу хлопает дверь, звучат шаги кого-то из жильцов – потому что неспешные, включается лифт… а я жду, уже понимая, что, наверное, Хикари всё-таки и вправду лучше меня – и ничего не дождусь. Но тяну с тем, чтобы уйти ещё полминуты, минуту – лифт проезжает мимо, останавливается, открываются двери: на этаже, откуда я только что ушёл!
«Значит, ты всё-таки…» — думаю я, но озадаченно обрываю мысль: шаги слишком спокойные. Совсем не таясь, человек пересекает площадку и открывает замки своими ключами. Дверь захлопывается, я слышу неразборчивый – защита мешает – возглас Хикари и то, как этот что-то взволнованно у неё спрашивает. Мотнув головой – наверное, его она и ждала «пораньше» откуда-то – вырубаю сенсоры и спускаюсь вниз. Мне предстоит ещё один визит, и вот он – наверное, пройдёт легче… или ещё тяжелее. Но так нужно.
А уже на выходе из дома понимаю вдруг, что голос утреннего гостя Хикари мне явно показался знакомым.
Она не знала, что разбудило её – но детство, проведённое на улице, научило и спать, ожидая опасности. Миюки – потихоньку она начинала примиряться с собственным именем, хотя плохих воспоминаний не убыло – напряглась, не открывая глаз и вслушивалась, пытаясь понять, что изменилось. Под одеялом рядом пошевелилась Сатоми, что-то пробормотала сквозь сон, прижалась теснее – так, что желание вспыхнуло вновь. Миюки справилась с ним и напряглась ещё сильнее: нет, она проснулась не из-за этой девушки, благодаря которой всё и стало возможным – даже жить дальше, не оглядываясь на прошлое. Расслабленно, словно невзначай, в полудрёме, вытянула руку и «уронила» её с кровати – там, на полу, лежит пистолет – жалея про себя, что вчера поддалась на уговоры Сатоми и убрала его из-под подушки. Пальцы уже коснулись ледяной от утреннего холода рукояти, когда Миюки сообразила, что по полу дует сквозняк: а она точно закрывала окно на ночь! – и почти одновременно услышала голос, с такими знакомыми нотками заинтересованности произнесший:
— Доброе утро, Сэри. Я рад, что ты не теряешь осторожности.
Чувствуя одновременно облегчение и досаду, она оставила оружие в покое, мягко, чтобы не разбудить, отстранила Сатоми, перевернулась на спину и села в постели, прикрывая одеялом грудь. Откинула назад волосы, лезущие в глаза и серьёзно ответила:
— Здравствуй, лидер.
Сидящий на подоконнике – как всегда, в чёрном с головы до ног – почти беззвучно рассмеялся в ответ:
— А Мунаката не возражает, что ты до сих пор называешь меня так?
— Он не знает.
Помолчали. Сэри знала, что Эст пришёл по какой-то причине – но всё равно была рада вот так просто молчать рядом с ним. «Что-то вроде ностальгии, — как-то сказал ей он. — Несмотря на то, что ты ушла от нас, несмотря на то, сколько боли я тебе причинил – мы всё равно оба чувствуем это… парадоксально, но правда». Она прогнала тёплое чувство, возникшее где-то в груди от этого молчания, прищурилась:
— Ты мог бы позвонить в дверь…
— …перед этим вырубив твою охрану и разбудив вас обеих? Извини, но я пришёл поговорить только с тобой.
— С одним из заместителей «Скипетра» или с одной из бывших «чёрных» по имени Сэри?
— Видишь, ты и сама всё понимаешь. Конечно, с Сэри.
— Зачем, Эст? — прямо взглянула на него она.
— Ты прислала ко мне Линт.
Он не спрашивал – утверждал.
— Тебе удалось помочь ей?
— Да. Но я очень, очень тебя попрошу – пожалуйста, больше так не делай. Я… — Миюки поражённо услышала, как его голос дрогнул. — Да, я виноват перед тобой, и вряд ли что-то может…
— Эст, не надо…
— Дай договорить, хорошо?.. Твои слова ничего не изменят: я виноват и ничто этой вины не искупит. Ты – проси у меня, чего хочешь, но не нужно больше делать этого ради других. Пойми, те же «марки» не заслуживают того, чтобы вспоминать обо всём, что было. Я выполню, что в моих силах – но для тебя. Только для тебя.
— Что… тебе пришлось сделать? — тихо спросила она, с изумлением понимая, что слышит в его голосе – ненависть. К себе. «Тот Эст, которого я знала, ни разу не испытывал ничего подобного».
— Это несущественно, Сэри. В этом нет твоей вины, а Линт своё уже получила. Как и я.
— Ты что-то сделал ей?
— Да. Нет. Она почти не пострадала… по крайней мере, физически. «Марки» получили отсрочку.
Миюки кивнула сама себе – если Эст говорит, значит, так и есть. Что она знала – так это что врать ей он не станет.
— Ты сказал: выполнишь, что в твоих силах. Тогда… могу я попросить?
— Да.
— Сними маску. Я хочу увидеть твоё лицо.
Эст замер, словно вдруг забыл, как двигаться и дышать. И медленно, будто сам себе не веря, покачал головой.
— Почему? Я не выдам тебя, ты же знаешь.
Он вновь покачал головой – точно так же, погрузившись в собственные мысли.
— Что ты хочешь этим сказать? — просто спросила она.
Эст бросил на неё внимательный взгляд и вдруг рассмеялся – и от этого смеха как морозом продрало по коже.
— Тебя уже долго нет с «чёрными», Сэри. Ты многого не знаешь. С того дня, как ты ушла, я никогда и никого не заставляю делать нечто подобное… тому, на что пошла ты.
— Это же хорошо, я рада, что ты…
— Теперь я всё это делаю сам.
Миюки поперхнулась воздухом – сейчас она почувствовала себя, словно в детстве: когда, поверив кому-то, получала в ответ только унижения и побои.
— Поэтому прости, но я не могу показать тебе своё лицо. В отличие от других из «чёрных». Даже те из них, кто считает Эста своим другом и кому я отвечаю тем же – никогда не чувствовали меня так, как ты. Поэтому перед ними я могу раскрыться, не опасаясь ничего. А ты, я знаю – увидишь лицо предателя и убийцы. И уж поверь: ни одно из этих предательств, истязаний, убийств – не было случайным или потому, что я чего-то не понимал.
Молчание вернулось, но теплоты в нём уже не было. Сэри поняла вдруг, что смотрит на него широко раскрытыми глазами и верит – верит, что Эст говорит правду! Губы словно сами собой прошептали: «убийца?..» – но он услышал, как слышал всё и всегда, и она, поняв это, неловко отвела взгляд.
А когда, спохватившись, подняла глаза на окно – в нём уже было одно лишь ярко-синее небо.
«Планы, планы, планы. Планы должны исполняться. И к ангелам то, что этому мешает!» Всё верно, Синдзи. Хочешь чего-то добиться в этом городе-крепости – стисни зубы и делай. К чёрту совестливые рефлексии. К чёрту лишние переживания. Всё, что мешает тому, чтобы тебе и твоим близким стало лучше – туда же. Ты для того это всё и делаешь, чтобы жизнь их стала лучше. У них свои мысли, свои пути – не тебе проходить эти пути за них. Но облегчить дорогу – да. Это правильно. И потому – действуй.
Итак, что мне вообще нужно успеть за оставшееся до эвакуации время?
Ещё раз съездить к маме и попытаться больше узнать о происходящем. Мне не нравится, что она хочет остаться в городе и гораздо сильнее не нравится, что она во всём этом участвует – нужно постараться убедить её уехать из Эдо-3 всем вместе и забрать с собой Рей. Обязательно – забрать Рей! В Институте десятки учёных, и без них разберутся.
Выследить того «бывшего военного», который заставил «флеша» использовать детей, чтобы таскать неизвестно что и куда – потому что он может знать что-то лишнее о «чёрных» и личности Эста. Заодно узнать у Тодзи, как там Сакура и не вляпалась ли ещё во что-то – может, расспросить ещё того паренька, как там… Роло.
Проверить «Архонта» на Базе, убедиться, что ей уютно в закрытой области пространства – ладно, начистоту: что комфортабельная тюрьма, которую я наспех выстроил, её удержит.
Ага, и ещё поговорить с Аской – мы плохо расстались в последний раз…
Со вторым и проще, и сложнее всего – нужно просто ждать, когда сработает программный «жучок» в интерфейсе того «флеша», кроме этого я не могу почти ничего: у меня нет даже чёткого описания внешности того военного, не говоря уже о чём-то более конкретном. А если поступить, как обычно – пробивать его через своих людей в Страже и развесить по Сети следилки-маячки – есть возможность, что он узнает о поисках и заляжет на дно. Нет, это не выход. Зато стоит им встретиться с «флешем» и у меня будет намного больше, в идеале – сигнатуры личного интерфейса. А там и поохотимся.
На встречу с Тодзи я теперь уже точно не пойду, просто так припереться домой к нему, чтобы узнать о Сакуре – не вариант, а Роло если и искать, то через сестру или школьные базы Департамента, что сейчас не ко времени. Да и не так важно.
Зеваю и чувствую, что страшно устал – но знаю, что прямо сейчас отдохнуть не смогу: в такое состояние, когда каждый лишний звук или движение вокруг вызывают едва ли не желание прибить раздражитель, я прихожу оч-чень редко. Но знаю о нём всё: сейчас мне нужно держать себя в руках и сделать что-то прямо противоположное. Что-то… созидательное. Хорошее в самом простом смысле. Иначе, сколько себя не выматывай – толком даже не уснуть.
А из всего, что намечено: Институт или «база». Проблема «Архонта» может немного подождать, значит… Достаю комм, отключаю «чёрное» шифрование, кабель в разъём за ухом, активировать нужный контакт. Короткая тишина, щелчок соединения:
— Привет, Икари-кун.
Недоверчиво перевожу взгляд на строчку вызова: нет, всё верно, это мамин номер. В чём дело?
— Мисато-сан?.. Что-то случилось?!
— Нет-нет! — бодро отвечает совсем чуть-чуть не похожий на обычные человеческие голос. — Всё в порядке, не переживай! Просто Юи-сан прямо сейчас бес-пре-дельно занята и попросила меня отвечать на звонки.
— Ла-адно, хорошо, — ошарашенно соглашаюсь я. Да, использовать сверхмощный AI в качестве секретаря – совершенно не в духе мамы, но не могла же Мисато просто перехватить звонок? Надеюсь, нет. — А ты не скажешь, когда она освободится? Я хотел бы приехать.
— Нет, Икари-кун, не скажу, — посерьёзневшим голосом отвечает Мисато, — извини, но это запретная информация. А приехать – ты молодец, что не распространялся о том, что узнал от мамы…
— Но?
— Но, — не стала спорить она, — не ответишь: куда именно ты иногда пропадаешь? Когда тебя нет ни в одной реальности?
— Ты что, следишь за мной?!
— Конечно, Икари-кун. Не думай, что мне не совестно, — голос и вправду стал виноватым, — но ты стал носителем тайн, которые есть даже не у всякого сотрудника Института. Конечно, мы присматриваем за тобой.
— «Мы»?
— Фуюцки-сенсей и я. Точнее, сейчас только я, и не надейся, что удастся заговорить мне зубы – ответь на вопрос.
— А если нет?
— А если – нет, мне придётся приставить к тебе наблюдение из службы безопасности и закрыть доступ в Институт. Насовсем.
— Мисато-сан! — возмутился я.
— Прости, Синдзи, но тут я ничего не могу для тебя сделать. Это прямой приказ Фуюцки-сенсея.
«Если за мной будут ходить люди из «NERV» – с тайной «чёрных» можно попрощаться. Но хуже того – я не смогу повидать маму: вряд ли она сейчас выберется домой. Чёрт! Ладно, не нервничай. Однажды они бы всё равно бы дознались».
— Мисато-сан, Институт же экстерриториален по отношению к Департаменту Эдо-3?
— Ты сам знаешь, что да, — в её тоне появилась заинтересованность.
— Мне нужно официальное подтверждение, что всё сказанное останется в пределах информационного массива данных Института.
— Ты что, нарушил закон? — слышу я такие знакомые искорки смеха в её голосе.
— Да, Мисато-сан.
— Надо же! — фальшиво-трогательно звучит с той стороны связи. — Маленький Син-кун вырос!
— Мисато-сан, не издевайся! — едва удерживаю грустный тон я, вспоминая, сколько раз она меня этим подкалывала – и чуть расслабляюсь: начало положено. — Всё очень серьёзно!
— Конечно-конечно! Что ж ты сделал? Взломал базы личных данных студентов колледжа? М-м, нет, студенток! Поменял оценки в табелях кому-то за пару сотен? А, знаю – посещал сетевые зоны не своей возрастной категории? Какие-нибудь там стриптиз-клубы, или – неужели, даже бордель?
Она смеётся, и я невольно улыбаюсь, несмотря на серьёзность угрозы не пустить меня к маме – Мисато-сан, кажется, никогда не повзрослеет. А ведь я знаю её с самого своего детства. Ну а она меня – чуть не с рождения.
— Ладно, согласна. Если это не из перечня особой категории – никто не узнает. Записано и подтверждено. Ну так что ты сделал, колись! Может…
«Особая категория» – преступления против Империи, за которые полагается каторга или смертная казнь. Вроде помощи в побеге сумасшедшему AI или самовольному занятию пространства Сети, принадлежащего военным, ага.
— Я выстроил себе закрытую зону в неразмеченном пространстве, Мисато-сан! — спешно «выдаю секрет», обрывая поток её предположений, становящихся всё более неприличными.
Она даже замолкает на пару секунд – от удивления, что ли? – а потом слышу:
— Ого! И как тебе это удалось? — в голосе – столько любопытства, что я почти успокаиваюсь. Мисато-сан в своём репертуаре.
— Ну… не так сложно, на самом деле. Забрался в отдел учётных записей Департамента, где всякие там профессиональные союзы регистрируют, добавил теневые строки в реестр, скопировал пути к нескольким и чуть поменял. Защита там у них дырявая, ты же сама знаешь! А потом подчистил реестр. Во-от, и…
— …и получилось, что всё вроде как законно, но никаких следов!
«Мне не померещилось – это в её голосе правда восторг?» — почти ошарашенно думаю я, когда слышу продолжение, разбивающее все сомнения:
— Умница, Син-кун! Я тоже когда-то так развлекалась! А позовёшь к себе?
«Она совсем без тормозов! Хотя с её возможностями… а я всё-таки был прав, что и вправду всё это сделал – прикрытие пригодилось. И что всегда в авто-режиме синхронизировал имитацию визитов туда со временем пребывания на базе «чёрных» – тоже».
— Да у меня там ещё ничего толком не доделано…
Точнее, вообще полная неразбериха, имитирующая многочисленные переделки при попытке создать что-то, чего сам владелец зоны – то есть я – до конца не понимает.
— Ну Синдзи! Я одним глазком!
— Ладно, — «сдаюсь» я. — Держи координаты и коды доступа. Только не меняй там ничего, пожалуйста! Я хочу закончить сам!
— Конечно-конечно! — так весело соглашается Мисато-сан, принимая данные, что я понимаю – не удержится, чтобы не поставить в той зоне всё с ног на голову. Ну и ладно. Потом можно будет изобразить недовольство, что она всё переделала – и что я, мол, сделал для себя новое обиталище и делиться им не буду. Она поверит. Но это всё, наверное, будет уже после войны… Кстати, о войне.
— Мисато-сан! Теперь мне можно к маме?
— Нет, Син-кун, извини.
«А сейчас отчего?!»
— Юи-сан правда очень занята. Её нельзя отвлекать.
— Да я могу подождать…
— Неизвестно, когда она освободится.
— Ну, пока навещу Рей. Мисато-сан, ну пожалуйста!
— Нет, Синдзи. Прости, — после какой-то странной заминки отвечает Мисато. Слишком странной.
— Что-то не так с Рей? — вот теперь начинаю беспокоиться всерьёз. Ну не бывает таких совпадений!
— Нет-нет! Правда, всё в порядке! Просто Институт закрыт, пока идут… пока Юи-сан работает над своим проектом насчёт войны, — она выделяет слово «проект» особой интонацией, а я недоверчиво кошусь на комм – по простой связи говорить о таких вещах? По привычке вытаскиваю данные о шифровании звонка, вижу длинный список протоколов защиты, многие из которых «начинке» комма вообще не известны – и завистливо вздыхаю. Да, конечно. Небось оператор связи вообще не узнает, что кто-то куда-то звонил. «Мне бы такие возможности!»
— Понял... Но ты можешь мне позвонить или написать там, когда получится! Мне правда очень нужно поговорить с мамой, Мисато-сан. Пожалуйста!
Вновь почти незаметная заминка – словно в это мгновение она на что-то отвлекается. А точно ведь – сказала же, что всё контролирует Фуюцки-сенсей!
— Хорошо, Синдзи. Я позвоню.
— Спасибо, Мисато-сан.
— Не за что. Жди в гости!
С глухим щелчком связь отключается. Проверяю комм – м-да, даже во внутренней памяти не осталось ни следа прошедшего разговора. Похоже, всё намного серьёзнее, чем я думал. Чем же там занимается мама?
И… как к этому причастна Рей?