Открыв люк на мостик, Синдзи шагнул за порог и остановился, дожидаясь, пока глаза привыкнут к царящему здесь мраку, едва-едва рассеиваемому светом мониторов контроля перед «гнёздами» каждого из пяти киберов: по два справа и слева и одно – впереди, под главным тактическим экраном. Когда на фоне темноты проступили очертания командирского кресла, Синдзи обошёл его, встал сбоку и отдал честь:
— Госпожа капитан, подразделение «EVA-01» прибыло на борт, — несмотря на то, что Тестаросса-дайсё прекрасно знала японский, Синдзи общался с ней только по-английски и никогда не называл по имени: эта рекомендация была в той части досье капитана, где содержались данные о психическом состоянии – якобы такое «должно обеспечить лучшее сохранение достигнутого эффекта перестройки личностных приоритетов».
Капитан встала из кресла, ответила на приветствие и скомандовала в пространство:
— Режим стандартный, — осветился главный экран и Синдзи наконец разглядел её лицо, белеющее над чёрным воротником мундира флота NERV. Тонкие черты, бледная кожа. Чересчур бледная. Она вообще покидает подлодку? — Мощность реактора на двадцать процентов. Запрос на открытие главного шлюза.
По экрану побежали строки – подтверждение команд, что-то пискнуло и прозвучал бесполый голос связиста-кибера, как все они, делавшего небольшие, но заметные паузы между словами:
— Разрешение _ получено _ шлюз _ открыт.
— Двигатели – запуск. Проверка отсеков, — строки на экране исчезли и появилась схема подлодки. Когда все отсеки засветились зелёным, прозвучала команда: — Погружение. Выходим через главный шлюз.
Синдзи с интересом изучал изображение на экране: идеально прямой подводный тоннель уходил куда-то вперёд, сверху и снизу подлодку выцеливали трёхтрубные торпедные аппараты, натыканные через каждые сто метров, монитор связиста чуть ли не искрил, отображая, с какой скоростью тот отвечает на запросы автоматизированных боевых постов – человеку такая и не снилась. Подлодка выплыла из тоннеля.
— Режим походный. Мощность реактора поднять до сорока процентов. Применить проложенный курс. Скорость – крейсерская.
— Есть _ капитан, — а это уже рулевой. Голос кажется чуть другим, чем у связиста.
— Лейтенант Икари!
— Да, капитан.
— Расчётное время прибытия: девять часов сорок минут. Можете быть свободны.
«Интересно, — думал Синдзи, выходя из рубки, — неужели ей так хочется остаться одной – киберы не в счёт? Так и свихнуться недолго. Или это как-то связано с обработкой и она не хочет видеть рядом кого-то ещё из NERV? Кто знает…»
Синдзи слышал, что ментальный оверкодинг, как это называлось официально, или промывка мозгов – чем оно было на самом деле, не стирает воспоминаний, а изменяет отношение к ним: враги видятся друзьями, штурм и уничтожение твоей команды – освобождением от захватчиков… но вот всё ли меняется? Ладно, что толку об этом думать – пока работает, всё в порядке, а если перестанет – всегда есть другой путь. Хотя убивать Тестароссу не хотелось – ей в этой жизни и так досталось…
Большую часть вчерашнего дня они со старшиной потратили на разработку и доведение до ума плана операции. Даже не операции в целом, а той её части, что включала непосредственно высадку, продвижение к точке извлечения и обратную амбаркацию. По всему выходило, что просто так не то что уйти – даже добраться до цели не удастся: за годы после Второго Удара обосновавшиеся в Северном ареале Тайбэйской конурбации жители стёртых с карт Нидерландов не только приспособились, но и фактически построили собственное мини-государство со своей армией, полицией и службой безопасности, причём в последнюю набирали людей, готовых пойти на почти неограниченное вживление кибер-имплантов. В подразделении, подчинённом Икари, тоже были «киборгизированные»: оба снайпера – им без этого никак, связник и навигатор – та же история, ещё двое или трое из стрелков.
Поэтому Икари принял решение взять на операцию одно из трёх приписанных к базе «Токио-3» подразделений «NaC» – «информационная атака и кибер-противодействие», в задачи которого входило проникнуть во внутренние сети Северного ареала и добиться, чтобы подразделение EVA-01 стало для охранных систем невидимым. Тогда патрулирующие уровни роботы их просто не заметят, а службу безопасности из людей, как правило, поднимали только по тревоге. Это не отменяло возможности напороться на кого-то случайно даже на маршруте, выбранном с учётом заселённости и трафика, но ничего лучше за ограниченное время в голову не пришло.
Обойдя отсеки и проверив людей, Синдзи занял «свою» каюту, прилёг и закрыл глаза, но – сон не шёл. От нечего делать он принялся было вновь прокручивать в голове схему операции, чертыхнулся – нечего себя изводить, всё равно планы редко осуществимы «от и до», вспомнил, что оставил на базе любимый плеер с подборкой годами не менявшейся «доударной» музыки и машинально подумал о невольной соседке.
Ранним утром, пока Синдзи наскоро собирался, рыж… Сорью ещё спала, не проснулась даже, когда он вышел из комнаты – оно и понятно: «расслоение», допущенное им ночью, предсказуемо забрало силы у обоих – ещё одно подтверждение его правоты насчёт EVA. Остаётся надеяться, что она не проигнорирует записку, оставленную на татами, и будет нормально питаться, не ожидая каждый раз разрешения.
Вновь вернулись сомнения, а правильно ли он поступил – по-хорошему нужно было передать девушку психологам, благо, специалисты на базе есть. С чего это он вообще взял, будто может ей помочь?.. Наверное, не будь у неё EVA-комплекса – так бы и поступил, но через несколько дней, когда будут результаты тестов, Сорью расскажут всё, а затем начнётся обучение, может – сразу же и синхротесты… ничего хорошего. Синдзи не питал иллюзий по поводу решения Командующего – он использует всё, что есть в наличии, и так, как считает нужным. Хорошо уже, что удалось убедить полковника, а через него надавить на Акаги, чтобы в Nerv-02 не сообщали ничего до получения результатов. Потом отец просто поставит Сорью перед выбором – служить NERV или встать к стенке. Чёрт, не будь у неё EVA…
«Не будь у неё EVA – сейчас эта девушка лежала бы среди прочих, растёртых гравиударом в кровавую пыль прямо в том борделе, — проклюнулась трезвая мысль, — а так хотя бы есть жизнь и возможность хоть что-то выбирать. И хватит об этом».
Назойливо мигающий ярко-зелёный свет пробивался даже сквозь веки, заставив продрать глаза как раз вовремя, чтобы услышать по внутренней связи:
— …мы на месте, субмарина закреплена на дне. К высадке готовы. Повторяю: лейтенант Икари, мы на месте…
— Слышу вас, капитан, — стиснув зубы, чтобы подавить зевок, ответил Синдзи и рывком поднялся с узкой лежанки. — Точка высадки расчётная?
— Да, лейтенант. Кораблей противника в зоне контроля не обнаружено.
Сунув голову под кран, Синдзи пустил воду, чтобы поскорее проснуться – «ракушка» в ухе всё равно водонепроницаемая – вытерся, извлек из контейнера и натянул гибкий силовой скафандр[1].
Остальные уже собрались в шлюзе, экипировка та же. На полу разложены серебристо-голубые цилиндры – транспорт. Так как на этот раз они шли стандартным отрядом[2], то к каждому устройству цеплялись тросами по трое, Икари, как командир – отдельно. Проверив каналы связи с подлодкой и подразделением «NaC», Синдзи скомандовал начинать.
Внутренних люк задраили, шлюз наполнился водой, открылся внешний и включились двигатели транспортных устройств. Бесшумно пропуская через себя воду, они тянули отряд к берегу, до которого – четыре минуты.
У самой поверхности активировался пассивный камуфляж скафандров, отсоединились тросы и бойцы, преодолев оставшиеся метры вплавь, выбрались на берег вблизи от пролома в защитной стене Северного ареала. Сделав знак затаиться, Синдзи послал старшину посмотреть – был риск, что пролом охраняется, но опасения не оправдались, и один за другим все пробрались внутрь. Теперь начиналось самое сложное.
От сектора «43-Z» до «44-N» – пятьсот метров по оптимальному маршруту, затем ещё почти триста вниз, к фундаменту. Нарукавный голоэкран высветил видимую только через визиры скафандра схему с тонкой линией – их путь. Вдоль всей линии, иногда и прямо на ней ровно светились подвижные пока красные точки – охранные роботы. Махнув рукой, посылая авангард вперёд, Синдзи размышлял. Подразделение кибер-противодействия, оставшееся на подлодке, не могло вырубить все системы охраны, поднимется тревога, поэтому оставалось надеяться, что они смогут вовремя «запудрить мозги» именно тем роботам, мимо которых будет проходить отряд. Это было вторым слабым местом плана, первое – местные банды, люди.
Идущий впереди боец вскинул руку, останавливая отряд. Синдзи подключился к его скафандру и увидел на всплывшем слева экранчике неподвижный силуэт. Судя по схеме – робот-охранник, но в поле зрения отчётливо различимы очертания человеческой фигуры. Короткий запрос «NaC» – нет, действительно, робот. Спустя секунду пришло уточнение: «Гиноид _ подавление _ активности _ завершено». Не дожидаясь приказа, авангард двинулся дальше. Проходя мимо необычного робота – как правило, «охранники» внешне походили на камертон без основания-резонатора – Синдзи бросил взгляд на лицо, столь похожее на человеческое – разве что глаза непропорционально-большие и будто вытянутые к вискам. Но так даже красиво.
После спуска на уровень ниже, где патрулировали аж три робота, стало ясно, что, по-видимому, все охранники здесь одинаковы. Хакеры из «NaC» подтвердили. «Да и неважно. Лишь бы не оживали, пока мы рядом». Время операции и сектор специально были выбраны так, чтобы в жилых ячейках не было их обитателей, занятых на работе, так что всего дважды отряд останавливался и пережидал, если где-то в пределах видимости открывалась дверь или кто-то проходил. В первый раз пришлось включить на время активную маскировку – по узкому коридору, шатаясь, брели в обнимку двое местных, явно пьяные. Если бы не эффект скольжения защитного поля – точно бы хоть на кого-то из бойцов, но наткнулись. А ничто, как мрачно шутит командир второго поискового отряда лейтенант Судзухара, не демаскирует так, как трупы на видном месте.
Когда до цели оставалось меньше сорока метров, а Синдзи уже начинал ощущать «артефакт», пришёл сигнал тревоги от «NaC». Получив расшифровку с подробностями, он выругался про себя. Если вкратце – роботы-охранники оказались слишком умными. Их системы защиты и наблюдения легко взломать на время, необходимое для прохода отряда, но после отключения проводилась самопроверка, обнаруживавшая факт взлома. На удачу, киберы NERV вовремя обнаружили это и вновь подчинили охранников, но сообщали, что долго не продержатся – для постоянного контроля над столькими системами им просто не хватит ресурсов. Сориентировавшись, Синдзи приказал дистанционно уничтожить охранников – если не будет тревоги, просигналил отряду двигаться быстрее и связался с мостиком подлодки, называя позывной капитана:
— «BK-101» вызывает «Ансуз».
— «Ансуз» на связи.
— Капитан, прикажите экипажу подключиться и помочь «NaC».
— Вас поняла. Конец связи.
«Так они продержатся дольше», — Синдзи пролез через технический люк, который по эту сторону остались охранять двое, осмотрелся. Даже через визиры видно из ряда вон плохо, а фильтры не защищали от вони – в ареалах победнее у фундамента просто свалки, здесь – оглушительно лязгала и стучала в темноте автоматическая фабрика по переработке отходов.
Не теряя времени, он прошёл вперёд, туда, где ощущение присутствия «кокона» Ангела становилось почти нестерпимым, скомандовал отряду «готовность: ноль» и рывком вошёл в расслоение. Грохот и лязг, забивавшие уши, сместились куда-то далеко, напоминая о себе только неясным шумом на грани восприятия, вонь словно улетучилась, а темнота пропала, вытесненная из зрения фиолетово-синим туманом. Уже не торопясь – спешка теперь опасна, Синдзи шагнул вперёд, всё сильнее ощущая нечто странное, необычное. Усмехнувшись про себя – будто всё остальное в его жизни обычно! – он встал точно над местом, где в глубине покоился «кокон» и попытался настроиться на пульсацию, столь явную, что она, казалось, откликалась во всём вокруг. В памяти вспыхнуло что-то знакомое, но исчезло раньше, чем Синдзи успел осознать, что. При «расслоении» не происходит случайных событий, так что он попытался вернуть воспоминание, и почти получилось, как вдруг словно мороз продрал по коже. «Кокон» двигался, полз вверх, к нему! Но ведь он даже не начал извлечение! Напрягшись, Синдзи вслушался в себя, успокаиваясь, перевёл взгляд вниз и едва не потерял контроль: «артефакт» звал его! Неумело, словно ребёнок, который учится произносить первые слова, но пытался пробиться сквозь защиту сознания! Оставалось только одно. Усилив «расслоение», Синдзи почувствовал: тот, внизу, остановился, и воспользовался моментом: нанёс удар. Пелена перед глазами вокруг исказилась, словно в му́ке, стремительно меняя цвет на оранжево-красный – поразительно, но «артефакт» не замер, он защищался!
Разум помутился: Синдзи знал только, что атаковал, снова и снова, пытаясь уже не захватить, а уничтожить, а то существо – язык не поворачивался назвать это просто «коконом» – отвечало, каждый раз находя лазейки в его защите. Он не помнил, сколько прошло времени, когда оно поднялось наверх, когда ощутил под пальцами холодную, мягкую и чуть шершавую кожу существа, отрыл глаза – и едва не отшатнулся: багровая поверхность бугрилась и искажалась, но самое страшное – в ней вдруг проявлялись человеческие лица, чтобы через неуловимый миг исчезнуть в глубине. Собрав последние силы, преодолевая чувство омерзения, уже всё поняв, Синдзи окружил шар своим AT-полем и вновь ударил – на пределе, почти теряя себя. Пронзительный нечеловеческий крик, которого он не слышал уже давным-давно, ударил по ушам, по натянутым нервам и жёстко выбросил из «расслоения». Ничего не видя, Синдзи почувствовал, что ладони опустели, тяжесть в голове и давление на мысли пропали, нашёл в себе силы встать на колени – оказалось, он лежал на боку, и захрипел в рацию, не слыша собственного голоса: «Уходим!» Видимо, услышали, потому что Синдзи почувствовал, как его поднимают и ставят на ноги, попытался идти, но не смог. Зрение так и не вернулось. Вернулся слух – кто-то повторял по рации: «Мы возвращаемся, держитесь, сэр!», кто-то сыпал проклятиями, почти заглушая выстрелы и совсем близкие разрывы… а потом – ничего.
Сознание возвращалось постепенно. Сперва он почувствовал прикосновение простыни к коже, затем – прохладный воздух, приятно смягчавший пересохшее горло, чьи-то мягкие, заботливые руки, поправлявшие подушку, осторожно поддерживая голову. Вспышкой памяти вернулось присутствие того существа внутри, в нём, и Синдзи забился на постели, вслепую пытаясь оттолкнуть или ударить, по чему-то попал, а затем руку чуть ниже локтя укололо что-то...
Второй – а так ли? – раз он пришёл в себя, наверное, ночью. Наверное, потому что вокруг было сверхъестественно тихо, только попискивал какой-то прибор. Подняв руку, он едва не вырвал трубку капельницы и прикоснулся к глазам, нащупав плотную повязку. Это слабое движение высосало оставшиеся силы и вновь погрузило в темноту.
Порой ему чудилось, что вокруг стоит много людей, разом о чём-то говорящих: звуки голосов поднимались от еле слышного шёпота до нестерпимого гула, заставляя вздрагивать от боли, иногда грохотали шаги, а когда Синдзи, наконец, уснул, ему приснился монотонный стук колёс по рельсам. Негромкий и успокаивающий, он заполнял сон целиком, не было ничего, кроме этого звука, который и стал – всем миром, поглощая и растворяя боль и воспоминания о пережитом ужасе. Ему казалось, что за звуком есть что-то или кто-то ещё, но ослепительная чернота скрывала всё.
Проснувшись, Синдзи открыл глаза и сразу зажмурился – повязку убрали и яркий свет, потоками льющийся откуда-то справа, вернул боль. Потихоньку, по чуть-чуть поднимая веки, прикрывая глаза ладонью, он разглядел высокий белый потолок и огромное – во всю стену – окно, за которым поднималось всё выше над ещё темным лесом окутанное дымкой утреннее солнце.
Повернув голову, Синдзи подумал, что вернулся в прошлое: на стуле, уронив голову на грудь, спала майор. Чёрные с фиолетовым оттенком волосы свободно рассыпались по плечам, не застёгнутый китель NERV накинут на плечи – в палате прохладно, блестят знаки различия в петлицах – форма парадная… ого! Надо же…
Может, почувствовав взгляд, а может ещё от чего, она проснулась, медленно подняла голову и только тут открыла глаза, щурясь от света. Улыбнувшись, Синдзи громко, так что засаднило воспалённое горло, выпалил:
— Поздравляю с повышением, госпожа подполковник!
Вздрогнув от неожиданности, Мисато-сан выронила только что поднятую с тумбочки фуражку с кокардой и недовольно пробурчала:
— Всё шутишь, лейтенант… — выпрямилась и спросила в пространство: — Какого дьявола ты даже в реанимации шутишь?
Напоминание о месте убило всё желание веселиться. Синдзи хрипло спросил:
— Что с моим отрядом?
— Двое тяжелораненых, но все живы, — не стала томить Мисато-сан – спасибо ей за это. — Когда выйдёшь, жду полный отчёт. Да, ещё Рицко жаждет тебя видеть – что-то там с показаниями датчиков во время операции не так.
— Не так… — машинально повторил он: перед глазами стояла такая чудовищно живая багровая поверхность. По телу прошла дрожь отвращения, пронзительно запищал у изголовья какой-то прибор и в палату почти сразу вошёл врач, взглядом показав Мисато-сан удалиться. Она поколебалась секунду, словно хотела спросить, но вышла.
Хмурясь, врач задавал какие-то вопросы, Синдзи отвечал, вроде бы даже впопад, чувствуя, что сейчас его вывернет прямо на пол, затем увидел, как в руку входит игла шприца. По мозгам словно ударило чем-то мягким, перед глазами всё поплыло, но стало легче. Спокойно-спокойно, и – легче.
Неторопливо перебирая воспоминания, Синдзи вдруг почувствовал, как в голове словно щёлкнуло: рыжая. Сколько он уже лежит здесь? Странно, но всё остальное – случившееся с ним, раненые в отряде, необходимость отчитаться за провал операции – отступило куда-то назад по сравнению с желанием убедиться, что с рыжей всё в порядке. Это не походило на сознательную мысль – скорее, на инстинктивное желание зверя, чтобы с подобным ему всё было хорошо. Пошатываясь, Синдзи, несмотря на протесты врача, сполз с постели, что-то рявкнул, когда тот попытался уложить его обратно и вышел за дверь.
Оставшись в палате, доктор Ходэ проверил, что вколол лейтенанту, убедился, что ошибки нет – тот сейчас должен спать до завтрашнего утра, пробормотал себе под нос, уже вызывая охрану: «Никак не привыкну… всё у них не как у людей». Будь он в обычной больнице – потребовал бы, чтобы пациента вернули в палату, но по инструкции полагалось только сообщить во Второй отдел, а те проследят за Икари. Не вмешиваясь, если не будет угрозы жизни.
[1] Гибкий силовой скафандр — такие применяются в NERV для подводных и наземных операций повышенной сложности. В неактивном виде скафандр представляет собой многослойный плёночный костюм толщиной 2.5мм с дополнительными утолщениями на шее, поясе, запястьях, щиколотках и ступнях, из которых при необходимости формируются маска, капюшон, перчатки, обувь и колюще-режущее оружие. В активном режиме защищает от ядов, радиации, электрического тока и т.д. на период от трёх до восьми часов в зависимости от интенсивности воздействия. Встроенная дублирующая мускулатура при необходимости увеличивает физическую силу в несколько раз, защитные контуры в режиме интенсивной нагрузки защищают и от атак из стрелкового оружия. Имеет сменные аккумуляторы, которые чаще всего никто с собой не берёт – лишний вес, и внутренний резерв питания – хватает на 310 секунд в режиме интенсивной нагрузки.
Различаются по классам: «A» – для работы в условиях агрессивной биологической среды, «B» – оснащён адаптивной маскировкой, «C» – повышенная радиоактивность, «D» – экстремально высокие/низкие температуры; и по модификациям: стандартная и расширенная – для научно-исследовательских и разведывательно-боевых задач соответственно.
Синдзи использует обычно GW-43, класс «B», модификация расширенная.
[2] «на этот раз они шли стандартным отрядом» — для операций, в зависимости от их характера, степени сложности и других условий, включая конкретные особенности того или иного плана-схемы, NERV использует два основных типа отрядов, различающихся по составу:
Стандартный — 10 человек: снайпер; минёр; связник (дополнительно исп. обяз. навигатора); шесть стрелков; командир отряда (если нет прикрытия «NaC» – дополнительно исп. обяз. кибернетика/хакера).
Полный — 14 человек: два снайпера; два минёра; связник; навигатор; кибернетик/хакер; шесть стрелков; командир отряда.