- Если ты думаешь, что тебя кто-то похвалит, ты серьёзно заблуждаешься, лейтенант. Это что ты там такое порнографическое изобразить пытался? – Мисато рукой очень аутентично показала, как именно я уворачивался от второй ракетной атаки. – Это, бл…, мастерство вирпила? Это танцы беременной коровы на катке! Во-первых, какого хрена ты не врубил гиперзвук сразу? Растерялся? Напомнить, что в Уставе говорится о таких «растерянных»?
- Госпожа полковник, мэм! Виноват, мэм!
- Смирррно! Я разрешала говорить? – Кацураги задумчиво прошлась взад-вперед перед столом собственного кабинета, куда я попал в конце концов после обследования и подробного официального доклада Командующему. Честно говоря, кислое выражение лица Гендо с лихвой компенсировало все, произошедшее сегодня. Ради такого я готов хоть ещё раз в такой же «тренировочный» вылет…
Происшествие было настолько из ряда вон, что даже СИБ слегка растерялась. Правда, они быстро пришли в чувство и устроили грандиозные разборки с вызовом на допрос кого попало и задержаниями на многострадальном учебном аэродроме по малейшему подозрению. Ни меня, ни Кацураги, к моему удивлению, никуда не вызывали и как будто забыли. Чем полковник и решила воспользоваться.
- Во-вторых… И не фиг делать мне тут морду лица, как у кирпича! Солдафон, твою дивизию! Ас недоделанный! Так вот… Во-вторых, ты ведь видел, как сработала первая ракета. Видел же, что наведение явно по площади. И кем бы ты себя показать ни пытался, мозги у тебя есть. Так использовать их надо! И не только для синхронизации, лейтенант! Надо было не тупо тянуть вверх, как ты сделал, а идти по спирали! Это же «Ева». «Ева», а не гребаный «тандерболт»! Не стесняйся маневрировать!
Кацураги остановилась передо мной, щелкнула каблуками.
- Завтра… Когда я, наконец, высплюсь, устроим разбор полетов. Майя обещала подготовить детальное моделирование произошедшего. Замечания понятны?!
- Так точно, мэм!
Она немного покачалась с пятки на носок, пристально вглядываясь в глаза. Я преданно поедал глазами начальство.
- Ни хрена тебе не понятно… Ну и ладно. – Она вздохнула и вдруг улыбнулась.
- Лейтенант, вольно. То, что я должна была сказать как полковник, я сказала. И… блин, я рада, что ты настолько живуч вместе с твоей «Евой». Тут из-за тебя такая каша могла завариться, Синдзи…
Честно? Я был практически счастлив. Настолько, насколько это вообще для меня возможно. Дело в том, что Кацураги позволяла себе устраивать разносы вроде того, что был сейчас, только тем, кто, по её мнению, был пилотом - без всяких скидок. И ощущение того, что меня признали полностью своим, приятно грело душу. А ошибки… Да, они были. Да, постараюсь исправить. Да, совершу новые… это неизбежно и закономерно. Главное – учиться и делать из них выводы.
- Синдзи?
- Мэм?
- Ты… Вот что скажи. Тебя, конечно, обследовали вдоль и поперек, и вроде как почти все в порядке… Как чувствуешь себя после всего этого? Второй раз ведь клиническая смерть как-никак. И вот так вот прямо нормально ходишь? Хоть и на стимуляторах, понимаю… Мы же договорились – дальше меня не уходит. И небо я тебе закрывать не намерена. И… опять видел что-нибудь?
- Ощущаю… Да плохо, если честно. Тело как вата, будто иголочки везде колят. И внутри, и снаружи. И даже в голове. Как будто отлежал мозг… Прошлый раз было несравнимо хуже. Пройдет. А видел я продолжение все того же. Только раньше по времени. Интересно он там жил…
Я замолчал, пытаясь сформулировать дальнейшее. Мисато не торопила.
- Всё сложно, в общем. Какой-то аналог Геофронта где-то в Гималаях, какие-то нацисты… Чуть ли не «Аненербе». Всегда думал, что это самая дурацкая госслужба Третьего Рейха…
- Погоди, Синдзи. Может, сядешь? – Кацураги смотрела на меня с каким-то странным выражением. Как тогда, когда я вылезал из «Евы» на той трассе, после боя с крайним Ангелом. Это что, типа я так хреново выгляжу? Нет, вот этого не надо, госпожа полковник. Что угодно, но жалеть я себя не позволю.
- Мэм, стоя мне лучше думается, мэм!
Девушка задумчиво прошлась по мне изучающим взглядом. Как будто, что-то непонятное увидела… В который раз уже. Узоров вроде нет, и цветы не растут…
- Ладно. Продолжай.
- Наблюдал полеты над океаном в стиле «Japan 1943», догфайт… В целом, ничья.
- И?
- Знаете… Никогда о таком не слышал. Оказывается, у нас кадры для разведки ещё до той войны вполне серьёзно подготавливали. Этот, который… от кого… В общем, с кем я там общался, он учился в Европе, вроде бы на радиоинженера, потом вернулся к нам, ещё до войны…
В безобразном, и как подозреваю, совершенно невразумительном стиле я изложил то, что увидел.
- В целом, информация согласуется с тем, что рассказывал Сакаи… Только с другого бока. Видимо, он работал над тем же самым проектом…
Я замолчал. Мисато тихонько отстукивала по столу какой-то нехитрый мотивчик.
- Интересно получается. Всё, что всплывает, ведет к одной и той же теме. Вернее, проекту. Не бывает таких совпадений… Сам что думаешь?
- Мэм, недостаточно информации для анализа. Предполагать что-либо бестолку.
- Зря ты так, есть над чем подумать… – Мисато присела в свое шикарное начальственное кресло, крутанулась вокруг оси, как школьница. – Мне тут пришел какой-то непонятный рапорт от нашей внутренней службы… Где же он?
Девушка попыталась разобраться в завалах на собственном столе. Не нашла искомого и махнула рукой.
- Ну и хрен с ним. Чего там вчера произошло? Сообщают, что ты и какой-то коп махали стволами друг у друга перед носом. Ещё Накамура отстранил за некомпетентность вчерашнюю опергруппу в полном составе – ты находился без наблюдения порядка получаса. Думаю, после сегодняшних событий отстранением они не отделаются. В принципе, формальных оснований у меня нет… Поскольку никто ни на кого не жалуется, жертв и разрушений нет. Но не надо мне рассказывать, что вы с этим полицейским просто решили посмотреть, у кого пушка круче.
Я подавленно молчал. Надежда, что очередное летное ЧП перекроет вчерашний залет, не оправдалась, хотя я уже почти поверил…
- Госпожа полковник…
- Да ладно? Сама в шоке, но я уже с неделю как полковник. – На самом деле меньше, но напоминать я тактично не стал. – Развивайся, Синдзи, развивайся.
Блин, да она же издевается. Когда она отчитывала, хоть и кратко, меня несколько минут назад – это было всерьёз. По-настоящему. А сейчас… Это допрос, разнос, подкол или что вообще?
- Поскольку никаких последствий нет, прошу считать это простым недоразумением, госпожа полковник.
- Значит, говоришь, недоразумением? – Мисато вздохнула. – Ладно. Слушай тогда мой приказ – относительно всех подобных недоразумений. Если какой-то коп, или гражданский, или оябун, или военный… Да хоть х… с горы без законной необходимости направляет на тебя оружие – огонь на поражение. Сразу. Без предупреждений и промедлений. Приказ ясен?
- Так точно, мэм! Но позвольте…
- Не позволю. Но поясню. Как думаешь, почему за все это время с тобой ни разу не побеседовали парни из СИБ? Учитывая, кем ты являешься и что успел сделать?
Я пожал плечами. Честно говоря, об этом даже раньше как-то не задумывался. Хотя, по логике вещей… Действительно, почему? Взять хотя бы ту историю на крыше несостоявшегося дома. Кто там меня расспрашивал? Акаги, в основном. И внутренняя безопасность – в её присутствии.
- Ладно. Слушай. После первого столкновения с Ангелом, ознакомившись с нашим отчетом, император подписал интересный такой приказ. – Кацураги бросила было взгляд на заваленный стол… И подавила тяжкий вздох. - Суть такова: с Детьми – то есть с вами – как-то взаимодействовать, отдавать приказы, как-то влиять на вашу жизнь могут только пятеро. Все остальные – только с согласия этих пятерых и в их присутствии. Более того, вам позволено… Да почти все. Страдать любой фигней, потакать любым капризам – лишь бы не вредило выполнению заданий и вашей безопасности. Я раньше тебе не говорила – во избежание, а потом просто как-то речь не заходила… Опасаться, что ты начнешь беспорядки пьянствовать и мирное население нарушать – глупо как-то. Бывают же больные на голову люди… Вроде тебя. Так что СИБ просто-напросто не сможет к тебе подобраться без нашего «добро». Ты слишком ценен. И именно из-за этой ценности… В общем, если наружка не в состоянии справиться со своими обязанностями – я имею право и обязана разрешить тебе применять оружие. Особенно после сегодняшнего. Да, кстати… Помнишь, перед полетом на «Игле» того британца?
- Который столкнулся с беспилотником?
- Да. На его месте должны были быть мы. Я перенесла полет в то утро. На час. И нас сдвинули в графике. Аккурат вместо того союзничка. Это, конечно, может быть случайность… А может, и нет.
- Перепутать английскую машину и нашу сложно, мэм. Одни только эмблемы, АИС, не говоря о том, что если уж они сумели организовать контроль БПЛА и вообще знали о вылете, то должны были знать вообще всё о летной обстановке.
- Вот поэтому, Синдзи, я и не стала писать об этом очередной рапорт. Слишком глупо. И одновременно – слишком странно. Ладно… С делами на этом все. Пока тут кого-то в особо извращенной… Гм. – Мисато замялась.
– В общем, давай домой? Стоп! Скажешь «мэм», или, не дай боги, «госпожа полковник» … - Девушка замедленно, почти ласково изобразила смачный подзатыльник.
- Как скажете, Мисато.
Наверху было холодно. Конечно, верх и низ на Станции – понятия условные, но как-то сложилось, что кольцевую технологическую галерею, опоясывающую коническое навершие орбитального сооружения, стали называть условным верхом, или «скворечником». Соответственно, низом, или «подвалом», называли точно такую же галерею, только обращенную к Земле. До которой около полутора тысяч километров. Удивительно, но каждый технологический тупик успел получить свое название, хотя традиции обычно заводятся годами. Станция же была молода, и эта смена была третьей…
До конца оставалось немного – всего две недели, и под конец вахты, как водится, оборудование дружно начало «сыпаться». Всё и сразу. И, как водится, бытовое… Конечно, это случайность… Но Смирнов-7, он же Юл (кто-то из товарищей смотрел «Великолепную семерку», а кто-то остроумно заметил, что гироскопы, с которыми героически боролся полсмены бортинженер, следует заменить обычной юлой – больше толку выйдет, с тех пор и пошло) был уверен, что для техники существуют те же самые черные полосы, что и для людей, и приметы свято чтил. Конечно, вслух он никогда бы в этом не сознался. Разве что на Базе, в уютном и родном «Стажере», после второй-третьей… Когда собеседник сам решает, чему верить, а чему нет, и носит это ни к чему не обязывающий характер. Вот и сейчас – одновременно сдохли все те же гироскопы, будь они трижды неладны, и системы контроля за состоянием оборудования автокорректировки и стабилизации. В результате главная ЭВМ поняла, что что-то пошло не так, только когда потеряла из вида группировку неподвижных звезд, относительно которой осуществлялась привязка общего положения станции и залповой точки ракет.
Пока по тревоге поднятый экипаж разбирался, что к чему, пока на Землю дали отбой и заверили, что атаки подлых инопланетян, коварного вероятного противника и «внутреннего врага» не произошло, пока начали разворот… В общем, из-за нарушенной ориентации радиаторов и сбоя теплообмена почти вся электроника, расположенная в изолированных «научных» отсеках, приказала долго жить. В том числе и та, что обеспечивала прецизионный температурный режим для её же обеспечения. И теперь капитан ВКС Смирнов-7 сосредоточенно чесал отверткой в затылке. Быстро замерзающем даже в скафандре и изрядно заросшем, кстати, затылке, и пытался понять, с чего же все-таки начать ремонт. Масштабы работ поражали всяческое воображение. Мерзнуть не хотелось. Совсем не хотелось. Но скафандров с утеплителем предусмотрено не было, а в двух свитерах в скафандр не влезть… Конечно, можно было бы забить на инструкции и работать без скафандра, замотавшись, как мумия, в термобелье – ибо опасность разгерметизации в данном конкретном случае ноль процентов. Но командир бдит за камерами, и проверять на себе недовольство начальства не хотелось. А вот полетать ещё – хотелось.
Ему нравился космос – и он искренне не понимал, почему кто-то не выдерживает замкнутого пространства Станций и начинает хандрить, а кто-то вообще переводится на Землю после пробного полета. Предельно насыщенное техникой узкое пространство отсеков, холодный мир электроники, высоких скоростей, бешеных энергий и цифр, в сочетании с ослепительными звездами, сумасшедшим Солнцем и голубым шаром планеты буквально притягивали его к себе, и он с ужасом думал о том моменте, когда придется навсегда уходить «вниз». Радовало одно – это произойдет ещё не скоро, ему нет и тридцати…
- Юл, ты там как? Все совсем печально? – Поинтересовался вкрадчиво голос из наушника. Голос принадлежал капитану Звереву – в противовес своей суровой фамилии, очень тихому и спокойному человеку. Когда о ком-то говорят – «мухи не обидит» - имеют в виду именно таких людей. Тихий ботаник… Вот только этот «ботаник» отвечал за ядерный реактор на борту и боевое применение основного оружия Станции – ракет с термоядерными БЧ. Ходили слухи, что он и до этого, в самом начале Заварухи, ядрен-батоны по кому-то применял. Так ли это, капитан никогда не распространялся. И его, естественно, никто не расспрашивал.
Всего их на борту было четверо – оружейник – энергетик, командир-первый пилот, бортинженер-второй пилот, научник- док. Пристыкованный к корпусу, ждал своего недалекого уже часа космосамолет ВКС – он доставит экипаж домой и привезет на орбитальную станцию ПРО Советского Союза следующую смену. Всего Станций – три у Союза, три у западноевропейской Конфедерации, три у США, по одной у Японской Империи и Австралийско-Новозеландского Союза. Ещё южноамериканцы строят на орбите нечто похожее на почве нищебродства – но у них до состояния готовности такими темпами ещё годы уйдут.
Корпус слегка вздрогнул – это наконец-то завершилось возвращение Станции в положенное ей в системе Земли положение.
- Так себе, Миш. Очень так себе. И прохладно – никакого холодильника не надо.
- Кстати, о холодильниках. Ты когда-нибудь в каюк-компании холодильник посмотришь? Я не помню когда уже у нас холодный квас был. Кому рассказать – не поверят, в космосе все вечно теплое… - Встрял в разговор док.
- Док, кроме тебя, у нас квас никто не пьет. А йогурты и теплыми ничего так идут… Вот если бы там было пиво… Так ты же лично у всех отобрал. Даже у командира.
- Я спасаю ваши спортивные фигуры, сегодня вот с этим кипешем опять тренажер прогуляли. Сколько это будет продолжаться? Сегодня авария, вчера полдня боевой тревоги – непонятно почему. Хоть бы кто чего объяснил. А, командир?
- Можно подумать, мне кто-то что-то объясняет. Сказали – наблюдать за АТР, особое внимание на япов. Предупредили о возможных пусках со стороны штатов по ним. Потом дали отбой. Все, собственно. Вы же сами это не хуже меня знаете.
- Знаем, командир. Но может, есть что-то… Из неофициальных каналов?
Док, как и все мы, прекрасно знал, что один из замов в ЦУПе – старый знакомый командира. Не зря же у них сеансы связи иногда за полчаса затягиваются.
- Ну… Так, слухи одни…
- Командир, не томи. Не нагнетай интригу.
- А ты работай, капитан, работай. Ты же вроде замерзал? Так давай, работай, труд согревает, и, как нас учит известная теория, делает из человека программиста.
- Командир! – Дружный вопль в наушниках.
- Ладно, пираты. Говорят, вчера кто-то напал на НЕРВ. Как-то умудрились сбить «Еву». Насколько правда – не знаю. Без ядерного заряда это, по-моему, невозможно. Может быть, диверсия. Может, ещё что. В общем, «Ева» уцелела.
- А пилот?
- Не знаю. Правда, не знаю.
- Интересно, когда-нибудь у нас своя «Ева» появится?
- Да есть у нас, скорее всего. Только толку? Пилота надо.
- У них там совсем мелкота воюет – подростки. Жесть. Что у них там с психикой творится?
- Я не знаю, что там у них с психикой, но скажу, что будет творится с психикой у вас, если вы сейчас же делом не займетесь. Юл, Миш, док, брысь по работам. Особенно, Юл, это тебя касается!
- Почему сразу меня, командир?
- Потому что холодильник когда наконец починишь?
- Так квас оттуда только док пьет, а морсы, соки и ваши йогурты теплыми вкуснее.
- А с чего ты взял, что я люблю теплые? В общем, завтра я прихожу в кают-компанию и любуюсь на ледяной сок из холодильника. Или любуюсь на одного бортинженера, работающего сверхурочно.
- Я, конечно, извиняюсь, но мы все и так здесь работаем сверхурочно… - Неожиданно вклинился Зверев.
- Михаил… Это вы удачно напомнили. Значит, товарищ бортинженер будет вспоминать курсантские навыки работы со шваброй.
- Швабра в невесомости? Это где такому учат, командир? Побойтесь бога!
- Не умеет – научим, не захочет – все равно сделает… Ладно, хорош, работать, парни.
- Хорош работать?! Это по мне!
- Юл, твою дивизию!!!
Во избежание Смирнов-7 тут же с показным рвением принялся снимать крышку системы термоконтроля: шутки шутками, а дисциплина дисциплиной. Командир ведь и швабру найдет, с него станется.
Работа подвигалась медленно. Замерзал инженер намного быстрее, чем она подвигалась, и это наводило на размышления. В конце концов упрямый блок общего питания уступил его усилиям и запитал несчастную, только что восстановленную систему климат контроля, и заодно убитые и не очень научные модули. Капитан, прикинув собственные возможности, решил после этого все же пересидеть внизу – подождать, пока отсеки прогреются до более-менее приемлемой температуры. Пальцы уже гнулись с трудом, и держать отвертку становилось трудно.
- Юл, ты там чего сотворил? - Прорезался док.
- В смысле?
- У меня тут гравидетектор ожил. И, по данным контроля, работает нормально.
- Да ладно? Может, глюкануло что в ЭВМ или на узле?
Гравидетектор – секретная, неясного действия и ещё более неясной полезности вещь была передана экипажу перед самым отлетом, опробована в первую же неделю, и признана неисправной по жизни после месяца издевательства наземных «сопровождающих» научников над экипажем в стиле «попробуйте новое ПО, подкрутите потенциометр на второй плате и т.д.». Экипаж не обижался – это была его работа. Было, скорее, обидно, что завести неведомое изделие так и не удалось. И вот… Похоже, переохлаждение каким-то образом повлияло на загадочный аппарат с фантастическим названием.
- Да непохоже, что глюкануло… Я вот тут переключаю, и ничего… И по СВК вижу – все в норме.
- Заработало? Готовь отчет, док. И прогони его по тестам по-быстрому, пока опять не сломалось…
- Есть, командир.
Док внимательно вглядывался в узкий монитор стандартного военного ВМГ – вычислительного малогабаритного комплекса. Там он наблюдал то, чего быть не могло. Вернее, могло, но лучше бы не было…
- Командир…
- Слушаю.
- У нас проблемы.
- А что, бывало по-другому? Вы со Смирновым сговорились сегодня, что ли?
- Я серьезно. Гравидетектор заработал… Предположительно. Наблюдаю цель… Класса «Ангел» в ближней зоне. Дистанция – порядка пятисот, приближается. Скорость семь, относительная ноль семьдесят пять.
- Вероятность ошибки?
- Высокая. Контроль сообщает, что все в порядке с детектором. Так он и раньше то же самое сообщал.
На несколько секунд во внутренней Сети Станции повисла тишина.
- Ладно. Боевая тревога! Дайте мне связь с Землей.
Глухо, с замогильной тоской взвыли сирены.
Надо было сходить на встречу с Кенске. Правда, сначала надо было её назначить. Надо было обдумать все произошедшее, ещё раз и тщательно. Надо было… Да много чего ещё, хоть блокнот заводи, чтобы чего не забыть. Ничего не хотелось делать. Вообще ничего. Лежать бы так, на узком диване в комнате, куда никто не войдет без моего разрешения, и думать о разной ерунде, чувствуя, как уходит из тела противное ощущение обманутой смерти. До чего же здорово…
Я резко сел. Остановка – это и есть смерть. Мало ли что устал. Всё болит? И что? Мало ли какие оправдания… Кого и когда интересовали оправдания? Раз могу – надо делать. Все, лейтенант, пошел, быстро!
Коммуникатор валялся там, где я его и оставил – у самой диванной подушки. Подавив желание полежать ещё хоть чуть-чуть, я набрал номер Кенске.
- Айда… Надо поговорить. Где и когда?
Кенске и Судзухара сидели на лавке в парке рядом со школой. Занятия недавно закончились, и мы договорились встретится здесь – ушей разного рола аппаратуры меньше, а посторонних шумов – побольше. Судзухара угрюмо поглядывал на часы – опаздывал на тренировку. Кенске радостно встрепенулся, узрев знакомую форму на знакомом пилоте:
- О, Син, а смотрится прикольно! Я прошлый раз и не разглядел, темно было. Это специально на тебя шили или размер нашли такой? А ствол - разреши посмотреть? Это ведь пять-семь третьей серии, если не ошибаюсь?..
- Айда, уймись… - Простонал Судзухара. – Здорово, Син.
Айда дурашливо козырнул. Я вполне серьезно ответил тем же.
- Парни, надо поговорить. Насчет вчерашнего.
- Поговорить? Ну что ж, давай говорить. – С Кенске моментально слетела маска дебиловатого приколиста. – Прежде всего – мои извинения. Накосячил. Если когда-нибудь смогу вернуть должок – верну.
- Что ты там забыл? И что вообще делал?
- Син, ты хотел бы узнать о НЕРВе побольше?
- Я хотел бы услышать ответы на свои вопросы, Айда. И сейчас я спросил тебя.
- Погоди, не лезь в бутылку. Я хотел узнать побольше. И поэтому полез в канализацию.
- И как, нашел ответы?
- Нет. Ещё рано. Чтобы найти ответы, нужен Ангел.
Я попытался понять, насколько милитарист склонен шутить. По виду выходило, что он всерьез. Судзухара с интересом посматривал на своего друга. Похоже, этого ему тот еще не говорил.
- Значит, так. Ты ведь в курсе, что зенитная артиллерия и СГЗ города завязаны на Геофронт? А как думаешь, в чем физически выражается эта связь?
- А… До меня начало доходить. Ты что, «малину» подвесил на один из узлов связи?
- Именно, - Кенске не скрывал гордости. – Только связь по ним идет по боевым, упрощенным алгоритмам в соответствующей обстановке. И тогда маааленькая, безвредная такая программка обоснуется в Сети НЕРВа. И будет сообщать мне то, что я захочу узнать. Конечно, не все, да и спалиться легче легкого… но шансы есть. И я считаю, что это хорошие шансы.
- Айда, ты думаешь, что лучше Акаги, её команды, хакеров СИБ и Генштаба? – Скептически поинтересовался Тодзи.
- Думаю, что их слишком много. А меня – слишком мало.
- И ради этого мы драпали от копов и едва не сели? Если бы не Син…
- Да нет, Тодзи, Айда прав. Это того стоило.
Я сел на скамейку рядом с Кенске, жестом попросил у него банку с соком. Отхлебнул.
- Ну и мерзость… Из столовки, что ли? Айда, ты догадываешься, какая будет моя следующая просьба?
- А ты догадываешься, какая будет моя? – Кенске радостно потер руки.
- Догадываюсь. Идет. То, что не относится к закрытым сведениям, сообщу. Ну и… При необходимости сверх того. По рукам?
- По рукам. Буду сообщать все, что пойдет по этому каналу. Ну и… Кое-что сверх того.- Спародировал Кенске меня.
Мы стиснули друг другу руки.
- Парни, я правильно понял, что вы только что решили навесить нам всем лет по двадцать?
- Не совсем, Тодзи. У меня допуск по первой форме. Могу кое-что сообщать гражданским в экстренных случаях, для безопасности Империи… - Я малость покривил душой, но, по сути, так оно и есть… А один я не справлюсь. Надеюсь, в парнях я не обманусь.
- А что, обстоятельства действительно чрезвычайные?
А, ну да, они же не знают… В новостях никаких сообщений про летное ЧП не будет. Так решил Император.
- Чрезвычайнее просто некуда.
- Тогда… Тогда я с вами. Я, конечно, не программист… Но если надо кого битой огреть – может, и сгожусь? – Неловко предложил он. Тоже хочет секретов, что ли? И проблем немеряно? Или понимает, что влип, и хочет знать, по крайней мере, во что влип? Хотя, какая разница… Мотивы не имеют значения. Имеют значения дела.
- Добро пожаловать в клуб. – Опередил меня Кенске. – Син, а ствол-то покажешь?
Я вздохнул. Огляделся – никого… Вытащил пистолет из кобуры, вынул магазин. Проверил отсутствие патрона в стволе.
- Держи, - Протянул оружие рукоятью вперед. – Только осторожно. На людей не направляй.
- А, учи ученого, лейтенант, - Отмахнулся тот. – Хороша игрушка… Эх, у меня попроще…
- У тебя? – Не понял я.
Не глядя, Кенске запустил руку в свою школьную сумку и вытащил оттуда… М1911. Ни хрена себе… Щелкнул предохранителем, протянул мне:
- Чем богаты…
- Эм… Мда. – Только и сумел выдавить я. Тяжелая штука… Я ошибся. Это был не М1911. Если не ошибаюсь, «Гризли» под более мощный патрон. Сейчас проверим… Нажал защелку. В магазине обнаружились штатные семь патронов слонобойного калибра. На всякий ещё раз огляделся. Охрана на месте, никого более не видно… Пистолет прикрыт нашими телами и сумкой Кенске. Все вроде в норме. Спрашивать откуда – не принято. Что ж… Хорошо, когда у товарищей не пустые руки. Судя по реакции, Тодзи в курсе.
- А в школу не боишься брать?
- А чего бояться? Рентгена на входе нет, а в сумке и так до фига металла. Поэтому в метро даже никто и не смотрит, - Пожал плечами тот.
- А ещё… Слушай, у тебя не найдется девять на девятнадцать? – Поинтересовался я. Патронов к «вальтеру» достать не удалось, и в обозримом будущем новых источников боеприпасов не предвиделось. А вдруг?..
- Есть… Тебе сколько? Два плюса или постарше?
- Постарше. Штук десять хотя б.
- Погодите, парни, - Встрял Судзухара. – Какие плюсы? Кто постарше?
- Да Син предпочитает девушек постарше, ты на Кацураги посмотри… Син, я прикололся! Пошутил, говорю!
- Тодзи, просто современные патроны повышенной мощности. А под старое оружие они мало подходят, хотя по габаритам очень даже.
- Это значит, пилот Евангелиона, лейтенант Икари и наш бывший одноклассник является счастливым обладателем некоего раритета. Достану. Если дашь посмотреть. А дашь пострелять – и больше достану. – Уже серьезно закончил Кенске.
- Добро. Ну, ты даешь…
- Так и мы не пальцем деланные, - Ухмыльнулся очкарик, возвращая пистолет.- Кое-что можем… Можешь сообщить что-нибудь… Про синхронизацию? Как тебе удается?
- Блин, да не знаю я, Айда. Это как-то… Само. Помимо меня. Акаги не смогла пока разобраться. – Куда клонит очкарик, понятно было сразу. В пилоты ему хочется, к погонам и оружию… Я его понимаю. Я его отлично понимаю! Но что я могу сделать? И совсем не уверен, понимает ли он сам, что такое заглядывать за ту самую грань? Мне двух раз хватило, чтобы понять: лучше лишний раз этого не делать. Даже если совсем пофиг на все, как мне. У него есть родители, я слышал, есть сестра. У него, наверное, было детство. Хоть какое-то. Ему, наверно, хочется быть победителем. Но ему есть, что терять. Есть люди, которые хотят видеть его живым и здоровым. Хотя… Какое я имею право что-то решать за других? Я лейтенант без подчиненных. И решаю только за себя.
- Если когда-нибудь узнаю… Будешь первый, кто услышит это от меня. Но я – не Акаги.
Ты так хочешь летать?
- Я хочу воевать, - Милитарист гордо выпятил впалую грудь, грозно блеснув очками. – И я могу это сделать лучше, чем большинство остальных людей. Так же, как воюете вы с Аянами.
- Все, понеслась, - Вздохнул Тодзи. – Айда, ты вконец охренел? Забыл, как нас чудом вчера не замели? Боги, за какие грехи вы послали на землю этого идиота?
- Иди на фиг, спортпит…
Один хочет воевать. Другой хочет спокойно жить. Чего хочу я – сам уже не уверен… Ничего не хочу, наверное. Дурацкий разговор. Двое вооруженных подростков на лавке в парке, легкий ветерок, приятно расползающееся по коже тепло от солнечных лучей, пробивающихся сквозь листву. Хорошо…
- В общем, договорились? Мне пора.
- Служба? – Понимающе и с завистью уточняет Кенске.
- Нет… Просто дела.
На самом деле, дел у меня почти не было. Разве что накормить Мисато, когда она проснется… А проснется она не скоро – полковник здорово вымоталась. Про нас, похоже, действительно пока забыли - ни звонков, ни вызовов. Разве что охрана удвоилась. Или утроилась? А хрен её знает… Но из дому выходить не запретили. И то ладно.
Я сидел в вагоне метро, заткнув уши привычным плеером. Очередной бодрый марш, на сей раз, для разнообразия, польский… «Монте-Кассино». Поляки тогда там, в безмерно далеком прошлом, огребли. Но марш хорош. Под музыку думается лучше. Охрана, расположившаяся на соседней скамье, не мешает. Хотя, наверно, и костерит меня от души… Мысленно. Ну да это их проблемы.
Итак. Меня снова чуть не сбили. Я снова жив. Вроде как. Кто? Не Ангел. Атаковали люди. Отсюда может быть несколько забавных выводов… Кому выгодно уничтожение «Евангелиона»? Ангелу, раз. Тем, кому он по каким-то причинам необходим, это два. Прямые агенты Ангела – явный бред… Хотя, сам Ангел – тоже явный бред. Исключать нельзя. Кому может быть выгоден Ангел? А вот это интересный вопрос. Пришельцам? А что мешает им раскатать все ООН в один аккуратный блин за пару часов? И на фига им сдался только наш, японский, Геофронт? Стоп, им ещё был нужен антарктический. Когда он существовал. Что-то, что было там и есть у нас здесь. Блин, мало информации, ничтожно мало… Я не знаю практически ничего. Солдату оно и не надо. Младшему офицеру – тоже не надо. Офицеру, который боится за свою Империю – надо. Позарез. Если Кенске действительно сможет что-то нарыть… Вот почему-то верю, что сможет… То пусть это произойдет побыстрее. Быстрее, чем станет слишком поздно.
Вспомнился тот парень из полузабытой войны – он тоже узнал многое, но слишком поздно. И у меня такое ощущение, что время уходит. Катастрофически быстро уходит, как песок в песочных часах. Попробуй угадай, сколько того песку кому отмеряно…
Рей… Девушка с голубыми волосами. Самая загадочная фигура в НЕРВ. Фигура… По тем репликам, что отец обращал к ней, он так и относился к ней – как к фигуре. В шахматах. Он вообще так относился к людям, но по отношению к ней даже не счел нужным скрывать. Для Акаги – она объект для опытов… Как и я. Для остальных – просто феноменально молчаливая девушка с прикольными волосами. А ведь она может вести и собственную игру. Почему бы и нет? Вот только самообладание у неё… Для такой маски, прямо скажем – нужно нечто нечеловеческое. Тем более странно то, что она позволяет по отношению ко мне. Для любой другой – просто легкие подколы, не более. Для неё… Странно, очень странно. Я занимаю в её планах какое-то место? Возможно. А она кто – для меня? Пожалуй… Пожалуй, она мне небезразлична. И это мягко сказано… Почему? Почему так?
Вой метро, шипение пневматики… Проносящие мимо и тут же исчезающие во тьме подземные недра Токио-3. «Суоми-красавица» в наушниках. Лица… Тысячи лиц, мелькающих мимо. Кто-то выходит. Кто-то заходит. Круговорот людей в природе. Мы пересекаемся на несколько минут, чтобы наши дороги разбежались навсегда. Навечно. Никто не узнает пилота «Евы» - здесь не любят вглядываться в лица. Хотя, неудивительно, ведь пилот сидит в гражданской куртке, накинув капюшон на голову, в углу, и прикрыв глаза темными очками. Хорошо, когда тебя не узнают. И когда под обычной гражданской курткой на плечах при каждом движении чувствуются прямые планки твоих погон – тоже хорошо.