Evangelion Not End
- Размер шрифта +

Синдзи стоял на том же месте, где Мисато в первый раз показала ему город. Он перебрался за ограждение дороги и оказался на обрыве. До рассвета остались секунды. Синдзи поставил магнитофон на землю и, присев рядом, на несколько мгновений застыл. А почувствовав спинным мозгом, что солнце поднимется вот прямо сейчас, он выкрутил регулятор громкости до упора, нажал воспроизведение и поднялся во весь рост. Показался краешек солнца. Широко расставив ноги, Синдзи запел хриплым голосом под аккомпанемент безызвестной нынче группы Rammstein, тряся головой в такт мелодии. Героический магнитофон мужественно тянул кассету тринадцатилетней давности выпуска. Впрочем, магнитофон наверное понимал, что если он хотя бы попробует позавтракать плёнкой ЭТОЙ кассеты, то ему устроят десять лет строгого кастрирования всех его головок через демонтаж блока питания без права переписки, и поэтому, как бурлак на Волге, тянул и тянул.
Eins!
Hier kommt die Sonne.
Zwei!
Hier kommt die Sonne.
Drei!
Sie ist der hellste Stern von allen.
Vier!
Hier kommt die Sonne.
Солнце вставало всё выше, а Синдзи, воодушевляясь, орал всё громче.
Funf!
Hier kommt die Sonne.
Sechs!
Hier kommt die Sonne.
Sieben!
Sie ist der hellste Stern von allen!
Acht!
Hier kommt die Sonne!
Ужасно мелодичная музыка в сопровождении не менее ужасно мелодичного голоса оглашали окрестности. Под ближайшим деревом валялось несколько ворон, вероятно, умерших от зависти перед таким великолепием.
Проезжавшая мимо машина полиции притормозила было, но лишь на мгновение, и продолжила свой неспешный путь. Связываться с таким отморозком как Икари Синдзи, патрульные не имели никакого желания.
- Ну поорёт минут пять и успокоится, - с философским спокойствием заметил тот патрульный, который сидел за рулём и прибавил скорость.
Однако сегодня Синдзи был, что называется, в голосе и поэтому он бесновался ещё полчаса, после чего героический магнитофон решил, что пора закругляться и посадил батарейки. Синдзи замолк только через минуту. После чего подошёл к магнитофону и несильно - он пребывал в благодушном расположении духа после удачного соло - пнул его в специально для этого прикрученную на корпус стальную пластину. Магнитофон бодро хрюкнул и выплюнул батарейки, которые так и остались лежать под утренним солнцем - созерцать вечность. Синдзи закинул магнитофон на плечо и пошёл домой.
На одном из поворотов дороги стояла патрульная машина. Полицейский за рулём посмотрел на часы и пророчески произнёс:
- Полчаса. Что-то сегодня будет.
Второй посмотрел на небо и скривился - по небу нагло рассекал орёл, своим появлением подтверждая истинность только что сказанных слов. Настроение у патрульных испортилось. Поняблюдавший за орлом патрульный опустил взгляд с неба и просящим голосом обратился к пророку:
- Может отгул возьмём, а?
Пророк в свою очередь посмотрел на выписывающего восьмёрки орла и отеческим голосом обрадовал:
- Алелуя, сын мой, - и машина, обрадовавшись внеочередному выходному (пока там ещё новый наряд найдут - день кончится), рванула к участку.

Аска проснулась с дикой головной болью. Спросив знакомый потолок:
- Почему же мне так хреново? - она встала, но тут же решила прилечь потому что: а) внезапно начался девятибалльный шторм и б) кто-то заменил пол на тройной слой алюминиевых банок из-под пива. Трезво рассудив больной головой, что шторма на суше не бывает, но никто не застрахован от землетрясения, Аска встала на четвереньки, хихикнула, представив себя в профиль, и, работая руками, как пловец - кажется, это называется брас - прошествовала в таком виде к порогу комнаты. За порогом плавать стало труднее - стало меньше банок, - и Аска перешла на ходьбу и так, чеканя шаг четырьмя опорными точками, проследовала по коридору в неизвестном направлении. В конце направления оказалась большая комната и Аска решила продолжить рекогносцировку местности. Вокруг были разбросаны артефакты погибшей цивилизации, а именно: банки из-под пива - во множестве, - коробки из-под пиццы, упаковки от фастфуда, чьи-то кроссовки. Аска даже увидела ноги и, судя по всему, мужские. Проползая мимо коробки от пиццы, Аска разжилась и подкрепилась холодным трофеем, после чего, под влиянием невероятного события, а именно - обнаружения уполовиненной бутылки с вином, она чуть было не поверила в Бога, но снова увидела мужские ноги, и праведный порыв сошёл на нет, а в Аске проснулся пьяно храпевший доселе археолог. Вооружившись опустошённой бутылкой, она направилась к захоронению Грааля, в научном экстазе уже представляя себя на красной дорожке на вручении Нобелевской премии. Ноги последнего фараона пошевелились. Аска замерла и, повертев задом, как это делают кошки перед точным прыжком на жертву, с хриплым "Мяяяяуу" прыгнула на главный клад всех времён и народов. Клад недовольно булькнул. Аска почти не дрогнувшей рукой сдернула завесу неизвестности и уставилась на смутно знакомое лицо.
"Где же я его видела?" - задумалась она с занесённой бутылкой. После пятиминутной медитации, уже подойдя к вопросу о смысле жизни, Аска вновь взглянула на полунезнакомца.
"Какая отвратительная рожа", - подумала она. После чего, решив оставить разгадку тайны вселенной на потом, она вернула на место покров неизвестности, а чтобы тайна никуда не убежала, Аска, несильно размахнувшись, опустила на покров бутылку.
- Лежать, - приказала она. После чего, с трудом встав на ноги, повернулась и пошла прямо. Неизведанный путь привёл её к стене. Аске это не понравилась - она вообще-то рассчитывала найти здесь дверь на кухню, - и она ударила по стене.
- Бака!
Опёршись о предательскую плоскость, она стала неспешно парить по периметру. Вскоре логически верный способ поиска привёл её к двери. Вяло окинув предполагаемую кухню взглядом, Аска подумала:
"Тут что, все комнаты одинаковые? Я этот коридор уже видела".
Мысленно отметив для себя "Коридор - не кухня", она отправилась на дальнейшие поиски. А через минуту уже была готова продать душу дьяволу за компас и тяжёлый молоток - замуровали демоны! Однако, Дьявол - видимо предугадав, для чего будет использован молоток - благоразумно не показывался.
Аска решила немного подумать и спустя каких-то пятнадцать минут вывела новый универсальный физический закон: там, где ходят - там не гадят. Намётанным глазом оценщика имущества Аска оглядела комнату и уже через полминуты подошла к предполагаемому месту дислокации двери.
- Сезам откройся! А то разнесу к чёртовой матери! - произнесла она магическое заклинание, и дверь отъехала в сторону. Аска праздновала победу в Третьей Мировой войне. Наградой победителю была толстенькая(!), холодненькая(!!), приятно холодившая лоб(!!!) банка пива, неизвестным путём избежавшая геноцида со стороны двуногих чудовищ. Аска наслаждалась каждым глотком этого чудесного нектара, чувствуя, как с каждым новым бульком в животе она буквально оживает.
"Судзухара, алкаш... чтобы я ещё раз... убью..." - лениво ползли в её голове добрые и светлые мысли. Нектар кончился. Аска кинула банку в ведро и отдала честь.
- Вечная память, павшим в неравном бою, - торжественно произнесла она и снова истерично хихикнула.
После чего она решила вернуться к разгадке тайны. Прихватив на всякий случай ещё одну пустую бутылку - на этот раз из-под виски, - она направила свои стопы в большую комнату. Подойдя к захоронению, она осмотрела его с ног до закрытой головы, потом в обратном направлении и икнула: ноги были определённо мужскими, но ногти на ногах были покрашены лаком.
- Я тоже хочу, - заявила Аска тоном ребёнка, у которого очень добрые и очень богатые родители, и отправилась подбирать колёр, не забыв предварительно подтвердить свои эксклюзивные права на находку ещё одной разбитой бутылкой. Находка опять недовольно булькнула. Через десять минут Аска, лёжа на спине, любовалась настолько, с её точки зрения, прекрасной картиной, что все Рембранты, Рафаэли и Тицианы могли только унижено извиняться за тонны испорченных холстов. Аска в приподнятом настроении вернулась к тайне. Вновь откинув одеяло, она уставилась на ставшую уже родной, но по-прежнему неузнаваемую физиономию. Физиономия сладко, по-богатырски храпела. Аска протянула к физиономии руку и зажала нос. Несколько секунд было тихо, а потом раздалось такое же, как и предшествующий храп, богатырское бульканье. Аска, удовлетворённая результатами эксперимента, огляделась и, заметив верёвку, быстро обвязала ноги как бревно для волока. Она решила действовать от противного: если на суше булькает, значит... Предстоял поистине грандиозный эксперимент.
Негромко пропев:
- Ээй, ухнем, - она направилась с бревном в сторону двери. А у порога задумалась и громко сказала:
- Вынос тела, все встают!
Но никто не встал.
- Сволочи, - буркнула Аска и потащила дальше. Вытащив тело ногами вперёд, и слегка повредив косяк головой тела - вообще-то Аска сделала это нарочно, чтобы послушать на прощание бульканье, - она притащила свою добычу в ванную и включила воду. Неловко переступив, она упала, заметив что-то цилиндрическое под ногами, и приземлилась на пятую точку опоры.
"Судзухара, алкаш... кастрирую..." - с новой силой вспыхнули добрые мысли. Тут Аска взглянула на спокойно дрыхнущее тело и сначала тихо:
- Су... Судзу... хара... - а потом уже громко:
- Суууукаааа! - радостно закричала. Однако, ей вдруг стало обидно, что из-за этого идиота она опять не получит премию, но потом её рот растянулся в такой дьявольской улыбке, что, так и не пришедший Дьявол, увидь он сейчас Аску, посчитал бы, что она - его родная сестра.
Через несколько минут ванна была наполнена. Аска наполовину перекинула Судзухару через край, встала и, поднеся руку ко рту, протрубила что-то похожее на похоронный марш. После чего она сбегала на кухню за новой бутылкой, засадила в неё уксуса и соды, вернулась, придала Судзухаре ускорение с помощью этой импровизированной бутылки шампанского, и тяжёлый ракетонесущий крейсер Sudzuhara over the Rainbow был торжественно спущен со стапелей.
- Открыть кингстоны! - скомандовала Аска, и крейсер начал погружение в бездну. Аска с нетерпением наблюдала. Через десять секунд донеслось знакомое, но чуть более недовольное бульканье. Аска приуныла: она ожидала совсем не этого.
- Парадокс, - грустно прошептала она и села на край ванны. А спустя несколько секунд её вывела из задумчивости лапа морского чудовища, схватившая за плечо и потянувшая в пучину ванны.

Синдзи подошёл к двери и по привычке пнул её. Дверь не открывалась. Синдзи пнул сильней. Дверь не открывалась. Синдзи решил почесать в затылке. Видимо ультразвук от скрипа волос благотворно повлиял на мозг, и он нажал кнопку. Дверь отползла в сторону. Синдзи зашёл, закрыл дверь, ещё раз пнул её для прорядку и пошёл на кухню. Поставив магнитофон на стол, он открыл холодильник, и его глазам предстало душераздирающее зрелище - холодильник был пуст. То есть, пуст в том смысле, в каком это в данный конкретный момент раннего утра понимал Синдзи.
"Наверное галлюцинация", - подумал он, вспомнив одинокую банку, и закрыл холодильник. Потоптавшись на месте, он направился к холодильнику Пен-Пена и, подойдя, не стучась открыл. Пен-Пен смотрел на него со спокойной иронией.
- Эй, водоплавающее, опохмел есть? - спросил Синдзи, но птица даже не моргнула. Синдзи покопался в карманах драных джинс и достал 2000 иен (20$). После чего был совершён бартер на взаимовыгодных условиях. Дверь закрылась, Синдзи пробормотал:
- НЕПман - кровосос, - и в четыре глотка осушил банку "Балтики". Полегчало, и Синдзи решил прогуляться в ванную, тем более что оттуда уже минуты две раздавались звуки яростной битвы. Подойдя к ванной, Синдзи открыл дверь, и перед его глазами предстали последние кадры военно-исторического блокбастера "Последний бой "Варяга"". В роли "Варяга" выступала Аска, в роли японской эскадры - Судзухара. Японцы медленно, но уверенно одерживали победу.
"Мировой реслинг по воскресениям сосёт чупа-чупс", - подумал Синдзи и стал гадать, на чью сторону встанет божественное провидение в его исполнении. По прошествии пары десятков секунд - видимо вспомнив, что Аска как-никак его девушка, а от этого придурка всегда было больше вреда, чем пользы, - он обрушил божественное благословение, в виде какой-то довольно увесистой бадьи, на пуленепробиваемый череп Судзухары. Судзухара замер, хрюкнул, сказал:
- Пробоина ниже ватерлинии, - и попытался скрыться от возмездия русского оружия в глубине ванны, но Аска с победным кличем:
- Мочи косоглазых! - открыла огонь с обеих бортов, и вскоре косоглазые, с порядком заплывшими, от ударов по флангам, глазами, сдались в плен. Синдзи прослезился, с чувством выполненного долга перед Родиной вернулся на кухню и сел в позу "Зевс в раздумьи".
Вскоре туда же подрулили победители верхом на побеждённых. Аска слезал с Судзухары, похлопала того по крупу:
- Хорошая лошадка, - и подсела к Зевсу на колени. Из одежды на ней были только лифчик и трусики. Зевс, помавав бровями, очнулся и, улыбнувшись, чмокнул Аску в щёку.
- Доброе утро, дорогой, как погода? - спросила та, обняв Зевса за шею. Синдзи напрягся, перебирая в уме все известные ему цензурные прилагательные, и, видимо не удовлетворившись скудным выбором, ответил универсальным душевным:
- О***тельно.
В это время лошадка, шатаясь, приняла вертикальное положение, бурча себе под нос что-то про рабовладельцев и угнетение рабочих масс, залезла в холодильник, и оттуда послышался "Плач Ольги по Игорю": для Судзухары, также как и для Синдзи несколько минут назад, холодильник был абсолютно и ужасающе пуст. Кривясь, Судзухара схватил апельсиновый сок, с подозрением посмотрел на свет, потом понюхал, и его лицо расцвело счастьем смертника на эшафоте, которому зачитали помилование, снятие всех обвинений и возмещение морального и физического ущерба.
- Брага, - благоговейно прошептал он и припал губами к источнику своей жизни. Уполовинив литровую пластиковую бутыль он поставил её на стол, после чего, посмотрев мутными, но счастливыми глазами на Аску и Синдзи, открыл рот и задумался. Однако, поиск слов, под благотворным влиянием браги, занял удивительно мало времени, и Тодзи, поклонившись, засадил речь.
- Мадемуазель. Сударь. Какая неожиданная приятная встреча! Позвольте засвидетельствовать вам своё глубочайшее почтение! С вашего позволения я откланиваюсь - меня ждут крайне важные дела. Всего наилучшего. Мадемуазель. Сударь.
Судзухара закончил свою длинную речь ещё двумя изящными поклонами и, выполнив на отлично команду "Кругом!", отправился здороваться с сантехникой.
Когда он исчез из поля зрения, Аска взяла бутыль, разлила содержимое по двум стаканам, кинула в них по куску льда и соломинке и с этими дарами вновь воссела на коленях у Синдзи, отдав ему один стакан.
"Идиллия", - подумал Синдзи, посасывая тонизирующий напиток и обнимая Аску за осиную талию. В блаженной тишине прошла пара минут. Однако, ничто не длится вечно, и в подтверждение этой истины на кухню ввалился Айда. Синдзи несколько удивил его внешний вид - Кенске был одет как американский солдат, которого, судя по состоянию одежды, расстреляли, четвертовали, а потом отдали бренные останки голодному льву, - но он никак не мог понять, что же в этой живописной картинке не так. Наконец, он сфокусировал взгляд на лице Кенске и понял: тот был, во-первых - без очков и во-вторых - с закрытыми глазами. Однако твёрдости его шага позавидовали бы даже солисты фашистских военных парадов, в своё время печатавшие шаг по площадям Германии. Короче, Айда с грацией бешенного трёхстворчатого шкафа подгромыхал к холодильнику. Синдзи злорадно улыбнулся и приготовился наслаждаться картиной "Облом", но его чаяниям не суждено было сбыться. Айда с размаху пнул холодильник, и у того открылась незарегистрированная ранее дверь в боку. Кенске запустил туда руку и достал покрытую инеем банку пива. Открыв и высосав её, он открыл глаза, закрыл дверь в другое измерение, вскинул правую руку и прохрипел:
- Heil Rei! Alles fur Rei! Rei uber ales! - после чего рухнул как подкошенный в той же позе что и стоял. Рука торчала как маяк порядка в океане хаоса.
Синдзи, аккуратно ссадив на соседний стул успевшую задремать Аску, поднялся и подошёл к холодильнику сбоку. Посмотрев ещё раз на счастливого Кенске, он пнул холодильник. Дверь не открывалась.
"Де жа вю", - вспыхнуло в голове у Синдзи. Он ухмыльнулся:
- Врёшь, ведро с болтами, не возьмёшь, - и направился в коридор, насвистывая "Привыкли руки к топорам". Вернувшись с ломом, Синдзи слегка постучал им по холодильнику. Дверка услужливо открылась.
- То-то же, - назидательно сказал Великий Психолог Холодильников и заглянул в открывшееся пространство. А заглянув - сел прямо на пол.
- Ну и где этот хренов Али-Баба? - спросил он неизвестно кого. В пещере Али-Бабы в два ряда, выстроенные полукругами стояли девять банок. Идеальные формы, гениальное содержание... а красота инеевых узоров на них просто завораживала. Синдзи некоторое время полюбовался на прекрасное зрелище, но потом ему пришло в голову:
"Али-Баба... Квартира чья? Мисато. Холодильник чей? Мисато. Вопрос: кто у нас Али-Баба?"
Блеснув аналитическими и логическими способностями, Синдзи заключил:
"Мисато=Али-Баба".
Потом он посмотрел на Айда, с банкой в левой руке, и к заключению добавилось:
"Кенске=Труп".
Уничтожение запасов в холодильнике Мисато - конечно, обстоятельно испинав виноватых - всё-таки прощала. Но теперь Синдзи сильно подозревал, что Кенске одними разбитыми очками и сломанными рёбрами не отделается. Он представил, как Мисато - в качестве разминки - сначала найдёт очки Кенске, наденет их ему на нос, заботливо поправит, участливо спросит "Не жмёт?" и, получив утвердительное судорожное подёргивание головы, направит боеголовку своей подкованной сталью туфельки прямо в центр мишени, каковой станет бледная рожа несчастного.
Перед Синдзи возникла дилемма: спрятать пустую банку вне пределов досягаемости Мисато и заменить её такой же и тем самым разделить с Айда и Судзухарой удовольствие предстоящего допроса с пристрастием в исполнении Мисато (а надо заметить, что Мисато очень любила читать книги про Священную Инквизицию, ибо черпала в них вдохновение). Или же, пожертвовав Кенске, спасти всех остальных: после того как Мисато разделается с ним, на остальных у неё просто не останется сил. Но Синдзи героическим усилием отбросил предательские мысли, со вздохом закрыл дверцу и отобрал у Айда банку. Он представил, сколько фоток из женской душевой будет должен ему Кенске, и с этими радужными мыслями направился в прихожую: предстояла утренняя пробежка за абсолютно идентичной банкой - никто давно не сомневался в фотографической памяти Мисато на банки. Но тут пропели трубы, ознаменовав последние дни мира для Синдзи, и в открывшейся двери возникла Мисато.
Синдзи не успел спрятать банку и съёжился - на ногах майора блестели новые изящные, лакированные, остроносые берцы. Синдзи про себя проклял Айда:
"Идиот, нашёл чего дарить", - и в последний раз оглядев прихожую ставшего уже родным дома, вспомнил клич гладиаторов: "Идущие на смерть приветствуют тебя".
"Но", - подумал он, глядя как Мисато, переведя взгляд с банки на лицо Синдзи, аккуратно ставит сумочку, - "у гладиаторов, по крайней мере, был шанс".
Насчёт своих шансов Синдзи не сомневался - они были намного ниже, чем минус 273 градуса по шкале Цельсия.
"Мама, я не хочу умирать", - успел подумать он, и конец света начался.

Аска выплыла из небытия.
- Синдзи? - спросоня спросила она. Из прихожей донеслось утвердительное:
- АААААААА!!!
Аска кивнула, но её удивило то, что Синдзи кричит так громко - он ведь берёг свой голос для соло на обрыве - и она решила прогуляться в сторону крика. Заметив на полу Айда с вытянутой рукой, она по привычке рявкнула:
- Извращенец! - и пнула Кенске по рёбрам. Но тот реагировал также, как бревно - никак, - и Аска разом потеряла к нему всякий интерес. Из прихожей донеслись тихие и мягкие звуки ударов и громкие звуки ругательств. Ругался не Синдзи, и это насторожило Аску. Заглянув в туалет, она нашла там спящего на унитазе Судзухару. Тут Аску осенило и она, не сдержавшись, крикнула:
- Мисато!
Из прихожей с новой силой грянуло:
- ААААААААА!!! - и до Аски, наконец, дошло, в чём дело. Она выбежала в прихожую. Прихожая и её состояние напомнило Аске картину "Куликовское мочилово" - там был полный хаос. А в центре хаоса виднелась Мисато, немилосердно избивавшая Синдзи. Судя по повреждениям того, можно было сделать вывод, что Мисато решила оттянуться по полной. И Мисато не замедлила подтвердить эту догадку. До этого она просто не давала Синдзи упасть, прижав его к стене и поддерживая его равновесие ударами в живот и в лицо, от града котороых Синдзи дёргался, как марионетка. Но наконец Мисато надоело играть в тесто-взбивалку: она схватила Синдзи за горло, легко приподняла и с силой обрушила несчастного на приступку у порога головой вниз - приступка разлетелась в щепки. Дальше Мисато в течении полуминуты применяла по прямому назначению подарок Кенске, после чего перешла к следующему упражнению своей утренней разминки. Она подняла Синдзи, схватила за грудки джинсовой куртки без рукавов и пустилась в танец, крутя Синдзи вокруг себя. После каждого оборота она мощным ударом погружала трепыхавшегося Синдзи в стену. Мисато неспешно продвигалась по направлению к застывшей Аске. Той было жалко Синдзи, но когда Мисато развлекалась, то её не смел беспокоить даже Икари-старший. Однако, Мисато, похоже, не собиралась останавливаться, и Аска забеспокоилась: сама-то она всегда отделывалась парой крепких затрещин, но... если Мисато так разминается с Синдзи, то, следовательно, и ей, Аске, перепадёт на этот раз по-взрослому. Но почему она так завелась?
Вдруг Аску кто-то нагло тронул за ногу, и она, не целясь, ударила кулаком. Но удар рухнул в пустоту, и Аска не устояла на ногах - била она всегда от души и от плеча. Упав на колени, она оказалась лицом к лицу с невозмутимым пингвином. Тот, не торопясь, написал в блокноте имя Синдзи, потом нарисовал могилку с надписью RIP и показал Аске. Та обернулась - Мисато погружала свои колени в тело Синдзи. Пингвин, убедившись, что мысль дошла до адресата, написал несколько слов отрицания и, поставив знак "равно", закончил строку: 300$. Аска всё поняла.
- Ах ты, гад буржуйский, на страданиях народа нажиться хочешь?! - прокричала она в лицо Пен-Пену. Тот невозмутимо указал в сторону избиения младенца. Аска снова обернулась - Мисато уже пустила в ход локти, - и, ветром сгоняв в свою комнату, отдала проклятому вымогателю три бумажки. Пен-Пен на некоторое время исчез на кухне, потом вернулся и подошёл к месту побоища.
- Пен-Пенчик! - радостно вскрикнула Мисато, ударом ноги послав Синдзи в кратковременное воздушное плавание. - Будь добр, позвони в НЕРВ и скажи, чтобы удалили все данные на Третье дитя. Если спросят почему, скажи, что он упал с пятого этажа и больше никогда не сможет управлять Евой.
Мисато поймала на удар упавшего Синдзи, и тот вновь взмыл в воздушное пространство.
Но Пен-Пен - вместо того чтобы исполнить всё вышесказанное - достал свисток и, дав сигнал на остановку игры, показал Мисато красную карточку. Та замерла в недоумении. Рядом рухнул Синдзи. Пен-Пен нарисовал в блокноте большой прямоугольник, врисовал в него маленький и поставил цифру 10. Мисато взяла блокнот, некоторое время посмотрела на это художественное произведение, после чего нежно сказала Синдзи:
- Никуда не уходи, хорошо? - и пошла на кухню. Не знавшая всех кандзи Аска последовала за ней. На кухне Мисато, нежным пинком подвинув Айда, подошла к холодильнику и провела рукой над боковой стенкой. Внутри что-то щёлкнуло... и Аска оторопело уставилась на белоснежные банки. Банок было десять - у Аски всегда было хорошо с арифметикой. Чего нельзя сказать о Мисато. Она вслух посчитала банки. Потом посчитала их в другом порядке. Потом посчитала отдельно первый и второй ряд. Потом второй и первый. Всё время получалось десять. Мисато вздохнула, закрыла дверцу и, повернувшись к Аске, замахнулась. Аска зажмурилась. Но Мисато ограничилась всего одним, можно сказать, материнским подзатыльником, и удивлённая её необычной добротой Аска впала в кратковременный ступор. Мисато же пошла обратно в прихожую, по пути поправив положение Кенске в пространстве ещё одним несильным пинком. Проходя мимо туалета, она любя двинула в переносицу вылезшего на шум Судзухару, и тот отправился досматривать свои пошлые сны. Придя в прихожую, Мисато, наконец-то, сняла берцы и, взяв Синдзи за шкирку, потащила его в ванную, откуда, спустя минуту, донёсся её голос:
- Аска, ты так там и будешь стоять? Или ты совсем не любишь своего Синдзи?
Аска бросилась на помощь любимому.

Судзухара очнулся и обнаружил своё бренное тело в несколько странной позе: оно - тело - по-королевски восседало на керамическом троне со спущенными штанами. Последнее, что помнило сознание Судзухары, это был медленно но неотвратимо приближающийся к переносице кулак Мисато. Тодзи быстро провёл тестирование своего физического состояния и, не обнаружив ни одного перелома или хотя бы вывиха, принял на троне позу роденовского мыслителя. Была запущена программа анализа необычайной доброты Мисато.
"Это была не Мисато", - возникла спасительная для разума мысль. Но тут же была опровергнута:
"Но это был определённо её кулак".
"Но почему тогда всего один раз?" - вопрошала одна половина разума. - "Ну хоть бы три".
"Ты и после первого вырубился, а какое Мисато удовольствие бить, когда не кричат?" - резонно заметила другая.
"Но тогда почему не слышно, как Мисато проводит профилактическую беседу на тему "Вред алкоголя для неокрепшего организма"?" - не унималась первая.
"Значит, всё уже кончилось, и можно выходить. Только штаны не забудь подтянуть, а то ещё от Аски достанется", - посоветовала другая.
Половины разума пожали друг другу руки.
Судзухара собрал в единое целое своё Я, своё сознание и, запихнув всё это в своё тело, поднялся, одел штаны, автоматически спустил воду и осторожно, всё-таки ожидая ещё нескольких ударов по шее, высунул голову из туалета. В квартире было тихо.
"Не к добру это", - подумал Судзухара и на цыпочках вышел из комнаты предварительного заключения. Осмотревшись, он обнаружил Айда, лежащего у порога кухни.
"Сам погибай, но товарища выручай", - мелькнуло в голове у Тодзи, и он предпринял попытку экстренной эвакуации пострадавшего от сильного похмелья из зоны бедствия, то есть из квартиры. Уже находясь в прихожей, мимоходом удивившись несколько странной геометрии стен и некоторой хаотичности в расположении мебели в прихожей, Судзухара попробовал привести пострадавшего в чувство мощными ударами по черепу, но Кенске вдруг пробормотал во сне:
- Рэй... Я нашёл тебя, Рэй, - и проследовал на пол со скоростью обусловленной земным притяжением и сопротивлением воздуха. Тодзи схватился за голову.
- Мы ведь вчера притащили Рэй, специально для Кенске. И раз её туфли всё ещё здесь - по крайней мере, одна из них, - Судзухара блеснул наблюдательностью, - то из этого следует что? Что Рэй ушла без обуви, - радостно закончил он.
"Не, как-то не так. Рэй, туфли, вчера. Пиво, виски, спирт", - стали всплывать в мозгу Судзухары священные мантры.
"Вчера, Рэй, пиво, туфли, виски, спирт. Туфли", - Судзухара начал сливаться с Астралом - мировым информационным полем, чьим жалким воспроизведением был I-net.
"Туфли, ноги, голые, асфальт. Неприятно", - первый уровень Астрала был преодолён.
"Рэй, пиво, виски, спирт. Бред", - Судзухара воспарял всё выше.
"Пиво, Рэй, спирт, туфли, сегодня. Похмел", - Судзухара уже был близок к состоянию просветления, но тут администратору Астрала надоело издеваться над несчастным смертным, и он послал пакет с правильной последовательностью:
"Вчера, Рэй, туфли, пиво, пиво, виски, спирт, виски, спирт, пиво, Рэй, виски, прятки, спирт, сегодня. Поиск".
Судзухара принял пакет и радостно, как сетевуха при инфаркте, сверкнул глазами:
- Найти Рэй!
Быстро намазав лицо мазью для ботинок по рецепту старины Шварца, Судзухара пригнулся и отправился на задание вглубь территории противника. Проникнув на главный объект - большую комнату - он с завидной, даже для опытного медвежатника, скоростью, обыскал все возможные и невозможные для игры в прятки места, включая ВСЕ пивные банки и, ничего не найдя, направился в место, прятаться куда он ещё в детстве считал нанесением несмываемого пятна на безупречную репутацию будущего ниндзя. Этим местом был стенной шкаф. Тодзи взялся за ручку и начал открывать дверь шкафа, но из ванной комнаты послышались какие-то вопли, и он замер, повернув голову в строну двери. Замер он, но не его рука. Подождав положенные по уставу тринадцать секунд, Судзухара повернулся и, успев заметить что-то красное в обрамлении чего-то голубого, внезапно потерял сознание от обрушившейся очередной кары небесной, явившейся на этот раз в виде небольшого, но профессионального кулачка.

Рэй пнула неподвижное тело, связалась с Астралом, послала:
"Спасибо", - приняла:
"Да не за что", - и, схватив тело за шиворот, направилась в прихожую. Там находилось ещё одно тело. Аянами нахмурилась - тащить двоих её уже не прикалывало. Однако она понимала, что делать это надо, и надо быстро, пока Мисато не сменила милость на гнев. Рэй поискала глазами свои туфли и, обнаружив только одну, была вынуждена вновь обратиться к помощи Астрала. Одев обе туфли, она почувствовала себя наконец человеком, но, взглянув на свою ношу, ей захотелось стать Ангелом. Некоторое время она размышляла - к кому из двоих применить свои знания из области реанимации в полевых условиях. С одной стороны, Судзухара сможет в одиночку нести Айда, но иногда он так тупит. К тому же Айда - прирождённый солдат в смысле дисциплины и иногда думает головой, в отличии от Тодзи, который в большинстве случаев думал совсем другим местом. Рэй подошла к Кенске и кое-как напялила на него кроссовки. Тот негромко повторял её имя. Рэй немного послушала, улыбнулась и залепила ему две мощные пощёчины.
- Рота подъём! - рявкнула она.
Кенске мигом вскочил и, увидев Рэй, вскинул руку в приветствии римских легионеров.
- Мой генерал!
Рэй снова улыбнулась, чем повергла Кенске в состояние священного трепета - он нравился ей всё больше и больше. Она заложила руки за спину, широко расставила ноги и заочно произвела Кенске в сержанты:
- Сержант, слушай приказ: твоя задача - спасти боевого товарища, - кивок в сторону Судзухары, - от коварного и жестокого противника. На плееее-чо! - Айда без видимых усилий взвалил килограм 70 мяса, костей, зубов, тупости и пошлости на плечо. - Круууугом! - он повернулся. - К месту постоянной дислокации командного состава бегооом-арш!
Кенске сделал несколько шагов на месте и рванул в предусмотрительно открытую Рэй дверь. Сама Рэй потрусила за ним.

Патрульные, получившие отгул и решившие отметить это дело парой другой банок пива, смотрели на живописную картину: побивая один за другим рекорды лёгкой атлетики, по пустой - утро воскресения - улице нёсся известный подпольный миллионер и шантажист Айда Кенске. Патрульные и сами не раз задерживали его с пачкой фоток довольно забавного содержания, но одним из талантов Айда было совершенное знание всех кодексов и установлений, а также всех дыр в статьях, и он всегда выпутывался. К примеру, на фотках ни разу не были обнаружены его отпечатки.
Вторым штрихом сего пейзажа служил трясущийся на плече у Кенске Судзухара Тодзи, который был в полтора раза тяжелее самого Айда. Патрульные дружно поморщились, вспоминая свои попытки задержать этого экстремиста. Все люди для него делились на три категории: "чужие", "свои" и "в стельку свои". Когда же Судзухара бушевал, то "свои" исчезали, и оставались только "чужие" и "в стельку свои".
В последний - привилегированный - список входили: Икари-младший, удачно дополнявшая его временами полная беспредельщица Сорю Аска Лэнгли, сам Кенске, психолог и экстрасенс Аянами Рэй, предпочитающая физическое мануальное лечение всех психологических болезней - для чего брала уроки в школе кикбоксинга, - а также бравый майор Кацураги Мисато и весь класс, в котором учился Судзухара. В остальные два списка люди могли попадать с равной вероятностью в зависимости от настроения Тодзи, но полицейские всегда попадали в первый список и поэтому всегда огребали по полной программе. Утихомирить Тодзи в таком состоянии могли: либо двадцать полицейских с изделиями РП, газовыми гранатами и с заряженными резиновыми пулями помповыми ружьями - при этом на ногах оставались от силы два-три из них; либо одна староста класса - Хикари. Её смертельный захват за ухо действовал на Тодзи, как кольцо в носу на быка.
Но больше всего потряс нежную психику полицейских последний элемент картины: бегущая рядом с Кенске Аянами. В этом наблюдателей поразило два факта: первое - Аянами бежала РЯДОМ, а не ЗА, и второе - она БЕЖАЛА. Она всегда предпочитала надвигаться на свою жертву неспешными шагами, так, чтобы жертва - её очередной пациент - успела осознать свою обречённость, а сама Рэй могла в полной мере насладиться выражением непередаваемого ужаса на лице пациента.
Орёл в небе заложил мёртвую петлю.

Перебинтованного Синдзи с почестями возложили на смертный одр из алюминиевых банок, прикрытых матрацем. По крайней мере, тогда так думал сам смертник. Его помыли, забинтовали и одели во всё чистое.
"Ага, это чтобы потом не возиться", - плавали мысли обречённого. Но его оставили в покое, вернее оставила Мисато. Аска же улеглась рядом и поцелуями старалась смягчить страдания любимого. У Синдзи болело всё, что можно, всё, что нельзя и всё, о существовании чего он даже не подозревал. Ему было больно даже от колыхания воздуха, но он не хотел обижать Аску, тем более что это грозило длительным похолоданием в их наладившихся только вчера вечером отношениях. И поэтому Синдзи стоически терпел.
Чтобы отвлечься от боли он стал вспоминать приятные моменты вчерашнего примирения. За неделю до этого Аска взбесилась, когда, зайдя в гости к Рэй, увидела на кушетке пациента Синдзи. Рэй отделалась ударом в скулу с последующей потерей сознания, а вот Синдзи, уже проклявшего к тому моменту собственную глупость, ждала участь похуже - обиженная навсегда Аска с заплаканными глазами. Хуже этого могла быть только в стельку трезвая Мисато, но Синдзи этого Аске никогда не говорил - та претендовала на абсолютное лидерство во всём. А Синдзи - с виду полный отморозок и заслуженный байкер Всея Японии - был в душе очень ранимой личностью и он правда любил Аску, поэтому вид её плачущей от обиды вгонял его в глубочайший депресняк. А депресняк, в свою очередь, резко отрицательно влиял на его восприятие и отношение к окружающему миру: его третий - "в стельку свои" - список укорачивался на количество учеников в классе. Естественно, сокращение не касалось Рэй, Кенске, Тодзи и Хикари, но вот всем остальным приходилось кисло до кровавой оскомины. Особенно доставалось парням, девушек Синдзи не трогал - на них отрывалась Аска.
Как правило, Синдзи, пребывая в плохом настроении, подходил к первому попавшемуся однокласснику и, спросив из вежливости:
- Закурить есть? - и, получив, естественно, отрицательный ответ, с криком "Зажал, падла!" или "Раскулачим негодяя!" бросался на несчастного и устраивал показательные бои без правил. Рэй не вмешивалась принципиально. Кенске, Тодзи и Хикари не вмешивались, потому что это: во-первых, привело бы их к конфликту с самими собой - их третий список включал обе стороны конфликта, - а во-вторых - было абсолютно бесполезно. К счастью, Синдзи обладал великолепной интуицией и прекращал массакр за один удар до полного аута. После чего он, как правило, удалялся в ближайший бар, где, изрядно подзаправившись, продолжал веселье, исправно поставляя клиентуру травматологам.
Но обычно страдания класса длились два-три, очень редко - четыре дня. На этот раз, после седьмого показательного боя, оставшиеся в живых дружно бухнулись в ноги Тодзи и Кенске и со слезами на глазах стали умолять утихомирить разбушевавшегося Голдберга. Те уже и сами понимали, что веселье несколько затянулось, хотя показательные бои и приносили им обновление их теоретических знаний о способах выведения противника из строя. С помощью Хикари они разработали грандиозный план не менее грандиозной примирительной попойки. Было закуплено: двадцать один ящик пива - один предстояло отдать Мисато за то, чтобы она на время церемонии отправилась совращать Кадзи, - пять ящиков первоклассного ирландского виски, ещё пять - вина для времяпрепровождения и семилитровая бутыль спирта с гербом царской России на запаянной крышке. А ближайшая пиццерия получила огромный заказ на свою продукцию, и ещё был ограблен магазин, продающий фастфуд.
Все эти богатства были закинуты в квартиру Мисато, туда же приволокли упирающуюся Рэй - которая, впрочем, прекратила сопротивление, как только учуяла запах ящиков с виски, - и в квартире началось умышленное нарушение общественного порядка. Однако, никто из соседей, наученных горьким опытом, не стал вызывать полицию. Против всей этой компании, тем более в пьяном виде, хотя и без Мисато, даже у отряда быстрого реагирования полиции в составе ста двадцати человек и десятка собак, не было никаких шансов, кроме 100%-го шанса провести свой отпуск в отделении интенсивной терапии.
С течением времени беспредел разгорался всё жарче и жарче. Рэй уничтожала второй ящик виски. Тодзи и Кенске с одной стороны, и Хикари с другой, усердно спаивали, не смотрящих друг на друга, Синдзи и Аску, соответственно. После чего, доведя клиентов до нужной кондиции и одновременно предложив им выйти на балкон освежиться, со словами:
- Какая неожиданная встреча, - молниеносно удалились и заперли балкон. С балкона стали доноситься звуки, как во время показа фильма "Ватерлоо", и друзья заулыбались - всё приходило в норму. Через полчаса дверь была открыта, и Синдзи, под всеобщее ликование и салют из одолженного за ещё один ящик пива пистолета Мисато, торжественно внёс на руках счастливую Аску. Она после этого так и просидела в обнимку с Синдзи большую часть оставшегося вечера, и они, под зверский рёв присутствующих - особенно выделялась обычно говорящая тихо Рэй, - трижды целовались в знак примирения. Вечеринка продолжалась ещё долго. Но больше всего Синдзи запомнились счастливые глаза Аски. Её прекрасные любящие глаза...

Синдзи выплыл из приятных воспоминаний от вопросительного вопля Мисато:
- Хикари, твою мать, что она скажет на это? - и в двери промелькнула Хикари, наспех одетая в простыню. Мисато продолжала орать, нещадно сотрясая барабанные перепонки соседей:
- Чем вы тут занимались?!
Хикари что-то ответила, но, похоже, Мисато не очень понравился её ответ. Она поймала Хикари и, судя по звуку, залепила ей прекрасную в своём исполнении пощёчину. Хикари кубарем влетела в комнату, простыня распахнулась, и от нравственного разложения Синдзи спасла только ладонь Аски, плотно закрывшая его глаза. Хикари подхватила простыню и спряталась за Аской. Вбежала Мисато, похожая на богиню возмездия, и, увидев - как ей показалось, - как Хикари нежно прильнула к Аске, всю одежду которой всё ещё составляли два базовых предмета женского гардероба, заорала благим матом:
- Разврат в моём доме?!
На лежащую рядом с Аской мумию она не обратила внимания, видимо забыв, что эта мумия собой представляет. Глаза Мисато налились красным, и Аска подумала:
"Сейчас прольётся чья-то кровь".
Проливать свою кровь ей однозначно не хотелось, а Мисато уже доставала свой любимый ножик с кривым лезвием. Хикари и Аска в ужасе застыли. В воздухе ощутимо запахло смертью. Но положение спасла мумия - неожиданно она схватила Аску и слилась с ней в страстном поцелуе, нежно обнимая за весьма интимные части тела.
По природе очень застенчивая Мисато секунд пятнадцать АБСОЛЮТНО круглыми глазами смотрела на эту сцену некрофилии в последней стадии, после чего, видимо вспомнив, кто скрывается под километром бинтов, покраснела и, пробормотав:
- Ой, извините, я зайду попозже, - закрыла дверь. Мумия отпустила Аску и издала стон боли. Спасение обречённых обошлось Синдзи недёшево - его практически парализовала новая вспышка боли во всём теле. Хикари выдохнула вдох минутной давности и упала на пол, а Аска вновь кинулась к Синдзи.
"За что страдаю, Господи?" - подумал Синдзи. И Господи ответил со своего высокого престола:
"За Кенске, сын мой. За Кенске".
Уже гаснувшим сознанием Синдзи успел подумать:
"Сказал бы я, чей он сын..."

А в это время сержант Айда Кенске на последнем издыхании затаскивал тяжёлое тело Судзухары на этаж квартиры Рэй. После полосы препятствий, каковой являлась вся испаханная коммунальщиками улица, он уже был готов получить повышение посмертно, но генерал Аянами Рэй, стоявшая на пролёт выше Кенске, заметив низкий боевой дух вверенного ей личного состава, невысоко - совсем чуть-чуть - приподняла юбку школьной формы, и отважный воин с победным хрипом:
- За Родину, за Сталина! - рванулся в свой последний бой с лестницей. Под крик Аянами:
- Победа за нами! - он вломился в её квартиру и, с разбегу аккуратно пристроив Тодзи у порога головой вниз, упал на пол. В его глазах блестели медали "За взятие Берлина". Он был счастлив. Он был в квартире Аянами.

Аска, решив, что вечно прикрывать глаза очнувшемуся Синдзи бесперспективно, запеленала Хикари и, страшно пригрозив:
- Распутаешься - скормлю Мисато, - ползком отправилась к той в комнату. Сама Мисато сидела на кухне и размышляла о положительном влиянии межличностных отношений Аски и Синдзи на их уровни синхронизации. А ещё ей было обидно из-за того, что Кадзи не оказалось дома - да и вообще в стране, - и ей пришлось развлекаться одной в каком-то грязном подвале-танцполе (в реанимацию поступило, наверно, человек двадцать). Перед ней стояли три банки из НЗ, одна была пуста.
Аска проползла мимо через большую комнату и вскоре добралась до комнаты Мисато. После беглого осмотра комнаты у неё возникли очень похожие на мисатины вопросы: "Какого тут было?" и "Почему я об этом ничего не помню?". Одежда Хикари была равномерно и живописно разбросана по всей комнате, лифчик болтался на люстре. В комнате царил полнейший бардак, но если бардак в исполнении Мисато всё же был подчинён хоть какому-то - непонятному никому, кроме неё самой - но порядку, то сейчас комната выглядела как пострадавшая от нашествия бешеных носорогов. Аска, однако, не дала воли позывам своей души к немедленному и тщательному расследованию и, быстро собрав весь комплект, поползла обратно. В их с Синдзи комнате она отдала Хикари её одежду и закрыла Синдзи своим телом, так что тот не много потерял. Хикари быстро оделась и спросила Аску:
- Помочь убраться?
Аска, обведя взглядом трёхслойный алюминиевый пол, злорадно улыбнулась и кивнула. Хикари обречённо вздохнула и стала оглядывать фронт работ, а Аска поднялась и быстро оделась. После чего они с Хикари, оттащив Синдзи в угол и прикрыв того покрывалом, чтобы не отсвечивал, принялись за уборку.
И тут вошла Мисато. Хикари сжалась, но Кацураги с великолепным презрением прошествовала мимо и присела рядом с Синдзи. Она решила уточнить.
- Вы хоть помирились?
Синдзи ответил утвердительным мычанием. Мисато удовлетворённо кивнула.
- А где пистолет?
По интонации Синдзи понял, что если Мисато сама найдёт пистолет, то в обойме станет на один патрон меньше. Но, похоже, Господи сжалился над непутёвым отроком, и Синдзи, превозмогая боль, повернулся на бок - пистолет лежал под его спиной. Мисато взяла пистолет, засунула его в кобуру и, сказав:
- Ну и славно, - вышла из комнаты. Синдзи вздохнул и, матерясь от боли и скрипя суставами, принял позу лотоса - предстояло восстановление. Этому его, втайне от отца, научил заместитель Фуюцки, оказавшийся по совместительству последним представителем древнего рода ниндзя, отчаявшимся найти ученика среди современной молодёжи. Синдзи, в очередной раз пребывавший в полу коматозном состоянии, после атаки очередного ангела, был идеальным подопытным для пожилого мастера, но сейчас он, уже чувствуя, что боль отпускает, был даже благодарен Фуюцки, несмотря на то, что тот выводил Синдзи из комы с помощью ведра ледяной воды - на 0.01 градуса теплее, чем лёд, - напевая:
- Ой, мороз, мороз, не морозь меня...
Было десять часов утра, когда Синдзи смог самостоятельно встать на ноги. Квартира к тому времени, стараниями Хикари и Аски, приняла почти что первоначальный вчерашний вид. Не хватало только ящиков с выпивкой и большой бутыли спирта. Её, кстати, так и не нашли, хотя нигде не было видно её осколков.

А в это время в ставке Верховного Главнокомандующего Аянами, решившая переквалифицироваться в сестру милосердия, проводила в чувство ветерана Первой и Второй Пунических войн Кенске. Но тот не хотел приводиться. Лежать головой на коленях Рэй было для него абсолютным счастьем, и он не спешил с пробуждением. К этому времени Рэй уже испробовала почти всё: искусственное дыхание "рот в рот", чем почти привела Айда в состояние экстаза; непрямой массаж сердца, чем чуть не сломала ему рёбра, но Айда вытерпел. Далее последовали обливание холодной водой, комбы из пощёчин, наушники на уши с включенной на полную громкость кассетой группы Metallica, альбом Reload. Наконец Рэй взялась за шприц с адреналином, и вот тут Кенске не выдержал - длина иглы шприца превысила предел его возможностей. Он распахнул светлы очи и, сграбастав Рэй в объятья, прошептал:
- Моя Калипсо.
Однако Рэй мигом напомнила зарвавшемуся герою о субординации, и тот, разжалованный в рядовые, растянулся на полу в позе "Звёздочка".

Тем временем Судзухара вновь очнулся в странной позе. Он увидел себя в зеркале и подумал:
"Красивый тотем. Только почему вниз головой?"
Впрочем, это досадное недоразумение было исправлено довольно быстро, хотя и несколько громко. Тодзи некоторое время подождал, пока кровь в организме распределится в установленном порядке, и встал. Оглядевшись, он подумал:
"А где стенной шкаф?"
Такие резкие перемены в обстановке действовали на Судзухару крайне отрицательно. Его разум, не в силах объяснить происходящие с окружающим миром метаморфозы, бешеной черепахой метался по внутренней стенке черепной коробки. Тодзи отчаянно нуждался в информации и отправился на её поиски. Прогулявшись по тёмной кухне и окрестив её про себя "Срач", Тодзи заглянул в ванную - "Болото" - и наконец вошёл в комнату, а там...

Переодевавшаяся Рэй обернулась на стук. В пасть Судзухары, с отвисшей до пола челюстью, мог, наверное, въехать Пен-Пен на мотороллере. Рэй не обращала внимание на Айда - она даже надеялась, что он в сознании, - но так осчастливливать Тодзи в её планы не входило. Она быстро надела белый халат - подарок Рицко - и своим коронным медленным шагом начала приближаться к её сегодняшнему первому пациенту. И до пациента, даже сквозь толстый-толстый слой пошлых мыслей, дошло, что ему сейчас предстоит. Тодзи скатал язык, захлопнул ангар пасти и вставил в рот модную боксёрскую феньку - своими зубами он дорожил. Недвижимый доселе Айда ящерицей перебрался на диван и, устроившись поудобней, приготовился наблюдать за сеансом интенсивного лечения от психологических половых патологий методом профессора Аянами Рей. Последней, до начала сеанса, мыслью Тодзи было:
"Что ж я всё время так не вовремя?"
После первой серии пальпации - Рэй била открытой ладонью - Кенске уже был в восторге, а Тодзи в тяжёлом раздумье: прекратить бессмысленное но принципиальное сопротивление и остаться в живых, или стоять до последнего. А бушевать в чужой квартире Тодзи не хотел - ибо невежливо. Следуя всплывшему в сознании:
"Что бы я, да девке сдался? Не бывать тому!" - Судзухара набычился и, пробормотав:
- Умираем, но не сдаёмся, - приготовился к отражению нового натиска безумного доктора Франкенштейна. На этот раз Рэй решила провести стимулирующий массаж нервных центров, и Тодзи получил несколько ударов в нос, подбородок, солнечное сплетение, по верхним рёбрам и копчику. Он рухнул на одно колено, а Рэй отступила - полюбоваться проделанной работой. Со стороны дивана доносились бурные аплодисменты. Аянами повернулась и, отведя правую руку в сторону, церемонно поклонилась почтенной публике. Но тут на неё с воплем:
- Бью по тылам! - сзади набросился ринувшийся в самоубийственную атаку Судзухара. Как потом, спустя пару часов, понял Тодзи, орать, прежде чем бить, было его главной стратегической ошибкой. Рэй увернулась, вдарила Тодзи в основание черепа и провела дезориентированному больному добивающий массированный массаж внутренних органов. Айда сидел с открытым ртом. Когда развлекался Синдзи или Аска, то на это было тоже приятно смотреть, но этот прекрасный танец Рэй превосходил по красоте всё ранее виденное Айда. Он быстро выскочил из квартиры, за десять с половиной секунд нашёл цветочника и, влетев обратно, упал с протянутым букетом к ногам Рэй.
- Моя королева! - истово выдохнул он. Королева снизошла к подношению верноподданного и милостиво протянула руку для поцелуя. Счётчик счастья Кенске зашкалило, а Тодзи вознёс благодарственные молитвы ко всем известным ему богам и демонам - внимание Аянами однозначно переключилось на Кенске - и отрубился.

В пол одиннадцатого Мисато позвонил Икари-старший и приказал доложить обстановку. Мисато щёлкнула воображаемыми каблуками, поморщилась, вспомнив, что не в берцах, и отрапортовала:
- На семейном фронте полное спокойствие и благополучие.
Гэндо сказал:
- Понятно, - и отключился, а Мисато сложила свободную руку в пистолет и, поднеся к трубке, изобразила выстрел:
- Бух!
После чего отправилась устраивать инспекцию приборки. В целом качество проведённых ремонтно-уборочных работ её устроило, но Мисато была военным человеком и, кроме восстановления первоначального вида квартиры, её ещё очень волновали исторические вехи вчерашней вечеринки. Нет, в основном-то она представляла, что тут вчера творилось - особенно после подсчёта общего количества пулевых ранений стен, потолка и пола, - но ей было необходимо выяснить детали. Первым в ряду неотложных вопросов стояло выяснение, чем же всё-таки занималась вчера ночью в её комнате обнажённая Хикари? И главное - с кем? Подождав, когда та вновь попытается проследовать мимо, Мисато схватила старосту за ворот и затащила её в свою комнату. Там она скинула куртку, предоставив Хикари возможность ещё раз полюбоваться на пистолет, прижала её к стене и, уставившись в глаза, вопросительно подняла бровь, сочтя излишним повторять заданный часа два назад вопрос. Хикари поняла, что отпираться - бессмысленно, а врать - взгляд на пистолет - просто опасно и она, покраснев, как знамя СССР, промямлила:
- П-покер на р-разд... - и она окончательно смолкла. Мисато ещё секунд пять гипнотизировала Хикари взглядом, а потом улыбнулась - она ожидала худшего. Но отпускать Хикари совсем без наказания было бы непедагогично, и та получила свой заслуженный, но довольно нежный подзатыльник. Когда у старосты в глазах перестали бушевать взрывы сверхновых звёзд, она последовала за вышедшей Мисато. Та ушла обратно на кухню, разрабатывать план дальнейших оперативно-дознавательных работ, и Хикари вздохнула с облегчением: покер был обычным очком, и поскольку играли уединившиеся под конец вечеринки Хикари и Тодзи, на которого она давно положила глаз, да и он оказывал ей некоторые - хотя и умело завуалированные - знаки внимания, то финал был предсказуем.
В большой комнате её встретила Аска.
- Ну как?
- Нормально.
Распеленавшийся Синдзи залеплял эпоксидкой дыры в потолке. Хикари, как и Рэй некоторое время назад, подумала, что пора бы валить. Мисато в принципе успокоилась, но ведь и ураган может обрушиться средь ясного дня. Тепло попрощавшись с Аской и ещё более тепло с Синдзи - "Покеда, баклан" - она испарилась. Синдзи закончил работу, по привычке засадил остатки смолы под один из татами, для надёжности потоптался на нём, подошёл к Аске, что-то шепнул на ухо, и они вдвоём направились на балкон - подышать утренним воздухом.
Но тут снова вошла Мисато и негромко кашлянула. Синдзи и Аска разом обернулись. Майор смотрела на них исподлобья, и её взгляд буквально говорил: "Если вы ещё на свободе, то это свидетельство не вашей невиновности, а нашей недоработки". Пилоты Евангелионов, бесстрашно сражавшиеся на Арене даже при трёхкратном перевесе со стороны противника, сглотнули. А Мисато встала в позу гестаповца и начала допрос с устыдительной речи.
- И в то время, как героический японский народ, все как один, трудится, не жалея сил, на благо нашей великой страны, вы - олицетворение несгибаемой воли нашего народа в стремлении к светлому будущему - позволяете себе вести себя, как поганые янки! В то время, как третий отдел, работая в три смены, чинит ваши Евы - великое достижение наших гениальных учёных, - и люди засыпают прямо на своих рабочих местах, вы - те, которые должны служить примером для всего молодого поколения нашей великой Империи - устраиваете развратные оргии, совращая малолетних!
Мисато поймала вдохновение, и хотя в её речи была целая куча неточностей - совершеннолетие, к примеру, после последней реформы наступало в 16 лет, и всем на этой вечеринке по столько и было, - оба пилота даже не заикнулись. Стояли по стойке "Смирно". Спорить сейчас с Кацураги было весьма и весьма рискованно - пистолет всё ещё был у неё. А Мисато продолжала чеканить слова, неспешно прохаживаясь вдоль строя.
- И в то время, как вам предстоит тяжёлый бой с прекрасно подготовленной командой Южных Штатов Америки, вы устраиваете попойку, которая отнюдь не способствует поддержанию вашей, обязанной быть прекрасной, формы!
Мисато передохнула и подошла к Синдзи:
- Лейтенант, доложите по порядку о ваших вчерашних позорных действиях, порочащих безупречную репутацию НЕРВа!
Синдзи - мимолётом помянув нехорошим словом эту репутацию - быстро покопался в памяти и, на всякий случай заслонив Аску плечом, набрал в лёгкие воздуха и начал перечисление.
- Госпожа майор, позвольте доложить хронологию вчерашних событий...

Синдзи закончил доклад минут через десять. Естественно, он, искусно спрятав правду за полуправдой, избежал упоминания некоторых действий присутствующих на вечеринке, которые как раз подпадали под определение развратных, но тогда таковыми не казавшимися. Просто всем было весело, и никто не возражал против карточных игр на раздевание, экзотических танцев дуэта Аска-Рэй несколько юрийной направленности, стрельбы по пустым пивным банкам, демонстрации друг на дружке приёмов рукопашного боя, борьбы облитых маслом Синдзи с Тодзи и т.д. и т.п. Итак, избежав упоминания всего этого, Синдзи закончил доклад уставным:
- *** буду. Чтоб мне от Императора копчиком в кадык получить, - но тут же сообразил, что упоминание августейшей особы было лишним - Мисато отреагировала мгновенно. Она залепила Синдзи затрещину, от которой он едва устоял на ногах, и прошипела в лицо:
- Молчать! Я не позволю всяким соплякам поганить своей грязной пастью имя моего любимого Фюрера!
Синдзи вытянулся в струнку:
- Jawohl, Frau Major! - но, похоже, Мисато поверила всему тому бреду, что наплёл ей, проходивший когда-то заочные курсы риторики, лейтенант. Она влепила ещё по одному подзатыльнику Синдзи и вытащенной из-за его спины Аске и, убедившись, что оба прониклись серьёзностью момента, принялась в сто первый раз читать пилотам лекцию на тему "Вред алкоголя..."

И вновь непобедимый Судзухара выплыл из бессознательного состояния. Вернее его из него - состояния - вытащили Рэй и Кенске с помощью ванны холодной воды. Разрядник по нырянию и почётный морж района Токай Тодзи некоторое время нежился на дне ванны. Не спеша плыли мысли:
"Второй раз за утро. Однако тенденция. Может пора жабры отрастить? Точно, надо попросить Акаги намутировать чего-нибудь такого эдакого".
Некоторое время спустя, почувствовав, что запас пресного воздуха подходит к пределу, Судзухара телеграфировал на сушу:
- Курск - Земле: аварийное всплытие, - и начал продувку балласта. А всплыв, чуть не отправился на вечную стоянку от представшего зрелища: его встречала Рэй в противогазе. Продувка балласта являлась процедурой с выделением большого количества летучего нервно-паралитического газа, по убойной силе на порядок превосходившего ту фигню, с которой развлекались любители из Аом-Сенрикё. Вентиляция включилась на вытяжку и через минуту Рэй сняла противогаз.
- Бери шинель, пошли на бой, - сказала она Тодзи с лицом, как с плаката "Родина-Мать зовёт". Но на лице Тодзи не дрогнул ни один мускул, и Рэй пояснила на понятном для дуболомов языке:
- Погнали мочить латиносов.
На лице дуболома медленно расплылась его знаменитая, предкрововобанная улыбка.
А наглая птица продолжала вертеть бочки в небесах.

Меж тем Frau Major закончила профилактическую, но как всегда запоздалую беседу и перешла к изложению последних разведданных.
- Короче, эти потомки макаронников ребята хоть и горячие, но в меру тупые. Навешали на своих биотов красных тряпок и думают, что это их спасёт. Вот досье на пилотов - плод недельной работы второго отдела, растащите на косяки - расстреляю, как предателей Родины. Значит так, капитан команды...
Аска перестала слушать и стала скатываться в воспоминания, туда, ко времени после почти случившегося Третьего Удара. Тогда всех спасло именно хладнокровие и хорошая осведомлённость Императора, приказавшего физически уничтожить СЕЕЛИ и остановить нападение спецназа. Подкреплял свой приказ Император стволом у черепа премьер-министра. А ещё как нельзя вовремя пришлось вмешательство Фуюцки, раскопавшего топор войны. Именно он, последовав за Гэндо, провёл с тем сеанс прочистки мозгов, используя естественно только топорище, после чего Гэндо, не сильно изменившись в смысле манеры поведения, кардинально изменил свои взгляды на необходимость Третьего Удара, и он не начался. Серийных Ев Синдзи и Аска в дуэте шутя порвали на сувениры. А ещё выплыл откуда-то Кадзи. Как он объяснил, убили не его, а его клон. Акаги тогда только довольно хмыкнула.
НО. После всего этого встал вопрос: а чего теперь собственно делать-то? СЕЕЛИ было уничтожено, Ангелы тоже, и необходимость существования НЕРВа и Евангелионов оказалась под вопросом. Спас положение - вот уж от кого не ждали - Айда. Оказывается, он снимал все бои Ев с Ангелами, а также и самих пилотов, и с помощью целой кучи своих приятелей - таких же долбанутых милитаристов - и ещё одной кучи ящиков очень крепкого пива, умудрился смастрячить какой-то кровавый блок-бастер, под интеллектуальный уровень среднестатистического американца, и через длинный ряд подставных лиц засадить его на америкосовские киноэкраны. Фильм собрал все Оскары. А честно заработанные на прокате, и нечестно - на продаже кассет и дисков (все пиратские версии, так или иначе, исходили от самого массовика-затейника), - деньги Айда употребил на игру на бирже, где, используя связь Рэй с Астралом - тогда это были чисто деловые отношения, - преумножил сумму до пятилетнего бюджета НЕРВа с возможностью постройки-выращивания ещё двух-трёх Ев. Да плюс к этому он отстегнул русским эскулапам, и вскоре Тодзи, побывав в когтистых, но умелых лапах российских генетиков и клонировщиков, щеголял с заново отрощенными конечностями. Заодно - этаким бонусом за весьма нехилую стоимость операции - Тодзи ускорили метаболизм и увеличили плотность мышечной ткани. Но японские-то полицейские этого не знали.
Короче, первым пришла замечательная идея всё тем же янки - когда дело касалось денег и их деланию, те были впереди планеты всей. В общем, они предложили провести товарищеский бой между Евой 01 и построенной в обстановке строжайшей секретности американской моделью. Обстановка-то была, конечно, секретная, но не для Министерства Обороны РИ (Российской Империи). Их вообще никто не извещал, но авторитет российской разведки никто в мире не подвергал сомнению. Так вот, через час после получения предложения от америкосов, пришёл файл с пометкой "Из России с любовью", в котором был приведён полный пакет технической документации по американской разработке, с анализом её сильных и слабых сторон. На посланный - опять же в обстановке строжайшей секретности - запрос:
- А с каких таких лосей? - русские передали эшелон чистейшей водки и лаконичный ответ:
- А назло.
Икари-старший просмотрел отчёт таможенников с указанием числа ящиков в эшелоне и через некоторое время, попросив зачем-то у Акаги калькулятор, приказал передать янки согласие.
Бой транслировали на весь Земной Шар. Аска была в том бою судьёй. Именно тогда, прямо перед боем, их с Синдзи, наконец, прорвало, и они высказали друг другу всё, что хотели сказать, но что мешали сделать замкнутость и гордость. Синдзи после этого как будто обрёл крылья за спиной, и Аске даже не пришлось подсуживать, чего она в тайне опасалась.
Вдоволь наигравшись со всем дозволенным арсеналом, Синдзи сошёлся с американцем в рукопашной и, хотя пилот супротивного биоробота и был в прошлом "морским котиком", но всё-таки опыт пилотирования и невиданный ранее в нормальных условиях уровень синхронизации - 97% - окрылённого любовью Синдзи - а ещё про душу его мамы в Еве по-прежнему знали очень немногие, - сделали своё дело, и вес американской разработки оказался уполовинен, после того как Синдзи поотрывал ему три конечности и наделал сквозных дыр в корпусе. Синдзи бы мог измочалить противника до состояния, которое характеризуется как неподлежащее восстановлению, но на волну переговоров неожиданно прорвался всё тот же Айда, и в двух словах объяснил Синдзи, что во-первых - тотализатор вроде никто не запрещал, и во-вторых - возможен бой-реванш. Под действием таких аргументов Синдзи позволил противнику самому уползти с поля боя - коим был не для чего иного непригодный Токио-3, - используя для этого челюсть и оставшуюся руку, и тем самым спасти лицо. Ева 01 была объявлена победителем. Айда же ни перед кем никогда не отчитывался, но по его роже было видно, что руки он нагрел более чем изрядно.
После этого не понять, что будет дальше, мог только Судзухара. Это было рождение боевой зоны - Арены. Все способные на это федерации, республики, империи начали свои разработки в области биороботостроения. Технологией выращивания Ев обладал только НЕРВ, который произвёл ещё четырёх Ев - две для Рэй и Тодзи и две в запасе. Но, кстати, после этого Гэндо перестал ощущать присутствие Адама внутри себя, что его не сильно и огорчило - до этого рука месяц зверски чесалась, - а также исчезла Лилит из Конечной Догмы. Правда, теперь компьютер МАГИ стал иногда очень странно реагировать на некоторые команды, как будто заимел душу...
Следующий бой, причём парный, был естественно с Россией, но это был по настоящему товарищеский бой - победа считалась по очкам, а Айда клялся-божился, что не поставил ни иены, но ему, конечно, никто не поверил. С перевесом всего в три очка победили русские, и это было единственное сражение, проигранное Синдзи и Аской. Евы Рэй и Тодзи ещё не были завершены. Потом был грандиозный банкет, на который ушло пол-эшелона, и на котором пилоты российских и японских машин стали практически родными братьями и сёстрами - российский дуэт тоже пилотировала смешанная пара. Русские выдавали клятвы дружбы вроде, абсолютно несогласованного:
- Ежели чаво, то мы - всегда.
Такие языковые конструкции могли завести обычного иностранца в глубочайший кризис самосознания, но Синдзи, Аска, да и остальные, после первой же бутылки почувствовали себя почти что русскими, поэтому с взаимопониманием было всё в норме. Именно тогда Рэй стала экстрасенсом, а у Синдзи активизировался спинной мозг, и теперь он мог спокойно объясниться с представителем любой страны и национальности. Рэй даже сильно подозревала, что он тоже как-то связался с Астралом, но уговорить его на обследование она смогла только через год, а это был именно тот злополучный сеанс, и Рэй так ничего и не узнала. Аска же и не хотела ничего узнавать: Синдзик - как она называла его наедине - устраивал её таким, каким был - неизлечимым романтиком, орущим с обрыва металл по утрам.
Было, правда, во всём этом одно недоразумение - Папа из Ватикана бурно возбухал против этого аморального и богопротивного беспредела и уже начал созывать всех правоверных на крестовый поход, но русские, получив энную сумму от Кенске, покопались в своих стратегических запасах и отправили в Ватикан пару вагонов с красной икрой - деликатесом невменяемой крутизны после Второго удара, и Святой Престол заткнулся. Видать, подавился своими пресвятыми слюнями.

Когда Аска выплыла из дебрей своих архивов, Мисато уже заканчивала:
- Это его слабое место. Он слишком сильно отождествляет бой и танец, и отступление от стандартной схемы боя должно смутить его. Так что в данном случае для нас верно "Удивить - значит победить". Действуйте смело и нестандартно, но - в пределах закона о цензуре, - Мисато показала пилотам кулак. - Чтоб я таких отвлекающих манёвров, как в прошлый раз, больше не видела. Никаких импровизированных постельных сцен на весь мир, ясно?
Пилоты дружно кивнули.
"А что, это было даже забавно", - мелькнуло в голове у Аски. Тогда вся команда Объединённой Европы буквально впала в ступор, когда Ева 01 и Ева 02 начали изображать сначала заигрывания, а потом и вовсе повалились на ближайший холм, и эфир - Аска специально включила мультиканал - наполнили такие ахи-вздохи, что покраснел даже главный экран в штаб-квартире НЕРВа. А в это время Рэй и Тодзи подкрались сзади к скромникам из Европы и наваляли им по первое число, после чего отправились растаскивать друзей - те завелись.
- Полдень, два часа до боя, - напомнила Мисато, - собирайтесь.
- А как же Тодзи и Рэй? - спросил Синдзи, на что Мисато ответила самодовольным взглядом, и он ответил сам себе про себя:
"Хотят жить - придут".
И был абсолютно прав.

Через полчаса в НЕРВе собрались все пилоты - все пять человек. Хикари взяли пилотом, после того, как поняли, что Тодзи надо как-то держать под контролем, когда он в Еве, а то он, следуя своей привычке доводить дела до конца, всё время норовил сделать из своего противника мясо на косточках. И два раза ему это даже удалось, после чего он отбирал у кого-нибудь огнемёт и усаживался делать шашлыки. Тогда над Токио-3 повисал густой аромат сгоревшего мяса - повар из Судзухары был никакой. Пилоты шашлыков, конечно, катапультировались и, со слезами на глазах, наблюдали за развлечениями этого каннибала.
Сегодняшний бой предстояло провести практически без оружия: единственным оружием Ев были они сами. Тодзи это вполне устраивало - его Ева была в 1.3 раза шире в плечах, чем все остальные, Рэй - королеву лечебного кикбоксинга - тоже. Синдзи с Аской было откровенно пофигу кого и как мочить - сказывался опыт и выучка ветеранов. Немного нервничала только Хикари - это был её четвёртый бой, - но они с Судзухарой уже очень хорошо взаимодействовали. В бою с китайцами - втором для Хикари, Судзухара просто сграбастал сразу двоих противников в свои объятья, и пока те тщетно пытались вырваться, Хикари мощными ударами по коленкам заставила ноги биотов противника сгибаться в противоположном от нормального направлении. Продолжать бой они уже не могли. А воодушевлённая Хикари, вспомнив чему её учили в балетном кружке, устроила показ своих возможностей как балерины, и два оставшихся к тому времени противника - Синдзи своего уже добивал - почувствовали, что искусство это всё-таки великая сила. Судзухара тогда аплодировал всеми - оторванными у ранее поверженных противников - четырьмя руками. Правда обиженная Аска - врага отобрали! - чуть было не накинулась на Хикари, но Синдзи смог удержать её, пообещав, что в следующем бою отдаст ей своего. Но следующий бой был тем самым боем с оригинальным отвлекающем манёвром, и Аска - после боя они с Синдзи всё-таки закончили начатое, - кажется, вообще забыла об этом.
Пилоты переодевались. Судзухара - вот уж кто действительно ничему не учится - пытался подглядывать за Рэй и получил удар в лоб от Аски и сильную затрещину от Хикари. Синдзи вкратце передал остальным полученную от Мисато информацию о противнике, и Хикари предложила это дело обмозговать, тем более что до выхода на разминку оставался целый час. Чтобы увеличить мозговой потенциал, они позвонили Акаги, а та пришла в сопровождении, конечно же, Майи и трёх вместительных бутылей сакэ. Через полчаса - и три бутыли, - Стратегия Обламывающей Инициативы была разработана, и небеса вздрогнули - предстояло форменное сумасшествие.

Ровно в 13:30 пять Ев были доставлены на поверхность и пилоты начали разминку прямо на виду у супротивной команды. В 13:45 последние зрители заняли свои места на отнесённых на километр трибунах и нацелили свои бинокли на место предстоящего спектакля. Телезрители упёрлись в плазменные панели. Всё было готово. Ровно в 14:00 взвыли сирены, и бой начался.
И тут случилось именно то, чего опасались те двое патрульных. Команда Токио-3, вместо того чтобы, по своему обыкновению, сомкнув ряды плечом к плечу, плотным клином и с бешеным боевым кличем-рёвом Ев врубиться в ряды противника, осталась на месте, разительно изменив диспозицию. Ева 01 и Ева 02 встали в первую позу нео-танго, Ева 00 задёргалась, судя по всему, под какое-то техно, Ева 04 - Хикари - свела перед собой округлённые руки и встала в третью позицию, а 03-я, сотрясая всю округу, пустилась в присядку - Тодзи тогда ещё был пилот без Евы, но нажрался он на банкете по-царски, по-королевски и даже по-императорски, побратался со всеми присутствующими русскими, и даже попросил их научить его национальному танцу. На трибунах послышался дружный стук отваливающихся челюстей, у экранов, мониторов и панелей раздались предсмертные хрипы подавившихся попкорном и дикое ржание сидящих рядом. Теперь, кроме небес, вздрогнул весь мир. Красно-жёлто-зелёные биоты ЮША, не зная, как реагировать, топтались на месте с видом полных олигофренов. А Евы - выдержав паузу - начали своё победное танцевальное шествие.
Первым дорвался до врага Тодзи. Противник замешкался, пытаясь выбрать уровень атаки и попасть в ритм постоянно прыгающей Евы, и был сбит очередным залихватским вывертом ноги. После чего Тодзи вскочил на поверженного врага и показал всем присутствующим партию солиста концерта "Властелин танца" - он сегодня был в настроении поработать ногами. Противник на глазах превращался в равномерную сусликовую массу, и вот Тодзи с победным воплем "КИЛ-БА-СА!!!" рухнул из последнего прыжка на колени, разведя руки в стороны. Гром аплодисментов был слышен даже с километрового расстояния.
Следующим, кто сегодня окропил землю красненьким, была бравая оторва Рэй. Её противник тоже попытался попасть в ритм движений Евы 00, но это было абсолютно бессмысленно - Рэй вставила диск - кстати, тоже подарок русских, - который являл собой результат совместного труда около двух десятков пьяных вникуда ди-джеев, и поэтому ритма там не было вообще, но Рэй откровенно упивалась этой какофонией и частенько использовала диск для лечения пациентов методом "клин клином вышибают". Короче, насладившийся овациями Тодзи, повернувшись, мог только посочувствовать несчастному - жертвы лечения Аянами вообще отличались завидной сплочённостью, которая стирала все национальные и социальные границы. Рэй начала обработку противника в бешеном темпе и гвоздила того из самых невероятных позиций, и всё же это был нормальный - для молодёжных дискотек - танец. По щекам сидевшего у экрана Айда текли слёзы умиления. Биот противника, наполучав по нервным центрам, перестал подчиняться пилоту, и тот был вынужден катапультироваться, как и его товарищ по команде двумя минутами ранее. А Рэй принялась за обмолотку зерновых.
И тут к месту разборки подлетела крутившаяся бешеным балетным вихрем Хикари. Упавший духом при виде уже двух сокрушенных товарищей противник успел таки поднять руки для защиты, и они были тут же снесены по локоть лёгким движением закованной в броню ножки. В следующие несколько секунд Хикари исполнила несколько балетных па и пируэтов, после каждого из которых биота противника относило метров на пятьдесят назад. Балетмейстеры всего мира сидели в полном восхищении, и материли на чём свет стоит кривые ноги современных балетных див. И вот наконец - уже находясь на вершине славы - Хикари исполнила шпагат в прыжке, погрузив стальной вытянутый носочек глубоко в череп вражеского биота. Пилот катапультировался, признав своё поражение.
Оставшиеся два противника целиком и полностью принадлежали Синдзи и Аске, которые неспешно приближались к обреченным, буквально слившись в танце. Однако противники взяли себя в руки, и пошли в атаку классическим способом - слегка пригнувшись и немного выставив вперёд руки.
- Большая ошибка, - прокомментировала Рэй, и в следующий момент Синдзи с Аской показали всем желающим научиться танцевать нео-танго, как это надо делать. Биоты противников били руками, пинали ногами, просто бросались на танцующий дует... Но все удары и пинки пропадали напрасно - они просто мазали, хотя Евы всего лишь делали маленький шажок или небольшой поворот, а броски... Если бросались на верхнем уровне, то Ева 02 поддерживаемая 01-ой внезапно изящно прогибалась назад - противник пролетал как фанера над Токио - и после секунды, необходимой для должного эффекта, снова оказывалась в крепких и надёжных объятьях партнёра. Если бросались в ноги, то Первый, немного отступив в сторону, вздымал Вторую на руках - биот противника играл в плуг - и, повернувшись на 180 градусов, пускал ту волчком на три-четыре оборота, первый из которых иногда проходил по голове погрузившегося в мать сыру землю противника. И всё это было прекрасным, неземной красоты, танцем.
Через некоторое время, продемонстрировав в совершенстве технику уклонения, Евы внезапно, что называется, сменили пластинку. Как спел один известный комик 20-го столетия:
- Я любил AC/DC, а ты - Коррозию металла.
После всего происшедшего дальше, многие художники по всему миру, не сговариваясь, нарисовали новую картину под старым названием - "Апофеоз войны". Это было настоящее побоище. Ева 01, потрясывая головой, сошлась с капитаном макаронников в обмене ударами и блоками - тот оказался достойным противником, а Аска, наконец, продемонстрировала, как выглядит тайский бокс в её исполнении. Впрочем одним этим стилем она не ограничилась. Кунг-фу, бокс, русбой, тэйквандо, айкидо... Всё слилось в стремлении доставить себе и зрителям незабываемое удовольствие. Аска самозабвенно крутила вертушки целыми сериями, разбавляла их плотным графиком ближнего боя, бросками, опрокидываниями, болевыми захватами и т.д. и т.п. Через две минуты грохота от ударов, у её противника были сломаны обе ноги, снесено полчерепа и неестественно вывернуты обе руки. Биот - доселе державшийся на сломанных ногах только благодаря своевременным ударам Аски - упал на колени, а Ева 02 встала в позу победителя и подняла правый кулак с отставленным большим пальцем - жест Императора в Колизее, которым решалась судьба побеждённого. Все три незанятые Евы дружно опустили пальцы к земле, и пилот противника катапультировался, а его биот получил смертельный удар сверху, окончательно расколовший череп и разворотивший все внутренности.
Все повернулись к последней паре: Синдзи танцевал с капитаном вражьей команды. Пока обмен ударами шёл на равных, и это стало надоедать Синдзи - противник оказался сдержанным, опытным и аккуратным, а вовсе не тем "горячим финским парнем", которого обещала Мисато.
- Второй-отдел-мать-их-так-налево-и-через-коромысло.
Противник начал теснить Синдзи - он пропустил удар в грудь, - и его терпение кончилось. Он пожал плечами: сначала хотел закончить дело мирным "Сдаюсь" капитана противника, но теперь этот молодец ему однозначно не нравился.
- А ведь у тебя был шанс умереть быстро, - передал он по каналу связи противнику и начал движение. Отбив в сторону удар левой рукой противника, он поймал и заломил правую, после чего нанёс несколько мощных ударов в живот с хоршего размаха и закончил ударом открытой ладонью в центр корпуса биота. Тот дёрнулся всем телом, но всё-таки сумел вырваться из захвата. Однако, Синдзи вовсе не намерен был давать противнику передышку. Он на бешеной скорости провёл комбу ногами по всем трём уровням атаки, заставив противника уйти в глухую оборону, изобразив обманным движением удар рукой, молниеносно сблизился, провёл серию мощных ударов в корпус и голову и под конец - резко ударил пяткой правой ноги в открывшийся живот противника - того согнуло в две погибели - и, опустившись на колено левой ноги, опустил руками голову согнувшегося противника на колено правой. После чего с полной силы и с размаха от земли нанёс сокрушительный апперкот. Биот подлетел на высоту своего роста и грохнулся оземь. Пилот противника был без сознания. Ева 01 поставила ногу на грудь поверженного биота и, подняв руки, сотрясла развороченные боем окрестности победным рёвом. Ей вторили остальные Евы.
Диктор произнёс:
- Чистая победа.
Евы встали в ряд, обнялись за плечи и, под врубленный милитаристом Кенске немецкий марш времён ВМВ, принялись отбивать шаг, направляясь к лифтам. На трибунах и перед экранами бесновался народ - особенно радовались поставившие на команду Токио, - а всё тот же милитарист, кстати, тоже не обделённый математическими способностями, уже потирал руки, подсчитывая прибыль от тотализатора. Над шагающими Евами, чествуя победителей, крутил круги орёл.

За прекрасно проведённый бой всем пилотам выдали премию в количестве пяти окладов, а Тодзи, впервые не нарушившему ни одного пункта устава, наконец-то дали повышение до прапорщика. На предстоявшую обмывочную попойку уже было запланировано потратить по две трети премии, да и Айда подкинул в общий котёл - он то вообще наварил миллионы. Майор Кацураги получила новый именной "Пустынный орёл", за успехи в поддержании боевого духа пилотов. НЕРВу, как формально госструктуре, было запрещено участвовать в тотализаторе, но поскольку им руководил Икари-старший - спец по сокрытию и искажению бухгалтерских отчётов, - то все работники НЕРВа, от самого Икари и до последней уборщицы, также получили внеочередную премию. Короче, все были счастливы.
Все, кроме двух полицейских, которым полицейское управление, узнав о том, что бешеные нервовцы будут отмечать повышение одного из пилотов, приказало срочно явиться в свой полицейский участок: предстояла операция по эвакуации и оцеплению целого квартала.

В своём 5-ом участке, узнав, повышение КОГО собралась отмечать вся компания, ВКЛЮЧАЯ майора Кацураги, патрульные, да и вообще весь личный состав, который предстояло задействовать в операции, с воплями:
- Смилуйся, царь-батюшка! Не губи несчастных, не делай детей малых сиротами-безотцовщиной! - повалились в ноги капитану - начальнику участка. Тот был не в лучшем настроении, потому что понимал, что посылает людей если не в реанимацию, то на длительный отдых в травму точно, но ему тоже было некуда деваться: полковник - его непосредственный начальник - в присутствии капитана при помощи ножа для писем так лихо располосовал ананас, что капитану очень живо представилась своя голова на месте экзотического плода в случае неподчинения приказу.
Вообще, было задумано перегородить все четыре улицы идущие от перекрестка, на котором предполагалось празднество, и для этого задействовался личный состав четырёх участков - управление решило не рисковать.
НО. Они не учли одной детали. ПРАПОРЩИКА Судзухары Тодзи.

К десяти часам вечера квартал был эвакуирован, улицы перекрыты, вне пределов досягаемости пистолета майора Кацураги болтался вертолёт с бесшумным двигателем: злить Мисато никто - и особенно пилоты - не хотел. Капитан 5-го участка, стоящий на броне БМП-шки опустил бинокль. Пока вроде всё было тихо, если не учитывать бешеного оралова, доносившегося из кафешки, которую оккупировали Тодзи сотоварищи. Капитан глянул на стройные, хоть и немного дрожащие ряды своих подчинённых и немного успокоился, но потом, вспомнив о новом пистолете Кацураги, подумал, что зря не запросил пару танков с ближайшей военной базы.
"Ладно. Нам бы их только удержать на время, а там глядишь и другие участки подоспеют", - пытался подбодрить себя капитан, но получалось плохо. - "Ага, подоспеть-то они, конечно, подоспеют, но только для того, чтобы возложить венки и разделить нашу печальную участь".
Капитан поморщился и зло плюнул на крышу БМП.
- Может, обойдётся? - слабым голосом взмемекнул стоявший рядом заместитель, но капитан не ответил - он молился.

Спустя четыре часа на улицу вывалились два тела. Полицейские мигом погасили все огни и затаились. Но выпавшие не предпринимали никаких агрессивных действий, да и вообще двигались не очень активно, и полицейские успокоились, но прожекторы включать не стали. Ещё через пол часа на улицу высыпала вся компания. Капитан, глядя в бинокль, шёпотом перечислял:
- Икари, Лэнгли, Кацураги, Айда, Акаги, её помощница, как её... Майя, Шигеру, Макото, так, Рэй... - ещё там было немало народу из НЕРВа, но капитана насторожило то, что не было видно Судзухары.
"Неужто заснул?" - с надеждой подумал он.
Меж тем вся честная компания направилась именно по той улице, на которой стоял заслон 5-го участка. Капитан вздрогнул, перекрестился, но делать было нечего, и он, дрожащей рукой схватив матюгальник, пролаял:
- Пожалуйста, оставайтесь на своих местах! Приказом мэра города вам запрещено покидать данную территорию до шести часов утра. Пожалуйста, остановитесь и проследуйте в место вашей предыдущей дислокации.
Все кроме Рицко встали, поражённые необычной смелостью и наглостью полицейских. А у Рицко были в ушах бируши - она не очень любила громкую музыку, - и поэтому она не придала значения этому мышиному писку. Грохнули два выстрела - под ноги Рицко шлёпнули две резиновые пули.
Майя разом вскинулась:
- Обижать Сэмпая?! - и достала кастет. Но прежде чем она успела пустить его в ход, и вообще, прежде чем кто-либо успел сделать что-либо, перекрёсток сотряс громоподобный рык Судзухары:
- Меня?! Будить?!
Он оказался одним из тех двух выпавших тел. Вторым была не очень одетая Хикари, сейчас спешно приводившая свою одежду в порядок. Судзухара вообще-то не спал - с Хикари-то рядом, - но это было не то обстоятельство, на котором в данный момент стоило заострять внимание. Луч прожектора выхватил из темноты красные глаза на гневном лице Судзухары - на лбу того красовались, прилеплённые скотчем, нашивки прапора.
"Это конец", - мелькнуло в голове у капитана, а Тодзи вырвал небольшой - 2,5 м - фонарный столб и с воплем:
- Вперёд, в рукопашную! - бросился на полицейских. Его друзья расступились, уважая право друга на сегодняшний праздник, и начали скандировать:
- Тодзи! Тодзи! Тодзи! Тодзи!
Со стороны строя полицейских, прикрываясь щитами, выдвинулось двадцать человек с помповыми ружьями. Но они тоже не учли, что сегодня Судзухара был уже прапорщиком, и, следовательно, он мог позволить себе намного больше, не нарушая "табели о рангах". То есть покалечить больше человек, чем майор Кацураги он считал абсолютно недопустимым, но сегодня был его праздник, и он решил оттянуться по-генеральски. От первого его удара стена щитов разлетелась, как и первые семь пострадавших. Ещё двумя ударами своей оглобли Тодзи окончательно расчистил себе дорогу и, оттолкнувшись столбом, перелетел через ряды полицейских.
"Не жди меня мама, хорошего сына", - думал капитан, заворожено глядя, на летящего на него радостного Судзухару.
А в это время вся группа поддержки повернулась к уже добравшимся до перекрёстка и поворачивающим на одну улицу полицейским из трёх остальных участков.
Майя достала второй кастет и встала рядом с Акаги.
Акаги отдала свой неизменный белый халат Рэй, и та, достав обшитые стальными пластинками перчатки, начала преображаться в ужжжасного доктора.
Сама Акаги достала из карманов парные телескопические дубинки с грузом на конце.
Подбежавшая Хикари быстро надела одолженные у Мисато берцы и встала в третью позицию.
Шигеру снял с плеча свою всегдашнюю гитару, и её грани блеснули сталью в неверном свете уличного освещения.
Мисато разрядила оба пистолета, перехватила их рукоятками вперёд и, пробормотав:
- Я верховный клирик Тетраграматона... - приняла стойку "Пьяный аист ловит укуренную жабу".
Аска подобрала подкатившиеся к ногам полицейские тонфы и начала разминку, крутя их так, как самим полицейским и не снилось.
Макото оторвал от телефонного автомата тяжёлый справочник - страшное оружие в его привыкших к бумажной работе руках - и, повязав на лоб повязку с надписью "Банзай за Мисато", встал рядом с майором.
Синдзи, последовав примеру боевого товарища, вырвал из асфальта перила и несколькими ударами отломил от них две трубы размером "в самый раз".
Остальные нервовцы, которых уже достало это двоевластие Икари-Мэр - они были нормальными военными и были за того, кто платит, - просто похватали подходивший для предстоящего веселья мусор, типа демократизаторов, да перехватили в три глотка осушённые бутылки из-под шампанского.
Да тут ещё вдруг откуда-то сверху спрыгнуло что-то чёрное, со схваченными в хвост волосами.
- Кадзи! - разом улыбнулись Акаги и Мисато. А тот погладил окладистую бороду и со словами:
- Было задание в российской глубинке, - снял рясу. Под рясой была тельняшка, армейские штаны и берцы, а в руках Кадзи держал пудовый православный крест.
- Ну что, дети мои и не мои, приступим?
Мисато сказала:
- Аминь, ***, - и Синдзи, запев:
- Броня крепка и трубы наши тяжелы!!! - первым врезался в ряды супротивных.

А сзади стоял довольный Тодзи, уже разобравшийся со своей частью веселья, и, опершись на столб, улыбался. Он был счастлив: у него наконец-то хватило смелости намекнуть Хикари о своих чувствах - что та восприняла с ответным энтузиазмом, - и его друзья были рады - им тоже перепало веселья на его празднике.
А что ещё нужно человеку, кроме счастливых глаз любимой и кучи надёжных друзей?..

КОНЕЦ.

Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End