Глава IX: За Гранью

    Мы соберем вместе все мечты, что у нас есть, 

    И найдем то, что ищем 

    One Piece! 

    Всплеск отразился от мрачной каменной стены коллектора, немного поплутал среди белесых сосулек, в причудливом порядке растущих на низком своде, и, сюрреалистически исказившись, вернулся к породившей его черной воде. Узкий и слабый луч света от старого фонаря, накормленного полуживыми батарейками, хищно зашарил в поисках добычи. 

    Весьма и весьма мерзкой добычи. 

    Поток воды в желобе масляно блестел, бросая на склизкие стены короткие, изорванные блики. Луч света дерганными и хаотичными рывками рассекал густую и непроглядную Тьму, пока, наконец, на поверхности воды не отыскался странный предмет по виду напоминающий плавающий мешок. В том месте, где рождался чуждый этому месту свет, кто-то зацокал языком в жадном предвкушении. Затопали ноги, и свет пустился в погоню за добычей. Далеко бежать не пришлось: поток воды делился на несколько течений, одно из которых услужливо поднесло предмет поближе к каменной дорожке. 

    Во тьме засуетились, завозились, и на встречу с предметом отправился длинный деревянный шест. Конец шеста блеснул металлом и с пятой попытки сумел-таки зацепиться за вожделенную добычу. Хозяин шеста и фонаря захрипел от натуги и медленно подтянул предмет к месту соприкосновения камня и воды. Здесь шест сменила веревка, затянувшаяся петлей вокруг предмета, и, спустя невесть сколько минут тяжелой борьбы, стонов и грязных ругательств, добычу вытащили из грязной жижи на более или менее сухое пространство. 

    Теперь можно было повнимательнее осмотреть как саму добычу, так и охотника. Если, конечно, вы не боитесь задохнуться от омерзения. 

    Предмет когда-то был человеком. А потом он умер. Тело всего лишь сутки плыло по просторам Парижской канализации и еще не успело превратиться в гнойный пузырь. Лишь внутри что-то мерзко булькало. 

    Но охотник, а если точнее – падальщик, без проблем стерпел бы и трупную вонь, и кучу гнили. Потому что на трупе сохранился дорогой костюм. Скрюченная фигура, наряженная в драные лохмотья, светила на добычу налобным фонарем и сноровисто обыскивала ее на предмет ценностей. На обмотанном тряпками лице блестели мутные, явно больные глаза. 

    Первой находкой оказалось обручальное кольцо. То, что было духовной ценностью при жизни мужчины, превратилось просто в кусочек высокопробного золота и крошечный бриллиант в глазах падальщика. Отрезанный безымянный палец, сочащийся мертвой кровью, упал на камень. 

    Следующим на глаза падальщику попался изящный серебряный крест. Осквернитель трупов не стал утруждать себя расстегиванием цепочки. Трясущаяся лапа в рваной перчатке сжала драгоценность и рывком содрала с шеи. 

    Часы Rolex… Дорогой кожаный бумажник… Позолоченые пуговицы… Золотые коронки на зубах… 

    Падальщик встречал каждую находку радостным шипением. 

    - Еще… Да… Да… 

    Ни одна сколько-либо стоящая вещь не смогла избежать жадности падальщика. Когда на трупе не осталось уже ни одного не обысканного кармана, падальщик равнодушно спихнул мертвеца обратно в грязную воду. Мертвая плоть не представляла никакой ценности, и продолжила свое скорбное плавание.

    Луч света выхватил из темноты небольшую горку награбленного. Падальщик встал на корточки и дрожащими руками начал перебирать кольца, цепочки, браслеты, часы, серьги – все, что он собрал с выловленных в коллекторе трупов. Падальщик выбрал хорошее место для "рыбалки". Здесь в желобе наблюдался небольшой перепад высот, так что появление каждого нового трупа сопровождалось призывным всплеском воды. Оставалось только выловить мертвеца и грабить, грабить, грабить… Жалко только, что экземпляры, подобные последнему мертвому мужчине, встречались нечасто. Большинство тел лишились ценностей сразу после смерти. Но, все равно, добыча была хороша. 

    Кто он? Грязь. Мусор. То, что исторгло из себя загнивающее общество. Он живет на самом дне и питается падающими сверху отбросами. Что скрывают грязные лохмотья? Боль, Ненависть и Жажду. 

    Слезящиеся глаза смотрели на добычу, но вместо золота видели лишь одно. 

    Порошок. 

    Порошок отравил его кровь, порошком были присыпаны его путаные, безумные мысли. 

    Да… Теперь он достанет себе много порошка… И не какую-то серую бурду, замешаную на сахаре и известке… Нет… Это будет настоящая… Белая… Чистая… Ангельская пыль… 

    Или… Да! Он достанет себе таблетки… Такие маленькие, такие забавные… Разноцветные… С милыми рисуночками… Да… Те самые, что так любят эти богатенькие богемные мальчики и их холеные чистенькие девочки. Снаружи они все такие прилизанные, блестящие, но внутри у них лишь гниль и труха. Они такие же, как и он. Только он гниет еще и снаружи… 

    Сейчас он возьмет с собой пару колечек, а остальное спрячет. Он умный. Он понимает. Если он принесет все сразу, эти поганые арабские ублюдки просто отнимут у него все, а его самого выкинут. И будут ржать и гоготать на своем обезьяньем языке. Поэтому он будет приносить им понемножку, по чуть-чуть… 

    Но надо спешить! Бледная Госпожа уже близко! Он чувствует это всем своим полусгнившим телом. 

    Ее шаги. Цокот когтей, шуршание чешуйчатого хвоста. 

    Ее аромат. Запах мертвечины и химикатов. 

    Он слышит, как шипят змеи у нее в волосах, как пищит ее голодная крысиная свита. 

    И ее смех. Жуткий и одновременно возбуждающий. 

    Бледная Госпожа скоро явится из Тьмы. Она склонится над ним и потребует свою дань. Бледная Госпожа очень любит хороший порошок. И если он не сможет откупиться… Бледная Госпожа будет разгневана! И она покарает его! 

    Ее истекающие ядом когти будут медленно рвать его сухожилия, заставляя тело биться в страшных конвульсиях. Час за часом… А потом она уйдет… На время… Чтобы вернуться позже… За двойной данью… 

    Но в этот раз Бледная Госпоже будет довольна! И вместо боли она подарит ему наслаждение! 

    Цветные звуки… Поющие цвета… Мир, распадающийся на хрустальные плоскости… Бледная Госпожа покажет ему все это. Волшебная Вселенная Счастья. И в самом центре прекрасной осязаемой Бесконечности Бледная Госпожа приласкает его, и они сольются в экстазе. И это не сон… Все будет по-настоящему. Нужен лишь порошок… 

    Новый всплеск во тьме канализации – значит, грязная вода принесла еще одно тело. Падальщик замер в нерешительности. Время на исходе, час расплаты приближается. Порошок! Нужно достать порошок! Но с другой стороны, разве Бледная Госпожа не обрадуется, если он принесет ей дань побольше? Конечно, обрадуется! 

    Фигура в лохмотьях подхватила шест, набросила на плечо веревку и бросилась на поиски нового трупа. Луч света долго не мог ничего отыскать, и падальщик уже решил, что упустил добычу, но тут в черной воде ярко сверкнуло белым. Больные глаза с трудом различили тонкий силуэт с чем-то вроде белых перчаток. Что ж, похоже на этот раз добычей оказался подросток. Шест все никак не мог уцепиться за тело – железный крюк словно скользил по его поверхности. Лишь странная легкость трупа позволила подтянуть его в зону досягаемости рук и веревки. Зато процесс вытаскивания тела из воды прошел несравнимо быстрее, чем с предыдущими экземплярами. Тело, действительно, оказалось почти невесомым. 

    Падальщик выволок труп на уже привычное место обработки, протянул руки, и… остановился. Полумертвый от наркотиков мозг отказывался осмыслить увиденое. 

    Это был не простой труп. 

    Тело этой… твари с виду напоминало человеческое, только очень тонкое и гибкое. И с ног до головы его покрывал гладкий черный материал без каких-либо намеков на швы. А руки… То, что в воде падальщик принял за перчатки, оказалось длинными сахарно-белыми когтями. 

    Разум падальщика после пятиминутной задержки выдал лишь одно умозаключение: у этого трупа не было ничего ценного, следовательно, он впустую теряет время. А Бледная Госпожа все ближе… Падальщик пробурчал сквозь тряпки неразборчивые ругательства и замахнулся на труп ногой. Легко вытащили из воды, легко же в нее и верн… 

    Тонкий свист рассек воздух. 

    Мир в глазах падальщика перевернулся и ударил его спиной об камень. И такое странное ощущение... Словно чего-то не хватает… Падальщик перевел взгляд вперед и увидел собственные ноги… валяющиеся отдельно. А еще он увидел два кроваво-красных огонька на голове твари… Ожившей твари. 

    Падальщик взвыл от животного ужаса и постепенно разгорающейся боли в отсеченных обрубках на месте ног. Жизнь – отвратительное наркоманское существование в грязи и темноте – вдруг показалась огромной ценностью. Лохмотья ниже пояса намокли и завоняли. Не прекращая выть, падальщик скреб ногтями по камню, пытаясь утащить свое изувеченное тело прочь от ночного кошмара с белыми когтями и красными глазами. 

    Тварь его не преследовала. Если бы падальщик остановился и огляделся, то понял бы – жуткое, противоестественное создание умирало. Тело монстра билось в судорогах, словно его дергал за ниточки сумасшедший кукловод. Руки, ноги, голова – все они дергались совершено хаотично, в полной независимости друг от друга. Вся эта страшная пантомима происходила в абсолютной тишине, нарушаемой лишь свистом когтей. Агония длилась недолго. Падальщик не успел проползти и трех метров, когда тело твари выгнулось дугой, и… разложилось. По черному материалу побежали трещины, из которых хлынула желтая субстанция. Пару мгновений, и на месте твари осталась лишь лужа жидкости, усыпанная черными лоскутками. Да и те постепенно съеживались, готовясь навсегда исчезнуть. 

    Падальщик этого не видел. Налобный фонарь, чудом уцелевший при падении, высвечивал влажный камень перед носом. Вой стих, уступив место хриплому тяжелому дыханию. Силы вытекали вместе с кровью. Руки в последний раз царапнули камень, и падальщик бессильно растянулся на грязном полу. В мутное сознание пришло понимание: 

    Это конец. 

    Облегчение... 

    Ведь это только его тело боялось боли и смерти, а душа давно умерла сама. Судьба смилостивилась над ним, подарив спокойную и благую смерть от потери крови. Сейчас ему немного холодно, потом захочется спать. Он не станет сопротивляться. Зачем? Он уйдет туда, где не будет страданий, не будет отчаяния… Не будет Бледной Госпожи. 

    Цокот когтей и шипение змей. Пустые черные глазницы. Она рядом! 

    Падальщик увидел ЕЕ. Свою мучительницу и свою хозяйку. Она склонилась над ним. Но он уже не боится. Он убежал от нее! 

    Но что это? Бледная Госпожа ухмыляется? Она торжествует? Почему? 

    Она открыла свой лишенный губ рот и вонзила ему в шею тонкие, как иглы шприцев, клыки. И тогда он понял. От Бледной Госпожи не спрятаться! Даже Смерть не разлучит падальщика и его хозяйку. Но ТАМ, куда он теперь отправляется, не сыскать и грамма белого порошка. А значит его мучения будут вечными. 

    Дикий крик, в котором не осталось ничего человеческого, заметался между каменными стенками коллектора. 

    Налобный фонарь погас навсегда. 

***

    История циклична. Оставляя за спиной нерешенные проблемы, человек обречен вновь и вновь возвращаться в точку отсчета. А вернувшись и оглядевшись вокруг, он с тоской понимает, что все стало только хуже. 

    Что изменилось за два года? Многое. В лучшую сторону? Нет. 

    Ресурсы кончаются, и чем меньше остается нефти в скважинах, тем больше разлагается человеческая цивилизация. Войны, в которых геноцид стал официальной военной тактикой, кровавое пламя террора, повергающее мир в безумие… Конца и края не видно этому кошмару. 

    Во что верить, куда бежать? Где искать спасение? 

    И кто заплатит за чужие грехи? 

    Все возвращается на круги своя. Вновь отложены на потом насущные проблемы, вновь настороженные взгляды поминутно осматривают темные уголки Малого зала для совещаний. Пришло время изменить мир. Опять. 

    Четверо мужчин и одна женщина. В чем их сходство? Они – Представители своих стран в Совете Безопасности ООН. В былые времена эта каста насчитывала восемь равноправных членов, теперь же на официальных публичных заседаниях воздух сотрясался глотками целой толпы крикливой мелочи. На этом их роль и заканчивалась, а бразды реальной власти поровну делились между "Наглой Шестеркой", как ее метко обозвали журналисты. 

    США. КНР. Россия. Евросоюз. Австралия. Япония. 

    Почему именно такой расклад? Нет, дело не только в военно-экономической мощи, хотя первые три карты по праву считали себя сверхдержавами. Была еще одна вещь, что объединяла таких разных игроков. И имя ей: Филиалы NERV. 

    Тайное заседание секты Евангелионо-поклонников объявляется открытым! Тема сегодняшнего вечера: "Предательство и Вероломство". Пятеро Представителей собрались, чтобы приговорить шестого подельника. 

    - Господа, мы собрались здесь для обсуждения преступных и бесчеловечных действий со стороны NERV-Япония. Я знаю, что могу говорить от имени всех: наши Филиалы NERV ни разу не нарушили НИ ОДНОЙ буквы договора. Мы помогали друг другу, мы делились технологиями, мы подготавливали новых пилотов. Мы оказали Японии огромное доверие, оставив в ее распоряжении основную часть Наследия NERV. И чем они нам отплатили? 

    Место докладчика за трибуной всерьез и надолго оккупировал недавно назначенный Представитель КНР. Подтянутый, прилизанный, с иголочки одетый. Вся внешность новичка пела оду уверенности, целеустремленности и незаурядного ума. Остальные Представители оказались вытеснены напором первосортного ораторского мастерства и довольствовались ролями слушателей и критиков. 

    Демонстрационный экран был послушен воле Представителя КНР. Одно изящное движение указкой, и собравшиеся смогли оценить талантливо смонтированную видеоэкскурсию по развалинам Парижа. 

    С севера на юг, с запада на восток, во все стороны тянулось бескрайнее ратное поле, усеянное неприбранными телами. Мертвые дома, чернеющие пустыми окнами-глазницами. Обглоданные огнем кости развалин-скелетов. Разорванные, забитые обгоревшими обломками улицы-артерии. Совсем недавно здесь дрожала земля и звезды падали с черных небес, теперь же на развалины снизошла смертная пустота. Лишь спецтехника спасательных отрядов, санитарные машины и армейская бронетехника сновали по разлагающемуся трупу Парижа, пытаясь спасти хоть что-нибудь. 

    Выжившие люди покидали разрушенный город. Оборванные, истощенные, ночующие в наспех сооруженных палаточных лагерях. Обычные люди, виноватые лишь в том, что их дома оказались на шахматной клетке, за которую схватились мировые игроки. 

    И над всем этим, как крышка гроба, висело свинцового цвета небо. Ни одного просвета, ни одного синего пятнышка, одни лишь низкие облака. 

    А чтобы видео соответствовало духу важного заседания, в него добавили полупрозрачную бегущую строку. Количество погибших, раненных, пропавших без вести… Приблизительная оценка ущерба... Время на восстановление… Безликие цифры, за которыми стояли разбитые судьбы. 

    Представители молчали. Операторская работа заслуживала твердой пятерки, но реальность давала ей сто очков вперед. И начиналась она прямо за стенами Ассамблеи ООН. Поднимись на последний этаж, подойди к окну и смотри, смотри в оба глаза! Страшное и завораживающее зрелище. Мистерия смерти и разрушения. 

    Ногти Представителя Евросоюза царапали подлокотник дорогого кресла. 

    Удар, подлый и жестокий. Как отравленный кинжал в руках ночного убийцы. Не от потери Парижа сжимались сердца Представителей, не от тысяч погибших леденела кровь в жилах. 

    Не террористов боялись мировые лидеры. Что им эти толпы марионеток-смертников с промытыми мозгами? Все, что они могут – это умирать по воле своих идейных лидеров. Взрывать, разрушать, захватывать и убивать, убивать, убивать… Теракты стали столь же привычны и обыденны, как стихийные бедствия. Просто с каждой новой "минутой молчания" у правительств все больше развязывались руки. Перепуганный народ стерпит все: цензуру, всевластие спецслужб, репрессии, изничтожение свободомыслия, достаточно сказать волшебную фразу: "борьба с терроризмом". И после Парижа "Наглая Шестерка" сможет творить все, что душе угодно. 

    Истинные организаторы нападения на Париж, те, для кого террористы были лишь инструментом – вот кто согнал Представителей на это тайное совещание. Кем бы ни были таинственные кукловоды, своего они добились. Великое сокровище – исследовательский центр "Инициатива DHARMA" – утерян навсегда.

    Нужно было искать путь к спасению. Причем немедленно, здесь и сейчас! А для начала следует сорвать с врага маску. 

    - Я знаю, что нарушаю все элементарные правила. Возможно, мои слова покажутся грубыми и неэтичными. От имени своего правительства, я приношу глубочайшие извинения. Но сейчас настал момент, когда промедление недопустимо и смертельно. Счет пошел на часы, господа, как бы пафосно это ни звучало. Когда на нас нападают, мы должны защищаться. Чтобы спасти свободный мир, чтобы дать будущие нашим народам, мы обязаны нанести ответный удар. Пора Филиалам NERV отработать свое содержание! 

    Представители неловко заерзали в креслах, глазки забегали, руки зажили собственной жизнью. Представитель КНР только что сотворил небывалое – наплевал на все совещательно-бюрократические процедуры и открыто потребовал объявить войну Японии. Да, он привел продуманные аргументы, но… 

    - У Вас горячая голова, господин Представитель КНР, но мы привыкли оперировать фактами, а не чувствами. Слишком велика цена за ошибочные решения. При всем моем уважении, такие решения не принимаются с ходу, - первым высказался Представитель России высказал. Слова были насквозь пропитаны ядом. Россия и КНР друг друга, мягко говоря, недолюбливали. 

    - Официальное расследование еще далеко от завершения. Мы должны дождаться первых выводов, – Представитель Австралии также высказала свое неодобрение. 

    - И как мы объясним общественности такое, гм… специфическое применение Евангелионов? Япония – это все-таки не Ангел, прошу прощения за двусмысленность, – третье мнение досталось Евросоюзу. 

    - У вас появились новые доказательства? Просим представить их на рассмотрение. Иначе это совещание бессмысленно. Достаточно уже того, что мы, как воры, собрались на сходку в тайне от Представителя Японии, – Представитель США по-прежнему обожал подводить итоги. 

    Представитель КНР и бровью не повел. Если его и можно было чем-то смутить, то явно не личным авторитетом остальных Представителей. Уверенности в нем не убавилось ни на йоту. 

    - Я понимаю ваше недоверие, господа. Разумеется, мы должны опираться на проверенные факты. Однако, я позволю себе высказать недоумение: неужели сообщений из погибшей штаб-квартиры Инициативы DHARMA недостаточно? 

    - Мы не получали из штаб-квартиры никаких донесений! – со странной поспешностью ответил Представитель Евросоюза. 

    - Я, наверное, неточно выразился, простите меня. Я имел в виду записи последних переговоров из, так сказать, особых источников. Думаю, все согласятся, что делать из этого секрета более не имеет смысла. 

    Представитель КНР взмахнул указкой, и на демонстрационном экране появилась осциллограмма голосов с подписями. 

    Идентификация голоса – Полковник Роган: 

    - В ваших интересах меня порадовать, лейтенант! 

    Идентификация голоса – Лейтенант Джекобсон: 

    - Сэр, террористов послал NERV-Япония! Мы продолжаем поиск… 

    Идентификация я голоса – Полковник Роган: 

    - Я ПОВТОРЯЮ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ!!! СНАЧАЛА УБЕЙТЕ ИХ, А ПОТОМ ИЗМЕРЯЙТЕ РАЗРЕЗ ГЛАЗ!!! 

    Идентификация голоса – Лейтенант Джекобсон: 

    - Слушаюсь… 

    Звукозапись оборвалась, погрузив Малый зал для совещаний в тягостное молчание. Представители неожиданно почувствовали себя детьми, которых застукали за неприличным занятием. Да, что тут теперь скрывать, несмотря на официальный независимый статус Инициативы DHARMA, каждая страна имела в организации свои глаза и уши и не упускала ни одной возможности воткнуть жучок в какое-нибудь укромное место. Но зачем же так прямо об этом заявлять?! Что за странную тактику избрал Представитель КНР?! 

    - Роган… Гореть тебе в аду… - пробормотал Представитель Евросоюза. 

    Представитель КНР воспользовался смятением слушателей и пошел в наступление по всем фронтам. 

    - Как видите, господа, доказательства налицо. Но даже если бы этой звукозаписи не было, остались бы косвенные свидетельства. Кому больше всего выгодна потеря фабрики психоматриц и остановка производства Евангелионов? Кто мог разработать и осуществить столь дерзкую и эффективную операцию? И откуда родом это железное чудовище? 

    Демонстрационный экран ударил по ушам грохотом и ослепил вспышками. Огонь, в порывах безумной страсти разрывающий металл, дрожащая в агонии земля, плеть смерти срывающая башни с бронетехники… И объятое пламенем чудовище, взмывающее навстречу черным тучам. 

    - Все мы прекрасно знаем, я лишь напомню. Эта смертоносная боевая машина носит имя "Прототип Эскалибур", и является сверхсекретным военным проектом Японских Сил Самообороны. Какие еще нужны доказательства? Вина Японии очевидна и кара должна быть незамедлительной! 

    - Мда… И после этого мою страну называют агрессором номер один, – Представитель США позволил себе ироническую шутку. Успехов она не возымела. 

    - Прошу вас, господа, будем благоразумны! Мы не можем просто так послать пилотов в бой! – Представитель Австралии дорожила своим имиджем "миротворца". 

    - Не стоит забывать и о текущих делах. Каково заключение экспертов насчет штаб-квартиры Инициативы DHARMA? Хоть что-нибудь удалось сохранить? – Представитель России попытался сменить направление дискуссии. 

    - Без-на-деж-но, – по слогам выдавил из себя Представитель Евросоюза. – Прежние хозяева знали толк в системах самоуничтожения. 

    - А информация? Чего добилась исследовательская группа? На что уходили наши средства все эти два года? – присоединился Представитель США. 

    - В отчетах глубокоуважаемого профессора Лекуэндра было все: философия, религия, эзотерика… Не было только знаний и технологий. Точно такая же ситуация во всех остальных исследовательских центрах. Наследие NERV – это не просто крепкий орешек. Это настоящий алмаз. И мы это уже неоднократно обсуждали, – злым тоном продекламировал Представитель Евросоюза. 

    - Без полноценной альтернативной технологии мы обречены отрастить хвосты и взобраться обратно на пальмы. Причем в течение ближайших двадцати лет, – скорбным голосом произнесла Представитель Австралии. 

    На время вытесненный на задний план Представитель КНР спокойно стоял за трибуной и свысока взирал на говорящих. Он знал, что они чувствуют, чего хотят и о чем думают. Ибо сам когда-то был таким же. Стремился к власти, полз по карьерной лестнице, предавал, подставлял и обманывал... Вот только получалось у него из рук вон плохо. И все потому, что он заблуждался. К счастью нашлись те, кто раскрыл ему глаза. 

    Кто для многих страшен, тот сам всех боится. Страшно за свою жизнь, страшно потерять насиженное место. Страшно, что коллега окажется умнее тебя и ловкой интригой низвергнет вниз. А чем выше ты забрался, тем больнее падать. Поэтому надо постоянно смотреть по сторонам, хитрить и изворачиваться. Гадкое существование. 

    Вот и сейчас остальные Представители пытаются за пустой болтовней укрыться от необходимости принять решение. Ответственность – тяжелая ноша, и не каждый захочет ее нести. Представители напуганы. То, что произошло в Париже, не укладывается в их ограниченные сознания. Ничего страшного, он, носящий титул "Представитель КНР", поможет им. И всем остальным. Ведь он пришел сюда не ради власти. 

    Всего один человек в нужное время и в нужном месте может изменить мир. Мудр был тот, кто сказал это. 

    - Господа, я еще раз прошу простить мою несдержанность, но мы не можем отложить решение на потом. Глупо и наивно верить, что Япония сможет удержаться от соблазна воспользоваться моментом. Неужели мы будем сидеть сложа руки и дожидаться, когда Ева–14, ступит на землю… ну, например, Курильских островов? 

    Представитель России едва заметно вздрогнул. Слова оратора больно ужалили в слабое место. Территориальный спор за обладание Курильским архипелагом начался задолго до Второго Удара и в последние годы обострился до предела. 

    - Пилот Евы-14 в бегах. Кстати, кто-нибудь выяснил подробности ее биографии? – нашелся с ответом Представитель России. 

    - Данные стерты, да так ловко, что невольно проникаешься уважением. Работа профессионала, – Представитель Евросоюза на этом совещании был в опале. Инициатива DHARMA и Париж были его ответственностью. 

    На сей раз Представитель КНР не дал себя оттеснить. Пара слов и совещание вновь идет в нужном направлении. 

    - Позвольте напомнить вам один из законов Мэрфи: "Предоставленные сами себе, события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему". NERV-Япония может, как найти и вернуть пилота Евы-14, так и отыскать обходной путь. Не стоит списывать со счетов Заключенного №1, чьими знаниями японцы пользовались в нарушение всех договоренностей. И если на сцену выйдет полноценная Адаптированная Серийная Модель, нам останется лишь подписать капитуляцию. Поэтому мы должны атаковать именно сейчас, когда NERV-Япония слаб и беззащитен. Упускать такой момент нельзя! 

    - Ваш Филиал NERV обладает двумя Евангелионами класса Усовершенствованная Производственная Модель. У NERV-Япония на данный момент – лишь устаревшие Ева-01 и Ева-02, причем пилот на все про все только один, да и тот практически бесполезен... Что мешает КНР разобраться своими силами? – едко поинтересовался Представитель России. Остальные Представители с интересом уставились на трибуну. Не попадет ли новичок в ловушку? 

    Не попал. 

    - Как бы ни заманчиво это выглядело, но операция должна носить международный статус, иначе в глазах общественности она будет выглядеть обычным актом агрессии. К тому же, невежливо со стороны нашего Филиала забирать себе всю славу и боевой опыт. Тренировки тренировками, но настоящим воином можно стать только в бою. Пилотам пора переходить с молока на кровь. 

    - Не забывайте, что пилотами были и остаются подростки. Практически дети! – возмутилась Представитель Австралии. Гуманизм - отличный предвыборный лозунг. Кресло премьер-министра ждет новую хозяйку. 

    - Пока наши ученые бессильны что-либо изменить. Печально, что нам приходится посылать в бой детей. Жизнь – очень жестокая штука, – без тени смущения ответил Представитель КНР. 

    - А другие методы? Подкуп, шантаж? Зачем сразу организовывать вторжение? – поинтересовался Представитель США 

    - Мудрое замечание. Действительно, в NERV-Япония есть лица, нанятые в других странах. Что поделаешь, после чистки работа в NERV потеряла былую привлекательность. Из всех вышеозначенных людей, интерес представляют лишь двое: майор Кристофер Уоллес и капитан Екатерина Орлова, – Представитель КНР вывел на демонстрационный экран фотографии мужчины и женщины в военных мундирах. - Что могут рассказать о них господа Представители России и США? 

    - Кристофер Уоллес, 35 лет. Прежняя работа – Центральное Разведывательное Управление, контртеррористический центр. Перевелся в NERV-Япония по собственному желанию в рамках межгосударственного соглашения между США И Японией. Заявил, что его привлекают новые перспективы и специфика работы NERV. Во всех досье характеризуется, как ответственная, исполнительная личность с хорошо развитым аналитическим умом. Компетентен. Хорошо сходится с людьми, – Представитель США сверился со своей электронной записной книжкой. 

    - Екатерина Орлова, экстравагантная особа 30 лет от роду. Чекистка в третьем поколении. Умна, напориста, но чересчур самостоятельна. На прежней работе получила отличные рекомендации и была в добровольно-принудительном порядке сослана в NERV-Япония. Элементарно не ужилась с начальством. Слишком уж любила высказывать собственное мнение, – по памяти зачитал Представитель России. 

    Представитель КНР вежливо кивнул. 

    - Благодарю вас. А теперь ответим на вопрос: Можно ли подкупом или угрозами заставить этих людей изменить присяге? 

    - Нет, – синхронно ответили Представители США и России. 

    - Что и следовало доказать. Совместная атака всех наших Евангелионов – единственный выход из сложившейся ситуации. Время принять решение, господа. Будущее нового мира рождается из наших слов и действий. 

    Представители погрузились в пучину раздумий. Что же делать? Что решить? Аргументы Представителя КНР давили волю своим реализмом. Согласиться? Но это значит, что они, гордые представители сильнейших мировых держав, пошли у него на поводу! Но с другой стороны… Такое простое решение. Одиннадцать усовершенствованных Евангелионов, оснащенных новейшим оружием, управляемых специально подготовленными пилотами против одной жалкой Евы-02… У Японии нет ни одного шанса! А виновных можно и потом назначить! 

    - Согласен. Новый NERV-Германия предоставит свои силы 

    - Согласен. Новый NERV-Россия присоединяется к атаке. 

    - Согласна. Новый NERV-Австралия в вашем распоряжении. 

    - Согласен! Новый NERV-Америка готов к бою! Прости Чалмерз, дружище, но с пенсией придется повременить. 

    Решение принято. Грозно забили барабаны войны. 

    Представитель КНР знал, что стоит за этим решением и чем ему это грозит. В глазах остальных Представителей он увидел свой приговор. Козел отпущения, дерзкий новичок, предназначенный в жертву общественному мнению – вот плата за согласие. Но Представитель КНР, как ни в чем не бывало, вежливо благодарил всех за поддержку. 

    Он-то знал, что это совещание было последним. 

    "Все идет по плану, господа…" 

***

    Игрушечный волк привычно восседал на приборной панели и печально качал головой. Своим видом серый походил на самого водителя - такой же пожилой, много повидавший и несущий в голове бесценный багаж житейской мудрости. И сейчас ему было грустно и немного тоскливо. 

    Зачем водители тормозят около симпатичной голосующей девушки в стильном кожаном плаще? Разные бывают причины… Кто-то хочет подзаработать, кто-то мечтает завести романтическое знакомство с логичным завершением в мотеле, а кому-то просто хочется поговорить со случайным попутчиком. Скучно ведь одному наматывать километры от пункта А в далекий пункт Б. Этот седовласый мужчина остановил свой старенький фургончик перед Айони именно ради беседы. 

    Странные фортели порой выкидывает матушка-Судьба. Самый обыкновенный, ничем не примечательный железный работяга оказался практически точной копией того бедолаги, на котором Айони и Синдзи удирали из Токио-3. Да и во внешности водителя девушка заметила хоть и слабое, но все-таки сходство с самим Икари-младшим. Наверное, если Синдзи сумеет дожить лет этак до пятидесяти, а заодно поумнеет, успокоится и научится различать газ и тормоз, то выглядеть он будет как-то похоже. 

    На мужчине ладно сидел мундир пилота гражданских авиалиний, хотя, судя по внушительному количеству мелких и не очень шрамов, мирным человеком он был далеко не всегда. Цепкие, внимательные глаза просканировали Айони с головы до пят, после чего хрипловатый уверенный голос вежливо пригласил девушку в машину. 

    В дороге водитель сразу попытался завести душевный разговор, но Айони деликатно сослалась на усталость и задремала на переднем сидении. Мужчина вздохнул и оставил девушку в покое, хотя было видно, что он слегка обиделся. Айони и самой было неловко, но что тут поделаешь… Цены на бензин, бытовые истории, народный вариант геополитики и тому подобное не входило в список ее любимых тем. Девушка любовалась тянущимися вдоль дороги рисовыми полями, позволив своему разуму плыть в океане абстрактных рассуждений. 

    Заморосил дождик. К мерному шуму мотора добавилось шуршание дворников. Капли небесной влаги оставляли мокрые дорожки на стекле. За окнами с гулом проносились тени машин-соседей по автотрассе. Отличная атмосфера для японской поэзии. Если бы Айони захотела, она бы пополнила армию хокку еще парой творений. Но ничего не поделаешь - девушка больше любила прозу. 

    "Любопытный попался водитель… На лбу будто иероглифами написано: бывший солдат. В свое время он набегался, настрелялся и нахлебал лиха по самое не могу, а потом вернулся домой начал новую жизнь… Накопил простую и незамысловатую жизненную философию... Можно сказать, что для него все окончилось хорошо… Даже слегка завидую… Мне до конца еще топать и топать… Увы и ах…" 

    Рядом с печальным волком примостилась драгоценная фотография тех, кто ждал водителя дома. Улыбающаяся женщина в простом платье, пожилая, но все еще очень привлекательная – и все потому, что не стала спорить с природой и позволила своей красоте повзрослеть вместе с ней, пройдя путь от невинной юности до мудрости и зрелости. Рядом озорно улыбалась троица крепких и стройных, как молодые тополя, юношей - отрада и гордость счастливых родителей. 

    "Ой, блин… Это тоже надлежит понимать, как знак свыше? Может мне еще поискать тайный смысл? Нет уж спасибо, а то еще найду… Хм… А След, все четче… Уже скоро…" 

    Дорога тянулась мокрым асфальтом за горизонт. Что там впереди? Еще одна дорога, потом еще одна и еще. Дороги тянулись во все стороны, стягивая мир людей в единое целое. Дороги, пути, направления… Это не просто места, по которым ходят и ездят. Нет, дорога – это особый мир. Без разницы что под ногами, твердый асфальт или сельская колея: вступив на дорогу, люди перестают быть просто людьми. Они становятся Путниками. Новые города, новые люди, новые пейзажи… Новые рассветы и новые закаты… Новое Солнце и новые облака… Новые мысли и новые впечатления… Только в пути можно познать бесконечность Вселенной. И ее красоту. 

    Айони Скай встречала в пути уже третье утро и чувствовала, что сегодня она достигнет своей цели. Айони стала Путником не просто так. По дорогам страны ее вел След. 

    Чего хотела эта странная девушка с пронзительными зелеными глазами? Да все того же: Спокойного места для жизни. Чтоб рядом мудро шелестели вековые деревья, тихо плескалась вода в озере, и непуганые животные рассказывали ей свои сказки. Милый дом, где особенно сильна ее связь со священной Землей. Там бы она жила, там бы начинались и заканчивались ее путешествия. Ибо мир огромен, неисчислимы чудеса его, и Айони Скай жаждала увидеть их всех. 

    Но чем больше Айони думала, чем больше слушала и познавала, тем глубже укоренялась в ее сознании страшная мысль: 

    ТАКИХ МЕСТ БОЛЬШЕ НЕТ. 

    Предательство, стершее в пыль Морфеус-17, избавило Айони от последних сомнений. Мир умирал, и боль планеты стала ее болью. А, значит, выбора не оставалось. Если Айони хочет обрести свой дом, то ей придется найти способ сохранить землю, на которой он будет построен. 

    Айони приняла решение. К добру или ко злу – покажет время. 

    Но каков будет первый шаг? Где искать Истину? Лишь одна зацепка была у Айони. Единственная подсказка, что дали ей Жизнь и Мудрость. 

    Проводники. Двое смертных, избранные помочь ей разрешить величайшую головоломку в истории. С первым проводником она уже имела несчастье познакомиться. Ничего не поделаешь, путям Икари Синдзи и Айони вновь придется пересечься. 

    Тут же встал вопрос номер два: А где искать самого Синдзи? Подводный комплекс Морфеус-17 стал историей, и связь Айони с отрядом Лавина оборвалась. Единственное, что оставалось девушке – это работать нестандартными для обычных людей методами. 

    След нашелся сразу и на удивление легко. Айони и ее проводник оказались связаны крепче, чем им того хотелось. 

    Снаружи этот тонкий, как лезвие стилета, сюрреалистический поток блестел металлом и пах свежей кровью, а внутри нес что-то теплое и влажное. И наблюдая за ним, Айони получила очередное пренеприятное известие – время было на исходе. Поток слабел, медленно, но неуклонно. 

    Объяснение могло быть только одно – с Икари Синдзи что-то случилось. А не будет Синдзи – пропадет единственная зацепка. Выбора не оставалось. Айони мысленно возблагодарила судьбу, что та милостиво позволила ей слегка передохнуть и обновить гардероб, после чего вышла на ближайшую дорогу и подняла большой палец. Настало время идти по Следу. Автостоп же был отличным выбором для того, кто хотел добраться до места относительно быстро, и не привлекая лишнего внимания. А то, что каждому водителю придется слегка прополоскать мозги, ее нежная совесть как-нибудь стерпит. Если нет денег, приходится расплачиваться иллюзиями. 

    Кстати, если водителей приходилось дурить, то свой нынешний прикид Айони получила заслуженно, в качестве награды. Как? Да очень просто! Зайдя в первый попавшийся магазин одежды, она сразу поняла, что у хозяина на душе скреблось стадо тигров. Проше говоря, от полноватого дяди тянуло такими эманациями страдания, что Айони проняло до костей. Пара тактичных вопросов выявили суть проблемы – хозяин потерял невероятно важную для него безделушку и не находил себе места. Чтобы очистить свою личную атмосферу от чужой боли, Айони пришлось оказать хозяину услуги оккультного характера. Безделушка, как это обычно и бывает, смиренно валялась на самом видном месте, то есть без помощи Айони, хозяин в жизни бы ее не нашел. На радостях хозяин обвел руками свой ассортимент со словами "бери, что хочешь, милая волшебница". Излишней скромностью Айони не страдала, и быстренько прибрала к рукам все, о чем мечтала, пока мариновалась в подводной душегубке отряда Лавина. 

    Особое внимание стоит уделить правопреемнику сгинувшего темного пальто. Этот черный готический плащ из отлично выделанной тонкой кожи Айони приглядела сразу, как только вошла. Уж очень он напоминал ту мантию, что была на ней надета во время памятного видения с участием Жизни и Мудрости. Выйти из магазина без этой прелести, девушка естественно не могла. Стоил плащ целое состояние, но приплясывающий от восторга хозяин махнул на все рукой. А от непременных сожалений в будущем его избавил сеанс стирания памяти. 

    Это событие можно было считать хорошим началом путешествия. 

    Осталось дождаться его окончания. 

    Айони встрепенулась и "принюхалась". За время ее медитации ландшафт вокруг дороги сменился с сельского на прибрежный. Дождь излился без остатка, и со стороны моря медленно наплывало ярко-голубое небо. Море встречало солнце блеском и сиянием. Особенно эффектно это смотрелось среди затопленных небоскребов, целый бетонный лес которых проступал из дымки совсем неподалеку. 

    След тянулся как раз туда. 

    "Покатались – и хватит… Пора выходить" 

    - Спасибо Вам большое. Моя остановка здесь. 

    Водитель сдвинул брови и недоверчиво посмотрел на неожиданно проснувшуюся девушку. 

    - Здесь? Уверена? Смотри девушка, беду накличешь. Места тут дурные. Сам жалею, что заехал. 

    "Да нифига я не уверена…" 

    - Не стоит волноваться, я знаю что делаю, – фирменным не терпящим возражения голосом ответила Айони. 

    Глаза водителя еще раз совершили прыжок с Айони на небоскребы и обратно, а на лице отобразилось понимание. 

    - Ах, вот оно что. Вы девушка, значит, ОТТУДА. Что ж, не буду задерживать, - мужчина остановил машину и без прежней вежливости разблокировал дверцу. Выметайтесь, мол, и чтоб глаза мои вас не видели… 

    Айони не надо было намекать дважды. Фургончик проявил единство мнений с водителем, презрительно чихнув на прощание густым выхлопом. Девушка проводила машину глазами, и с любопытством посмотрела на постапокалиптический техногенный пейзаж. 

    "Какой милый в двойных кавычках ландшафт! Готовая иллюстрация на тему: Лилим - жертва собственной глупости… И чего я тут забыла? Ах да… Где же еще прятаться подросткам-террористам, как не на подобной помойке?... Чем дальше, тем обломней…" 

    Айони подхватила небольшой саквояж со своим походным имуществом и легкой изящной походной отправилась навстречу морю. 

***

    Что наверху? Белая, подсвеченная изнутри стена. А по бокам? Белая стена со смутными, искаженными силуэтами каких-то громадин. Спереди, сзади? То же самое. Ну а внизу? Там глаза Айони могли разглядеть потресканный, изъеденный солью бетон с ошметками битума. Если оперировать исключительно стандартным набором человеческих чувств из пяти наименований, то только последнее наблюдение доказывало, что девушка шла именно по крыше одной из многочисленных развалин Затопленного Города, а не плыла в полумгле. 

    Даже звуки волн, годами испытывающих стены небоскребов на прочность и ставших неотъемлемой частью атмосферы данной территории, искажались и почти полностью глушились неожиданным погодным явлением. 

    Густым, как кисель, холодным и промозглым туманом. 

    Чайки – эти вечные морские плакальщицы – сочли погоду нелетной и укрылись по приспособленным под птичьи нужды трещинам и проломам в зданиях. Большинство двуногих обитателей Затопленного Города последовали их примеру. Тишина безраздельно властвовала над ушами живущих. 

    Белая пелена опустилась на мир и, подобно платку в руках иллюзиониста, смазала привычный пространственно-временной континуум. Разум еще помнит, что вокруг на самом деле лежит захватывающая панорама на океан, одержавший победу над человеческим поселением и взявшим в плен длиннющие ряды железобетонных исполинов, душа же всерьез уверовала, что весь мир - это небольшой клочок старой крыши. 

    После Второго Удара желающих поддерживать здания в надлежащем порядке не нашлось, посему передвигаться по крыше приходилось по причудливой траектории в обход трещин и провалов. Непроглядный туман превратил эту забаву в настоящую прогулку по минному полю с закрытыми глазами. Чувство направления пасовало, и шанс выживания обычного человека стремился к наикруглейшему нолику. 

    К счастью для нее, обычной девушкой Айони назвать было, ну, никак нельзя. Туман был такой же частью мира, как небо, вода или земля и нисколько не мешал слушать дыхание планеты. Чтобы понять, куда можно было ставить ножку, а куда не стоит, особо вслушиваться в окружение не требовалось. Но, несмотря на свою естественность, этот туман Айони не нравился. Вот, если бы он колыхался над водами спокойной лесной речушки, текущей в низинке на опушке леса, и все это в сочетании с поздним вечером или ранним утром, то тогда – другое дело. А та картина, что сейчас… Не пойдет, слишком однообразно. 

    Айони ускорила шаг. Сырость постепенно гнала тепло из-под кожаного плаща. 

    Новые наушники тревожно запели Apocaliptica – Hope. 

    Время в тумане текло по каким-то своим законам, но чутье девушки без проблем заменяло любые часы и заявляло, что Солнце на полпути к зениту. За пределами белой пелены вставал на ноги новый день. Если отсчитывать от момента прибытия Айони в Затопленный Город, он был вторым по счету. 

    Еще одно утро, еще одна попытка отыскать потерянный След. 

    Место, куда попала Айони, на общедоступных картах современной Японии носило безликое название "Затопленная Территория № 60845" и, само собой, была помечена, как необитаемая с 2000 года. Короче, обычный, ныне затопленный участок бывшей береговой линии с брошенным городом. Но это – по мнению издателей карты, а на самом деле… 

    "Ой блин… Куда меня на этот раз занесло!!!???" – было первой мыслью, вспыхнувшей в мозгу Айони. Вопли первой мысли разбудили всю мыслительную армию девушки, от чего голова наполнилась гвалтом толпы и тревожным звоном набатного колокола. Чутье на опасность вороном заметалось по черепу, хрипло каркая и требуя немедленной эвакуации в безопасную зону - приблизительно миль этак за сто от границы развалин. 

    Бредовых размахов постиндустриальный ландшафт оказался заселен людьми, да не простыми. Антисоциальные личности всех видов и подвидов со всей Японии стекались в этот симбиоз моря и бетона. Их отвергло цивилизованное общество? Или они сами послали Систему куда подальше и поглубже? Нет никакой разницы, ибо в Затопленном Городе они организовали свой собственный социо-культурный порядок. Так сказать, ОСОБОГО типа. 

    Еще в бытность свою гордой и холодной Снежной Королевы Токийского ФИЗМАТА, Айони не раз и не два слышала, как студенты делились байками про Город Свободных Людей. Дохлые, щуплые недопарни из породы злых, ни на что не способных, но очень много о себе возомнивших неудачников, расписывали это место, как натуральный Рай Божий на Земле, где все мечты осуществляются сами и вне очереди. Смоля дешевые никотиновые палочки с дерьмом, они день напролет оскверняли воздух одним и теми же выражениями примитивного счастья. "Эээ, чувак, там такая трава первоклассная… Тает во рту, а не в руках, гы-гы…", – мычал один. "Да нах… Бабы там, уммм… Gunbuster в глубоком пролете! Yes, baby…", – пищал в ответ второй. 

    Оказавшись в означенном Городе самолично, Айони убедилась, что, как всегда, зрила в корень – те сказочники были ПОЛНЫМИ ИДИОТАМИ, и в глаза никогда не видели, что на самом деле здесь творится. Такие лохи тут не выживают. 

    Из пустых окон бетонных исполинов на мир гордо и с вызовом глядел Порт-Роял XXI-века. Для тех людей, чьи души не встрепенулись от отголосков пиратской романтики, существует объяснение подлиннее. Затопленный Город был местом, где джентльмены удачи, как морские, так и сухопутные, могли сбыть нажитое нечестным трудом и провести сеанс психологической разгрузки в барах и борделях. Крыша над головой, размашистый черный рынок и возможность спрятаться от внимания Властей прилагается. 

    Территория Свободы? 

    Да, но от такой свободы Айони стало не по себе. Среди развалин действовало лишь одно правило: "Можно все!", и один закон – закон Силы. Но решившемуся дать волю инстинктам следовало учитывать, что "можно все" не только ему, но и всем остальным местным обитателям. Выживает сильнейший, умнейший и хитрейший! И если вы не соответствуете этим требованиям, то вам прямая дорога либо в рабы, либо на кладбище. Кладбищем, кстати, служит дно морское. Дешево и сердито. 

    В отличие от своего именитого предшественника, в Затопленном Городе какая-либо централизованная власть отсутствовала, и вся его территория поровну делилась между многочисленными бандитскими кланами. Банды враждовали друг с другом за сферы влияния, и развалины частенько становились аренами для городских боев. Правда, особого размаха они не достигали. Банд много, и увязнув в войне, два клана были обречены на съедение соседями. На своих территориях банды стригли дань с банд поменьше, те в свою очередь с еще более мелких банд и так до самого дна. Своеобразная пищевая пирамида получается. Подпольные нарко-фабрики, производство оружия, хакерство, рейды на цивилизованные города, морское пиратство и далее в соответствии с уголовным кодексом – вот чем жили местные заправилы. 

    Но при всем при этом, в Затопленном Городе не было той паутины условностей, негласных правил, незримых ограничений и вездесущего надзора, что образует безликое пугало по имени Система. Среди развалин днем с огнем не сыщешь правительственных эмиссаров и носителей золотых значков из Якудза. Здесь каждый свободен в выборе жизненного пути. Хочешь подняться на самый верх и поселиться в роскошном пентхаусе под отремонтированной крышей? Да, пожалуйста! Только, хватит ли силенок? Те, кто наверху, не отдадут корону без боя. А претендентов на власть здесь много. Целый Затопленный Город. 

    Кровавые бетонные джунгли, где спасти вас могут только острые клыки, нюх и жажда победы. Анархия – мать порядка! 

    "Как такое вообще может существовать?! Правительство впало в маразм?" – это была вторая мысль Айони, когда она более или менее разобралась, в какую клоаку попала. 

    Ну, во-первых, одной полицией тут не обойдешься. Чтобы уничтожить Затопленный Город, нужна полноценная войсковая операция, а это уже совсем другая тема. Как-никак, дикой свободой здесь наслаждаются не иноземцы, а японские граждане. Во-вторых, национальной безопасности государства Затопленный Город не угрожал. Построить что-то независимое на политическом уровне местные обитатели были не способны в принципе. А в-третьих, ответственные товарищи из правительства просто-напросто получали от существования Затопленного Города приятные бонусы. Коррупция, понимаешь… 

    Отличное место, чтобы спрятаться. От всех. Даже от Айони Скай. 

    След, ведущий Айони к умирающему Синдзи, оборвался, едва девушка осторожно, используя свои особые таланты, пробралась в глубь Затопленного Города. След затерялся, растворился, изорвался на лоскутки среди эманаций ненависти, ярости и жажды, пропитавших каждый атом разрушенных небоскребов. Борьба обостряет человеческие чувства, возводя их в абсолют, когда белое становится белым, а черное – черным. Эфемерное пространство Затопленного Города бушевало страстями: здесь каждую минуту кто-то проигрывал, а кто-то побеждал, чтобы, возможно, в следующее мгновение поменяться местами. Слабый, уже почти истончившийся Поток Синдзи сгинул в этом хаосе. 

    Тогда Айони попыталась заглянуть поглубже и направила свое чутье в глубину, за внешнюю ширму мироздания. И ее Душу едва не стерло в смертную пыль, когда на нее обрушилось… ЭТО. Если на давно заброшенном Морфеусе-17 ее внутреннему взору открылась текущая, как спокойная река, летопись истории подводного комплекса, то здесь… В эпицентре землетрясения, по сравнению с ЭТИМ, было спокойно, как в гробу. Тысячи ЖИВЫХ, ежесекундно меняющихся Потоков, сплелись в один невообразимый водопад, замкнутый в подобие Колеса Человеческой Судьбы. Огонь чистых эмоций, подпитываемых бесконечной борьбой за выживание, пульсировал и ослеплял, словно огромное солнечное Сердце. 

    Воистину, Синдзи не мог найти лучшего места, чтобы укрыться от взора Айони. 

    Когда девушка смогла, наконец, прийти в себя и, превозмогая боль в глазах и висках, на полусогнутых ногах доковылять до ближайшего источника воды, на дворе был уже вечер ее первого дня в Затопленном Городе. Хорошо еще, что за время отключки, на ее временное убежище никто не наткнулся. Приведя свой разум в более-менее работоспособное состояние, Айони поняла, что бессильна отыскать Синдзи самостоятельно. Чутье захлебывается, а лично обыскивать развалины было занятием заведомо бесперспективным. Нужно было искать обходной вариант. 

    Мозги все еще рвало и крючило, так что остаток дня девушка потратила на разведку местности и поиск сносного места, чтобы поспать и поесть. Заодно Айони познакомилась и с местной флорой и фауной. Природа медленно, но верно забирает отобранное людьми, что не могло ее не порадовать. 

    Теперь настало время продолжить поиск. И надеяться, что Синдзи еще жив и не унес с собой на дно ее единственную зацепку. Все усиливающееся волнение заставляло Айони до скрипа гонять мозги в поисках решения: 

    "А может, промыть мозги местным заправилам, чтобы они сами мне отыскали Синдзи и остальных недоумков? Нет, не выйдет… Я же не знаю, на чьей он территории… А на обработку всех главарей уйдет целая вечность… Что же делать?! Блин… Нутром чую, что время на исходе! А может…" 

    По порушенной крыше Айони шла не просто так. Руки ее несли пакеты с едой, а ноги держали курс на новое пристанище. Поселиться девушка решила не абы где, а на пустующем пока участке Города, вдали от основной публики. Плюс – спокойствие. Минус – за едой пришлось совершить целое путешествие по плавучим переходам типа "железные бочки с деревянным настилом" и навесным, безбожно раскачивающимся, мостам. Пару раз даже пришлось пользоваться услугами паромщиков. 

    Искусство стирания памяти Айони отточила до совершенства. 

    Торговец, искренне поверивший, что пустая упаковка от шоколадных палочек KOEDA – это новенькая хрустящая купюра с трехзначным числом, вел свой бизнес на Рынке. Именно с большой буквы, потому что это был Рынок, а не какой-то там захудалый маркет. Уникальная в своем роде ничейная территория, не принадлежащая никакой банде, а только госпоже Свободе Предпринимательства. Любимым цветом Рынка, разумеется, был черный. Купить на нем было можно абсолютно все, начиная от нестареющей классики имени Михаила Тимофеевича Калашникова, кончая N2-бомбами и прототипами нано-вирусов. Главное, чтоб у вас в избытке водились два главных вида человеческих ценностей: деньги и уважение. Кому попало на Рынке не продадут даже ржавого гвоздя. Надо либо самому быть в авторитете, либо иметь правильных поручителей. 

    Кроме широчайшего ассортимента материальных ценностей, Рынок предлагал своим посетителям окунуться в водоворот развлечений на любой вкус. Хотите выпить, закусить, поорать, спустить деньги на петушиных, собачьих, человечьих и прочих боях – сколько угодно! Хотите чего-нибудь, ну… вы понимаете, – не вопрос! Приведут хоть самку панды, только отстегни нужное количество дензнаков. 

    Хорошее место, Рынок. Для тех, кто в теме. 

    Айони Скай к ним не относилась. Из всего добра, падающего из противозаконного рога изобилия, она почтила своим внимание лишь еду: филе тунца, морскую зелень, набор специй и респектабельный MP3-плеер с жестким диском. Достойную пару плееру составила полная дискография Apocaliptica. Музыка позволяла сосредоточиться на цели номер один - НАЙТИ ИКАРИ СИНДЗИ! 

    "Проклятье! Это все равно, что искать песчинку на пляже! Где же…" 

    В уголке сознания Айони громко зазвенел привычный колокольчик, докладывая, что бдительное чутье девушки засекло чужое присутствие. Причем чужаки не отличались излишней добротой. Наученный горьким опытом разум не высказал даже тени сомнения, и тело Айони резко остановилось, подключив к поиску весь свой наблюдательный потенциал. Глаза не увидели ничего, кроме приевшегося тумана, слух отчаянно глючил, а вот обоняние оказалось на высоте. Сквозь сырость окружающего воздуха явственно тянуло мерзкими продуктами горения синтетического мусора. Не выдержав такого обращения, нос Айони высказал свое возмущение громким чихом. 

    - Эй! Кого там, б…ть, принесло! – пробасили откуда-то спереди. 

    Чутье Айони навелось на цель, провело разведку и выдало заключение: белая стена скрывала шесть голодных, уставших, исходящих злобой молодых субъектов. Вероятность нападения – максимальная. Рейтинг опасности – нулевой. Мелкая стайка уличных оборванцев и близко не смогла бы к ней подойти. Обозленный разум – слаб, уязвим, и взломать его легче, чем шкатулку из папье-маше со сломанным замком. Чтобы убрать с глаз долой этих кретинов, Айони не понадобится укрываться за АТ-полем. К тому же, АТ-поле было последним средством, к которому девушка прибегла бы лишь в САМОМ КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ. 

    Просто… АТ-поле – это тюрьма. Да, оно делает девушку неуязвимой для пули, клинка и огня, но платой оказывается полная изоляция от всего мира. Чутье Айони, ее связь с планетой – за стеной из АТ-поля они пропадают без остатка. Спасаясь из гибнущего Морфеуса-17, девушка была слишком занята, чтобы это почувствовать, но, повторив эксперимент на берегу, ей показалось, что у нее одновременно выкололи глаза, залили воском уши, сломали нос, отрезали язык и высушили кожу. Полное и абсолютное одиночество во тьме и пустоте. В панике разорвав мерцающую пленку, от чего на земле образовалась небольшая воронка, Айони Скай поклялась себе, что воспользуется АТ-полем только если ей будет угрожать действительно серьезная опасность. Например, N2-бомба, прицельно падающая ей на голову. 

    Или Икари Синдзи, метящий кинжалом ей в глаз. Хотя, против него это может еще и не сработать. Бред? Возможно, но интуиция Айони всячески предостерегала от прямой конфронтации с господином шизиком. 

    Лишний повод полагаться на ум и чутье, а не на грубую силу. Айони Скай – это вам не Ангел. 

    За стеной тумана наметилось движение. Не дождавшись от Айони ответа на свое "приветствие", стая отморозков решила встретить ее лично. 

    "Ну что за нафиг… И так настроение ни к черту, так нашлись деятели, желающие мне его окончательно испортить… ", – Айони стояла на месте, раздумывая что бы такое сотворить с несносными аборигенами. Стукнуть кретинов по мозгам, что не лучшим образом скажется на их душевном здоровье, или сначала попробовать вразумить словами? Возмездие должно соответствовать угрозе. 

    В белой полумгле появилось шесть, громко топающих ботинками, силуэтов. Проявляясь, как картинки на фотобумаге, тени постепенно обрели четкие очертания, цвета и превратились в классических представителей "детей улиц". Позвякивая цепями и матерясь с каждым вторым выдохом, молодые люди неприятной наружности взяли Айони в кольцо. Обычной девушке, при взгляде на ножи, кастеты и озверевшие глаза, надлежало хотя бы испугаться. Айони Скай просто выключила плеер. 

    "Ну и что это такое? Серость и посредственность в худшем своем сочетании… Отморозки уличные, обыкновенные. Мысли гаденькие, грязненькие и примитивные. А именно: еда, выпивка и спаривание. Плюс жажда авторитета и страха со стороны окружающих, чтобы есть повкуснее, пить побольше, спариваться почаще, а главное – получать удовольствие избивая и унижая людей… Одним словом – примитив. Но, что самое интересное, если копнуть поглубже, то наверняка отыщутся и таланты и полусгнившая добродетель… Да только, много ли найдется желающих копаться в таком дерьме?" 

    Глаза Айони скользнули по внешности отморозков и выдали данные на основе дедукции. Банда, что преградила ей дорогу, переживала не лучшие времена. В желудках отморозков было также пусто, как и в кошельках, а последние деньги ушли на дешевое пиво, теперь отравляющее воздух перегаром. Оружия пострашнее заточек отсутствовало. В Затопленном Городе отморозки явно были новичками, еще не успевшими улечься под какого-нибудь авторитетного дядю. 

    Осматривая поношенную одежду, удобную для уличных драк, Айони увидела, что у каждого отморозка на рукаве жалко чернела повязка с белым черепом и костями, внаглую спертыми у танковой дивизии СС "Totenkopf". Банда завела свой символ, а значит, пыталась на что-то претендовать. Глупцы. Вариантов дальнейшего развития у отморозков насчитывалось ровно две штуки: либо они поумнеют и присоединятся к одному из мощных бандитских кланов, либо судьба их будет незавидна. Праздношатающихся идиотов в здешних местах не любили. Но, при любом раскладе, выше уровня "шестерок" им не подняться никогда. Рылом не вышли. 

    - Слышь, шалава! Ты на нашей территории! Как расплачиваться будешь? – низким басом поинтересовался отморозок с самым большим объемом мышечной массы и малюсенькой бритой налысо головой. Отличный пример главаря, чья власть основана только и исключительно на силе. 

    "Так-так… Попробую угадать: сейчас мне предложат добровольно проследовать к костру для последующего массового изнасилования и ограбления… Один мой плащ стоит больше денег, чем отморозки видели в своей жизни… Ну я же говорю – примитив. Все мысли отпечатаны на рожах". 

    - Ваша территория? Как интересно! Еще утром она стонала под пятой Одноглазого Барта! Вот он удивится, что его свергли! – ледяным, презрительным голосом ответила Айони, не спуская глаз с отморозков. Ситуация должна быть под контролем. 

    Отморозки зашептались, а у главаря дернулась щека. Одноглазый Барт, лорд и хан этой части Затопленного Города, отличался вздорным нравом и склонностью к садизму. Если слова отморозков дойдут до его слуха, то мало им не покажется. Пыточным развлечениям Одноглазого могли позавидовать средневековые заплечных дел мастера. У самой Айони с Одноглазым был полный консенсус. Хватило всего одной встречи, чтобы единственный глаз авторитета едва не лопнул от ужаса, и он и его прихвостни и думать забыли о ее существовании. А прежде чем забыть, Одноглазый послал мастеровых ребят, которые в рекордные сроки оживили в убежище Айони водопровод, провели электричество и создали уютную обстановку. Какую же дивную власть над человеком имеют детские воспоминания, особенно если они малоприятны! 

    Отрезвляющие слова Айони пробили себе дорожку в тугодумный мозг главаря, основательно сбив спесь. Еще он чисто инстинктивно чувствовал, что девушка их ни капельки не боится, а это наводило на определенные размышления. Но в спину главарю дышали остальные отморозки, которых следовало держать в ежовых рукавицах. Отступить перед одинокой девкой, значило обратить свой авторитет в прах. И еще банде были нужны деньги и плотские удовольствия. 

    - А че тебе Одноглазый? Спишь с ним, что ли? Пургу-то не гони! Какой лох на такую б…дь позарится! – максимально грубым, чтоб не было и намека на страх, прорычал главарь. Остальные отморозки одобрительно загоготали и подступили поближе. События приняли опасный оборот. 

    - Ну, вы же позарились, – пожала плечами Айони, готовясь переходить к плану Б – прямму массажу дурных мозгов. 

    Будь отморозки трезвыми, они бы наверняка почувствовали, что наезжать на Айони Скай не стоит. Но пиво в голове сыграло свою отрицательную роль и, растеряв остатки здравого смысла, банда перешла к активным действиям. 

    - Да… Ты… Ты… Братва, мочи ее!!! – заорал главарь. Отморозки выдали подобие боевого клича и двинулись на Айони. 

    "Ага, теперь меня сначала изобьют, потом изнасилуют, ограбят, а вместо "до свидания" скинут с крыши… Вот, так всегда… По-хорошему никто не понимает… Ничего не поделаешь, придется поучить их хорошим манерам… Или не придется". 

    Истекающие слюной в предвкушении развлечения отморозки, неожиданно услышали за спинами звуки, подозрительно напоминающие рычание. Причем рычание чего-то большого, мохнатого и рассерженного. ОЧЕНЬ рассерженного. 

    В тумане наметились новые тени, преобразившиеся в десяток псин благородной "дворянской" породы. Глаза зверюг горели недобрым огнем, из оскаленных пастей капала голодная слюна, шерсть стояла дыбом, мускулистые тела напряглись, готовясь к прыжку. Намеренья собачек были ясны и понятны любому. Даже таким придуркам, как незадачливые отморозки. Уровень храбрости стремительно пошел вниз, прихватив с собой алкоголь из крови. Только что они заранее праздновали победу над одинокой девушкой, а теперь их спины, подмышки и прочие места вовсю истекали холодным потом. Мигом забыв об Айони, отморозки пятились назад, спрятавшись за спиной своего главаря. Главарь также не мог похвастаться доблестью и героизмом: 

    - Б…я! Поганые шавки! Порву! – дрожащий, на грани истерики голосок не произвел на собак никакого впечатления. 

    Стоящая в сторонке Айони решила добавить остроты: 

    - Собака – всеядное млекопитающее из семейства псовых, - академическим голосом зачитывала девушка. - Особо прошу обратить влияние на слово "всеядное", чему способствуют сильно развитые челюсти, способные перегрызать кости и крепкая мускулатура, привычная к игре в догонялки. Одним словом - лучший друг человека. 

    Псины словно специально задвигались так, чтобы отморозки убедились – девушка дело говорит. И умные мы, и красивые… И шерстка у нас лоснится, и мышцы что надо… И зубки – первый сорт… Смотрите и завидуйте! Или пугайтесь… 

    - В.. в.. ведьма! – прохрипел окончательно перетрусивший главарь. Его прихвостни скулили в один голос, продолжая отступление. 

    "Ведьма? Давненько меня так не называли… Со времен детдома, кажется… А что? Звучит! Будет моим титулом номер три!" 

    Псины дружно гавкнули, как солдаты на плацу. Заорав, отморозки бросились наутек, скрывшись в тумане. И тут же с их голосами произошла странная метаморфоза. Крики стали громче, превратившись в истошный визг, но при этом они как будто удалялись. Причем очень быстро. 

    Синхронный "бултых" подтвердил догадку Айони. Пятясь от собак, отморозки не заметили, что опасно приблизились к краю крыши. Скажем за это спасибо непроглядному туману. 

    - А они не расшибутся? – поинтересовалась Айони. Пролететь отморозкам пришлось этажей восемь. 

    Вожак стаи, упитанный кобель с порванным в драке ухом и роскошной шерстью грязно-коричневого окраса, повернул голову к Айони. Бешенства у псин, как не бывало. Обычные, довольные жизнью дворняги. 

    - Что? Не в первый раз так развлекаетесь? Ну и хулиган же ты, Пушистый, – произнесла девушка после обмена взглядами с вожаком. 

    Далеко внизу отморозки подали признаки жизни. Хоровое нецензурное пение, тараном пробило туман и отправилось эхом гулять по небоскребам. Особо отличился главарь, басом пропевший арию о том, что именно, и с помощью каких хитрых приспособлений, он сделает с зеленоглазой ведьмой, если она встретится ему на пути. 

    "И чего он делает на улице? С такой фантазией ему надо хентай режиссировать! Цены б ему не было!"

    Вдоволь наслушавшись воплей плещущихся в воде недоумков, псины выстроились в ряд перед Айони, явно чего-то ожидая. Языки высунуты, хвосты виляют, а морды у всех хитрые-хитрые. Самая хитрая, само-собой, у вожака, носящего кликуху Пушистый. 

    Айони выразительно покачала головой. 

    - Что, шпана хвостатая, спасли беззащитную девушку от толпы бандитов, и теперь она просто обязана вас покормить? 

    Собаки дружно закивали и закапали на бетон слюной. Хвосты закрутились пропеллером. 

    - Вымогатели, – вздохнула Айони и вывалила на всеобщее поедание купленное филе лосося. Вообще-то, оно было припасено на обед, но… Как же можно не отблагодарить таких отважных собачек! 

    Псы смерили взглядами кусок рыбы. Да, на десять зубастых глоток, этого будет маловато. 

    - Ну, нету у меня больше! Я девушка хрупкая и не могу таскать мясо килограммами! 

    Поняв, что добавки им не видать, собаки приступили к трапезе. Псы были истинными японцами и морской рыбой не брезговали. Воздух задрожал от громкого чавканья и глухого рычания. 

    - Но-но! Меня не съешьте! 

    Пушистый оценивающе глянул на девушку и чихнул. 

    - Кто кожа да кости? Я? Хам! 

    Награда за спасение быстро исчезала в ненасытных утробах. Айони отошла в строну, чтобы не мешать собакам вырывать друг у друга куски. 

    Какой вывод можно было сделать из этой сцены? Нет, то, что первое приходит в здравомыслящую голову, в данном случае в корне неверно. 

    Давно известно: хочешь научиться говорить – сначала научись слушать. Внимай окружающим людям, и тогда они выслушают тебя. Будешь пропускать чужие слова мимо ушей – и сам окажешься в стране глухих. 

    А если научиться Слушать Мир, то можно было общаться не только с людьми. Главное – найти общий язык. 

    С этой стаей Айони познакомилась еще в первый день странствий по Затопленному Городу. Таких двортерьеров, идеально приспособленных для жизни на задворках цивилизации, среди развалин бегало сотни. Во многом они походили на местных жителей. Те же банды, те же драки за территорию. Знакомство со стаей Пушистого прошло в позитивном ключе и помогло Айони отыскать место для ночлега. 

    И хотя девушка по привычке отвечала собакам обычными словами, механизм общения не имел ничего общего с человеческим воздухотрясением. Айони и собаки обменивались чувствами, образами и ощущениями. 

    "Эх… Легко им живется… Ни глобальных проблем, ни пророчеств… Знай себе, бегай по развалинам и… Стоп! Да как же я раньше-то не догадалась?!" – в голове у Айони вспыхнул фейерверк. Перед ней слизывало с бетона остатки лосося РЕШЕНИЕ ее текущей проблемы. 

    - Эй, Пушистый! У меня для тебя деловое предложение! Ты мясо любишь? 

    Глупый вопрос, правда? 

***

    Сухое шуршание, щелчки и слабый писк. Бессилие. Черная, разъедающая сердца злость. 

    И слабая, как огонек церковной свечки, Вера. 

    Больше не было ничего. 

    Только тишина и пустота. 

    - Синдзи… - мимолетная вспышка надежды в тусклом девичьем голосе. Сейчас… 

    Нет, показалось… За прошедшие три дня Синдзи не сказал ни слова. Только вздымалась и опускалась грудь, полностью зависящая от аппарата вентиляции легких, и билось сердце, слабо, но пока самостоятельно. Зрачки реагировали на свет. По нервам еще бежали какие-то мысли. 

    Синдзи завис между жизнью и смертью. 

    Они сделали все, что могли. Ненавистные слова, означающие поражение без права на реванш. 

    Они пересекли полмира, чтобы доставить товарища в Затопленный Город – место последнего шанса. Они доставили его в одну из отлично оснащенных подпольных клиник, где не задавали вопросов и не звонили в полицию. Нужно было только заплатить. 

    Врачам, привычным к самым серьезным ранениям, хватило одного взгляда, чтобы вынести вердикт: "не жилец". Ребята не отступили, тогда врачи выставили совершенно безумный счет и потребовали деньги вперед. Сейчас и в полном объеме. Взвинченный до предела Тодзи схватился за оружие, его примеру последовал Кенске, но больницу крышевали очень серьезные люди, и история отряда Лавина могла окончиться прямо здесь. Но не окончилась. Благодаря Мане и Хикари. 

    Едва стоящая на ногах Хикари заставила парней спрятать пушки, а Мана начала переговоры. Было видно, что девушка почти падает на пол после суток без сна, но все равно она не только добилась медицинской помощи, но и смогла сбить цену. При любой ситуации Мана оставалась командиром отряда. Она любила Синдзи и не могла опустить руки. 

    Врачи были настоящими мастерами своего дела, других здесь просто не держали. Операция прошла безупречно, хирурги сшили поврежденные ткани, перелили кровь… Они сделали многое, но чуда не произошло. Угасание Синдзи всего лишь замедлилось. Складывая инструменты, главный хирург сказал: 

    - Теперь все зависит от парня. Захочет выкарабкаться – выкарабкается. А если нет… Через неделю мы выключим аппаратуру. Sic vita truditur(*)… 

    Прошло три дня. Осталось четыре. 

    Когда понимаешь, что больше ничего не можешь сделать, остается только ждать и молиться. Чем они и занимались. 

    Ребята жили и спали в маленькой больничной палате с единственным окном, выходящим на крышу соседнего здания. Развалины в этом районе Затопленного Города стояли очень плотно друг к другу, так что разноуровневые крыши образовали почти полноценные улицы с площадями. Множество навесных мостов связали здания, позволяя перемещаться, не замочив ноги в океане. 

    Самое известное и популярное место Затопленного Города – дикий и бесшабашный Рынок. 

    Обычно, развалины заполнял гул множества голосов, но сегодня на Рынке было также тихо, как и в палате. Все укрыл непроглядный туман. 

    На окне безвольно повисли белые шторы, вызывая тоскливые ассоциации с санитарными халатами. Одинокий кактус сиротливо прижался к пластиковой раме. 

    Ребята ждали Чуда. 

    Тодзи и Кенске несли вахту около двери. Оружие, по правилам больницы, они сдали на хранение, но если что, в ход пойдут кулаки и предметы интерьера. Пока все было спокойно, и парни часами угрюмо смотрели в пол. 

    Хикари, как могла, пыталась помочь, хотя до уровня профессиональных врачей ей было очень далеко. Но лучше делать хоть что-то, чем совсем ничего. Она же вместе с Тодзи ходила за едой для всего отряда. 

    Мана не отходила от Синдзи, прерываясь только на еду. Эти три дня, она практически не спала. Лишь изредка Мана проваливалась в короткое забытье, чтобы почти сразу очнутся и потерять еще одну кроху надежды. Сжимая холодеющую руку Синдзи, она говорила с ним, рассказывала, что вокруг происходит и просила вернуться. Может, если больше ничего не помогает, ее голос укажет Синдзи путь и выведет на свет? Вера – последнее утешение. 

    Прозрачная, как стеклышко, слеза скатилась по бледной щеке и, сверкнув в воздухе, упала на простыню. 

    - Синдзи, вернись… Пожалуйста… 

    Остальные молчали. Слова были излишни и резали горло... 

    Стук в стекло, хлыстом ударил по спинам и ушам, заставив ребят вздрогнуть от неожиданности. Звук показался страшным богохульством, осквернившим тишину. 

    - Какого… - зарычал Тодзи. Скопившаяся ярость требовала выхода. 

    Подняв головы, ребята увидели черную собачью морду, дышащую в стекло. Глаза животного вперились прямо в лежащего Синдзи. 

    - Ах ты, долбанный падальщик! Не видать тебе его, понял!! – Тодзи прыжком пересек комнату и рванул к окну. 

    Собака, поняв, что попала в немилость, отскочила от окна и, напрягая все четыре лапы, помчалась прочь. Судзухара, распахнул окно, схватил первое попавшееся под руку и швырнул вдогонку. Псина жалобно взвизгнула. Кактус в горшке был не только колючим, но и тяжелым. 

    - Уроды, всех бы поубивал… – прохрипел Тодзи. Кулаки парня искали мишень, чтобы выместить злобу. 

    - Тодзи. Закрой окно и сядь. Синдзи нужен покой, – ослабленная Мана говорила почти шепотом, но кричать тут и не требовалось. 

    Стукнулись створки, и в палату вернулось молчание. 

    Тишина и пустота. 

***

    - Здесь? Ты уверена, Черная? 

    Поджарая, короткошерстая собака, смотрела вперед и рычала. На боку животного краснела свежая ссадина. 

    - Дай, я посмотрю, – Айони осторожно накрыла рану ладонью. Собака сначала заскулила, но рука девушки заставили боль ослабнуть. Полностью ссадина не исчезла, но заживление пошло утроенным темпом. 

    Черная благодарно лизнула Айони в щеку. 

    - Да, ладно тебе… Не стоит… А то я расплачусь от умиления, – девушка потрепала собаку за ухом. – Так чем, говоришь, они в тебя кинули? Камнем?! Вот кретины… Ладно Черная, чихни на них и забудь, не надо тратить драгоценные нервы на психованных, не контролирующих себя, подростков. Пошли, покажешь мне окно. 

    Айони решительно вступила на навесной мостик, ведущий на площадку перед окнами соседнего здания, где сквозь туман проглядывалась вывеска с изображением змеи и чаши. Собака потрусила следом. 

    "Забавно… Когда я ходила за едой, то проходила буквально в ста метрах от сюда… И даже не догадалась… Дурацкие, пропитанные ненавистью развалины!" 

    Стая Пушистого оправдала возложенное на нее высокое доверие. Соблазненные широчайшими мясными перспективами, хвостатая шпана обыскала свою территорию вдоль и поперек. Безрезультатно. Тогда в дело вступила хитрая собачья политика, временно установив перемирие между враждующими стаями. Вложенный в мохнатую голову Пушистого образ Синдзи и обещание завалить нашедшего свежим мясом творили чудеса. Не прошло и трех часов, как к Айони примчалась посыльная с доброй вестью: Синдзи и шайка злющих подростков прячутся в клинике на территории Рынка. Осталось нанести визит лично, а заодно подумать, где раздобыть обещанную гору мяса. Айони была в долгах, как в шелках. 

    Но это все потом… А сейчас… 

    Сойдя с шаткого мостика, Айони остановилась и внимательно поглядела под ноги. Ее знаменитое чутье почувствовало что-то слабое… Чей то призыв о помощи… Сосредоточившись, девушка сделала несколько шагов в сторону и подняла с земли комнатный кактус. Горшок разбился, земля рассыпалась по бетону, и ни в чем не повинное растение лишилось половины иголок. Айони чувствовала, как кактус по-своему плачет от боли. 

    "Несчастный… Это наверное тебя Черная приняла за камень…. Ну, что за люди… Всегда готовы бить тех, кто не способен дать сдачи… ", – у Айони сжалось сердце. 

    Черная в это время подобралась к ближайшему окну и приготовилась перебудить округу лаем. 

    - Не надо, Черная, – Айони покачала головой, – я хочу сделать им "сюрприз". 

    Собака разочарованно захлопнула пасть и выжидающе посмотрела на Айони. Типа "ты – главная, ты и командуй". 

    Девушка положила увечный кактус в сумку и отыскала в тумане входную дверь. Массивная, на совесть сработанная железяка с прорезью для глаз, скорее подошла бы тюрьме, чем месту, где борются со Смертью. Вместо коврика для ног и приветственной таблички – грубо намалеванные иероглифы: "Есть чем платить? Тогда звони!". Кнопка звонка, судя по виду способная выдержать удар кувалды, была врезана в середину двери. 

    Черная поскреблась в дверь лапой. Красили ее тоже не спустя рукава. 

    - Прости, Черная, но я пойду одна. 

    Собака ткнулась влажным носом в ладонь. 

    - Они? Меня? Глупости, Черная! Шизик Синдзи в отрубе, а остальные для меня не страшнее комаров. Все равно волнуешься? Тогда вот что, сбегай-ка и собери мне группу поддержки. На всякий противопожарный. 

    Черная тревожно тявкнула, лизнула на прощанье руку и скрылась в тумане. Не пройдет и двадцати минут, как вокруг клиники займет позиции небольшая хвостато-зубастая армия. И если с Айони что-нибудь случится, подросткам останется только посочувствовать. Местные барбосы отлично умеют справляться с вооруженными людьми. 

    Айони осталась один на один с железякой и задумалась: 

    "Итак, варианты: покопаться в мозгах охраны, выбить дверь АТ-полем или законопослушно позвонить в звонок? Даже не знаю, что выбрать… Ладно, начнем с самого простого…" 

    Девушка ткнула пальцем в кнопку. С другой стороны двери донеслось мерзкое дребезжание, что наводило подозрения о характере охранников. Рывком сдвинутая заслонка на прорези и злой, прокуренный мужской голос их полностью подтвердили. 

    - И чего ты сюда приперлась, малявка? 

    "Значит, так мы встречаем потенциальных клиентов? Блин… Никак не привыкну к Затопленному Городу… И это хорошо!" 

    - Мне нужен врач. И немедленно, – Айони подарила охраннику порцию полярной стужи. 

    - А бабло есть, малявка? Мы тут благотворительностью не занимаемся, – ответил пока невидимый, но уже неприятный, мужик-охранник-вышибала. 

    - Есть, не сомневайтесь, – Айони контролировала свое лицо и голос на все сто процентов. 

    - Покажи! 

    "Ой, блин… Недоверчивый попался… Ну, как хочешь", – Айони вытащила из кармана плаща специально припасенный фантик от леденцов и помахала им перед щелью. Зеленые глаза легко пронзили толстенную дверь и нашли огонек души охранника - "Смотри! Какая красивая пачка банкнот! Скажи привет господину Фукидзава Юкити!" 

    Взгляд из щели заворожено качался в такт мнимым купюрам высшего достоинства. Наконец, скрежет отпираемого звонка оповестил, что процесс одурения охранника прошел удачно. 

    Внешне мужик в камуфляже полностью соответствовал своему голосу. Пушка, которую Айони определила, как УЗИ из фильмов, блеснула начищенным дулом. 

    - Значит так, малявка, пару бумажек мне, остальное прямо по коридору, затем налево. Там же перетрешь с медсестрой, что именно тебе зашить. А сейчас шагом марш через рамку! – охранник стволом указал на металлодетектор. 

    Айони без особых сожалений отдала охраннику фантик, который тут же исчез в жадных лапах и прошла через аппарат. Ожидаемого пронзительного писка не последовало. 

    - Чё? Ни одной пушки? Ну, ты даешь, малявка! Как тебя еще не оприходовали! – мужик глумливо загоготал. 

    - Вы, наверное, устали. Я дала вам целую кучу денег, идите и отдохните, – Айони пристально посмотрела на охранника и пошла вперед. 

    - Ты о чем… эээ, – охранник неожиданно понял, что… что он ничего не понял… чего он вообще здесь стоит? Никого нет и не было… Вроде бы… Нет, точно! С рассвета ни одного подранка! Пора подумать о перекусе и перепиве! 

    Мужик достал сигарету, запалил, с наслаждением затянулся и вышел на улицу. Когда желудок обиженно урчит, подранки могут и под дверью постоять. Авось не окачурятся! 

    Клиника явно не бедствовала. Стены белели качественным ремонтом и отделкой, лампы горели все до единой, а ноги шаркали не по голому бетону, а по мягкому линолеуму. Договариваться с персоналом о лечении не было никакой нужды, и Айони отправилась на поиски палаты с главной целью своего вторжения в клинику. Девушка запомнила окно и решила более не подвергать мозги персонала насильственному вмешательству. 

    По пути частенько встречались врачи, хоть и одетые в цивильные белые халаты, но все равно несущие во внешности общую для всего Затопленного Города "уголовную" черту. На девушку смотрели настороженно, но не более. Раз ее сюда допустили, значит все в порядке, она – клиент. А задавать вопросы клиентам считалось дурным тоном. 

    Икари Синдзи где-то здесь… Где-то… 

    След! 

    Айони неожиданно почувствовала, то, что потеряла, войдя в Затопленный Город. Ослабевший почти до нуля поток мелко дрожал и вел прямиком в ближайшую палату. 

    "Уф… Успела! Время получать ответы!" 

    Айони почувствовала одновременно облегчение и охотничий азарт. Она успела! От Цели, ради которой она приперлась в бандитский анклав, ее отделал тоненький кусок древесины. 

    "Сим-сим откройся!" - девушка подошла к двери и три раза постучала. Отклик последовал с ощутимой задержкой, словно отвечающий выдернулся из забытья. 

    - Пошли нахрен! Неделя еще не кончилась! 

    - Судзухара Тодзи! У тебя есть ровно 5 секунд, чтобы открыть дверь, – голос Айони холодил кровь даже через деревянную панель. 

    - Что?... Чего?... Как?... – мозги Судзухары запустились лишь с третий попытки. – Ты как здесь оказалась?!! 

    - Я теряю терпение, Судзухара Тодзи. Мне выломать дверь? – Айони оценила крепость преграды. Хватит и хорошего пинка. 

    - Я те щас выломаю! Я тебя саму об колено сломаю!! Кенске, хватай что потяжелее!!! – за дверью загрохотало и загремело. Но тут же стихло, – Но, Мана… Хорошо… Слышь зеленоглазая! Я открываю, но если вздумаешь бузить – ты труп! 

    В замке провернулся ключ. Дверь распахнулась, открывая вид на… 

    Айони показалось, что ее тело закрутило спиралью вокруг позвоночника.. Голова загудела, как старый трансформатор. 

    "Ой… блин… Столько… Так сильно… Не могу выносить… Не могу…" 

    Воздух, стены, пол и потолок, все, от электронов в проводах до последней пылинки в воздухе, все было пропитано страданием. Вместо больничной палаты, Айони увидела черную, липкую, холодную мглу отчаяния, лишь изредка пронзаемую короткими вспышками света - умирающей надеждой и истаивающей верой. И во мгле горели пять огней, четыре сильных, все больше впадающих в безумную яростью и жажду мести, и один слабый, почти погасший. Он горел словно бы издалека, будто висел над пропастью, разделяющей жизнь и смерть. 

    Глубокая пропасть… Манящая пропасть… 

    Девушка зажмурилась и представила себе озеро, искрящееся бликами света. Представила крики чаек и шелест листьев. Ее Мир, ее Дом, то ради чего она готова бороться. 

    Когда Айони открыла глаза, палата вернула себе привычные очертания. Только все казалось серым, безжизненным и бесцветным, словно из нее высосали Жизнь. Четверо сильных огней оказались четырьмя подростками со смертельно уставшими лицами и горящими глазами, пятым слабым огоньком был Икари Синдзи. Он лежал на койке, опутанный проводами и датчиками, со вставленной в руку капельницей и, не в силах подняться сам, ждал конца. И остальные подростки, все одетые в черную спецназовскую форму, ждали того же. 

    И вот они дождались. 

    Тодзи и Кенске замерли по бокам от Айони, нервно сжимая кулаки. Мана и Хикари сидели рядом с Синдзи. Отряд молчал, но взгляды, которыми они одаривали девушку, были более чем красноречивы. 

    Образ природы изгнал из головы Айони последние остатки черного видения и заодно дал хорошего освежающего пинка задремавшей сосредоточенности. Девушка далеко не на прогулке, а окружающие субъекты не подходили под определение "дружелюбных". 

    Чутье Айони взяло пробы эмоциональной атмосферы и выдало неутешительный отчет: Подростки невменяемы, подростки озверели, подростки не способны здраво мыслить, подростки растеряли последние тормозные колодки и ждут не дождутся малейшего повода, чтобы порвать девушку на тряпки. Им нужен враг, которого они могут во всем обвинить и примерно наказать. Причем в данный момент подойдет кто угодно, хоть уборщица со шваброй. 

    "Ой, блин… Ну и компашка… Качок уже – как граната без чеки… отаку – поспокойнее, но тоже не подарок… Боевые подруги, правда, вроде еще ничего… Сознательны… Пока… Ну, и что делать с этими чудиками? Они меня даже слушать не станут! Одно неправильное слово и придется успокаивать кучку детишек-террористов. А вредить им не хочется, еще пригодятся… Ладно, начинаю переговоры на высшем уровне!" 

    - Может, скажем друг другу "здравствуйте"? Как-никак, почти неделю не виделись, – Айони накинула привычный гордо-надменный образ. Мысли и чувства закрыты от посторонних, голос спокойный, ровный, но очень выразительный, а холодные зеленые глаза пронзали собеседников до самого последнего нерва. 

    - Айони… Скай? - промямлил очкарик, проходящий в реестре Айони, как "отаку". 

    - Во-плоти. Еще вопросы? 

    - Катись обратно к Дьяволу, ты, ты… - внутри Качка-Судзухары что-то кипело, булькало и грозило вырваться наружу. Айони мысленно пометила объект, как наиболее взрывоопасный. Выплескивать злость на окружающих было его отличительной чертой. – Кучка генетических отбросов NERV!!! 

    "Оригинальное оскорбление, аж жуть!… Все, хватит! Пора заканчивать этот балаган!" – девушка ценила свое личное время. Прямо сейчас Синдзи умирать не собирался, но с каждой минутой шансы на успех таяли. 

    – А гены Икари Юи нынче считаются отбросами? Приму к сведению, – голос Айони послужил отличным заменителем ушата холодной воды. Судзухара замер с открытым ртом и бешено вытаращенными глазами. – Знаете что, господа хорошие. Мы, конечно, можем хоть до утра перебрасываться колкостями, но от этого не будет лучше ни мне, ни вам, ни ему. 

    Ухоженный ноготь девушки указал на койку Икари Синдзи. Подростки проследили направление и… 

    - Ах ты! За душой приперлась, Ведьма?!! Не получишь!!! – пахло изо рта Качка Судзухары на редкость отвратительно. Зубную щетку он не брал в руки пару недель как минимум. 

    Затылком Айони чуяла подозрительные перемещения около двери. Отаку Кенске оценивал твердость и тупость предмета под названием "стул". 

    "Вот болван, а еще очки нацепил…", – девушка в подробностях чуяла каждое движение обитателей палаты, каждую их эмоцию и желание. Разумы бешеных подростков были открыты для всех желающих. Входи, читай, плюй на пол, и никто штрафа не потребует. 

    - Зачем ты пришла, Айони Скай? Навредить или помочь? Говори! – медленно подняла голову командирша отряда Лавина. Точнее – тень командирши. Щеки ввалились, на лице ни кровинки, тело истощено и колышется на ветру. Нормального сна она, похоже, не видела примерно столько же, сколько Судзухара не чистил зубы. Но в бирюзовых глазах горело пламя, а под ослабленной плотью сияла душа. Только в сиянии этом становилось все больше черных и кровавых оттенков. Жажда мести поднимала безумное знамя. 

    "Однако… А она поопасней качка будет… Убьет молча и не задумываясь, если кто посмеет приблизиться к койке Икари-младшего без спроса… Чего удивляться? Все революции кормились подобными закоренелыми Идеалистками и их наивной верой в справедливость и добро с кулаками… Но пока еще способна шевелить извилинами, что обнадеживает". 

    - Ну, наконец то! Первый нормальный вопрос за утро! Благодарю! – Айони учтиво поклонилась. – Так вот, я пришла помочь. Почему, зачем – я обсуждать не буду. Просто позвольте мне приступить к делу. 

    Как Айони и ожидала, бурных восторгов и громких оваций предложение не вызвало. 

    - Не верь ей, Мана! Кто знает, что Ведьма сделает с братаном Синдзи?! – зубы Судзухары были под стать запаху. Ну что за дурацкая манера орать прямо в лицо! 

    Чутье Айони оповестило, что стул в руках отаку Кенске пошел на взлет и скоро достигнет отправной точки маршрута "воздух-голова". 

    - Айда Кенске! Положи деревяшку на место! Я не люблю, когда мне портят прическу, – не поворачивая головы, бросила девушка. Судя по грохоту, за очками еще остались крохи благоразумия. – Господа, вы не в том положении, чтобы нести чушь! Икари Синдзи висит над пропастью на тоненьком волоске, и к нему уже подбираются три премерзкие дамочки с ножницами. Если не принять меры незамедлительно, то до утра он не доживет, и я готова поклясться чем угодно, что это произойдет без моего вмешательства. Так, может, пустите мозги вперед рук? 

    - Айони… Ты… Ты, действительно, можешь помочь? Не смей врать! – впервые за встречу подала голос Хикари Хораки, кодовое имя "староста", одна из лучших, по мнению Айони, мастериц варить сукияки. 

    "И со старостой, кажись, можно иметь дело… Плюс, кровью от нее пахнет меньше, чем от остальных"

    - Да. Я могу вернуть Икари Синдзи на передовую. Не со стопроцентной гарантией конечно, но шанс еще есть. Выбор за вами, – Айони демонстративно развела руками. Мысль, надежно скрытая за маской надменности, подростков бы не обрадовала: "Не хочу устраивать здесь погром, но… Я обработаю Икари-младшего с согласия чудиков или без оного. Мне нужна информация!" 

    Качок и отаку, к вящей радости Айони, сдвинулись на задний план. Лишенные симпатии взгляды упорными дятлами бились девушке в спину, до чего ей не было ни малейшего дела. Вы не мешаете мне – я не мешаю вам. Задачу принять решение взяли на себя командирша и староста. Боевые подруги шептались, зло косясь на невозмутимую Айони. 

    Девушка решила ускорить процесс: 

    - Вы пока поболтайте, а я схожу прогуляться, – и спокойно развернулась к двери. 

    "Обратный отсчет: три, два, один…" 

    - СТОЙ! – Мана попыталась встать, но ноги ее почти не держали. – Что ты хочешь, Айони?! Крови? Бери мою! Всю! До капли! Или Душу? Она твоя! Где поставить подпись? Только сделай что-нибудь! ОН ЖЕ УМИРАЕТ!! 

    - Эээ-нет, так не пойдет!! Если и брать что-либо, то у меня! Во мне всего в избытке! –Судзухара встал перед дверью, перекрыв Айони путь отхода. 

    -И у меня. – Кенске замер рядом с Судзухарой. Снятые очки судорожно дрожали вместе с руками. 

    - Помоги нам! Пожалуйста! – закричала Хикари. 

    "О, раскричались! Вот что делают с подрастающим поколением выкидыши Голливуда! Или это мой прикид так на них подействовал?… Да, начхать! Пускай думают, что хотят, мне не жалко". 

    - Что мне нужно? Хм… - Айони с интересом наблюдала за напряженными лицами. – Надо бы потребовать нижайших извинений за то, что бросили меня умирать в подводной душегубке, ну, да, фиг с вами. Я не мелочна. Поэтому условие лишь одно. Внимательно слушаете? 

    Дождавшись утвердительных кивков, девушка продолжила. До этого голос был ледяным? Нет, это так, репетиция. А премьера звучит прямо сейчас. Подростки должны прочувствовать, что она не шутки шутить сюда явилась. 

    - ВЫ ВЕШАЕТЕ НА СВОИ РОТИКИ АМБАРНЫЕ ЗАМОЧКИ, ПРЯЧЕТЕ РУЧКИ ЗА СПИНУ И НЕ МЕШАЕТЕ! WAKARIMAS-KA? МНЕ НУЖНА ТИШИНА! А ТЕПЕРЬ ПРОПУСТИТЕ! ВРЕМЯ ДОРОГО! 

    До подростков дошло, и к больному открылся долгожданный зеленый коридор. 

    Айони Скай склонилась над койкой Синдзи и наложила руки. Глаза закрылись, потому что обычное зрение тут лишь мешало. Девушка вслушивалась в мир и видела его внутреннюю суть. Свет, образы, потоки, голоса… Затопленный Город бушевал, но здесь, в скорбном месте, рядом с постелью умирающего, образовался участок тишины. Айони отгородилась от всего, кроме слабого, дорожащего в агонии огонька – того, что осталось от Икари Синдзи. 

    Вокруг огонька мерцала оболочка, изодранная, полуистлевшая, напоминающая старый, выцветший гобелен. Жизнь утекала, связь между душой и телом рвалась. Но оболочка оставалось всего лишь материей, и даже если у самой души не осталось сил на восстановление, еще не все потеряно. Тело помнит, каким оно должно быть, надо лишь помочь ему вновь свести воедино линии и ткани. Немного принуждения, немного просьб, немного уговоров… И тогда, возможно, вслед за Телом, вспыхнет обновленным огнем душа. 

    Как вам не стыдно, клетки и волокна! Столкните с пути мертвых собратьев, и растите, стремитесь вперед, чтобы, в конце концов, пожать друг другу руки на краях заживших ран. Иммунная система! Враг на пороге! К оружию! Ищите и уничтожайте нарушителей! Нервная система – не спать! Трубите подъем лежебокам-органам! Сердце, ну же! Бейся! Давай! Раз, два! Раз, два! Пусть кровь весело бежит по жилам и не дает омертвевшим сгусткам образовывать тромбы. Легкие и мышцы грудной клетки! Чего замерли? Или хотите вечно проторчать с гадкой трубкой в бронхах? Вы же можете! Свежий воздух так приятен на вкус! Гораздо лучше стерильных выхлопов бездушного аппарата. 

    А ну-ка, вместе! А ну-ка, дружно! Мы же хотим жить? Правда? Тогда давайте работать! Все лишнее вниз, пускай отходами займутся печень, мочевой пузырь и кишечник! 

    Оболочка восстанавливалась, пробоины зарастали. Медицинские приборы в палате радовали прекрасными показаниями. Тело Синдзи конвульсивно дернулось, горло захрипело. Хикари догадалась вытащить трубку. Жизнь возвращала цвета в израненную плоть, но… 

    Душа так и осталась тлеющим угольком. Дух и Материя не спешили соединиться в единое целое. 

    "Хм… Интересно! Ты не можешь вернутся, Икари Синдзи? Или не хочешь? Плевать! Твое мнение меня мало интересует!" 

    Взгляд девушки нащупал одну из последних брешей в оболочке и скользнул прямо к огоньку. 

    "Надеюсь, у тебя там прибрано…" 

***

    Воздух… Такой свежий и живой… Запах цветов и земли… Ни дыма пожарищ, ни вони горелой плоти… Хочется дышать, просто дышать, насаждаясь сладостью на кончике языка… И горло больше не болит… Ничего не болит. 

    Ветер теребит волосы… Чистые, подстриженные, расчесанные… Ветер щекочет щеки… Он добрый, ветер, он не терзает плоть… Он не горячий и не холодный… И мне не жарко и не холодно в легкой школьной рубашке. 

    Ветер приносит шум машин. 

    Я вижу его, Город, проклятый и благословенный… Белые небоскребы, среди которых я познал страх и боль, отчаяние и бессилье… Белые небоскребы, заставившие меня сражаться, побеждать и проигрывать… Белые небоскребы, где меня предали и обманули… 

    Но только в Городе я почувствовал, что такое Дружба и Любовь. Только в Городе я понял, что значит быть живым. 

    Город далеко, лишь огни на крышах зданий подмигивают сквозь дымку. Здесь, на холме, среди шелеста сосен, нет ни врагов, ни опасностей. Я сижу на мягкой траве и смотрю на озеро, пылающее лучах заката. Краешек солнца коснулся облаков, обратив их в золотое кружево. Свет совсем не жег глаза. 

    Все, как тогда… Только на этот раз чудное мгновение остановилось. Некуда спешить. Закат будет вечен. 

    Мне хорошо. Мне спокойно. Я счастлив? 

    Корабельный гудок вознесся к небесам. Посреди озера гордо рассекал волны потешный пиратский корабль. Попутный ветер надувал паруса, вода пенилась вокруг стремительных обводов. Мне не надо напрягать глаза, я вижу его также отчетливо, как если бы стоял на палубе. 

    На носу корабля, рядом с гротом стоит девушка, прекрасней которой нет на этом и том свете. Ветер развевает каштановые волосы и грозит украсть белоснежную широкополую шляпу. Девушка смешно придерживает шляпку рукой и машет мне. Она улыбается. Она зовет меня. 

    Девушка не одинока в этом плавании. Корабль полон людей. Я не помню имена, только призрачные образы на краю сознания. Кажется, давным-давно я чем-то обидел их всех. 

    Я виноват перед ними. 

    Перед другой девушкой, с рыжими волосами и голубыми глазами. Перед высоким мужчиной с прической-"хвостиком" и недельной щетиной. Перед женщиной, держащей в руках ручного пингвина. Перед молодым парнем, похваляющимся мускулами перед двумя девушками: одна русовосая и веснушчатая, а вторая… Ее лик расплывчат, но я знаю, что она его сестра. 

    Множество людей, и каждый имеет право меня ненавидеть. Но… Лица людей сверкают радостью… Они все счастливы… И это значит, что… Я искупил свою вину. Я могу отдохнуть… 

    Палуба полна, но одно место еще осталось... Рядом с прекрасной девушкой в белом… Люди что-то кричат, слова не разборчивы, но я знаю – меня приглашают на борт. Мое место там, на Корабле Вечности, где никогда не стихает смех. 

    Я должен идти. 

    Я БЫ НЕ СОВЕТОВАЛА. 

    Что?… Этот холодный голос, рвущий сердце… Кто это сказал? Не вижу… 

    Все равно… Я должен спешить! Корабль не стоит на месте! Еще немного, и он навсегда исчезнет в Туннеле. И я останусь здесь… Совсем один… 

    ОНИ НЕ НАСТОЯЩИЕ. ЭТО ЛОВУШКА, ПОРОЖДЕННАЯ ТВОИМ СОЗНАНИЕМ. СТОЙ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЖИТЬ. 

    Опять… Ужасный голос… Озеро, холм, земля под ногами, все дрожит, все рушится … Я должен бороться! Голос не помешает мне попасть на Корабль! К людям, что любят меня… Я не хочу снова потерять ЕЕ!!! 

    Я встаю… Я иду… Я лечу! Корабль все ближе… Люди протягивают мне руки… Девушка в белом раскрывает объятия… Сейчас… 

    Нет! Меня что-то держит! Тянет обратно! Я не… 

    Откуда это?! Черная кожаная куртка и нож-стилет.. Они тяжелые, они грязные, от них пахнет кровью и смертью! Пока я не чист, я не могу коснуться ЕЕ! Избавится! Избавится немедленно! 

    Не получается! Грязные вещи вросли в мою плоть! Корабль уплывает! Меня несет обратно! 

    Я слышу сирену и грохот взрывов. Проклятый Город разогнал дымку и жаждет поглотить меня в свою утробу. 

    НЕТ! НЕ СДАВАТЬСЯ! 

    Я выдрал нож из руки и выкинул прочь. Я рву куртку по частям, освобождая белую рубашку. Вместе с вещами, я выкидываю куски самого себя, но это ерунда! Только очистившись, я смогу попасть на Корабль. 

    Я вновь лечу! Белое платье девушки сияет сквозь мрак, оно ведет меня. Корабль Вечности, пожалуйста, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!!! 

    ТЫ УПЕРТЫЙ БОЛВАН, ИКАРИ СИНДЗИ! ТЫ ТОЛЬКО ЧТО ПОБОРОЛ ПОСЛЕДНИЕ ОСТАТКИ ИНСТИНКТА САМОСОХРАНЕНИЯ! И РАДИ ЧЕГО? ХОЧЕШЬ УМЕРЕТЬ? 

    Голос назвал меня… Икари Синдзи… Да… Так меня звали… Давным-давно… 

    Умереть? БРЕД! Я загладил свою вину, я добился лучшей жизни! Больше никто не будет страдать и умирать из-за меня! ОНА СЧАСТЛИВА! 

    И мне не надо больше убивать… 

    АХ ВОТ ОНО ЧТО! ТЕПЕРЬ ВСЕ ЯСНО. ВЕРНО ГОВОРЯТ: САМЫЙ СТРАШНЫЙ ВРАГ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА – ЭТО ОН САМ. ОСОБЕННО ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК НИ ФИГА НЕ ПОНИМАЕТ, ГДЕ ОН ОЧУТИЛСЯ, И ЧТО С НИМ ПРОИСХОДИТ. 

    Кто бы ты ни был, демон, ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! Я знаю, за что сражаюсь! Я знаю, чего хочу! Я не остановлюсь! 

    Ближе! Еще ближе!!! Давай же! Ну! Еще чуть-чуть! Мои пальцы почти коснулись руки любимой... 

    ОЙ БЛИН… ТВОЮ БЫ ЭНЕРГИЮ, ДА В МИРНЫХ ЦЕЛЯХ… ТЫ НЕ ОСТАВЛЯЕШЬ МНЕ ВЫБОРА, ИКАРИ СИНДЗИ. ПРОСТИ, НО Я ЗНАЮ ТВОЮ АХИЛЛЕСОВУ ПЯТУ И СЕЙЧАС ПО НЕЙ СТУКНУ… 

    БОЛЬ… 

    ГНЕВ… 

    ЗАВИСТЬ… 

    ПОХОТЬ… 

    НЕТ!! НЕТ!!! ТОЛЬКО НЕ СНОВА!!! 

    Не хочу… Не хочу… Не хочу… 

    Это ведь мои руки? Правда? Да, мои… 

    Но они же слабые! И я слабый! А она сильная… 

    Я… Я пришел к ней! Я попросил о помощи! А она… Она бросила меня! Так же, как и все остальные! 

    Мне плохо! Меня никто не любит! Не могу так больше! 

    Один… Один… Один… Один!!! За что?!! 

    Я ведь так старался! Я делал все, что они говорили! 

    Никто не хочет мне помочь! Все отгораживаются от меня!!! 

    Я умолял ее! Я… Я не хочу быть один! Хоть кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне!!! 

    Она плюнула на меня… Я никому не нужен… 

    НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ЖИТЬ! ПУСКАЙ ВСЕ УМРУТ! 

    Ее тело кажется невесомым. Тонкая шея, я чувствую, как под моими руками бьется жилка. Глаза закрыты. Не звука из плотно сжатых губ. Неужели когда-то она казалась мне непобедимой? Неужели я когда-то ее боялся? Завидовал ей? Теперь мне достаточно сжать руки и… Неужели убивать – это так просто? Раз и все? 

    Почему она не сопротивляется? Она смирилась? Она тоже хочет умереть? 

    Хорошо… Тогда мы умрем вместе. 

    НЕЕЕЕЕЕТ!!!! ХВАТИИИИТ!!!! 

***

    "Звуки… Знакомые… Я знаю их… Это… Гудки семафора… Длинный, пронзительные, пугающие… Я всегда их ненавидел… Всегда? А что такое "всегда". Это отрезок времени? Да, точно, "всегда" – это миг между рождением и смертью. Понятно… Тогда, если ко мне можно применить понятие "всегда", значит я уже родился, но еще не умер. Я живу… Жизнь… Моя жизнь… Мое имя… Имя…" 

    - Тебя зовут Икари Синдзи. Открывай глаза и принимай гостей, – новый звук заглушил гудки. 

    "Странный голос… И знакомый… Когда-то давно…" 

    - А точнее неделю назад... Икари Синдзи, мое время дорого и тебе не по карману. Хватит валять дурака! – голос бил, рвал и мучил. Он проникал в самую глубину рассудка, пробуждая воспоминания. 

    "Моя Жизнь… Моя Цель… Мои Мечты… Мои Друзья… Моя Любовь… Мои Враги… Меня зовут Икари Синдзи! Меня зовут Икари Синдзи!! Меня зовут Икари Синдзи!!!" 

    Был свет, такой сильный, что его лучи пронзили тело насквозь. Была боль, словно голову обмотали проводами. Был звук, одновременно низкий и высокий. Смешались реальности, змей времени крепко вцепился зубами в собственный хвост, прозвучало первое слово, и сложилась первая песнь. 

    Родилась, умерла и вновь родилась Вселенная по имени Икари Синдзи. 

    И первое, что увидел пробудившийся парень, было неприятно знакомое местечко, освещенное заходящим солнцем. 

    "Опять я здесь… Сижу в вагоне монорельса, курсирующем внутри моей черепной коробки… И кому же сказать "спасибо" за билет?" 

    - Можешь сказать мне, если хочешь, – голос был везде, в каждом винтике воображаемого поезда. 

    На другой стороне вагона, точно под огромным, как в фильмах, диском солнца сидела девушка. Свет за ее спиной превратил образ в тень, но очертания мигом пробудили еще пару залпов воспоминаний. 

    - Аянами? - неуверенно переспросил Синдзи. 

    В качестве ответа, в тени девушки вспыхнули два зеленых, невероятных по своей силе, глаза. Нет, это была не Рей. 

    - ТЫ?!! – в руке парня сам собой оказался нож-стилет, а тело, словно кирасой, укрылось черной курткой-косухой. Мир замедлялся, инстинкты обострялись, кровь зашумела от всплеска боевых гормонов… Хотя, какая к черту кровь в воображаемом теле… Неважно… Бой - всегда бой. 

    Айони Скай оставила приготовления Синдзи без внимания. Гордая, надменная, облаченная в пижонский кожаный плащ, она встала и по хозяйски постучала по пассажирскому поручню. Звук оказался самым натуральным, какой и должен быть у полой стальной железки. 

    - Здорово! Нет, правда, здорово! Твое подсознание проработало образ поезда до мельчайших подробностей! Только за окном какая-то мутная закатная фигня. Этот вагон для тебя чем-то важен? 

    "Игнорируешь, значит… Ну ладно, Ведьма, мысли от тебя все равно не скроешь…" 

    - Допрашивать меня явилась, Айони? Нервы вытягивать и на руку наматывать? Не выйдет! У тебя пять секунд, чтобы испарится! Время пошло! – лезвие кинжала плотоядно блеснуло, выбирая себе часть незваной гостьи по вкусу. Блюдо дня – зеленый глазик, сырой и без соли. Покрасневшие зрачки Синдзи устроили с гляделками Айони поединок "кто ярче светится". 

    Айони Скай соизволила прореагировать. 

    - Я пришла поговорить, Икари Синдзи. Ты уми… 

    - Пять, – узкое жало стилета ощутимо удлинилось и дрожало от нетерпения. 

    - У тебя большие проблемы. Ты что не понимаешь? – Ведьма явно заволновалась. В своем разуме, Синдзи мог играть по своим правилам. 

    - Четыре. 

    - Ты меня просто изгонишь, и хуже от этого будет только тебе! Включи, наконец, мозги! Где ты находишься? 

    - Три, – тело Синдзи уподобилось сжатой пружине. Один прыжок и… 

    - Ты в курсе, что бесишь нормальных людей своей упертостью, принципиальностью и фанатизмом? 

    - Два. 

    - Этот поезд – экспресс в Ад. Как ты намерен с него сойти? 

    - Уж точно без твоей помощи. Один. 

    - Мои поздравления, Икари Синдзи! У тебя талант! Ты почти вывел меня из себя! Можешь плясать джигу, недоумок! – Айони Скай всплеснула руками. – Хочешь, чтобы я ушла? No problem! Я передам НАСТОЯЩЕЙ Мане Киришиме, что ты предпочел плыть по Стиксу в обнимку с ее фантомом. Наслаждайся агонией, чудик! 

    …Удар сердца… Бег по склизкому камню, вонь канализации… Удар сердца… Срежет белых когтей, красные огоньки в зеленой мгле прибора ночного видения… Удар сердца… Стрекот пистолетов-пулеметов, рев ручного пулемета, интилегентный хлопок пистолета, привычная отдача в ладонь… Удар сердца… Плеть трассирующих пуль, искры на камне… Все бесполезно! Монстры неуязвимы!... Удар сердца… Они все ближе!!! Не подпущу!!!... Удар сердца… Выстрел в красный глаз, удар, уклонение… Вперед! Вперед!! Вперед!!! Убить их всех!!!... Удар сердца… Что-то ткнуло в живот. Меня ранили? Последний монстр! Лезвие стилета в красную точку! Конец? Боль, слабость… ЕЕ руки… Тьма… 

    - Мана! Нет, нет, нет! Умоляю, только не это!! – Синдзи вспомнил все, от начала и до конца. То, что было его телом здесь, упало на колени. Руки схватились за горло. Разум разбивался на осколки, снова и снова переживая момент боя в Парижской канализации. 

    Айони Скай свысока посмотрела на парня, усмехнулась и двинулась прочь. С каждым шагом, она словно бы удалялась, пронзая воображаемое пространство. 

    - СТОЙ!!! – заорал Синдзи. 

    Айони не замедлила шага. 

    - Подожди!!! – парень попытался бежать следом, но расстояние только увеличивалось. – Айони, ПОЖАЛУЙСТА! 

    Зеленоглазая девушка остановилась и мгновенно оказалась рядом. Синдзи не чувствовал в ней ни злорадства, ни торжества. Просто, он сказал правильное слово, и она сочла его достойным продолжать беседу. 

    - Слушаю тебя, Икари Синдзи. 

    - Айони… - слова причиняли адскую боль – Скажи… Только правду… Что с Маной? Что с Тодзи, Кенске и Хикари? Чем все окончилось? 

    - Отвечаю. В данный момент, шайка в полном составе заняла круговую оборону вокруг твоего коматозного тела. Пришлось добиваться аудиенции. 

    - ЧТО? Как это, "добиваться"?! – рукоятка стилета была продолжением руки. – Айони! Если ты хоть пальцем тронула Ману или моих друзей, ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни! Приблизительно полминуты! 

    Айони Скай не спускала глаз с лезвия. Оно заставлял ее нервничать, не сказать чтобы сильно, но заметно. 

    - Эффектно! Со стилем у тебя все в порядке. Черная косуха, острый кинжал, пылающий взгляд, закрытые от посторонних мысли. Этакий фэнтезийный охотник на монстров… Хм… А это идея! "Икари Синдзи" – это слишком длинно. Лучше я дам тебе кличку! Ведьмак – вполне в тему! 

    Челюстные мышцы Синдзи аварийно отключились. Тело само совершило мягкую посадку обратно на скамью. На минуту стук колес остался единственным звуком в ментальном вагоне. 

    - Айони, скажи мне, что ты куришь, и я скажу кто ты… - парень кое как активировал язык. - И поменьше читай Сапковского! 

    - А, ты знаешь первоисточник? Похвально! Но я не заставляю тебя писать сию кликуху на футболке. Закроем тему! 

    - Давно пора. Так ты не ответила на мой вопрос: Что ты сделала с Маной? – Синдзи вернул себе боевой вид. Руки были готовы покарать Ведьму за неверный ответ. 

    - Да, в порядке они! Столпились вокруг койки и ждут, не дождутся твоего возвращения! – Айони уселась на свое место под зависшем в вечном закате Солнцем. – Убери с глаз моих эту железку! 

    Синдзи спрятал кинжал в специально обученном кармане косухи. Но если что, он вернется в руку за мгновение. Парень устроился поудобнее на скамье прямо напротив Айони. Он нутром чуял – разговор будет долгим и малоприятным. А перестук колес ментального поезда послужит подходящий озвучкой. 

    - Ты ведь пришла не из любви к благотворительности, так, Айони? Нет, не надо, можешь ничего не говорить. Я знаю, зачем тебе подобные вторгаются в человеческий разум. Покушать захотелось? Мысли, чувства, желания, страсти – пальчики оближешь, правда, Айони? Вы, Высшие существа, чистые, идеальные и скучные, а мы для вас всего лишь забавные совокупляющиеся зверюшки! – Синдзи ухмыльнулся и развел руки в стороны. – Ну так вот он Я. Приятного аппетита! Только поклянись, что поможешь мне выбраться! Ну! 

    Айони Скай смерила парня взглядом и брезгливо поморщилась: 

    - Значит так, совокупляющаяся, но отнюдь не забавная зверюшка, прекращай паясничать! Я пришла сюда не пантомимы созерцать! И что еще за "тебе подобные"? Я существую в единственном экземпляре! На твою грязь я не посягаю, валяйся в ней, сколько хочешь. Будь моя воля, я бы и близко к тебе не подошла, но… Кое-кто навязал тебя мне. 

    - И кто же этот "кое-кто"? - Синдзи выразительно разминал пальцы. Странные глаза сменили цвет на темно-синий. 

    - Твои старые знакомые: Аянами Рей и Tabris. Это они все придумали. 

    Челюсть Синдзи повторно совершила прыжок к полу. Ментальный вагон запрыгал в такт взрывам мыслей, возникших в голове парня. Глаза разом прошли весь видимый спектр оттенков. 

    Айони тревожно замотала головой. 

    - Эй! Спокойней! Ты здесь хозяин! 

    - Катись ты… Черт! – вагон однако пришел в чувство. – Прости, Айони… Ты хоть понимаешь, что только что сказала? Аянами Рей, которая невесть куда пропала, и Tabris, более известный, как Каору Нагиса… Нагиса! Долбанный… 

    Свет за окнами поезда гас и снова вспыхивал, как старая люминесцентная лампа. 

    Айони протянула вперед раскрытую ладонь. Приглядевшись, Синдзи заметил зеленый, как молодая листва, огонек. Он дрожал, мерцал и притягивал взгляд, заставляя мысли замедлить бег и нырнуть обратно в тягучую реку сознания. 

    - Досчитал до десяти? Вот и славно, – девушка сжала ладонь, и огонек исчез. – Мы вместе едем в дурацком вагоне, и меня не радует, что он трясется. Так что ты там говорил насчет Tabris'a? Просто интересно, а с ним-то тебя что связывает? 

    - Фокусница фигова… - Синдзи чувствовал себя обворованным. Ведьма сперла его законное бешенство! – Что связывает? Ах, да, ты же не в курсе... Я раздавил Tabris'a, как букашку. Он был последним Ангелом, самым сильным и самым страшным... Предательство того, кого ты считал другом… Практически старшим братом… Ни один из Ангелов не ранил меня так сильно, как он… 

    - Поподробней, пожалуйста. И желательно, с самого начала, – в руках Айони возникла стандартная папка для документов. На обложке значилось: "Икари Синдзи, опасный шизик-идеалист". 

    Синдзи поприветствовал папку усталым и откровенно кислым выражением лица. 

    - Это месть, Айони? 

    - Почему? Просто удобная папка для записи твоих бредней. 

    - Ясно. Пришло время допроса. С чего начать? 

    - Повторяю: с начала, – Айони открыла папку на первой странице, сверкающей девственной нетронутостью. – Пока я здесь, времени у нас выше крыши, но все таки постарайся говорить кратко. 

    Синдзи откинулся на спинку, вытянул ноги в проход и помассировал ноющее горло. Ведьма хочет его бредней? Да, без вопросов! Ему надо сойти с поезда, ему надо вернуться на свет! Мана не должна ждать! 

    Немножко фантазии, и в руках Синдзи материализовалась гитара. Струны приветливо звякнули. 

    - Жил был на свете один парень. Тощий, дохлый, незаметный. Любимое времяпрепровождение - валятся на диване и мечтать. Дурак, короче, был этот парниша, обиженный на весь мир эгоист, считающий себя святым, которого незаслуженно третируют остальные люди. Пальцем не желал пошевелить, думая, что такому хорошему, как он, Счастье должно упасть с неба прямо в руки. Но проходили дни, недели, месяцы, годы, а Счастье все не падало и не падало. 

    Листы в папке Айони стремительно заполнялись неразборчивыми строчками. 

    - А пилотирование? Ну там, опасность, сила, все такое… - уточнила Ведьма. 

    - Ха. Ха! Ха!! Помнишь, что писалось в газетах того времени? "Лучшие представители поколения Второго Удара, специально отобранные и подготовленные для службы в рядах NERV…" А теперь выкини из головы эту пропагандистскую муть! Больные на голову подростки с пустотой внутри и неприспособленностью к жизни – обычное дело. Но если единственным способом заполнить пустоту и создать жалкое подобие жизни становится Пилотирование – это проблема! Из нас получились отличные марионетки. Не нужно никаких ошейников, кнутов и решеток, эту роль исправно играли Евангелионы. Мы были рабами Ев и тех, кто ими командовал. Отними у нас Еву, и мы усохнем от тоски. Пилотирование – сильнейший на свете наркотик. Но, как и любая наркота, пилотирование только подкармливало мозговых тараканов! Евангелион давал мнимое ощущение собственной значимости, исключительности, а значит и правильности образа жизни. А раз так, то зачем напрягаться и шевелиться? Гораздо легче расслабиться и плыть по течению. А то, что течение несло тебя, хрен знает куда – так это фигня! Я пилот! Я рискую жизнью! Хвалите меня! Уважайте меня! 

    - Приятно осознавать, что мою школьную жизнь охраняли столь компетентные и харизматичные личности, – Айони движением пальца подчеркнула пару строчек и перевернула страницу. 

    - Что самое фиговое: Судьба регулярно подсовывала мне возможности измениться. Но я, как последний кретин, упускал их одну за другой. Когда в моей жизни появилась Мана – это было Чудо. А я… Я... Проклятье… Ты и понятья не имеешь, каково это спустя годы понимать, что все испортил. Что не воспользовался шансом. Что мог сделать, а не сделал. Время вспять не повернуть… Ничего уже не исправить… Так я и жил, совершая ошибку за ошибкой, все более проваливаясь во Тьму. Лишь иногда на меня накатывало озарение, я понимал зачем сражаюсь и творил на Еве чудеса… Но в общей картине ничего не менялось. Чем все это окончилось? Тем же, чем и начиналось. Я остался один и нафиг никому не нужный. Бродил по развалинам Токио-3, жевал сопли, слушал плеер и безостановочно ныл. Ах! Как же это могло случиться?! Я же так старался! Почему мне не ставят прижизненный памятник? Хлюп-хлюп-хлюп… Тогда я еще не понимал, что меня просто выкинули, как сыгранную фигуру… И тут появляется эта мерзопакостная скотина! Белая кожа, серые волосы, красные глазки и улыбочка яойного полудурка! Нелюдь, одним словом. Ох, и здорово он мне тогда мозги промыл! Райскому змею до него далеко! Все до последнего слова было ложью, но я размяк и расплылся от умиления. 

    - Ложь? – подняла бровь Айони. На чистой странице появилась фотка Tabris'a в ореоле света. – Поясни! 

    - "Человек не может избежать одиночества, но может забить на него", "Жизнь – это всегда боль", "Моя душа хрупка, как стекло", "Я достоин любви", – и далее в том же духе. Этот урод, по сути, убедил меня, что я ни в чем не виноват. Это не я отстой ходячий, это жизнь такая, и ничего не изменишь. И одиночество – естественное состояние человека. И слабость душевная – это зело хорошо, типа не зачерствела и может чувствовать. Проще говоря: бороться бессмысленно. Сдайся! Смирись с войной, с несправедливостью, со страданиями близких! Ударили по щеке, подставь другую! Вот что нашептал мне Каору Нагиса! Потребовалось время и куча ударов по почкам, чтобы я распознал обман. 

    - Каору Нагиса нашептал или Tabris? Любопытно… - губы Айони тронула мистическая полуулыбка, а в папочке начерталась непонятная схемка. – Вам, господин Икари Синдзи, наверное, будет интересно узнать, что все тогда случившееся – это забавное испытание под авторством Tabris'a. И вы его, цитирую, "с честью выдержали". Поздравляю! 

    Синдзи словно ударили пыльным мешком по голове. Давние подозрения и казавшиеся бредовыми мысли и сложились в гадкий узор. 

    - Испытание, говоришь… Что за… Вот почему я недолюбливаю тебе подобных, Ведьма! Люди для вас лишь игрушки! – Синдзи заскрипел зубами. 

    - Без истерик! - Айони предостерегающе раскрыла ладонь – А что ты там говорил насчет почек? 

    - Желаешь посмотреть, Ведьма? Могу устроить! Только одна поправка… 

    - Я, Айони Скай, Ведьма, Дитя Судьбы и Инквизитор, торжественно клянусь, что не буду воровать интимные подробности взаимоотношений Икари Синдзи и Маны Киришимы с целью дальнейшей перепродажи и личного обогащения. Доволен? – Айони схватывала на лету. 

    Синдзи сверкнул глазами и вагон растворился. 

    Жарко… Душно… Хочется пить… Как же хочется пить… Пить… 

    Вода в графине, графин на столе… Кусочки льда, как алмазы… Пить… 

    Так близко… Но мне ничего не дадут до возвращения в камеру… Я не заслужил… Я молчу. 

    Вместо воды, мне подсовывают свет. Белый, горячий, он жжет глаза даже под сомкнутыми веками. Даже если отвернуть голову. 

    Руки затекают, скобки на подлокотниках жесткого кресла натирают кожу до крови. 

    Кровь… Вода… Пить… 

    - Что вам известно о сговоре бывшего командующего Икари и ряда ведущих мировых корпораций? 

    Опять вопросы… Бесконечные вопросы… Почти каждый день меня притаскивают сюда, в комнату номер 101 и спрашивают, спрашивают, спрашивают… За все это время я ни разу не видел лица того, кто задает вопросы. Только тень в свете лампы и голос… Бесстрастный, спокойный, скучающий, безликий… Один ли это человек, или каждый раз приходит новый? Нет разницы… Всегда одно и тоже. Он задает вопросы и пьет воду… Он и мне даст попить, если я отвечу… Но я молчу… 

    Удар! Дыхание умерло, мир сплющился… Отпустило… Огромный амбал в мундире дыхнул в лицо гнилью и забавляясь смахнул с перчатки несуществующую кровь. Он бьет аккуратно, точно и без следов. Он вытаскивает меня из камеры и кидает обратно. Его лицо снится мне в кошмарах. 

    - Подтверждаете ли вы, что бывший командующий Икари самолично отдал приказ об уничтожении Евы-03, что в свою очередь привело к инвалидности пилота Судзухары Тодзи? 

    Я молчу… Пить… Молчу… Ничего не хочу… Кроме воды… И Смерти… Когда же им надоест со мной играться? Когда же меня пристрелят? 

    Удар! Тело сжалось в комок, скобки едва не выломали руки… Амбалу весело, он доволен своей работой… 

    - Правда ли, что бывший командующий Икари ставил над своей женой смертельно-опасные эксперименты? 

    Молчать… Я стараюсь забыться, смотреть на себя со стороны… Не могу больше… Пускай они разозлятся! Если я умру, мне не надо будет пить… 

    Амбал занес руку… Сейчас будет удар… Я закрываю глаза… 

    Ничего… 

    - Ты, конечно, считаешь себя героем, парень. Так сказать, мученик, терпящий ужасные пытки ради человека, которому на тебя наплевать. 

    Это вопрос? Не похоже… Чего он хочет? 

    Он пьет воду и продолжает: 

    - Твой отец ни разу не поинтересовался твоей судьбой, а прямые вопросы проигнорировал. Хочешь, я покажу тебе видео? Заодно посмотришь, как ведут себя на допросах по-настоящему сильные люди. А ведь с Икари-старшим, в отличие от тебя, никто не церемонился. Ему достался полный комплект удовольствий. 

    Амбал заржал… О чем они? О моем отце? Они думают, что я молчу из-за него? Глупцы… Я просто хочу умереть… 

    - Ты думаешь, легкий массаж почек – это пытки? Зря думаешь. За время службы, мне приходилось ломать самых разных клиентов, не в пример прочнее тебя. Хочешь пару бамбуковых игл под ногти? Или удаление зубов с помощью щипцов без заморозки? Сначала один зубик, потом второй. Еще можно ломать пальцы. Медленно, чтобы растянуть кайф. Не забудем и старый добрый электрошок. Как тебе такая перспектива, парень? И это еще не все! Я могу подсадить тебя на химию, и ты будешь ползать по полу, называть меня богом и умолять выслушать признания. Все ради дозы. Нравится? Ну, или новаторские методы: сыворотка правды, психологическая ломка, изменение сознания… 

    За что? Что я им всем сделал?! Уроды, твари, подонки, лжецы! Меня предали… Меня бросили… Хватит… 

    - У… - иссушенный рот почти забыл человеческую речь – Убе… Убейте меня… 

    - Не выйдет, парень. Умереть тебе не дадут. Даже реально допрашивать не будут. Ты ценная правительственная собственность. Но ты можешь улучшить условия проживания. Разве тебе не надоело ломать комедию? Просто согласись сотрудничать, и все будет на высшем уровне. Представь себе: чистая постель, вкусная еда, медицинская помощь… Свежая, прохладная, прозрачная вода. Много воды. 

    - Джакузи и пара ласковых малолеточек, – ненавистный блудливый гогот амбала. 

    - И это тоже, – гадкий, равнодушный голос из тени. – Ну так что, парень? По рукам? 

    Не хочу… Ничего не хочу! Пить… Пить… Оставьте меня в покое! Оставьте меня!! 

    Я отвернулся... 

    - Как знаешь, парень. Продолжим… 

    Удар! Больно… 

    Вернулся вагон, вернулось солнце. Стук колес оповестил о продолжении бесконечной поездки. 

    - Неплохо… Сойдет на уровень треш-боевика, – Айони с интересом листала папку. – А почему ты отказался? 

    - Жизнь рухнула, смысл пропал… Хотелось просто исчезнуть… - Синдзи не моргая смотрел на солнце. – Но мне повезло, я не умер… Наоборот, пока я валялся в камере между допросами, мою голову начали посещать дельные мысли. Я таки понял, кто действительно виноват в моих злоключениях… Я и только Я. Первый шаг был сделан. 

    - Ага! Переходим ко дню нынешнему! И чтобы ускорить процесс, я сразу задаю вопрос: Чего ты хочешь, Икари Синдзи? 

    - Того же, что и все люди. Счастья. 

    - А что для тебя Счастье? 

    - Счастье – это свобода. Свобода выбирать свой путь и строить свою жизнь. Свобода любить и защищать. Свобода помогать друзьям и карать врагов. 

    - И что ты готов сделать ради Счастья? 

    - Все. Я хорошо понял: Счастье не бывает дареным и не падает с неба на халяву. Счастье надо заслужить. Завоевать. Вырвать у жизни зубами. Только так, и никак иначе. 

    - Ты хочешь сражаться? 

    - Да, черт подери! Я хочу, чтобы Мана была счастлива. Я не могу и не хочу видеть слезы на ее лице. И если мир жесток с ней, то в задницу Ангела такой мир! Если вокруг одна Тьма, мы сами станем Светом! 

    Глаза Айони полыхнули зеленым. 

    - Чем ярче Свет, тем чернее Тени! Хватит с несчастной планеты психованных идеалистов! Не понимаю, ты и Мана Киришима вместе, что вам мешает уехать куда-нибудь… 

    - Бежать?! Прятаться?! Жить в подвале?! Вздрагивать от каждого шороха?! Ждать пока за тобой придут?! Я ТАК НЕ ХОЧУ! 

    - Готов на все? 

    - Да! 

    - Даже плеснуть кислотой в лицо ребенка на глазах его матери? 

    Синдзи замолк на полуслове. Ведьма разила словами, словно шпагой. Но в данной беседе утайка невозможна. 

    - Да… - выдавил из себя парень – Чтобы защитить Ману и друзей, я пойду на все. 

    - И жизнь отдашь? 

    - Без колебаний. 

    - А ты думаешь, Мана Киришима будет счастлива без тебя? 

    И снова Синдзи не знал, что ответить. Ведьма будто игралась с ним, заманивая в смысловые ловушки. 

    - Что ты в этом понимаешь… - медленно проговорил парень. 

    Айони испарила папочку, вместо которой в воздухе повисло три огонька: черный, бирюзовый и красный. 

    - Знаешь, еще месяц назад, я считала такое чувство, как Любовь, лишь красивой выдумкой. Однако последние наблюдения изменили мое мнение… Молчать! Оставь свои сопли! Я предпочитаю научный подход… Когда встречаются две незнакомые души, между ними образуется кратковременная и слабая связь, которая обычно быстро исчезает. Но изредка, при некоторых условиях, например общем переживании, связь сохраняется. Если совместными усилиями души укрепят эту связь, то она станет прочной и неразрывной. На некоторое время, – Айони взмахнула рукой и черный и бирюзовый огоньки соединились сверкающей нитью, – Это ты и Мана Киришима. Скажи, ты не боишься, что без допинга в виде опасности, ваши чувства ослабнут? 

    - Я об этом не думаю. 

    - Разумно. Ибо у Любви есть обратная сторона – Ненависть, – еще один взмах и мутная, словно сотканная из дыма нить пронзила черный и красный огоньки – Это ты и Аска Ленгли. Милая система получается, не правда ли? 

    Синдзи сам не заметил, как в руке появился разящий стилет. Глаза пытались прожечь в Ведьме дырку. Напрасные старания… 

    - Ты! Лучше прекрати нести бред! Я ненавижу Аску?! Спятила?! Это она меня ненавидит, на что имеет полное право! Я лишь… 

    - Пытаешься загладить вину, чтобы с чистой совестью вычеркнуть ее из своей жизни? 

    - Я… Нам стоит держаться друг от друга подальше… Так будет лучше… - Синдзи глубоко вздохнул и спрятал стилет. 

    - Каждый выражает чувства по-своему. Аска Ленгли ненавидит воткрытую, а ты маскируешь свою ненавистьза чувством вины. Но ты ненавидишь Аску, это бесспорно. Она стала для тебя символом собственной слабости, ошибок и прошлого. Я не буду вдаваться в подробности… Но мне кажется, что если хочешь добиться прощения, то сначала должен простить сам. Но это мое мнение, которое естественно может быть ошибочным. 

    - Айони… Завязывай, а? – Синдзи захотелось спать. – Сколько можно? 

    Солнце за окном померкло. Стук колес затихал… 

    - Эй! Соберись! Я еще не закончила! – Айони заставила огоньки душ слиться в одну вспышку. 

    Сон ненадолго отступил. Поезд набрал скорость. 

    - Айони, если ты решила поучить меня жизни, то спешу заверить: твое мнение мне глубоко по барабану. Я живу так, как считаю нужным, – Синдзи смотрел прямо в глаза Айони. Парень по праву входил в касту немногих, кто способен выдерживать холодный зеленый взгляд Ведьмы. 

    - Вот еще! Стану я тратить время и нервы на твое перевоспитание. Я лишь смотрю на ваши методы и делаю вывод по конечному результату. Пока результаты неутешительны. Или, по-твоему, бойня в Париже сделала мир лучше? Ну-ну… А что она дала вам? Приблизила ли Счастье? Сильно сомневаюсь. После сотворенного безобразия, дорога в мирную жизнь для вас закрыта окончательно. Так что для меня подобные методы не подходят, но вы можете продолжать в том же духе. Только один вопрос, каково чувствовать себя слепыми куклами в лапах Кукловода? 

    Синдзи с пол минуты переваривал услышанное. 

    - К… Кого? 

    - Интрига, господин Икари-младший. Красивая, эффектная и отлично сыгранная. Кем бы Кукловод ни был, он настоящий мастер, хотя, на мой взгляд, слишком увлекается масштабными акциями. Я много думала и вывела такую версию событий: Вечность тому назад Я жила обычной и вполне сносной человеческой жизнью. Политика, грызня за власть, тайны – все это было где-то далеко и не со мной. Но нечто, прячущееся за спинами вольных и невольных марионеток, знало про меня больше чем я сама, и любой ценой вознамерилось уничтожить. Сначала по мою Душу явился снайпер. Три пули в легкие – то еще удовольствие, можешь мне поверить. Но завершить дело ему не дали, я выжила и оказалась в крепости Нового NERV-Япония. Туда киллера просто так не пошлешь, но Кукловод нашел другой путь – группа озлобленных подростков, обозвавших себя Отряд Лавина. Ты в добровольно-принудительном порядке вытащил меня из Геофронта прямо под пули наемников. Нет-нет, я тебя не виню, ты и сам предназначался на убой. У меня смутное подозрение, что твоя жизнь также не желательна для Кукловода. Бойня в промзоне наверняка вошла в городские легенды, а мы, оставив стопочку трупов, снова нарушили планы Кукловода. Так я попала в Морфеус-17. Тогда Кукловод сотворил мощнейший гамбит. Одним махом он решил избавится от Инициативы DHARMA, тоже чем-то ему не угодившей… Да, каюсь, подсмотрела подробности в твоей памяти… Заодно избавиться от тебя, пожертвовав всем Отрядом Лавина, и, главное, избавиться от меня. Вы отправились в Париж, разнесли Инициативу DHARMA до основания и должны были погибнуть при взрыве, но сумели вырваться и ушли по канализации. А там вас уже поджидали – у Кукловода всегда есть запасной априант… Жуткие твари, ничего не скажешь, буду теперь чаще смотреть по сторонам. План твоего уничтожения практически удался. Пока вас не было, Морфеус-17 остался без защиты. Стремная подводная лодка обратила его в прах. 

    - ЧТОООО?!!! – заорал Синдзи. Тело парня само вскочило на ноги и оказалось перед Айони, – ПОВТОРИ! 

    - Ваш обожаемый комплекс пропахали торпедами. Я осмелилась выжить, уж извини. Пару шагов назад, пожалуйста, – голос Айони заморозил воздух в ментальном вагоне. 

    - Прости… - Синдзи на ослабевших ногах упал обратно. – Это… Просто… Уже слишком. 

    - Еще не все потеряно. Когда мыслишь глобально, забываешь о мелочах. Кукловод так увлекся подводным тиром, что не заметил, как я улизнула на спасательной капсуле. ОН НЕ ЗНАЕТ, ЧТО Я ЖИВА! У меня есть фора на пару ходов! 

    - Попридержи коней, Айони! Хочешь сделать нас своими пешками? Забудь! – Синдзи сразу догадался, каким был бы ее первый ход. А становиться на шахматную клетку ему не улыбалось. 

    - Почему сразу пешками? Вы отдельно, я отдельно, просто ряд целей у нас совпадает. Разве не так? Видите ли, господин Икари-младший, я чувствую, что мое уничтожение – лишь одна из частей планов Кукловода. Есть и более глубокие слои. Какие, пока непонятно. Но я могу поручиться: взрыв, устроенный вами в Париже станет первым звеном в цепи событий, которые рано или поздно приведут Кукловода к конечной цели. Хотите самоустраниться после всего совершенного? Ваше право! Я придумаю что-нибудь еще. Но если надумаете действовать, то вот вам наводка… 

    Зеленые глаза закрыли собой весь мир. 

    Темная толща воды… Лучи света мерцающие на поверхности… Тяжелый, изводящий нервы, гул… Огромная махина подводной лодки… Торпеды… 

    Взрыв. 

    Синдзи увидел все. 

    - Revelation, – в шоке пробормотал парень. 

    - Откровение, – перевела Айони. – Похоже, мы имеем дело с фанатом Иоанна Богослова. 

    - Черт… - Синдзи обхватил голову руками. Мозги после видения основательно болели. – Черт… Айони, скажи, зачем тебе все это? Ты же хотела держаться подальше от политики. 

    - Ты бы мог равнодушно пройти мимо умирающего? – ровным и почти безжизненным голосом ответила Айони. – Я слышу такое, что тебе и не снилось. Раньше Мир пел, и… Ты и представить себе не можешь, как это было красиво. Птицы пытались повторить для меня, но даже они фальшивят. Такую мелодию на гитаре не сыграть. 

    - А на виолончели? 

    - Человек-оркестр? Талантливый ты, однако… – усмехнулась Айони. – Но, нет… Ни на чем такое не сыграть. А сейчас… Сейчас Мир плачет и кричит от боли. Но, что самое страшное, Его голос все тише… И тише… Я не хочу, чтобы Мир умер. Должен быть способ Его спасти. Я ищу и я найду. Кстати, раз уж речь зашла про гитару, что у тебя за песенный репертуар? Никогда таких текстов не слышала. 

    На Синдзи накатила ностальгия. 

    - Честно? Сам не знаю. Когда я шлялся по Японии, мне повстречался один человек. Старый, больной, постоянно кашляющий бомж. Он знал, что Смерть витает где-то неподалеку, и встречал ее песнями. Дни напролет он перебирал струны старой гитары, а я приносил ему еду и слушал. Единственное, что он сказал: "Это очень старые песни, но они будут жить вечно". Потом он умер, я похоронил его вместе с гитарой и отправился дальше. Но музыка продолжала звучать в моей голове… Было в ней что-то… Что-то мое… Я раздобыл семиструнку, обеспечил себе второе музыкальное образование и… С тех пор пою, когда накатывает настроение. 

    - Занимательная история… Ладно, что-то я тут засиделась. Пора и честь знать, – Айони встала. 

    - Стой! Айони, ты обещала! – Синдзи приготовился хватать Ведьму, если она вздумает улизнуть. 

    - И выполняю. Самый последний вопрос: Ты не боишься? Кто знает, что с твоим телом. Может у тебя нет руки, ноги, глаз… 

    - Всего лишь? Не заговаривай мне зубы! 

    - Хорошо. Следи за рукой! – Айони указала на потолок. – Видишь? 

    Наверху был свет. Наверху были голоса. Наверху была ОНА. 

    - Она ждет. Ты же не хочешь, чтобы она плакала? – голос Айони звучал откуда-то издалека. – ИДИ НА СВЕТ! 

    И Синдзи пошел. Он рвался вверх. Он кричал. Он тянулся руками. 

    Пальцы коснулись света. 

***

    - Арр-грах! – ощущения были такие, слово в легкие залили керосин и подожгли. Залили много и качественно, так чтобы пожар быстро перекинулся на все остальное тело. Болело все, даже такие места, о которых Синдзи и не подозревал. В голове заработала полевая артиллерия, украсив мозг аккуратными воронками. По нервам прошел разряд в пару киловольт, рассудок убежал подальше от этого кошмара, и парень судорожно забился ничего не видя и не осознавая. 

    - Держите его! Держите! Синдзи, все в порядке, это мы! – голос… Хикари? Вроде бы… В ушах стояла канонада и грохот сердца. 

    Синдзи вдавило в койку, так что ни шевельнуться, ни нормально вздохнуть. Никак не получалось открыть глаза. 

    - Синдзи! Синдзи! Любимый… - этот прекрасный голосок парень узнал сразу. И тут же рассудок робко попросился обратно, треск в нервах угомонился, а глаза распахнулись навстречу миру. На этот раз настоящему. 

    Сначала была белая мгла, полная голосов, потом в ней появились тени предметов и людей… Медленно! Слишком медленно! 

    Знакомые и всегда желанные губы и капли девичьих слез на щеках и лбу заставили ускорить процесс настройки оптики. Большие бирюзовые глаза, теплые, красивые и человеческие, прогнали прочь последние сомнения. 

    Синдзи вернулся в мир живых. 

    Где его ждал шумный и восторженный прием. 

    - Что там?! А?! Ну же, Синдзи! Что там за Гранью? – ехидный гений-самоучка Кенске. 

    - Синдзи, братан!!! Бухаем до утра!!! Хочешь пивка в капельницу? – грубый, несдержанный и отличный друг Тодзи. 

    - Я тебе уши надеру, Судзухара! Синдзи, что у тебя болит? – строгая снаружи, кроткая внутри, Хикари.

    - Синдзи… Вернулся… - Мана, милая, волшебная Мана. 

    Все галдели, перебивая другу друга, и… Как же, черт подери, он был рад слышать их голоса! Друзья, соратники… Бери выше! 

    Настоящая Семья. 

    - Я… гх-гх… – язык с трудом ворочался после длительного отпуска. – Я… Я дома. 

    Хотелось говорить, просто так, ни о чем. Послушать уфологические байки Кенске, весело поржать над очередным шедевром пошлого юмора Тодзи, с послушным видом внемлить нотациям Хикари. И робея, словно в первый раз, прошептать влюбленную чепуху на ушко Маны. Обнять ЕЕ. Поцеловать ЕЕ. Укрыть ЕЕ от грязи и жестокости взрослого мира. 

    Как же хотелось сохранить Душу вечно молодой. Не зачерстветь, не оподлеть, не поступиться принципами, даже если они кажутся лишь наивными сказочками. 

    Как же хотелось защитить Любовь. Пронести священный огонь сквозь годы и, держа любимую за руку, достичь вершины мира. 

    Язык, выдав два слова, сжался и взмолился о передышке. Не стоит пока его беспокоить, скоро он сполна отработает отгул. Говорить придется много и в основном о делах насущных. Надо рассказать про Морфеус-17, если друзья еще не знают… Надо обсудить Парижскую операцию… Надо поведать логичные и правдоподобные измышления проклятой Ведьмы… Кстати? 

    Синдзи со скрипом подвигал головой и убедился: Айони Скай отсутствовала, по крайней мере физически. Друзья, похоже, уход Ведьмы не заметили. Неудивительно. 

    "Айони, Айони… Ведьма зеленоглазая… Кто же ты такая? С виду холодная, циничная дрянь, но… Тебя поддерживает Аянами Рей… И Каор… тьфу! пронеси меня, Господи!... И Tabris… Посмотрим…" 

    - Синдзи… - прошептала Мана и, крепко-крепко обняв парня, впервые за три дня позволила морфею унести себя в страну здоровых снов. Безмятежная улыбка любимой заверила, что Синдзи не надо искать бога сновидений и бить ему морду за плохую работу. 

    - Ребята… Тссс, – приложил Синдзи палец к губам. 

    - Поняли. Отползаем, – мгновенно убавил децебелы Тодзи, но само собой не смог обойтись без шуточки. – Ты, братан, смотри, не переусердствуй. Швы разойдут… Уй… 

    Кенске и Хикари, как по команде, двинули Судзухару локтями в бока, подхватили под белы ручки и поволокли к выходу. 

    - Синдзи, ну будь человеком! Расскажи, что ты ТАМ видел! – взмолился у самой двери Кенске. Теперь не отстанет, пока не поведаешь. 

    - Пошли! – Хикари вытолкала Айду и Тодзи за пределы палаты и помахала рукой, – Синдзи, прописываю тебе сон до утра и ни часом меньше! А завтра я тебе куриный бульончик сварю. 

    Дверь за друзьями закрылась. 

    Солнечный лучик впорхнул в палату и погладил по щеке спящую Ману. Синдзи мог часами лежать рядом с ней и тихо, боясь спугнуть чудесное видение, вслушиваться в ее дыхание. Казалось бы, он знал каждую черточку ее лица и каждый изгиб ее тела, но все равно, стоило остановиться на мгновение, всмотреться, и взгляд всегда находил что-то новое. 

    И она становилась еще красивей. 

    Синдзи укрыл Ману своим одеялом и обнял. Ощущение покоя и приятной расслабленности провозгласили телу тихий час. 

    "Может, мы увидим один сон на двоих?" – парень поцеловал свою девушку и отправился вслед за ней. Он был уверен, что там не будет ментального поезда отчаяния и безнадежности. Откуда? 

    Там, где Мана, там его Дом. 

    С ней он обрел мир. 

***

    Горели свечи, заставляя изломанные тени прыгать в мистической пляске по поверхности игрального стола, тянущегося от горизонта до горизонта. Сводный оркестр Судьбы исполнял величайшую пьесу, где нашлось место и трагедии и комедии, и сказке и кошмару, и Войне и Миру… Пьесу под названием Жизнь. 

    Игроки молились своим богам, принимали последний бокал, оставляли завещание, и садились за стол. Время разговоров, мечтаний, прожектов и воздушных замков прошло. Пора делать ставки, расставлять фигуры и тасовать карты. 

    Начинается Игра, и раз вступив в нее, выйти можно будет либо победителем, либо мертвецом. Человеческая жизнь – низшая разменная монета, презренный грошик в этой Игре. Каждый Игрок поставил на кон всего себя и даже больше. Судьбы народов, власть, богатство - ничем не жалко пожертвовать ради первого и единственного приза. 

    Велик не тот человек, у которого меньше страстей и больше добродетели, чем у людей обыкновенных, а лишь тот, у которого поистине Великие Замыслы. 

    Начинается Игра… Точнее, так кажется только тем, кто вступил в нее недавно. Истина в том, что Игра шла всегда и никогда не завершится. Менялись Игроки, кто-то приходил раньше кто-то позже, но, сколько существует Мир, столько времени по игральному столу двигались фигуры, летали карты, прыгали кости и менялся ход истории. 

    Ход ладьей… Александр Македонский достиг Индии. 

    Ферзь побит… Варвары грабят Рим. 

    На костях выпало двенадцать… Колумб открывает Новый Свет. 

    Черные пешки смели белых… Гитлер марширует по Европе, горят костры Холокоста. 

    Белый конь ставит мат Черному Королю… Советское знамя развивается над Рейхстагом. 

    Козырной туз падает на сукно… Второй Удар ставит мир на колени. 

    Великая Игра. 

    И необычная. В ней нет четкого разделения на Игроков и фигур. Каждая пешка – Игрок, но и каждый Игрок – пешка. Собравшиеся за столом играли друг другом. Сделать ход соседом, прежде чем он сделает ход тобой – вот оно, Высшее Искусство Игры. 

    Все люди, от новорожденного младенца, до умирающего старца имеют свое место за игральным столом. Каждый играет в игру, но не каждого можно назвать Игроком. Немногие способны пожертвовать всем, чтобы получить все. Поэтому большинству людей уготована доля пешек. 

    Игроки… Кого-то вознесут, как бога, а кто-то останется в тени забвения. 

    Простым людям остается либо вверить Игрокам свои судьбы, либо… встать вровень с ними. 

    Выбор за вами! 

    ИГРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ! 

    (*) Такова жизнь (лат)