Глава 4

Чикаго, 2015 год

24 сентября

Темнота вокруг была привычной. Рей хорошо знала это непроницаемое облако, окутывавшее ее со всех сторон, когда она закрывала глаза и погружалась в сон, пережидая день. Ни света, ни звука, ни ощущений. И даже если вокруг тебя враги, ты проснешься лишь на краткий миг, ощутив кол, вбитый в сердце.

Она всегда выбирала удачные места. Укромные закоулки, заброшенные здания, старые подвалы. Там ее, затерявшуюся среди потока большого города, не могли отыскать. Лишь несколько раз ее сон тревожили бездомные или забравшиеся слишком далеко любопытные дети. Кончалось это всегда одинаково – рывок, иногда приглушенный вскрик, и через несколько мгновений живительная влага крови уже наполняла ее тело жизнью и теплом. Хотя бы ненадолго.

Однако сейчас все было по-другому. В принципе, ежедневная темнота уже была другой, с того самого дня, когда она встретила этого странного Ласомбра. Словно на сон снисходила какая-то часть того спокойствия, что пронизывало Табриса, и, засыпая, она уже почти не испытывала прежней тревоги. Однако теперешняя темнота отличалась и от той, что уже понемногу становилась привычной. Эта негромко гудела, осторожно подталкивала в  спину, и как будто уносила ее прочь.

Спустя несколько секунд Рей сообразила, что это не дневной сон. Эта мысль была подобна лучу света от фонаря, который решительно разгоняет мрак сырой ночи. Стало светлее, звуки перестали казаться отдаленными, кожа ощутила тепло. И Тзимици открыла глаза.

В первый миг Аянами не совсем поняла, где находится. Перед глазами что-то серое, сверху вспышки света, сама она лежит на боку, чуть свернувшись и подложив под руку голову. Потом пришло понимание: машина. Но только чья? Подзабытая тревога ледяным ветерком дала о себе знать, и Рей резко села. Одного взгляда хватило, чтобы порывы воображаемого ветра сгинули без следа – она находилась в «Шевроле» Нагисы.

Взгляд алых глаз Ласомбра, отражавшихся в зеркале заднего вида, метнулся к ней.

 - Очнулась? – поинтересовался он.

Что-то не так было с его голосом... или с интонациями? Рей кивнула, одновременно обдумывая собственные ощущения. Напряженность? Да, он и в самом деле задал этот вопрос немного напряженным голосом. Странно, обычно он говорил либо чуть шутливо, и нельзя было понять, серьезен он или нет, либо спокойно и ровно. Почему же теперь все иначе?

В голове Тзимици пронеслись воспоминания о только что произошедшем нападении. Только что? Или оно было давно? Причина в нем? Вопросов оказалось слишком много, а Рей, вместо того, чтобы попытаться ответить хотя бы на некоторые из них, более пристально вгляделась в силуэт Табриса.

Привычная «палитра» изменилась. Тзимици заметила две полосы, одна фиолетового, другая коричневого цвета, которым не полагалось быть в облаке, окружавшем Сторожа. В который раз девушка пожалела, что не получила нормального обучения. Она видела, что с Нагисой что-то не так, но даже не знала, что именно.

С Каору и в самом деле было «что-то не так». С того самого момента, когда нападавшие исчезли в подворотне, а потерявшая сознание спутница упала на землю, его преследовал голос. Голос того неизвестного, скрытого в темноте, который произнес лишь два коротких слова за всю схватку. Однако этих двух слов Табрису хватило, чтобы узнать того, кого в своих воспоминаниях он именовал Безликим.

Память услужливо подбросила картинку, и сознание Ласомбра точно разделилось на две части. Одна оставалась здесь, в Чикаго, за рулем автомобиля, а вторая перенеслась на четыре года назад, на холодные улицы Москвы...

Москва, 2010 год

15 декабря

Каору отбросил безжизненное тело в сторону и вытер рот тыльной стороной ладони. Кусочек свинца, застрявший в плече, зашевелился и принялся выползать из раны. Несмотря на то, что у вампиров болевой порог выше, чем у человека, пережидать регенерацию ему приходилось, стиснув зубы. Наконец пуля тихо звякнула об асфальт, а спустя еще несколько секунд рана окончательно затянулась.

Он устало прислонился к стене. Налетевший повыв ветра распахнул пальто, последняя уцелевшая пуговица отчаянно затрепетала на длинной нитке. По телу пробежал холодок, и Нагиса поплотнее запахнул испорченную одежду. Нужно было двигаться дальше.

Легко сказать – двигаться дальше. Уверенность в том, что он лишь песчинка в этом огромном городе, исчезла так же стремительно, как последние крохи тепла на пронизывающем ветру. Стоило лишь наткнуться на одного Шабашита – и об этом, кажется, узнали все члены секты.

На него нападали уже дважды, и оба раза удавалось уйти живым и относительно целым. Только кто даст гарантию, что следующая встреча с охотящимися на него шабашитами не станет для Нагисы последней? Он прекрасно понимал, что предыдущие оба раза выбраться получалось лишь потому, что нападавшие были слабы и неопытны, наверняка из последнего на этот день поколения. У них не было ни могущества, ни уверенности закаленных ветеранов, эти юнцы пытались просто задавить его числом. Но вряд ли вся та свора, что сейчас ищет его, состоит исключительно из подобных щенят. Должны быть и настоящие волкодавы.

Главное – выбраться из города. Эта мысль вот уже несколько часов стучала в голове Табриса, став для него маяком надежды. Дальше будет уже проще, потому что за пределами Москвы взять его след будет труднее. В который раз за последние несколько часов Каору подумал о том, что приезд в столицу был ошибкой.

Он направился к выходу из переулка, и почти сразу заметил замершее у обочины ярко-желтое такси. Быстрым шагом, то и дело оглядываясь, Табрис приблизился к машине. Водитель поднял на него усталые глаза человека, который весь день мотается по Москве в отвратительную погоду.

 - Измайловский парк, – негромко произнес Каору.

Он помнил, что оттуда отправляются рейсовые автобусы в разные города области. Самолет сейчас был бесполезным вариантом, необходимых документов у Нагисы с собой не было. Так что оставалось надеяться на то, что он сумеет незамеченным добраться до Подмосковья. Там сил Камарильи было куда больше, чем в вечно делимой между двумя сектами Москве, и у шабашитов не получится действовать так свободно.

Водитель с сомнением оглядел разорванное пальто Табриса, потом глаза его наткнулись на дырку от пули. Глаза человека расширились, рука потянулась к ключу зажигания.

Быстро вытащив из внутреннего кармана пачку купюр, Каору приложил ее к водительскому стеклу. Человек на время замер, осторожность боролась с жадностью. Наконец порок победил, и он махнул рукой, призывая садиться.

Удар был рассчитан точно.

Огромный джип изящно обогнул грузовик и ударил в борт такси. Водитель что-то выкрикнул, вцепившись в руль, машину занесло на скользкой дороге и бросило в сторону. Грохот удара, отдача от него во всем теле и брызнувшие во все стороны осколки стекла – все это словно слилось воедино.

Сетовать на неудачу не было смысла, равно как и ждать, что водитель сам разберется с виновником аварии. Они пришли за ним. Табрис понятия не имел, как шабашиты умудрились его выследить, но времени на то, чтобы размышлять над этим, не было. Он почти физически ощущал их силуэты, нависшие у за спиной.

Дверь не открывалась, поэтому он просто пнул ее посильнее, и покореженный кусок металла едва не сорвало с петель. Впереди темнел один из многочисленных московских дворов без единого фонаря на многие сотни метров, где можно легко заблудиться. Иного пути не было, и Ласомбра бросился туда.

Оставив позади несколько темных дворов, Каору выбежал в довольно просторный и скупо освещенный парой тусклых фонарей. Выход был только один, небольшая арка впереди, и Нагиса бросился к ней, однако уйти ему не дали. По ту сторону арки взвизгнули тормоза, и черный фургон перегородил выход. Табрис замер, развернулся к проходу, через который попал сюда, но и там выхода уже не было. Он видел темные силуэты, отрезавшие ему путь к отступлению, и понимал, что на сей раз, похоже, попался. Конечно, он сделает попытку прорваться, вот только на сей раз его обложили явно более опытные бойцы Шабаша, чем те, с которыми он сталкивался раньше.

Из фургона тоже выскочило несколько шабашитов, а ряды тех, кто перекрывал выход, вдруг заволновались, и во двор медленной, даже величавой походкой вышел высокий Сородич в черном балахоне.

Нагиса не мог разглядеть его лица, скрытого капюшоном. Он видел лишь ладони, выглядывавшие из рукавов, изящные, с длинными красивыми пальцами и белой кожей. Незнакомца, похоже, совсем не тревожил холод, в отличие от Табриса, который понемногу начинал дрожать от резких порывов ветра, который швырял ему в лицо мелкие, острые снежинки.

Шабашит в балахоне остановился в нескольких шагах от Каору и пару секунд внимательно его разглядывал. Тот не оставался в долгу, сверля противника взглядом алых глаз и понемногу начиная стягивать всю доступную ему силу. Кровь, источник всех мистических сил Сородичей, отозвалась легким покалыванием во всем теле.

 - Отступник, – прозвучал из-под капюшона низкий голос с властными интонациями. – Давно я не встречал подобных тебе.

Табрис не ответил.

 - Поэтому не могу отказать себе в удовольствии развлечься, – властный тон стал глумливым.

В место, где он стоял, ударило сразу три сотканных из темноты щупальца, но противник в последний миг ловко отпрыгнул назад. Каору услышал тихий смешок, а потом шабашит вдруг начал меняться.

Превращение было стремительным. И без того высокий незнакомец стал еще выше, сгорбился, его руки и ноги быстро удлинялись, точно резиновые, белая кожа сменялась чем-то вроде черно-серого хитина, на пальцах вырастали когти. Затрещал балахон, из позвоночника полезли длинные белые шипы, а капюшон наконец откинулся. Вместо лица у преобразившегося чудовища оказалась гладкая серая маска, напоминавшая стилизованный череп. В глубоких провалах глазниц мерцали желтые глаза.

Монстр не нападал, просто стоял и смотрел на замершего Ласомбра. Из-под маски раздался глухой торжествующий смешок. Его сир рассказывал о подобном, и, если верить услышанному, это чудовище ему в одиночку не одолеть.

Так что же, сдаваться? Нет уж, решил Каору, чувствуя, как по жилам пробегает огонек. Если уж и погибать, то сражаясь. Так же, как и сир. Его лицо на миг возникло перед мысленным взором Нагисы. Все было зря? Вся его жизнь, жертва обратившего его? Все закончится здесь? Его затравят, как дичь, и хитиновое чудовище разорвет его на части?

Все существо Табриса восставало против смирения с неизбежным. Он – Ласомбра! Один из тех, кто повелевает тенями, один из служителей Тьмы! Тьмы… Это слово вспыхнуло в мозгу, и от него точно повеяло спокойствием.

 - Страшно? – пророкотал изменившийся противник, и пусть маска не выражала никаких эмоций, по голосу было слышно, что он наслаждается ситуацией.

 - Я никогда не просил Тебя ни о чем… – едва слышно прошептал Каору, не обращая внимания на врага. Того словно и не было сейчас, он исчез, как и прочие шабашиты, перекрывшие выходы. Значение имел лишь сам Каору… и Та, к которой он обращался.

Табрис не слишком верил в возможность обратиться к той Силе, о которой однажды рассказывал ему сир. Каждый Сородич связан с Тьмой, породившей их всех, говорил наставник, а у Ласомбра эта связь особенно крепка. Однако почти никто не знает об этой связи, Ее дети позабыли о Ней, и потому не слышат, не знают. Но Она все еще помнит о них, и иногда, в самые трудные минуты, Ее можно попросить о помощи, и быть может, Она ответит.

 - Но сейчас прошу… – шептал он, чувствуя, как напрягаются руки, как пальцы застывают, готовые сжаться в кулак. – Прошу, дай мне силу. Дай мне силу выжить…

Сомнения в душе Ласобра постепенно таяли, точно призраки с первыми лучами солнца. Время замерло, воздух сгустился, а тени вокруг стали… иными. Они превратились в зеркала, отражавшие саму Тьму.

 - Каждый из нас носит часть Тебя… – шептал он, вспоминая рассказы погибшего сира. – И каждый – часть Тебя самой. Поэтому… первый раз… я прошу… дай мне силу… Тьма!

Последнее слово он выкрикнул, и замерший было мир сдвинулся с места. Черно-серый монстр ринулся к нему, когтистая лапа превратилась в размытую линию и нанесла удар прямо в середину груди.

Вот только груди там больше не было. Длинная, узловатая конечность как будто завязла в мазуте, потому что Табрис… изменился.

Его силуэт мерцал пятнами мрака. Части тела то появлялись, то исчезали, оставляя вместо себя призрачных темных «двойников». Каору превратился в нечто среднее между Сородичем и сотканным из теней призраком. В толпе рядовых шабашитов послышались приглушенные ругательства, которые не смогли сдержать неофиты, глядя на то, чем стал загнанный отступник.

Ласомбра чувствовал, что изменилось не только его тело. Превращение, которое было для него почти таким же неожиданным, как и для окружавших его врагов, затронуло и разум. Табрис ощутил еще кого-то в собственном теле… в своей голове. Он не мог точно разобраться в своих ощущениях, но этот кто-то напоминал… тень. Вот только совершенно самостоятельную, не зависящую от того, кто ее отбрасывал. И сейчас эта тень обволакивала его, сливалась с ним, продолжая превращение. Вот только во что?

С трудом выдернув руку из пятна мрака, хитиновый монстр отскочил прочь, глядя, как из торса и живота сотканного из темноты демона вырастают длинные щупальца. На лице черного призрака возникла кривая ухмылка.

 - Страшно? – спросил у шабашита изломанный, иной голос, в котором слышалась издевка.

Чикаго, 2015 год

24 сентября

 - Куда мы теперь? – голос Рей вытащил Нагису из холодного плена зимней Москвы.

Табрис словно очнулся. Пережитые вновь события были такими же яркими, как и четыре года назад. Странная особенность памяти вампиров: они запоминали многое едва ли не с фотографической точностью. В отличие от людей, у которых даже самые сильные потрясения постепенно сглаживались в памяти, если они старались не думать о них, Сородичи редко забывали что-то подобное.

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Впервые юная Тзимици показалась ему… обеспокоенной. Впрочем, Каору был почти уверен, что у него просто разыгралось воображение. Чтобы эта похожая на куклу девушка беспокоилась? Быть того не может.

А Аянами внимательно следила за ним. От ее проницательного взгляда не ускользнули изменения в окружавшем Каору «облаке», цвета вдруг стали более резкими, затрепетали, точно от порывов невидимого ей ветра. Впрочем, длилось это недолго.

 - Для начала выберемся из города, – произнес Каору, бросив взгляд в сторону отражающей огни шоссе глади озера Мичиган. – А потом…

Что именно «потом», Аянами не узнала. Сзади неожиданно раздался требовательный резкий голос, усиленный громкоговорителем:

  - «Шевроле» 2465 NK, остановитесь!

Табрис не шелохнулся, услышав номер собственной машины. Для него это было подтверждением того, что Шабаш взял их след.

«Снова,» – пронеслось у него в голове. – «Как тогда.»

Вновь посмотрев в зеркало заднего вида, он встретился взглядом с Рей. Нет, не как тогда. Теперь не он один будет пытаться сбежать, спасаясь от боевиков Шабаша. Может, у них двоих будет больше шансов?

 - 2465 NK, это полиция! Немедленно сбросьте скорость и встаньте на обочине!

Прочие участники движения немедленно освободили полосу для стремительно нагонявшего машину Нагисы черно-белого полицейского автомобиля. Проблесковые маячки на крыше тревожно мерцали, мгновение спустя к ним присоединился резкий, отчаянный звук сирены.

 - Полиция, как же… – процедил Табрис, крепче берясь за руль и утапливая в полу педаль газа.

Тзимици на заднем сиденье оглянулась на догонявшую их полицейскую машину, но ничего не сказала, не стала задавать вопросов. Ей, как и Каору, все уже было понятно. Слуги Командующего выследили их, и теперь можно было лишь пытаться оторваться от них, сбежать, чтобы получить возможность затаиться.

Ее бросило в сторону, когда Нагиса резко повернул, едва не врезавшись в огромный бензовоз. Низкий, возмущенный гудок разорвал ночь, и, будто откликаясь на него, на стекла упали первые капли дождя.

Ливень начался резко – словно кто-то открыл до отказа все небесные краны. По крыше и стеклам забарабанило, полицейская машина позади них, перекрикивая эту дробь и рычание мотора, требовала остановиться, а Рей оставалось спокойной. Будто и не было этой погони, а они с Табрисом решили просто прокатиться. И лишь сосредоточенное, напряженное лицо ее спутника напоминало, что все происходящее может обернуться для них весьма плачевно.

Довольно скоро полицейским надоело призывать Каору остановить машину, и они перешли к стрельбе. Несмотря на дождь и бешеную скорость, стрелок в полицейской машине оказался метким. Один из первых выстрелов пробил заднее стекло и вдребезги расколотил зеркало заднего вида. Острый осколок задел скулу Табриса, оставив на нем длинную кровоточащую царапину, впрочем, почти сразу затянувшуюся.

Нагиса не обратил на ранение внимания. Он сливался с машиной, заставляя ее нырять в просветы между другими автомобилями. Стальной корпус как будто становился его вторым телом. Восприятие обострилось до предела, все мысли и воспоминания отошли на второй план, уступая место вниманию и инстинктам.

То и дело продолжали звучать выстрелы. Полицейские, судя по всему, не испытывали недостатка в патронах. При мимолетной мысли об этом Каору скривил губы в усмешке.

А потом громко лопнуло пробитое пулей колесо, и Шевроле бросило в сторону. Табрис крутил руль, пытаясь удержать машину на скользкой дороге. Автомобиль выбросило на встречную полосу, мир вокруг взорвался светом фар и громкими гудками. В этом свето-шумовом аду Табрис расслышал несколько торопливых выстрелов.

Одна из пуль угодила в цель как раз в тот момент, когда от озера их отделяло лишь стальное ограждение. Каору скорее почувствовал, чем понял, что пробит бензобак. Он повернулся, взглянул на спокойное лицо Рей, найденной им одинокой куклы. Ее алые глаза, не отрываясь, следили за ним. А в следующий миг мощный взрыв подбросил «Шевроле» в воздух, и охваченный огнем автомобиль рухнул на водную гладь, заставляя ее искриться, подобно бенгальским огням.

Слово рассказчика

Ну что ж, дорогие гости, вот и закончилась эта история. Надеюсь, вы все хорошо провели время, и ни на кого мой рассказ не нагнал сон. Если же все же нагнал, то прошу за это прощения. Впрочем, в таком случае вы уже знаете, что вас ждет в моем доме, и можете найти себе иное времяпровождение. Остальных же прошу и вновь быть моими гостями.

О, вы спрашиваете, что же было дальше? В таком случае, могу задать вопрос и вам: а вы уверены, что дальше что-то было? Впрочем, шучу. В любом случае, даже если что-то и было, то это уже совсем другая история. А эта закончена.

 Теперь же небольшая новость, которую я приберегал напоследок. Быть может, она заинтересует даже тех из вас, кто собирается покинуть мой дом и не приходить сюда больше.

Совсем недавно я узнал, что не только мне известны события этой, так сказать, хроники, в которую будут складываться истории, которые вы здесь услышите. Есть еще один рассказчик, которому известны истории, неведомые мне, но все же крепко связанные с моими. Посему я решил пригласить этого рассказчика, дабы послушать его. Думаю, это будет не менее интересно. А может, и более, как знать.

Я еще не утомил вас, мои дорогие гости? В любом случае, нам предстоит прощаться. Не насовсем, только до нашей следующей встречи. Вы знаете, как найти мой дом, и потому я просто сообщу вам, когда мы соберемся здесь вновь, чтобы услышать следующую историю.

Позвольте проводить вас. Вот ваша одежда, прошу. Мне доставило истинное наслаждение рассказывать вам все это. Надеюсь, вам понравилось. Приходите еще, буду очень рад видеть. Позвольте, я открою дверь, на ней очень хитрый старинный замок.

До свидания, дорогие гости. До следующей встречи… до следующей истории.