8: Изморось

Еще совсем недавно осеннее солнце приятно пригревало и настраивало на веселый лад, но вчера все испортили набежавшие тучи, принесшие мелкий, едва заметный для глаза дождик. Эта мелкая изморось делала свое черное дело: комбинезон Аски стал мокрый, как промокашка, а зябкий ветер заставлял девушку дрожать от холода.

- Чертова погода, – пробубнила посиневшими губами она.

„Хорошо хоть не по лесу иду”, – подумалось ей.

Военная дорога была куда более приятным местом для пешего марша: по лесу так свободно и быстро не походишь, по горам и подавно. Хотя и заночевать, укрывшись от ветра здесь негде, в отличие от гор, полных теплых геотермальных пещер. Поэтому Аска упорно шла вперед, не обращая внимания на нытье в ногах. После еще одной ночевки в придорожной обочине она бы не встала.

- Было бы лето – было бы теплее, – стуча зубами, изрекла девушка.

„Зато комаров нету”.

В животе громко заурчало, и она остановилась. Аска опустила руку в карман и вытащила четверть шоколадного батончика – последнюю еду на черт знает сколько времени вперед.

- Чертов йокай. Могла бы сказать, зачем она это сделала, – злобно прорычала рыжая, сдирая с питательного кусочка фольгу. – Приятного аппетита, Аска.

Отправив такие нужные организму калории в рот, она слизала остатки шоколада с пальцев и пошла вперед. Стоять, спать, ждать – все это были не лучшие варианты в нынешней ситуации. Надо было идти, и не важно сколько – главное идти. Военная дорога связывает два ключевых пункта, и если Аска будет упорно идти, то окажется либо на своей базе, либо в Токио.

„Жалко, что нет солнца: по нему я бы точно поняла, куда иду. Если смотреть на дорогу со стороны базы, то восходящее солнце греет спину. Так классно проводить зарядку на плацу. Тепло. Приятно”.

Мысли о прошлом согревали, но в тоже время расслабляли. Чувствуя, как веки наливаются тяжестью, а на ноги навешиваются чугунные гири, Аска собрала в кулак всю свою волю и залепила себе пощечину.

- Капитан, не спать! Чуть-чуть осталось. Ничего, мне бы только до базы добраться. А уж потом я подумаю над вчерашними словами йокая.

***

Аске уже порядком надоело это путешествие. Тем более, все больше походило на то, что Рей заблудилась. Больно резко она изменила маршрут, который, судя по всему, теперь вел в долину.

- Может, передохнем? – хмуро спросила она синевласую проводницу.

Рыжая уже порядком вымоталась на этом пути не пойми где. Мало того, что ее подняли до восхода солнца и накормили каким-то печеньем, так еще и продыху не давали. Капитан любила кроссы, но не такие интенсивные и не по пересеченной местности.

- Пятьдесят метров, – прозвучал короткий ответ.

- Что будет через пятьдесят метров? – удивилась Сорью.

 Увы, но немногословная девушка ничего не ответила. Пришлось протопать сквозь бурелом эти злосчастные пятьдесят метров, чтобы в результате оказаться у поляны, за которой виднелась дорога. Рей протянула ничего не понимающей Аске шоколадный батончик.

- Держи. Я не уверена, но база должна быть в ту сторону, – махнув рукой, Аянами указала налево от себя. – Это два дня ходу. Завтра до вечера будешь там.

- Что!? – Аска по-прежнему ничего не понимала.

Все, на что хватило ее соображалки – принять из рук бывшего пленителя батончик и недоуменно хлопнуть пару раз глазами.

- Тебе не место здесь. Возвращайся к себе, только не сворачивай с дороги – тут кругом мины. Если спросят, что с тобой произошло – скажи, что почти ничего не помнишь после рассинхронизации. Ты просто ушла в лес в беспамятстве и бродила все эти дни, – сказала Рей, после чего пошла обратно в чащу.

Аска молча обернулась и стала смотреть на удаляющуюся девушку. Ее синие волосы блестели от влажности какой-то магической голубизной, а вся фигура, объятая легкой, еще не разогнанной дымкой, истончалась.

- Убивай Ангелов и дальше, – донеслось практически из самого леса, – но не суйся к нам. Иначе я собью тебя вновь.

Тонкая фигура девушки растворилась в сером лесу. Аска не смела шелохнуться и ждала одного-единственного выстрела. Выстрела, который покончит с ее путешествием. „Зачем тешить себя иллюзиями и доставлять удовольствие йокаю, зачем умирать уставшей. Ведь можно просто дождаться выстрела «Ружья Лонгиния» из глубины леса”. Но выстрела все не было. Аска не знала, сколько времени прошло, но повстанец и в самом деле ушла.

- Жалкое зрелище. Проклятый йокай провела меня через мины, да еще и пулю пожалела, – утерев нос, пробормотала она.

Убрав батончик в карман, Аска наконец сдвинулась с места и пошла в указанную ей сторону, все еще ожидая выстрела. Но ни через километр, ни через два, ни через двадцать два он так и не прозвучал.

„Какая же я все таки жалкая. Ничего, верну себе Еву – поквитаемся”.

В голове мельтешили смазанные образы, которые делали ее мстительные мысли совсем неубедительными. Совсем-совсем.

***

- Поквитаемся. Как-нибудь потом, – облизывая губы, бормотала Аска. Капитан озиралась: вокруг попадались уже знакомые приметы и даже пара военных дорожных указателей.

Аска пыталась представить, почему повстанец отпустила ее – пилота Евы, капитана NERV, врага. Мысль о случайном столкновении разумов она благоразумно держала про запас: вдруг найдутся более вменяемые объяснения? Пересохшие губы саднили, ноги заплетались, но Аска шла, механически отмечая все больше известных ей ориентиров.

„Она ведь не пожалела меня? Нет, вряд ли. Не пойму я эту Нулевую, очень уж она... Не такая”. Мелькнуло шальное предположение, что это и может быть искомым ответом, но додумать толком капитан не успела.

Около полудня, когда солнце бледным диском прорезалось сквозь молочно-серую взвесь, она обогнула холм, за которым должна была быть ее база. Сорью отнюдь не ждала, что ее примут с распростертыми объятиями: умное предложение йокая представлялось девушке наивным – никто не поверит в рассказы о беспамятстве и блуждании по лесу, а если и поверят, то далеко не сразу. Вдобавок она понимала, что ответить за потерянную Еву наверняка придется по полной программе. Но Аска откладывала это на потом, на то время, когда она вернется домой.

Обогнув поворот, Аска остановилась. База – ее дом, место, куда она так стремилась, – представляла собой грязное черное пепелище. Обугленная техника, срытые под ноль укрепления, аэродром, от которого осталось лишь название да небольшая площадка для VTOL’ов. И суетящиеся и копошащиеся среди этого  кладбища люди. Кто-то нес раненых, кто-то грузил ящики на грузовики, сформированные в отдельные колонны. А кто-то уносил трупы солдат к большой яме, вырытой на окраине „базы”.

А посреди поля стояла опаленная боем Ева Синдзи. Поставленная так, словно на вечный прикол, ровно и строго, будто сориентированная по ангару.

„Чисто в его стиле”, – подумала Аска.

Но сердце само сжалось в предчувствии, и лишь мгновением спустя Аска поняла, что так ставить Еву посреди поля боя – да такого бы Синдзи в жизни не сделал. Уж она-то знала. Усталость как рукой сняло, и девушка побежала вперед. Бежала так быстро, как могла, и так долго, как ее не замечала охрана. Потом были выстрелы в воздух, окрики, поднятые руки – и все стало как раньше. Почти так, как она привыкла.

***

- Никто так ничего и не понял в этой суматохе.

Вокруг все время кто-то бегал. Носились вестовые разных командных чинов, на ходу раскрывая защитные костюмы, плелись ученые, и все что-то говорили, говорили. Аска чувствовала взгляды переминающихся с ноги на ногу солдат, и делала вид, что слушает Мисато.

- ...А потом все взорвалось, и Ева начала снижаться.

Кацураги устало потерла лоб: новый выброс частиц наложился на предыдущий, на усталость, на плохо скрытую горечь. Аска ковыряла носком ботинка землю, пытаясь достать из-под пепла немного травы или хотя бы нормального чернозема. Промокшая зола скрипела и липла на обувь, на плотную ткань комбинезона, а грунта все не было.

„Как так? Ну как же так?!”

- Он был жив?

- Нет. Когда Синдзи достали из Евы, он уже не дышал... Но машину он посадил, – добавила зачем-то майор.

„Заткнитесь. Вы же не Акаги!”

Аска не понимала себя: все вокруг идиоты. И чертов командующий, который вместо эвакуации и N^2-удара выставил против Ангела одну Еву. И эта майор, которая так ничего и не предприняла. И болван Синдзи, который все сделал правильно, и потому погиб.

„Все идиоты, почему тогда больно мне?”

Аска ненавидела Рей. После прощания с ней, после всего-всего пришла наконец самая настоящая жгучая ненависть.

„Это она убила Синдзи. Если бы я не бегала с ней по горам и отчужденным землям, если бы моя Ева не валялась на земле, я бы...”

Мисато-сан еще бубнила, как-то по-бабски врала, что Синдзи умер мгновенно – как будто это что-то значило – а Аска все пыталась себя накрутить, как встарь: как когда надо было отбить парня, когда надо было доказать, что она лучшая, пробежать стометровку быстрее всех, пройти три круга в полной выкладке.

„Я ее ненавижу”.

Больше нет этого вечно извиняющегося обормота, этого ведущего-ведомого, которому надо подтирать слюни. От этой мысли першило в носу и чесалось в глазах. Годы практики, годы общения с ним убеждали: он проиграл, потому что на самом деле он плохой пилот, ценный только своей дотошностью и точностью. И ведь все логично: такой просто не мог не погибнуть, когда рядом не стало великолепной напарницы.

„Он погиб, потому что меня не было рядом”.

Аска доковырялась до земли, и теперь пыталась понять, почему от доказательства правоты так сильно болит. Хотелось убедить себя, что все дело в человечности: мол, не должно быть подтверждения своей правоты такой ценой. Хотелось вернуться в горы, выследить и убить мерзкую красноглазку.

Она подняла глаза и поняла, что фарс лучше закончить, прежде чем ее разорвало на куски от непонятных ощущений.

- Кацураги-сан, я все поняла, спасибо.

Мисато замолчала на полуслове.

- Ммм... Сорью?

- Я все поняла. Он погиб, как солдат. Потому что NERV больше ничего не мог противопоставить врагу. Синдзи выполнил свой долг, и я горжусь его поступком.

Майор замерла и прищурилась, а на ее лице непонимание сменилось неприятием.

- Послушай, Аска...

- Да, Кацураги-сан?

- Это что сейчас такое было?

Аска наклонила голову: „Она тоже идиотка”.

- А что вы хотели? Мое официальное мнение. Если неофициально, то он болван, который не смог справиться без мамочки. Так лучше?

- Этот болван, умирая, сохранил машину. А ты жива, зато угробила свою.

Аска оглянулась на голос. Как и следовало ожидать, это просто проходила мимо старший инженер Акаги – с неизменной папиросой, с неизменной скукой на лице и лэптопом под мышкой. За лэптопом по золе волочился длинный кабель. Капитан уже открыла было рот, чтобы выкрикнуть в ответ что-то обидное и ругательное, но поняла, что нельзя спорить с человеком, который просто высказался и уходит, потому что у него дела.

- Это ерунда, Аска, – сказала тем временем Мисато. – А вот не ерунда то, что Синдзи...

- Дороговата ерунда, майор Кацураги.

Подошедшего человека Аска не знала, зато женщина поджала губы и смотрела на него со смесью настороженности и неприязни. Мужчина средних лет был одет в длинный плащ и отличался от солдат не только формой, но и своеобразной прической.

- Главный инспектор Кадзи, – слегка поклонился мужчина и расстегнул пуговицу на френче. Капитан только сейчас обратила внимание на его странную форму и распознала одежду крысы-особиста. – Жарко что-то. Вы здесь закончили?

- Я общаюсь со своей подчиненной, господин инспектор, – тяжело сказала Кацураги.

- Похвально. Мне надо допросить ее.

- Да? И с чего это?

- Она вернулась оттуда, майор. Избавьте меня от спектакля, все вы понимаете.

Аска ощутила, что шее щекотно, будто от сквозняка по вспотевшей коже. За возвращением, за смертью друга она совсем забыла, что в этом мире бывает еще и так.

Инспектор оценил немую сцену и кивнул:

- Всем все ясно. Вот и хорошо. Наручники, будьте добры.

Двое из военной полиции выдвинулись из-за спины Кадзи, и Кацураги решительно шагнула им навстречу:

- Кадзи, не переигрывайте! Капитан Сорью вернулась из плена, потеряла друга, и наручники – это лишнее. Она сама пойдет с вами без глупостей.

„Mein Gott, что это все?” Аска с усталым отупением смотрела на разворачивающуюся сцену, уже механически пропуская упоминание о смерти Синдзи.

- Хм, я бы расставил другие акценты в этих событиях, ну да ладно. Мне нужно помещение для допроса подозреваемой, майор.

„Подозреваемая...”

Аска, опустив плечи, стояла в ожидании развязки. Идиотский спор высших чинов. Идиотская ситуация, когда ее подозревают в сотрудничестве с убийцами напарника. С теми, кто сбил ее Еву.

„А я ведь совсем ничего не сказала. Даже не возмутилась”.

Да, к ней прямо не обращались, ее не обвиняли, она младшая по званию, но Аска прекрасно знала, что ни за что не стала бы молчать – еще неделю назад. Сегодня она слушала и молчала, как будто и правда понимала, что прав этот неприятный Кадзи с его холодным взглядом, потому что Аска прекрасно помнила общение с матерью погибшего товарища – лидером повстанцев-ученых. Помнила, как прощалась с Рей, и тот факт, что в данный момент ей больше всего хотелось станцевать на могиле йокая, ничего не менял.

„Я вступила в контакт с врагом”.

- Пятый фургон оперативного командования ваш, – произнесла Мисато и Аска подняла глаза.

Инспектор кивнул и жестом отпустил полицию восвояси.

- Спасибо, майор. Капитан, следуйте за мной.

Аска сделала первый шаг и подивилась тому, как это легко.

- Инспектор, – окликнула Кацураги. – Если что, то напоминаю. Кроме нее никто не может эвакуировать машину. И это мой пилот и моя база.

Кадзи потянул носом воздух, огляделся, нашел взглядом почерневшую стену бывшей казармы – и не стал ничего говорить. Слова „Какая еще, к черту, база?” были лишними.

***

- Это вы убили своего напарника

Аска вздрогнула.

Вокруг были десятки мертвых экранов – тусклых зеркал. В мобильном командном центре не должно быть так пусто и тихо, но оглушенные частицами Ангела приборы молчали, экраны слепо смотрели на людей, да мерцала еще одинокая тусклая лампочка.

- Я смотрю, вы не торопитесь отрицать. Видимо, желаете услышать логику этого вывода? Умно.

Аска стояла – ноги на ширину плеч, руки сцеплены за спиной – и смотрела на переносицу Кадзи. Лицо особиста было непроницаемым, а в свете желто-красной лампы над его головой – т вовсе казалось маской.

„Пока идут общие издевательства и попытки сломать, лучше молчать, – решила рыжая. – Отвечать буду только по сути”.

- Молчите? Хорошо. Вы, Сорью, подставились во время боя с Ангелом. Подставились настолько тупо и бездарно, что вас сбили, – Кадзи бережно выложил на стол металлический портсигар и принялся его открывать. – Сбили и взяли в плен. Из-за вашей преступной неосторожности потеряна одна машина. Ваш напарник остался один. Потом вас пытались найти – и Ангел едва не угробил вторую Еву...

Аска стиснула за спиной кулаки, вспоминая ночной бой над лагерем повстанцев. Парящая мощная тень за секунду до беспамятства снова встала перед глазами, и теперь уже сомнений не было.

„Он искал меня!”

- Погодите... – задумчиво прервал себя инспектор и остановил сигарету на полпути к губам. – Это что же получается? Ангел выследил уходящую Еву и пришел сюда, значит, и на базу напали тоже по вашей милости. Очень символично, вы не находите?

- Это... Это абсурд!

- Неужели? Вас не учили, что у каждого действия есть последствия?

- Да причем здесь база?!

Аску трясло. Абсурдность допроса, непрошибаемость инспектора, который хладнокровно строил идиотские предположения – это выбивало почву из-под ног. Ноги и сами давно гудели, накачанные частицами, милями пути и нечеловеческой усталостью.

Второе дыхание, третье дыхание... Аска не знала, сколько она их уже израсходовала.

Кадзи закурил и протянул руку. Металлические пластины жалюзи клацнули, открывая армированное стекло небольшого окошка. Рука с сигаретой указала на открывающийся вид, и Аска повернула голову, щурясь от света. За окном прямо в широких следах траков лежал стандартный мешок для трупов. То ли порвался при транспортировке, то ли выкинули после похорон. А дальше до самого холмистого горизонта была только выжженная земля, из которой гнилыми зубами торчали останки строений – черным по серому, и только маслянистые пятна на порванном мешке были темнее черного.

Аска смотрела за окно, понимала зачем все это, и поэтому собралась – впервые с того момента, как ей показали могилу дурачка Синдзи. Аска почувствовала, как ее ладони ровно и уверенно сцеплены, колени больше не дрожат, а вот этому засранцу перед ней точно нужно было указать на его место.

- Послушайте, я не знаю, чего вы добиваетесь этой ерундой, – сказала Аска усталым голосом, – но базу уничтожил Ангел, а не я. Моего напарника убил Ангел, а не я. Меня сбили после операции против Ангела...

- Как вы сказали? – перебил ее Кадзи. – Повторите.

- Я сказала „Ан-гел”, сэр. По буквам повторить?

„Как ты меня бесишь, выродок!”

- Капитан, не забывайтесь. Просто повторите, когда вас сбили.

Аска помолчала, сбитая с толку неожиданным выпадом, и самое неприятное было то, что Редзи Кадзи почему-то и в самом деле интересовался ответом, а не просто давил на нее, как до того.

- Капитан Сорью, я жду. Когда вас сбили?

- Меня сбили по окончании операции над квадратом „фокстрот-лима-71”.

- „Фокстрот-лима”?

„Что за черт”, – подумала Аска. Неожиданный прыжок в сторону, какая-то глупая проверка. Снова навалились усталость и безразличие, хотя разум отчаянно протестовал, предлагал подумать над ответом, подумать, почему этот чертов Кадзи так хочет подробностей.

- Квадрат „фокстрот-лима”, высота четыреста двадцать, угол возвышения...

- Достаточно. Что вы делали в квадрате, относящемся к отчужденным территориям?

Перед глазами плавали тонкие локоны сигаретного дыма, дым ел легкие и вприкуску – жрал горло. Аска смотрела сквозь дым на едва видимое лицо инспектора, и понимала, что провалилась, и теперь только и остается, что глотать табак и молчать. Кадзи сделал пару медленных затяжек, полюбовался огоньком сигареты и медленно произнес:

- Хм, смотрите сюда, Сорью. Вы уходите в квадрат противника, после чего вашу машину сбивают. Потом вас берут в плен. Потом вы объявляетесь на базе: без следов пыток, без ранений... Вы следите за моей мыслью?

Аска опускала голову все ниже. Не уследить было сложно, но очень хотелось просто сесть на пол. В армии расстреливали и по меньшим подозрениям. Капитан понимала, что ее случай особый: угробить Еву на радость отщепенцам – это не партию автоматов продать, и потерю двухмиллиардной машины на кого-то повесить надо. Очень надо. И очередь потенциальных „висельников” получалась ой как коротка. Разумеется, установление истины волновать будет в последнюю очередь.

- Смирно, – вдруг тихо произнес Кадзи, и Аска, опомнившись, вдруг поняла, что невольно склонилась над столом.

- Я так понимаю, суть вы уловили, – продолжил он, когда Аска вытянулась, с трудом прижимая дрожащие руки к телу. – Теперь идем дальше. Я вам предлагаю сделку, при которой вы выйдете из-под трибунала и пилотом Евы, и капитаном. А возможно, и с повышением в ближайшем будущем. Интересуетесь?

„Сделка. С СБ. Это как душу продать, уж больно сладкие условия”.

- Так точно, сэр.

- Славно. Значит так, во-первых, вы повторите в суде, где вас сбили. Во-вторых, приказ провести разведку отчужденных территорий вы получили от ведущего.

„От ведущего... Это от Синдзи, что ли?”

- Логи операции якобы повреждены действием частиц Ангела, но в столице это проверят, – продолжал Кадзи. – Таким образом, будут ваши показания против показаний капитана Икари, никакой телеметрии или внутренних записей... Кстати, Сорью, у вас когда-нибудь стирало бортовые самописцы?

В голове не укладывалось решительно больше ничего. Там мысли захлебывались в уже известном, терялись в парадоксах, в последних днях, в предложении инспектора. Аска смотрела на особиста и пыталась убедить себя, что ей все кажется.

„Мать вашу... Мать вашу, а я так хотела сюда вернуться”.

- Гм, видимо, нет, – сказал инспектор, обрывая паузу. – Но мы отвлеклись. Что скажете по сути? Подумали?

Аска улыбнулась и тут же скривилась: губы обветрились и очень не хотели растягиваться. Думать здесь было не о чем. „Черт, я страшненькая, наверное”.

- Нет, сэр.

Кадзи положил подбородок на кулаки, и его лицо наконец попало в поток света из окна. Никакое выражение, разве что немного усталое, словно он с самого начала знал каждый звук в предстоящем диалоге.

- Дайте догадаюсь, Сорью. Не хотите порочить память вашего непрофессионального, некомпетентного и недалекого напарника. Я угадал?

„Надо сказать, что да. Что вы, блядский особист, правы: именно не хочу и именно порочить. Что я не для того рвалась сюда, чтобы скакать по его могиле. Что он дурак был, и умер, как дурак, спасая гребаную машину, но я не буду выезжать за счет его памяти”.

- Нет, сэр.

- Ясно, значит, угадал. А вы тот еще фрукт, капитан. Уверены?

- Идите в жопу. Сэр.

- Очень хорошо, – Кадзи встал и принялся застегивать френч. – Я даже повторю свое предложение в столице, но в несколько других условиях. Пока свободны, вас встретят и проводят к Еве.

Аска развернулась на каблуках, едва сохранила равновесие и вышла. Хотелось спросить, почему к Еве, не хотелось думать, что там будут за „другие условия”. Вместо этого в голове трепыхалась упрямая мысль, забитая туда извращенной логикой особиста.

„Это я его убила”.

***

Главный инспектор Кадзи застегнул последнюю пуговицу, принюхался к остывшему дыму и вздохнул. Папка документов привычно легла ему в руку, свободная ладонь устроилась в кармане плаща. Редзи Кадзи зажмурился, вспоминая: взрыв потускневших, но все еще воинственно-рыжих волос, твердый взгляд, дрожащие колени. И слеза, которую она вряд ли сама заметила. Главный козырь инспектора упорно не желал идти в руки.

„Пока – не критично, еще будет столица. Козырь командующего бит, капитан Икари больше не дополнит своих показаний. Жаль мальчишку, но хотя бы машина уцелела”.

Открыв дверь в слепящий день, инспектор криво улыбнулся. До отбытия у него было еще много дел на руинах треклятой базы.

***

- ...Оружие демонтировано, топливные отсеки рассчитаны только на полет до столицы, – нудно перечисляла Акаги. – Изображать „божественный ветер” не советую. Альтиметры заблокированы ровно до тех пор, пока ты не исчерпаешь девяносто процентов энергии. И вообще. Попробуешь что-то сделать с Евой – до трибунала можешь и не дожить.

- Акаги! – прикрикнула майор, опуская сложенные на груди руки.

Аска слушала монотонный бубнеж вполуха: и так понятно, что навредить машине ей бы не позволили. Эти исключат все возможности. Капитан Сорью смотрела на Еву и пыталась заставить себя забыть о том, что эта когда-то фиолетовая громада – обожженная, помятая, почти голая – стала гробом для Синдзи.

„Ты дурак, Синдзи. Дурак ты, понял?”

Пытаясь убедить себя, что Синдзи сделал что-то не так, Аска ступила на трап, потом сделала еще шаг и еще. Бронеплита с присвистом встала на место, и капитан Сорью впервые оказалась в лучшей машине, произведенной силами NERV.

„- Ты везунчик и папенькин сынок. Вот как прототип может быть лучше профильной боевой модели?

- Аска, ну это же не ко мне, а? Меня назначили...

- Назначили. Тебя всегда назначают, и чо-то как-то удачно. Не скажешь, а?

- Эм... Ну... Аска, а ты не слишком много выпила?..

- Гм. Дурь из тебя могу выбить. Хочешь?

- Нет.

- Ну и дурак”.

Аска потрясла головой. Картинка была чудовищно реалистичной, куда ярче, чем в ее собственной памяти: по ее воспоминаниям она просто хамила ему, потом еще хамила, а потом отключилась. „А вот поди ж ты...”

В пилотской кабине было неудобно, слишком мешала навигационная система, да и ручки управления были туговаты. Аска осмотрелась, кусая губы: чувство восторга, давно забитого и ликующего восторга лезло из глубин души, нагло стирая образ смущенно улыбающегося парня. „Эта Ева теперь моя. Моя! Пара никому не нужных слов, пара показаний – и я вернусь в строй с этой машиной! Я найду йокая! Я всех найду!”

Аска запросила синхронизацию, Аска щелкала тумблерами, и вокруг оживала сила, сила, которую Аска успела позабыть, бегая по промозглым горам. Сила, к которой она в самом деле стремилась, сила, ради которой можно предать.

„Синхронизация установлена. Внимание: системы бортового вооружения не обнаружены. Системы навигации имеют следующие ограничения...”

Криво улыбаясь, рыжая слушала, как машина сдавала ей жалкие потуги инженеров ограничить мощь Евы. Аска знала, что те же люди вернут все на место, и все будет как надо, все будет правильно.

„Переход к синхронизации?”.

„Да. Да!”

Аска успела даже удивиться: вместо тянущего водоворота сразу пришла картинка, а потом девушки не стало.

***

Она была повсюду – в каждом дюйме огромной машины, в каждой частичке Евы, и ей было больно: кто-то рвался в саму ее суть, в самое сокровенное, кто-то резал по живому, но больнее всего приходилось сжавшемуся в комок пилоту.

„Синдзи?”

Парень скрипел зубами, на шее под ушами запеклась кровь, но он держал последние целые нити связи с машиной, держал изо всех сил.

„Я никогда... Не видела его таким. Что это?”

Аска попыталась оглянуться и поняла, что снаружи был враг. Снаружи был Ангел. Огромное светящееся тело ворвалось в управление машиной и через синхронизацию терзало разум пилота.

„Синдзи...”

Ответом мелькнула чужая мысль: „Я по тебе скучаю”.

Нити синхронизации светились белым, ослепительно белым, но парень держал их в себе, потому что это было оружие и управление, но эти самые нити теперь выжигали его самого – и в первую очередь его память.

„Синдзи, отпусти, пожалуйста!”

Он умирал – без шанса выполнить приказ и уже без шанса выжить, а Аска просто смотрела на это. А потом что-то изменилось. Машина ожила – всего на какую-то секунду двигатели перешли в режим планирования, оборвались все нити, кроме связи с главным калибром.

„Подстройка голосового интерфейса, – сообщила сама себе машина. – Обнаружение соответствия выполнено”.

- Синхронизация двигательных систем оборвана, – громко сказала машина. – Синхронизация оружейных систем оборвана. Синхронизация с позитронными комплексами – 163 процента. Стреляй, Синдзи!

Аска узнала этот голос. „Пошел вон, дурак! Я могу сама дойти до столовой!”

- Спасибо, Аска!

Синдзи тоже узнал его и утопил курки позитронных орудий с великолепной сияющей улыбкой на лице.

***

Многотонная машина держала заданную высоту, точно в сорока метрах над землей. Далеко позади осталась выжженная база, а точно под Евой шла серо-зеленая рычащая лента военной техники. В тесной кабине закопченной воздушной крепости сидела рыжая девушка. Она обхватила колени и сухими голубыми глазами смотрела перед собой.

„Синдзи, прости меня”, – подумала она в сотый раз и в сотый раз Ева на какую-то секунду потеряла высоту, но потом снова ее набрала. Пара сантиметров вниз – и пара сантиметров вверх, все в пределах погрешности заблокированных альтиметров.

***

Из-за измороси камни стали очень скользкими, и Рей вынуждено замедлила продвижение.  Еще утром она должна была оказаться „дома”, наконец разорвать связь с ружьем и отдохнуть. Выспаться и поесть что-нибудь путевое. Но она сделала по-своему – не так, как должна была сделать.

Ее это уже не волновало, хотя и жутко хотелось найти компанию и посидеть с кем-нибудь: поговорить, погреться у костра. Особенно сейчас, когда сумерки сомкнули кольцо вокруг девушки. Рей снова и снова прокручивала в памяти свой неправильный поступок и единственное о чем жалела, – так это о том, что осталась без спутницы. Без шумной, интересной, опасной, и непривычно-надоедливой спутницы.

Преодолев очередной перевал, она едва заметно улыбнулась, увидев среди скал пляшущий огонек. Никому бы в голову не пришло так демаскировать себя среди гор, где в любую минуту могла появиться авиация и отбомбить по позициям повстанцев. Рей знала всего двух людей, которых это совершенно не волновало.

Дойдя до маленького лагеря, она молча подошла к костру и села возле него.

- Рей-тян, ты снова с нами! – воскликнул Сигеру, отхлебывая чай из кружки.

- А где рыженькая? Или вы расстались? – поинтересовался Хьюго, вставая со своего места.

Рей ничего не ответила. Она просто обнимала ружье и смотрела на пляшущие языки пламени. В глазах девушки мерцали точки: „Ружье” тоже устало. Макото обошел девушку и набросил на ее плечи свою плащ-палатку. Закутавшись в нее, она легла и тихо заснула под бестолковую болтовню двух беззаботных оболтусов и треск костра.

- А ты бы так смог? – тихо спросил Сигеру, оглянувшись на спящую.

- Что именно?

- Встретить что-то интересное, непохожее и в то же время такое близкое, и отпустить восвояси?

Хьюго достал грубо скрученную сигарету и некоторое время старательно ее обнюхивал. Костер на влажном воздухе чадил кислым, тяжелый дым поднимался едва выше голов сидящих людей. Двое повстанцев молчали, время от времени подавая квелому огню подсыхающие ветки.

Ночной костер окружило дымное молчание.