5: Общение.

„И вот я опять тут. Нехорошо-то как”, – подумал Синдзи, постучавшись в дверь подсобки.

- Капитан? – удивленно воскликнула Хикари.

- Мешаю? – спросил Икари с глупой улыбкой. Ему было тоскливо и очень совестно, но тоскливо все же больше.

- Нет, – мотнула головой девушка, – просто не ожидала вас здесь увидеть. Проходите, пожалуйста.

- Спасибо.

Войдя внутрь, Синдзи вздохнул полной грудью, желая выгнать уличную сырость и холод из организма. Приятный запах с кухни щекотал нос, и парень оглушительно чихнул.

- Будьте здоровы.

- Спасибо, – утерев нос, ответил Синдзи, после чего прошел к столу.

- Чаю? 

- Не откажусь.

- Сейчас. Заодно попрошу девчонок меня подменить.

Девушка улыбнулась и ушла на кухню, а Икари только и оставалось ждать ее и скучать. Но скука не продолжалась долго, потому что позади открылась дверь. Заглянув за плечо, Синдзи увидел того самого солдата.

- Ну и погодка, черт бы ее побрал…. – Тодзи смолк, как только их взгляды встретились. – Ты?

Проигнорировав вопрос, Синдзи вернул голову в первоначальное положение. Ему не хотелось ни разговаривать с солдатом, ни контактировать каким-то другим способом. Но шаги позади медленно приближались, и когда Тодзи остановился прямо за его спиной, Икари задрал голову вверх.

- В чем дело, рядовой?

- Если ты и правда капитан Икари, то какого черта сидишь здесь и спустил на тормозах мой удар? – ухмыльнулся солдат. Ухмылка вышла кислой, злой, но какой-то неуверенной.

„Он сомневается, что я капитан?” – спросил сам себя Синдзи, понимая, что это может плохо кончиться. – Наверное, я действительно произвожу настолько жалкое впечатление”.

- Тебя это не касается, – сказал Синдзи, отвечая Содзухаре ухмылкой, столь же наглой, сколь и неуверенной.

„Сейчас что-то будет”, – подсказало парню дарованное природой внутреннее чутье.

И потом что-то было. Было это настолько быстро, что Икари лишь сидя на полу смог построить логическую цепочку: Тодзи схватил его за шиворот, выдернул с насиженного места и врезал в челюсть, после чего капитан оказался пятой точкой на полу.

„Второй раз за два дня. Как в старые добрые времена учебки”.

- Тодзи! – взвизгнула Хикари, – ты, придурок, что творишь!?

- Что это за хмырь приперся к тебе? Завела себе нового дружка? – рявкнул солдат в ответ.

„А в их отношениях не все так просто. Хотя стала бы она просить за левого солдата, – Синдзи был в шаге от того, чтобы громко рассмеяться. – Но уж я тут точно лишний”.

- Ты… ты… ты…, – у девушки на глаза навернулись слезы. – Ты идиот! Знать тебя не хочу! Сам теперь!.. И вообще!

Девушка бросила на пол поднос с чаем и убежала на кухню.

- Чего это она? – в недоумении почесал затылок солдат и покосился на Синдзи. – Э, э! Ты что?

Ему было от чего испугаться: пистолет в руке Синдзи выглядел вещью слегка непредсказуемой, а с такого расстояния мог промахнуться только косоглазый или слепой идиот.

- Знаешь, если поступать по инструкции, то с рук сходит все, что угодно, – со снисходительной улыбкой сказал капитан. – Рядовой напал на меня без объяснения причины, я пристрелил его в драке, защищаясь. Доказательства имеются, – Икари приложил указательный палец к припухшей щеке, – ну, и Хикари видела, как ты напал на меня, даже в страхе убежала. Хотя, конечно, всем будет плевать на обстоятельства, ведь главное, что пилот Евы-01 – фигура ценная, а солдат у нас много и их не очень жалко.

Синдзи взял паузу. Он сотню раз мечтал это сказать, до рези между ушами мечтал.

- И? – Тодзи нервно сглотнул подкативший к горлу комок.

- „И” иди извинись перед Хикари. Она хорошая девушка.

- Э?

Опустив пистолет, Синдзи поднялся с пола и пошел в сторону двери, оставляя позади себя не смевшего пошевелиться солдата. Лишь когда дверь за капитаном закрылась, Тодзи смог поднять руку и стереть со лба выступивший холодный пот.

***

Мисато чувствовала, что медленно сходит с ума. Икари Гендо – не тот человек, рядом с которым чувствуешь себя комфортно. Редзи Кадзи умножал дискомфорт раза в три. Находиться же в кабинете с обоими мужчинами и вовсе представлялось сущим адом. Особенно сейчас, когда она покончила с докладом, и эти двое смотрели то друг на друга, то на представленные документы. Майора подчеркнуто игнорировали.

„Наверное, так себя чувствует Синдзи”, – почему-то подумалось женщине.

- Что скажете, инспектор? – нарушил тишину командующий.

Редзи Кадзи молчал – и молчал слишком долго. В конце концов, он мог себе это позволить.

- Я вынужден признать, что в действиях ваших подчиненных нет состава преступления, а потеря Евы-02 – трагическая случайность, но это не отменяет простого факта: ваш план может привести к потере Евы-01. И в этот раз вина будет целиком лежать на вас.

- Я прекрасно понимаю это, – сказала Мисато, – но пилот Сорью представляет большую ценность не только для нас. Ее опасно оставлять в руках повстанцев – необходимо, как минимум, убедится в том, что она мертва, или освободить ее.

- Или уничтожить, если спасательная операция будет невозможна, – добавил Икари, – Ева-01 способна прицельно работать позитронными пушками с большого расстояния. Инженеры перестроят часть сенсоров на обнаружение класса „А”, и машина сможет стрелять извне зоны поражения „Ружья Лонгиния”.

- В таком случае я снимаю запрет на пилотирование Евы-01 пилотом Икари. Но приоритет задания – поиск и уничтожение пропавшего пилота. Приоритет спасения получите только после осаждения частиц Ангела.

- В таком случае разрешите идти, – Кацураги встала со своего места, – мне необходимо провести подготовку к завтрашней операции.

- Можете быть свободны, – кивнул командующий. – Жду тактический план.

- Так точно.

Отдав честь, Мисато быстрым шагом вышла из кабинета.

„Наконец-то это закончилось. Теперь можно обрадовать Синдзи и обсудить с ним кое-какие детали”.

После того как майор покинула душную комнату, стал собираться и Кадзи.

- Надеюсь, ваш сын все делает по инструкции не только в отчетах и отписках.

- Никто не идеален, – спокойно отрезал Гендо. – Даже вы. Особенно вы.

Инспектор поковырял окурком в пепельнице и несколькими ударами об стол выровнял пачку документов.

- Чрезвычайные ситуации позволяют прибегать к чрезвычайным методам, Икари-сан.

- Хорошо, что вы понимаете. Но этот принцип справедлив для всех, – улыбнулся командующий.

Майор Кацураги ни за что в жизни не захотела бы увидеть эту улыбку, но Кадзи даже бровью не повел.

- Разумеется, – кивнул Редзи, положив папку с документами под мышку, – всего доброго.

- До свидания инспектор.

***

Синдзи лежал в своей комнате. Темнота вокруг царила такая, что можно было спать, не закрывая глаз. Лишь датчик частиц Ангела мигал индикатором во тьме, но хозяин комнаты заранее перевернул его дисплеем вниз, чтобы не было светового шоу.

„Я там лишний. Опять сунул свой нос не туда. Вполне закономерно отгреб, – думал он. – Зато хотя бы сделал то, о чем давно мечтал. Аске бы понравилось”.

Повернувшись на бок, он хотел просто провалиться в сон, но тут в дверь постучали.

„Мисато, наверное, или ее вестовой. Могла бы хоть ночью оставить меня в покое”.

Поднявшись с кровати, он взял в руки сияющий датчик, чтобы не навернуться в темноте: где-то на полу валялись ботинки, обожавшие играть против своего хозяина. Глянув на уровень частиц, Икари не без удовольствия обнаружил, что концентрация снизилась вдвое. Он сам и так не испытывал особого дискомфорта, но вид сотрудников базы удручал парня: ему не нравилось окружение людей, которые растекались чуть ли не в желе.

Освещая себе путь, Синдзи добрался до двери и открыл ее. Яркий свет из коридора корпуса ослепил его, поэтому он смог различить лишь фигуру пришедшего к нему человека.

„На Мисато не похоже. Ростом ниже”, – щурясь, подумал парень.

- Капитан Икари…

„Хикари?”

- …я…

„Наверное, опять из-за своего дружка пришла. Хорошая девочка”.

- Если ты из-за Тодзи, то все в порядке, – вздохнул Синдзи, разворачиваясь, – иди к нему. Я не стану  жаловаться или стрелять.

Отвернувшись, он побрел обратно в темноту. Не успев сделать и двух шагов, он остановился, потому что Хикари прильнула к его спине и обняла за плечи.

- Икари…

Синдзи замер в нерешительности. Где-то там, вдалеке, его разум кричал: „Не покупайся, это может быть дешевая уловка”. Ему хотелось просто верить, что эта кухарка – все же простая милая девушка, и даже если и пришла к нему, то ради дорогого ей человека.

- Не надо. Я же сказал, что не буду ничего делать с Тодзи.

- Вы пошляк и дурак, – всхлипнула девушка, – стала бы я ради этого придурка делать то, о чем вы подумали.

- Извини.

- Неужели вы так плохо обо мне думаете?

Синдзи не знал, что творится за его спиной. Но это тепло, эта легкая дрожь в девичьем теле, прижавшемся к нему, и эти всхлипы… Синдзи стало стыдно за себя.

- Прости.

- Икари…

- „Синдзи” – лучше.

- Синдзи...

- Знаешь, – капитан в очередной раз перебил девушку. Он хотел сказать все до того, как это зайдет слишком далеко, – мне было плохо, когда я потерял Аску. И я просто пригрелся у тебя в подсобке, потому что там я мог забыть про нее.

Ее руки сползли с его плеч, и она отстранилась.

„Ну и славно. Иди к Тодзи лучше”, – мысленно обрадовался Икари и пошел в сторону своей кровати.

Свет коридора, освещавший комнату, исчез, как только дверь оказалась закрыта. Сев на матрац, Синдзи закрыл глаза и хотел плюхнуться спать, но мягкая нежная рука коснулась его лица и погладила по щеке.

- Т-ты не ушла?

- Глупый Синдзи. Ты такой правильный, что сам упускаешь все.

„Аска сказала то же самое. При этом назвала придурком и залепила затрещину”.

- Просто не думай ни о ком сегодня, – прошептала Хикари, и Синдзи почему-то представил, как она покраснела.

Ее губы мягко коснулись его. Парень замер в легкой нерешительности, но через секунду ответил на поцелуй.

„Аска, я найду тебя, но…”.

Положив руки ей на спину, он, не прерывая поцелуя, потащил ее за собой на кровать.

***

Мисато подошла к двери Синдзи. В руках у нее была папка с завтрашним полетным заданием. Женщина хотела было постучаться, но, вспомнив который час, остановилась.

„Просто положу ему на стол, – подумала она. – Пускай утром обрадуется”.

Опустив руку на дверную ручку, она услышала звуки, доносящиеся из комнаты. Майор слегка смутилась и улыбнулась.

„Вот ведь подлец. Хотя… Не могу его винить. Но жалко Аску. Надеюсь, он голову совсем не потеряет. Иначе за невыполнение приказа я ему эту самую голову отвинчу”.

***

Под ноги Аске ложился тусклый камень – склизкий и источающий холод. Тропа пошла под гору, и идти стало бы легче, не будь руки связаны за спиной. Предутренняя промозглая сырость сменила ветер и надоедливый снег, волосы наконец разморозились, и за воротник стекала влага.

Холода Аска уже не чувствовала.

„Шаг – слегка подвернуть стопу. Здесь можно легко вывихнуть ногу, очень легко”.

Рассвет прятался за отрогами и скалами, а долина впереди – за густым молоком тумана. Можно было попытаться рассмотреть что-то, но капитан была слишком сосредоточена на тропе и коченеющем теле. Издевки и бред у ночного костра казались давно потерянным раем, а спокойный сон под казенным одеялом – и вовсе сказкой.

„Соберись, Аска. Соберись. Еще и двух суток не прошло”.

Самовнушения пока хватало, сил для того, чтобы не стонать, – тоже, но пилот не могла сказать, сколько еще будет длиться это самое „пока”, где настанет та самая грань, за которой исполнится замысел йокая, и она превратится в послушный скот, чья воля сломлена холодом и усталостью.

„Тварь. Нулевая сука. Не дождешься”.

Ярость на какую-то долю секунды облегчила мучения – будто пронеслась телом обжигающая волна. Аска поддела на ходу мелкий камешек, и тот ускакал в туман. Пахло холодом, вязко набивался в голову запах мокрого камня, и девушка раздраженно потянула носом: там уже начинало похлюпывать. Слева от тропы из тумана выступили внушительные скалы, и шаги позади стали осторожнее.

Аска подумала о своей конвоирше. Рей молчала всю дорогу, не произнесла ни одного слова после „вставай” у костра, но ее взгляд, как казалось капитану, медленно высверливал в затылке дырочку. А еще Аска была уверена, что Рей тянет свою пушку в руках: дикая энергия оружия класса „А” бушевала за спиной, дразня тянущей болью. Было что-то неуловимое, что непередаваемо общее в ощущениях от близости с этим ружьем и ощущениях внутри Евы.

Сорью Аска Ленгли безумно скучала по своей машине.

Там была уверенность – пагубная уверенность в собственной неуязвимости, была сила, способная испепелить любого врага, было тепло. Аска вспомнила патрубок с горячим кофейным напитком и поймала себя на глупой улыбке.

„Перестань сейчас же. Сейчас же!”

И снова – это помогло.

Туман редел, все больше мокрого камня вокруг, все больше становился остров вокруг промерзшей девушки. Ей хотелось остановиться хоть на секунду, хотя бы осмотреться по-человечески, но для этого пришлось бы обращаться – скорее всего, напрасно, – к Рей. Аска логично рассудила, что в планы конвоира вряд ли входит поблажка пленнице, а значит, не стоило и унижаться.

„Тем более, дрянь вряд ли оценит”.

Мысли перенеслись к ночной сцене. Сдвинутое забрало, поднятые очки, пустая банка на коленях – красноглазая преспокойно отдыхала, явно доверяя странным стражам. По мнению Аски, это была чертовски мощная выдержка, учитывая нрав патрульных.

„Наркоманы чертовы”.

Аска шла по камням, оскальзываясь и удерживая равновесие, а мысли сами тянулись к привалу. Из памяти все не шли дебаты между повстанцами-философами. Капитан прочно закрепилась за мыслью, что это все действие наркотиков, но уровня общения это все никак не объясняло. Ни дикости, ни бессмысленной жестокости, ни пьяного гогота, ни – наоборот – деловитой собранности фанатиков-убийц. Эти Аоба и Макото преспокойно держали пост на перевале, который, возможно, к обеду накроют залповым огнем, костер был разведен в воронке, земля там провонялась горелым смрадом, а эти двое сыпали и сыпали мудростями.

„Это неправильно. Они сошли с ума на своем посту”.

Сумасшествие, наркомания, дурное влияние отчужденных территорий – Аска возводила один оборонительный редут за другим, но все равно что-то тревожило ее, и капитан NERV досадливо морщилась, пытаясь уловить мысль-диверсанта за хвост. Дисциплинированный разум предлагал объяснения, ноги сами ступали по обманчиво надежному камню, руки за спиной отекали и холода уже не чувствовали.

А Аске все никак не хотелось признавать, что ее просто-напросто удивили.

Настолько удивили, что она услышала только второй хрустящий удар – такой тяжелый, что камень хрустел, превращаясь в щебень и мокрую  пыль.

***

Рей уже надоела эта спина в мешковатом комбинезоне.

Она от скуки пересчитала замороженные мокрые пряди когда-то рыжих волос. Туман вокруг оставлял весьма скудное поле для осмотра, а стихший ветер позволял не слишком напрягать слух. Аянами для поддержания тонуса упражнялась со зрительной картинкой, пока слева не показались отвесные скалы.

„Внимание”.

У этого обрыва была не очень хорошая слава: с них очень часто падали камни, слышались странные звуки, будто бы звучало невозможное здесь эхо. Хуже всего было то, что еще пройти совсем немного – и начиналась долина, где перемещался один из передовых лагерей повстанцев. Близость приюта и отдыха здорово расслабляла, и, возможно, в этом и крылся корень печальной статистики по этим скалам, но Аянами не слишком полагалась на простые объяснения.

„К сожалению, в этих местах не все объясняется психологией”.

По эту сторону хребта начинались земли, куда не добивали артобстрелы и залповый огонь наземных средств NERV. Когда в облачном киселе появлялись просветы и возникали „окна” радиолокационной прозрачности, иногда приходил огонь с неба. Об орбитальной группировке армии Рей узнала еще в глубоком детстве, когда соседний лагерь сравняли с землей одним ударом.

Аянами качнула головой: то ли скалы так одуряли, то ли сказался недосып, то ли „Ружье” хандрило, но мысли непослушно стремились разбежаться в прошлое. Воспоминания, упавшее с неба пламя, крики „выключите навигаторы”...

„Странно. Здесь работают навигаторы, но военные спутники ловят цели через раз”.

Туман слегка посинел, и Рей мысленно отвесила себе затрещину. А для надежности включила самопроверку синхронизации.

„Соберись”.

Перед глазами поплыла призрачная таблица настроек и диагностики, а в затылок впились щекотные иголки. Уже через несколько секунд Аянами поняла, что лишняя встряска оказалась весьма кстати. Сначала что-то словно дохнуло в щеку, а потом в вышине раздался хрустящий удар, будто огромный молот врезался в отвесную скалу.

Рей замерла:

„И – раз. И – два. И – ”

Удар. Прямо над головой что-то снова ахнуло в камень. Хотелось съежиться, отпрыгнуть подальше, разум уже рисовал град из колотого щебня, но справа начинался обрыв, не то чтобы крутой, но все равно опасный, потому что в осыпающуюся каменную крошку не вцепиться, можно лишь замедлиться, но все равно медленно сползать, сползать, соскальзывать...

„Это лезет в голову. Нехорошо”.

Рей усилием воли подняла ружье и прильнула к прицелу: все равно на что смотреть, главное – прямой контакт с оружием. Едва перед глазами замаячила сетка с данными поправки на ветер и расстояние, как волна паники опала, а на ее место пришла совсем другая тревога:

„Пленница!”

Аянами сместила прицел и обнаружила застывшую впереди Сорью. Капитан NERV стояла вполоборота к ней и смотрела вверх, на скрытые туманом вершины скал. Девушка посерела лицом, но не сдвинулась с места, а опустив взгляд ниже, Рей увидела стиснутые кулаки дрожащих рук.

„Она сопротивляется. Без Ружья”.

Рей почувствовала укол в висок: что бы это ни было, оно оказалось едва ли не сильнее укрепленной электроникой воли, и колебаться дальше не было смысла. Рей сделала шаг навстречу скалам – и тотчас же все прекратилось.

Аска рухнула на одно колено, тряся головой, а когда Рей подошла к ней ближе, то услышала глухой голос:

- И что это было?

Аянами не знала. Говорили, что иногда скопление частиц Ангела сбивается в недо-разумные клубки, говорили, что в ущельях на хребте бродят призраки, еще шептались о чужых, заблудившихся в отчужденных землях. „Как будто Часовщика мало”, – подумала Рей, помогая пленнице встать.

- Почему ты сразу не выстрелила?

Голос капитана Сорью был все таким же тусклым, она явно приходила в себя после раскраивающей голову атаки, иначе вряд ли решила бы заговорить. Аянами поправила перекрутившийся ремень и забросила „Ружье” за спину. Как можно ответить пленнице – она даже не представляла, хотя бы потому, что Сорью до сих пор жила в том мире, который обитал по ту сторону периметра.

Аянами кивком показала рыжей двигаться вперед, и, двинувшись следом, попыталась вообразить, как бы выглядело все в отчужденных землях, если бы можно было все угрозы устранить оружием. Если бы странные явления закатывать в землю залповым огнем, а при малейшем шорохе поджигать запалы огнеметов и забрасывать мину в ствол.

„Убегай, не шевелясь”, – вспомнила Рей. Конечно же, это был Аоба.

Аянами осмотрелась. Впереди – все та же спина, вокруг отчужденные земли, и нет никакого смысла задумываться о странном.

***

Тропинка подсыхала, туман уползал в ущелья, и впереди замаячили сначала чахлые стелящиеся деревца, а потом и кусты. С покрытых влагой листьев капало, и сами листья – по-осеннему прозрачные – чудом еще держались за ветви. Аска стискивала зубы: в висках все бились хрустящие удары, что-то невидимое из тумана осталось там, между лбом и затылком, и ощущение собственного бессилия, страх („в животе все окаменело”) – это тоже никуда не спешило уходить.

Аска впервые поняла, что она не просто в плену, не просто в абстрактном гетто, где бегают голозадые грабители и отщепенцы. В голове она несла очень тяжелый и терпкий вкус голоса этих территорий, и организму больше совсем не хотелось мерзнуть: капитану было жарко.

„Тупая сука. Отмороженная. С оружием класса «А» она могла в один момент прикончить это, чем бы оно ни было. Да хоть какое-то полевое образование – один черт”.

Девушка не понимала, как можно терпеть, как можно застывать при малейшей угрозе, как можно... Аска злилась – как злилась на все, чего не понимала. Где-то в глубине души она чувствовала, что йокай могла оказаться права в своем поведении, что неизвестно, что случилось бы, выстрели красноглазка вверх. Капитан Сорью Аска Ленгли не была дурой, все она прекрасно понимала, но просто стоять и терпеть, пока тебе вскрывают мозги – это было выше ее понимания.

„С другой стороны, они здесь все почему-то не просто уцелели, не только бегают на наши колонны поставок, но и изобретают вот такие вот ружья”.

Рыжая мотнула головой, разгоняя последние призраки скального грохота, и поймала солнечный зайчик, пробивающийся сквозь туман. Лучи блестели на желтой листве дерева, а под деревом расположилась группка людей в тяжелых плащ-палатках. Тропинка превращалась в исхоженную дорогу, за поворотом виднелись какие-то сооружения вроде тентов, и Сорью как-то отстраненно поняла, что вот отсюда уже пути назад не будет.

- Стой, – прошелестели сзади.

Рей обошла ее слева и выдвинулась вперед, от группки патрульных тоже отделился рослый человек, остальные же даже не пошевелились. Аска безучастно следила, как встречаются два повстанца, как звучат приветственные реплики.

„Ну, вот и все. Знаешь, дурак, я все-таки не смогла”.

Аска вдохнула поглубже и задержала дыхание. Наступило утро, от снега не осталось и следа, а ей было холодно, она устала и чувствовала себя – никак. Можно, конечно, было броситься по дороге – прочь от лагеря, но постовые вряд ли ее стали бы убивать, Рей так точно постаралась бы прострелить ноги.

Любуясь природой, слушая отрывистый обмен репликами, Аска едва не пропустила момент, когда к наружному посту подошли новые повстанцы. Бегло оглядев новоприбывших, рыжая отметила опрятность формы и армированные подсумки, какие в NERV носили сотрудники полевых научных частей.

„Все воруют, суки, – скользнула ленивая мысль. Лица повстанцев расплывались, и только встрепанная голубая шевелюра йокая выделялась среди массы голов. – Когда она успела снять шлем?”

- Пилот Евы?

Аска очнулась от апатии, услышав удивленный вопрос. К ней подходили двое: конвоирша щурила свои красные глаза в блеклом свете утреннего солнца, а высокая женщина, шагающая с нею, убирала марлевую повязку с лица.

- Ты пилот Евы?

Сорью не ответила: „Вот еще, очень надо. В плену – так в плену”. Без маски говорящая оказалась женщиной уже немолодой, властной на вид и явно из ученых. Светлые каштановые волосы непослушно выбивались из-под капюшона, а глаза были очень внимательны: такие глаза не упускают деталей, подумалось Сорью.

И Аска с первой секунды зрительного контакта почувствовала странное раздражение, абсолютно неуместное и глупое. И это раздражение ей что-то напоминало. „Да что ж такое?” – думала Аска, получая неуверенную ничью в дуэли на взглядах. Женщина повернулась к голубоволосой девушке:

- Я хочу первая допросить ее, Рей.

- Да, – кивнула йокай. – Однако командир лагеря...

- Я улажу, – отмахнулась женщина. – Просто отведи ее, пожалуйста, в мою палатку.

„А этой Нулевой ведь нужно куда-то”, – мелькнула злорадная мысль, но в следующий момент Аска поймала косой взгляд ученой, и разглядела там слабое отражение своего собственного смятения.

Потом ее бесцеремонно толкнули в плечо, и она, отдирая от себя липкие взгляды безликих повстанцев, пошла вперед. Лагерь был временным и его серьезным укреплением никто не озаботился – воткнули пару постов с пулеметами, выставили какую-то легкобронированную развалюху – вот и вся оборона. Палатки расположили как попало, они соседствовали с рабочими тентами, и Аска мельком увидела весьма странные занятия людей: повстанцы склонялись над грубыми столами-времянками, что-то очищали, складывали, измеряли.

„Черт, да это какой-то научный лагерь!”

Сорью забыла обращать внимание на окружающих. Завидев пленницу, отщепенцы отвлекались и провожали ее внимательными взглядами. Форменный комбинезон NERV стал душным и неуютным.

Все эти люди видели только скупые лычки. И, возможно, волосы – слишком яркие даже после этой ночи.

- Заходи, – распорядилась Рей, поднимая полог палатки. Аска без лишних слов пригнулась и вошла внутрь – в царство полевой лаборатории. Здесь было от чего растеряться: тусклый блеск приборов, их помаргивание, тихое жужжание – весь мирок в тканевом коконе неутомимо работал даже без хозяйки.

Аска вздрогнула, когда центрифуга прекратила гудеть и выдала из тонкую флэшку данных.

- Ее документы, – сказала Рей за спиной, и рыжая поняла, что женщина-ученый уже здесь.

- Спасибо, Рей. И я сообщила Валленвуду, что пилот NERV у меня, не волнуйся.

- Спасибо, Икари-сан.

„Икари?..” Аска развернулась так быстро, что едва не запуталась в собственных ногах. „Икари, черт возьми... Да у нее же его глаза. Или наоборот?” Это было невероятно, это было ужасно, и девушка едва понимала, где она находится.

Перед ней стояла женщина, на фотографию которой молился Синдзи. На снимке она не была такой постаревшей, здесь она не была такой счастливой – но глаза оставались теми же.

- Мы знакомы? – спросила Юй Икари, жестом выпроваживая Рей наружу. В голосе ученого прорезались тревожные нотки сомнения.

Аска молчала, потому что уже собралась: перед ней отщепенец, выдающийся ученый и без пяти минут гений, которую все считают погибшей. Даже влиятельный муж. Даже мямля-сын.

- Сорью? Сорью Аска Ленгли?

Рыжая моргнула: Юй оторвала глаза от документов и теперь, не мигая, смотрела на нее.

„Молчать. Она враг – кем бы она ни была в прошлом. Кем бы. Кем бы?..”

- Ты дочь Кьеко Сорью?

„Мама...”

Аска стиснула зубы: это оказалось хуже, чем пытки – встретить мать своего друга среди врагов, слышать от нее имя собственной матери... А еще – страстно желать заговорить в нарушение всех правил. Дерзить конвою – одно, говорить на допросе – другое.

„Это не допрос. Она же...

Заткнись. Это. Допрос”.

Легче легкого – просто убедить себя, что это лишь метод психологического давления. Найти нужного человека, придавить прошлым – да, совпадение, но кто мешает повстанцам воспользоваться совпадением и расколоть ее?

Аска закрылась.

- Я работала с твоей мамой, Аска, помнишь? – сказала Юй, присаживаясь на край загроможденного стола. – Хотя... Ты была такая кроха, когда я к вам заходила. Синдзи болел, а у Кьеко всегда были лекарства.

„Синдзи?..”

Аска затаила дыхание, во все глаза глядя на мать ее боевого товарища. Действительность чертовски не хотела умещаться в голову: слабо получалось представить, что она могла познакомиться с дурачком в детстве. Что их матери были коллегами, менялись редкими препаратами, пили кофе на кухне, а сами они...

„- Ты дурааа-ак! Отдай, я сама починю, я умею! Моя мама – самая умная!

- Хнык. Я не хотел ломать, правда...”

Так могло выглядеть их знакомство. А был – холод ангара, и разбитые в кровь губы ее нового ведущего, которого вытащили из какой-то засраной военной части, в дым разбитой Ангелом. Была обида, был парень, недоуменно вытирающий рот. Были злые слова:

„Не попадайся мне на линию огня, папенькин сынок”.

А могла быть драка за игрушку, игры в доктора и обиженное надувание губ, пока мамы пьют кофе и обсуждают новости науки.

- Аска, ты...

Сорью попыталась потереть горящий лоб, но обнаружила, что руки связаны.

„У меня жар”.

- Садись сюда.

Юй Икари взяла ее за локоть и усадила на складной стул. Аска облизнула пересохшие губы, глядя перед собой.

- Аска, ты правда пилот Евы?

Это был очень заботливый допрос. Купание в ледяной воде, дождь, холодные камни и марш по горам, казалось, в один момент взяли реванш – девушку знобило, и сквозь первые симптомы пробивалось понимание, что это все же допрос. И это все же враг.

„А по врагу надо бить любым оружием”.

- Аска...

- Да, я пилот, Икари-сан, – хрипло сказала Аска. – Напарница вашего родного сына.

- И как там мой мальчик?

„Да что за реакция? – Аска не верила своим ушам. Женщина реагировала слишком странно. – И что я должна сказать дальше? Что-нибудь о кроличьей норе?”

- Ты в порядке? – спросила Юй, положив руку на ее холодный потный лоб. – Жара нет. Хотя простудиться с такой погодой – проще простого.

- Это все неправда, – закатив глаза, страдальческим голосом пробормотала Сорью. Капитан только что прошла свою психологическую точку невозврата. Ее не сломал ни холод, ни страх, ни та жуть в горах, – а вот эта женщина...

- Ты о чем?

- Вы погибли много лет назад! Я не верю в то, что Икари Юй могла стать повстанцем из зоны отчуждения!

- Но я жива и действительно нахожусь среди тех, кого вы называете повстанцами, – улыбнулась Юй, потрепав девочку по челке. – Хотя ты ведь пилот Евы. Да и наверняка ничего не знаешь о повстанцах.

- Я знаю то, что должна знать о вас.

- Мы ведь разные, девочка моя. Среди нас есть и просто преступники, которым не нашлось места в обществе. И регулярные части Сил Самообороны, которые не признают передачи власти над Японией в руки NERV. И ученые вроде меня.

- Но вы не солдат и не преступник. Что тут делать ученому?

- Я изучаю Ангелов.

- Что?

- Да, Ангелов. В их среде, так сказать.

- Да неужели?!

- Знаешь, Ангелы – необычные существа. Они… как бы это сказать, словно сделаны из твердого света. Наверное, эта та субстанция, что древние ученые называли „эфиром”. Более того, я близка к пониманию не только природы, но и причин возникновения Ангелов. Знаешь, в них интересен даже тот факт, что в простых городах они почти не появляются. Их привлекают наши или ваши базы. Вначале я подумала, что это связано с „Божьей Карой” на головы грешников, взявших в руки оружие…

Юй говорила, говорила и говорила – сыпала терминами, религиозными доктринами, объясняла какие-то странные и малопонятные вещи. И Аска уже совсем запуталась.

„Это не допрос”.

Икари рассказала об Ангелах столько, сколько девушка не слышала нигде и никогда.

„Если я выберусь, то я смогу такого поведать! Но…”

- … я бы сказала, что Ангелы появляются там же, где возникают базы – наши и ваши, – по причине того, что нас тянет к этим точкам на планете. Они, как бы сказать... Нам комфортно здесь. Ты меня понимаешь, Аска?

- Я вас не понимаю, – покачала головой Сорью. – Ради этого вы потеряли всю свою жизнь. Бросили сына, который стал просто нытиком, по нелепому совпадению пилотирующим Еву. А ваш муж превратился в чертова ублюдка, который пожалел пару сотен тысяч солдат, ради того, чтобы вытащить меня из этой дыры. И все это во имя странных теорий? Как насчет главного вопроса – как уничтожить Ангелов?

Аска сама не понимала, чего хочет: наорать на глупую женщину, отомстить за свое детство, за свой плен, отыграться за издевательства йокая...

- Ты, наверное, устала, – вздохнула Юй. – Да и стресс после того, как тебя сбили. Ева ведь использует нейроинтерфейс для управления, да?

Рыжая голова кивнула и устало повисла. Аска уже ничего не хотела: один разговор с неуемным, нелогичным и неправильным ученым вымотал ее больше, чем хождение по горам.

- Вот тебе и ответ на все вопросы. Ангелы действительно воздействуют на технику, но это мелочи по сравнению с тем, как они воздействуют на разум.

Девушка подняла голову, и палец женщины уперся ей в лоб.

- Все в твоей голове, Аска. С Ангелами нужно не воевать, а сосуществовать. Борьба с ветряными мельницами – глупая затея. Так как там мой сынок?

Сосуществовать с теми, кто крушит города, только потому, что появляется там? „Два раза „ха” и залп из позитронных пушек в голову”. Но Юй так резко перевела тему беседы, что Сорью даже не успела ничего возразить против этого глупого и тошнотворного пацифизма.

- Да в порядке ваш оболтус. Сидит, небось, сейчас на базе, горюет.

- Так вы парочка? – рассмеялась Юй.

- Что!? – взорвалась девушка, но вспышка эмоции подкосила ее. Едва вскочив со стула, она тут же осела и уперлась головой в стол. – Никакая мы не парочка. Я просто присматривала за глупым мальчишкой, чтобы он не натворил бед.

- И сама в результате оказалась на прицеле. Ты ведь любишь пороть горячку, так?

- Не повстанцу из зоны отчуждения меня судить.

Юй проигнорировала и смысл, и тон. Она пошла к центрифуге, вынула из лотка флэшку и небрежно опустила ее в подсумок.

- Завтра мы отправляемся на главную базу…

„Опять идти.  Я уже ненавижу это”.

- … пока частицы Ангелов полностью блокируют спутниковое наблюдение, у нас больше шансов дойти до места незамеченными. Так что сегодня тебе лучше отдохнуть и выспаться как следует. Спать будешь вот здесь, – Юй указала на кушетку в углу ее живой пищащей обители.

Встав на ватных ногах, Аска прошагала до кушетки и плюхнулась в нее.

„Надо дождаться, пока она уснет, и свалить отсюда”.

- Не пытайся убежать. Рей и сейчас на посту. Можешь лишиться ноги.

„Какая забота”.

Аска понимала, что сейчас – это ее шанс. Но в тоже время нормальная теплая кровать, а не холодная сырая земля, впервые с момента крушения – она просто отбирала все силы.

„Мне нужен отдых. Я сбегу, потом. И вернусь на базу. И дам Синдзи хорошую затрещину”.