15: Столкновение

На парковке стояло совсем мало патрульных машин, почти все экипажи были в разгоне, и из непроходящей ледяной мороси слышались отдаленные, словно бы ненастоящие звуки сирен. Аска вышла из полицейского участка и на пробу пошмыгала носом. Детективы безбожно сопливили, а девушке совсем не улыбалась перспектива присоединиться к болеющему большинству города.

Был уже совсем вечер, саднили запястья, и очень хотелось есть.

„До дома, может, и дотяну”, – подумала Аска, прислушиваясь к ощущениям. С другой стороны, рыжая натура настойчиво требовала если не спрыснуть мелочную победу, то, как минимум, сделать что-то непривычное.

„Вот хотя бы поем в закусочной”.

В маленькой забегаловке оказалось прилично и почти уютно, с эдакими даже следами старого доброго Токио – бумажными фонариками, веревочными занавесками и низкими столиками. Аска видела такое только на картинках, и темное помещение рассматривала с щемящим одобрением. Интерьер напоминал ей о детских книжках, почему-то о манге с сорванной обложкой и старом календаре, который мама не снимала с кухонной стенки лет пять.

Аска заказала какой-то суп, острое мясо и – „а пошло оно все” – слабенькое пиво.

Сидеть за невысоким столиком оказалось неудобно, никак не получалось разместить коленки, а дорисовав в воображении плошку с супом, рыжая окончательно приуныла. „Это конечно, здорово и мило, но как мне согнуться, чтобы есть?”

Посетителей почти не было. В дальнем углу кто-то читал газету, очень по-домашнему встряхивая ее каждый раз, когда надо было перевернуть страницу. Сорью стоически ожидала заказа, с интересом принюхивалась к пряностям и вспоминала. День прошел плодотворно: она пришла на работу, была шлепнута по попе и устроила в раздевалке небольшой спарринг. После этого прибежала служба охраны, вызвали полицию, Аске на закуску выдали решение об увольнении и с тем спровадили к чертям.

В участке копы повеселились, записали показания, выяснили, что претензий стороны друг к другу не имеют. Примечание Аски „встречу еще раз – еще раз надаю” записывать не стали, но посмотрели на рыжую с уважением. Сорью вздохнула: она вспомнила свои усталые интонации и поняла, что сказано это было прохладно, больше для проформы, бравады и вообще – лишь бы верить, что все как раньше. Конечно, равнодушный тон добавил изюминки в высказывание, но девушке было не по себе.

Капитан NERV Сорью за косой взгляд в свою сторону могла прибить, всласть поиздеваться, а потом еще сходить написать рапорт о попытке домогательства.

- Ваш заказ, госпожа.

Сухонькая пожилая женщина, почти старушка, поставила на стол дымящиеся тарелки, и все посторонние мысли очень быстро испарились.

„Неужели в этом проклятом городе есть что-то хорошее?”

Аска удовлетворенно вздохнула и принялась за еду, и из ее мыслей исчез и неудобный столик, и натянутая на коленях ткань брюк, и уютный господин с газетой в углу.

***

Кадзи положил телефонную трубку и озадаченно погладил ухо, слегка опухшее от долгого разговора. Его контакт в Комитете требовал однозначных немедленных действий и эффекта, а означало это только одно: Гендо чем-то серьезно их всех припугнул.

Инспектор получил еще более широкие полномочия, и даже не подумал отказываться, хотя уже знал, с какой стороны подъехать к уважаемому командующему. Он встал из-за стола и пошел в зал для брифингов, который руководство ему отдало „насовсем”. Редзи теперь много чего отдавали безвозмездно, потому что все отчетливее за спиной инспектора просматривались силуэты погруженных во мрак кресел – главных кресел проклятой страны.

„А ведь меня когда-то сбагрили старикам просто как отписку – очередной окурок, который должен проработать от силы одну операцию и сгореть, узнав слишком много”.

Редзи распахнул сразу обе створки и вошел в набитый конференц-зал. Внутри было тесно, накурено, слышались вездесущие запахи мазей и спреев якобы от гриппа. Весь этот больнично-тюремный коктейль резко отличался от картинки: брифинга ожидали пять командиров оперативных подразделений конторы, трое чинов спецназа из полиции. С двумя контрразведчиками он пересекался раньше, но до сих пор не был уверен, в каком звании эти парни.

В полном распоряжении инспектора сейчас находилась маленькая армия, способная взять под свой контроль столицу Японии. „Так и рождаются мысли о хунтах, – подумал Кадзи по дороге к своему креслу. – Просто от нечего делать перед ответственным брифингом. Хорошо, что мне есть, что делать. Да и на черта мне сдалась эта Япония?”

- Добрый день, господа. На повестке дня у нас довольно сложная и щекотливая процедура. Во-первых, все должно быть сделано быстро, во-вторых, чисто. И главное...

Кадзи обвел взглядом присутствующих. Офицеры скучали: они не любили громких преамбул – им и так платили за все эти „чисто”, „быстро” и „аккуратно”. И именно поэтому Редзи всегда начинал с таких слов – по крайней мере, он был уверен, что раздраженные силовики точно не проспят что-то важное.

- ...Главное – мы используем армию, но не сотрудничаем с ней. Утечки я не потерплю.

Включая проектор, Кадзи искренне надеялся, что его интонации напомнили всем о как можно менее приятных вещах.

***

Мисато задумчиво почесала подбородок.

На ее столе скопились распечатки восемнадцати директив, согласовать которые получалось из рук вон плохо. Ее телефон не умолкал ни на минуту: подчиненные стремились выяснить, как им следует выполнять заведомо трудновыполнимые общевойсковые приказы.

На заваленном столе майор расстелила карту, безжалостно накрывая все странные распоряжения командования NERV. Женщина впервые в жизни не могла выполнить приказы, потому что их было много и их нельзя было выполнить все одновременно. Обращение к руководству не утешало.

„Вы же тактик, майор. Согласуйте фрагменты операции. Если понадобится, задействуйте логистическую службу”.

Кацураги потянулась за чашкой кофе и скверно выругалась вслух. Тон командующего был донельзя обидным и издевательским. Начальник оперативного отдела едва могла свести воедино всю схему и согласовать перемещения войск, но хуже всего было то, что она не понимала, зачем их так перемещать.

Она уткнулась пальцем в обозначение авиабазы и, прихлебывая порядком остывший кофе, пыталась вспомнить, какая пропускная способность этого аэродрома. По всему выходило, что минимальная, но именно через него предстояло перебросить семьдесят пятую дивизию вместе с приданными ей танками.

„Зачем понадобилось тащить мотопехоту за шестьдесят километров и потом устраивать ею затор на мелкой базе? Вот здесь ведь есть куда лучшее решение...”

Чем больше она смотрела на карту, тем больше понимала, что здравым смыслом тут и не пахло, потому что ключевые моменты плана развертывания противоречили не только логистике, но и логике. Кацураги встала и прошлась по кабинету, то и дело поглядывая на схемы маршрутов. Рядовые исполнители видели только отдельные трудности вроде занятых железнодорожных перегонов или под завязку забитых баз, а вот майор видела всю картину.

„Выполнять, Мисато, выполнять! У тебя есть задача. Просто реши ее, это не противостояние Ангелу, не требуется жертв, так?”

Мысль о том, что проблема хотя бы бескровна, слегка подсластила пилюлю, и майор снова придвинул стул к карте. Где-то в недрах бумажных завалов лежал ежедневник, куда уже три дня подряд Мисато с утра вписывала:

„Важно! Поговорить с Аской!”

Шел четвертый день изматывающей борьбы с приказами командования, но времени на последнего пилота NERV у майора так и не нашлось. Посланный позавчера вестовой вернулся ни с чем: девушка ушла куда-то, ее мобильный не отвечал, а потом вестовой попал в пробку, потерял полдня, а потом...

Кацураги твердо обещала себе: „завтра”. Кацураги, падая в кровать, неизменно брала в руки мобильник, но то сигнала не было, то мачту связи переносили, то майор сразу же проваливалась в чуткий сон. Мисато было стыдно признавать, что будь у NERV Ева, Аска бы уже три дня буянила у нее под боком.

Ежедневник с три раза переназначенным заданием лежал под горой бумаг, а над ним разрывался стационарный телефон. Мисато оторвала остекленевший взгляд от карты и взяла трубку:

- Майор Кацураги... Да. Нет. Я сказала, нет, капитан! Вы не можете использовать „Доминион”. Нет. Маршрут А-12, максимум – отклонитесь по...

Склонившись над картой, она вела пальцем по узкой проселочной дороге. Свет над столом помаргивал, за окном творилась осенняя мерзость – что-то печальное пополам с мелким дождем, и там было еще хуже. Там не звенели телефоны, не звенело напряжение, но зато тамошний хаос стоил сотни безалаберных распоряжений.

По крайней мере, когда майор вошла в здание, на улице сквозь тучи светило неуверенное белое солнце.

***

Город млел в слабых лучах солнца, которое показалось только за пару часов до заката. Улицы – сырые, продрогшие – посветлели и похорошели, насколько вообще может быть хорошеньким мрачный район большого города. Погода скакала над Токио шкодливым и неуравновешенным ребенком.

Аска возвращалась с биржи труда в никаком настроении.

„Следующий... Следующий... Следующий...”

Она потрясла головой, но дурман длинных очередей упрямо там стоял.

„Работы нет. А что делают безработные?”

Аска улыбнулась. Спиваться она не собиралась, но мысль о теплом ужине и бокале пива показалась ей крайне удачной. В бледных лучах солнца мысли лениво цеплялись друг за друга, словно бы тащась по болоту – и капитану это все очень нравилось. Ее устраивал этот дрянной город, в котором можно вечно устраиваться на работу, надирать кому-то задницу, увольняться – и начинать все с начала.

А когда захочется передохнуть, всегда будет маленькое кафе у сто второго полицейского участка.

- Ваш заказ, Аска-сан.

- Спасибо, Сагири-сан!

Рыжая кивнула и улыбнулась старушке. Фунадама-сан любила свое заведение и своих немногочисленных клиентов, и где-то ближе к новым районам Токио такое кафе вряд ли бы выжило, и Аске нравилось ощущать себя в прошлом. Было в этом болезненное, извращенное, но все же приятное удовольствие.

„Хотя бы никто не пристает”.

Она вздохнула и принялась за суп, понимая, что к пиву ее не тянет, к приключениям, острее, чем специи, – тоже, и все было просто замечательно. Спокойствие капитана в отставке пахло старым кафе из времен до „Первого появления”.

- ...Извини, деточка, но Рори уже ушла. Ей нездоровится, и я ее пораньше отпустила.

Аска собиралась попрощаться и уйти, но радушная хозяйка была занята разговором. С дождевика ее собеседницы капало, и рыжая недовольно нахмурилась: тепло кафе придется растерять под ледяной вечерней моросью.

- Спасибо, Сагири-сан. Я тогда пойду.

Девушка обернулась лицом к Аске, и перед капитаном Сорью вспышкой мелькнуло воспоминание о разговоре под холодным утренним ливнем.

- Капитан Сорью?

Аска вздрогнула, глядя в глаза изумленной Хикари.

- Повар Хораки.

Пауза затягивалась, становилась банальностью, в ней все отчетливее пахло тем неоконченным разговором, а хозяйка вежливо улыбалась, видя только встречу двух знакомых девушек.

- Мама приболела, поэтому я ненадолго, – сказала Хикари, упорно рассматривая тарелку. Воркующая хозяйка принесла им по порции простой разогретой закуски и ушла: дождливым вечером посетителей стало больше. Аж на два человека.

Аска кивнула, рассматривая девушку. У Хораки под глазами залегли серые тени, веснушки смотрелись оспинками, а огрубевшие пальцы поварихи стали тонкими и едва ли не прозрачными.

- Я тоже не собиралась задерживаться, – произнесла наконец Аска.

- Но дождь ведь, – подсказала Хикари.

- Ага, дождь.

Они помолчали.

„Да что мы, как в романах про дворян”, – подумала Сорью, злясь на саму себя.

- И как там на службе? – не утерпела Аска.

Хикари вздрогнула.

- По-прежнему, – ответила она, пряча глаза. – Новой базы у нас так и нет, мы рассредоточены на авиабазах по периметру столицы.

- Ты с майором?

- Да.

- И как там она? Все не звонит, не пишет... – нарочито ехидно сказала Аска. Хотелось спросить грубее, но она сдержалась.

- Сейчас все очень сложно, капитан...

- Да какой я там капитан? – зло оборвала ее Сорью. – Аска я. Без Евы я никому толком не нужна, а раз уж ваш новенький водит последнюю, то... Ладно, словом, фигня это все. Так что сложного-то?

- Передислокации, – коротко ответила Хикари. Она отвела глаза и сделала вид, что вспышки не было. – Слухи ходят разные...

- Ведете героя в атаку? – поинтересовалась Аска, понимая, что безразличие удалось ей без труда.

„Мне все равно, я в отставке”.

- Кого? – переспросила Хораки с удивлением, но потом замерла и вдруг подалась навстречу. – Героя больше нет.

- Что?!

- Тише, тише, – замахала руками повариха, оглянувшись через плечо на крохотный зал кафе. Возглас Аски, по счастью, внимания не привлек. – Это запрещено к разглашению.

- Но что...

- Я же сказала, тише!..

Аска покивала и придвинулась к девушке ближе, а та зашептала – быстро, словно боясь, что могут прервать или собеседница снова закричит:

- Его сбили, сразу же после битвы. Он сошел с курса.

„Сошел с курса...” Аска почувствовала холод в груди и негромко переспросила:

- Кто его сбил?

- Повстанцы. Он шел над отчужденными территориями.

Сорью облизала губы, а память и воображение наперебой штурмовали ее, услужливо подсовывали образы, обрывки, мысли, картинки.

„Его больше нет.

«Могу врезать тебе» – это я Нагисе. Жаль, не выйдет танец та твоей могиле.

Чертов йокай опередила. И здесь опередила, хотя я даже сама не знала, что хотела сбить его.

Евы Синдзи больше нет.

«Стреляй, Синдзи!»

Евы Синдзи больше нет.

Ненавижу, тварь нулячая.

«Тебе не место здесь».

«Спасибо, Аска!»”

Аска ладонями сжала голову и вонзила локти в столик. Отчего-то было невыносимо больно, и это была та боль, которую можно извести только еще большей. Сорью остановила себя за миг до того, как вцепилась ногтями в виски.

- Аска?

Голос был тусклым и подрагивал, будто шел через толстое стекло. Девушка провела рукой по лицу и убрала волосы с глаз. Хикари обеспокоенно смотрела на нее.

- Я в норме. У нас больше нет Ев?

Повариха снова осторожно заозиралась:

- Говорят, собирают еще одну. Спешно, но...

- Нет, значит, – удовлетворенно сказала Аска. – Вот и славно. С голой задницей на Ангела. „Эн-два” к бою, а пока течет время подлета – пожжем пехоту.

Хикари вздрогнула, как от затрещины, и тихо сказала:

- Больше четырехсот человек погибло в последний раз. И то только потому, что майор...

- Да плевать, – сказала Аска, глядя в глаза собеседницы, и впечатала кулак в столешницу. – Раз нет Ев, то дохнуть будут все, пока Ангелу не надоест.

„...И окажутся правы повстанцы, – зло добавила она про себя. – Чертова красноглазка права будет, и такие, как она, – выживут”.

- Тодзи тоже так говорил, – тихо сказала Хикари и спешно провела кулаком под глазами, но Аска сквозь багровую пелену рассмотрела это движение.

- Тодзи?

- Он погиб, – просто ответила повариха.

Аска не имела понятия, кто такой Тодзи, но ниточка странного взаимопонимания между девушками оказалась слишком прочной.

„Это личная жизнь, капитан”.

А еще вспомнился немой разговор перед тем, как Сорью рассмотрела синяк под глазом поварихи.

„Она спала с Синдзи. И этот ее Тодзи ей надавал. Как интересно: теперь ни у нее, ни у меня ничего нет”.

Аска опомнилась под дождем. Проклятый город, жалкие пара дней уверенности в том, что здесь ей есть место, – это все молотилось в ее голове, и прошлое молотилось там же. Было сожаление: она больше не сможет прикоснуться к чудовищу, которое сохранило последние слова Икари. Было отчаяние: ей незачем возвращаться в армию, потому что пилот Сорью там никому не нужна. Была горечь: Хикари могла хотя бы вспомнить что-то, а ее собственная память обжигала больнее, чем ледяной ветер.

Девушка вдохнула морозный воздух и подумала, что надо пробежаться: размеренное дыхание выбьет все, сердце возьмет ритм, а там и мозги подтянутся. Аска закусила губу и подняла воротник куртки. Даже в свете фонарей сияние редких, самых крупных звезд добивало до земли.

Ступая по асфальту, звенящему от предвкушения мороза, бывший капитан NERV не спеша двинулась домой.

***

Кадзи сидел в офисе директора „Ракшаса Армамент” и задумчиво смотрел в большое панорамное окно. За ним простирался огромный ангар, где все еще виднелись следы спешно демонтированных кранов и сборочных линий. Судя по масштабам, здесь могли ремонтировать сразу пять стратегических бомбардировщиков – весь ракетоносный флот Японии.

- Кадзи-сан...

- Помолчите.

Инспектор уже знал все, что получилось узнать. Две загадочные фирмы построили этот комплекс у черта на рогах не просто так, и то, как тасовались средства NERV, прежде чем отправиться сюда, говорило о многом. Здесь собирали что-то по личному приказу командующего Гендо Икари, но найти это „что-то” еще предстояло. Без собственно заказа база выглядела каким-то „ремонтно-сборочным цехом номер ковырнадцать”, каковым по документам и проходила.

А вот то, что здесь собрали, нигде не нашли, – даже в бумагах, – и это раздражало.

- Простите, Кадзи-сан...

„Я опоздал. Осторожничал”.

- Кадзи-сан.

- Да?

Он обернулся в крутящемся кресле. Перед ним стоял контрразведчик в полном диверсионном комбинезоне, но с боевым шлемом в руках. „Капитан. Надо запомнить”.

- Мы нашли тела. Шестьдесят человек – все гражданские рабочие.

„Еще и это”.

Инспектор встал, забрал со стола свой бронежилет и забросил его за спину.

- Идемте, осмотрим место. Доложите детали по дороге.

Кадзи шел к еще одному чудовищному укору за медлительность и вполуха слушал капитана. Рейд маленькой армии окончился очередным звеном, и инспектор понимал одно: теперь он хотя бы уверен, что это звено очень крупное.

***

Тяжело отличить правду от вымысла, когда сам не понимаешь, жив ты или мертв. Ты идешь, но не чувствуешь ног. Ты замерз, но не чувствуешь холода. Знаешь, что он есть, наверное, даже понимаешь, но – не чувствуешь.

Чужой мирный город оказался слишком опасен для повстанца, привыкшего к своим враждебным горам. Аянами это понимала на уровне инстинктов. Именно животные чувства – какие-то шестые, седьмые, восьмые – и вели ее через узкие переулки трущоб. Даже сейчас, когда продрогшую девушку терзала лихорадка, инстинкты защищали ее.

Наверно кто-то даже видел тень, скользившую по переулкам, но вряд ли кто-то обратил на нее внимание. Так, никем не замеченная, она двигалась в сторону леса.

„Город такой большой”, – жаловалось Рей воспаленное болезнью сознание.

Тяжело дыша, она наконец остановилась где-то в узком переулке рядом с мусорными баками, от которых шел соответствующий месту запах.

„Сколько же времени прошло?” – спросила сама себя девушка, прижавшись горячим лбом к холодном баку.

Металл был так приятен и так успокаивал, а закатное солнце, пробившееся сквозь тучи, освещало переулок и согревало. Второй раз она почувствовала тепло в этом проклятом городе. В прошлый раз девушка очнулась возле трубы теплоцентрали: благодаря ей даже удалось более или менее обсохнуть.

- Девушка, вам плохо? – послышалось откуда-то из мглистого чуть теплого ничто.

Рука Аянами рефлекторно потянулась к поясу, но пистолета не было.

„И „Ружья” тоже нет. Я все потеряла”.

Медленно повернув голову, она посмотрела мутными глазами на человека. Его почти не было видно из-за слепящего желтого света – на улице включили фонарь. Фигура начала двигаться к Рей, которая застыла на месте, словно статуя.

„Надо… убить его. Нельзя, чтобы меня поймали”.

- Девушка…

„Ружья нет. Подполье – или его часть – на стороне правительства. Миссия провалена”.

- Эй…

„Надо просто вернуться домой”.

Рей медленно запустила руку за пояс, где оставался последний аргумент – армейский нож. Перехватив рукоятку поудобнее, она приготовилась к атаке.

- Девушка…

„Гражданский. Безоружный. Да какая разница”.

Рей моргнула. Возможно, прошла вечность, прежде чем ее глаза вновь открылись – и лучше бы им этого не делать. Позади человека возникла большая темная фигура. Абсолютно черная и непрозрачная, она, тем не менее, не закрыла собой свет фонаря. Но размышлять над прихотью этого ужаса Аянами не могла: спазм пережал ей горло.

- Ик!

Рей отшатнулась назад и упала на грязный асфальт.

- Бе…

- Девушка? Вы...

- …ги!

***

Замкнутые пространства иногда очень хороши, если у тебя, конечно, не клаустрофобия. И пусть два железных мусорных бака да пропитанная плесенью бетонная стена отдают сыростью – но в этом закутке было так безопасно. А если еще уткнуться носом в коленки и прикрыть голову, то становится совсем уютно и как-то по-домашнему.

Главное отстраниться от того, что происходит снаружи. А лучше всего уснуть, тем более что ночь рывками окутывала собой город. Действительно, зачем забивать голову и стремиться обратно в зону отчуждения, если зона сама пришла к тебе.

„Ко мне? Или за мной?”

***

- Рей – это „Ружье Лонгиния”, – Фуюцки протянул восьмилетней девчушке большую винтовку. – Ты прошла синхронизацию и теперь можешь использовать его.

- Я поняла, – кивнула Аянами, взяв в руки оружие.

- Не потеряй его. И дорожи им: без него нам не вернуть Японию.

- Значит, все кончено, – сказала девочка.

- Почему? – удивился старик.

- Потому что я потеряла его. Прошу прощения.

***

Готовка, стирка, уборка, вынос мусора – раньше Аска считала это наказанием за то, что в очередной раз сделала все по-своему, а не по тупой инструкции, которую писал идиот похлеще Синдзи. Теперь же это стало обыденной реальностью. Реальностью, которую нельзя было не замечать с определенного момента. В немытую кружку можно налить чай, в пыльной комнате можно закрыть глаза на пыль, просто не открыв занавески. А уж спать можно и в одежде на диване, но вот мусор в ведре имел неприятную особенность: он начинал вонять на всю квартиру, отравляя существование единственной ее обитательнице, только что вернувшейся домой.

Почесав затылок, Аска поморщила свой носик и, взяв ведро, пошла обратно на улицу.

„Потом ванная и спать”, – приказала она сама себе. Прогулка домой выветрила послевкусие кафе еще быстрее, чем бег. Мысли о встрече, боль потерь, боль того, что не случилось – все это стало притупившимся. „Как я сама”.

Зайдя за угол дома, где располагались мусорные баки, Аска поежилась от холода. Разгоряченное быстрым шагом тело зябло на ветру в одной тонкой футболке.

- Зря куртку сняла, – пробурчала девушка, – еще простыть не хватало. Хотя какая теперь разница? Придет Ангел и устроит нам райскую жизнь.

Открыв бак, она закинула туда содержимое ведра. Немного постояв, она сама себе залепила пощечину. Достойная сцена для достойного действа, осталось только патетически обратиться к почти полным мусорникам. Рыжая только упрямо тряхнула головой:

- Да что я такое говорю? – зло прошипела она. – Надо просто найти способ вернутся в армию. А не ждать манны небесной. И не развешивать уши перед всякими поварихами.

- Прошу прощения, – донеслись тихие слова откуда-то из щели между контейнерами.

- Что? – Сорью помотала головой, выискивая источник голоса.

Сделав осторожный шаг в сторону, она увидела между двух баков человека, укутанного в покрытый инеем плащ.

„Пхе, смотри, Аска, а люди низко падают”, – подумала девушка.

- Шел бы ты отсюда, – презрительно бросила она, готовясь уйти.

- Аска, – пробормотало тело.

- ЧТО!?

Человек зашевелился, поднял голову, а потом принялся неуклюже вставать. Из-под плаща показалась сначала спутанная копна подозрительно светлых волос, а потом и красные глаза, которые смотрели словно сквозь Сорью. Когда-то бледные щеки йокая были темными от густого румянца.

- Р-Рей?

- Сорью…

- Рей?!

- Опять заползла в зону отчуждения? Дура! – вымолвила синевласка и, качнувшись назад, упала.

„Какого черта!?” – сглотнув подступивший к горлу комок, подумала рыжая.

У Аска участился пульс. Мысли пришли в полный хаос, и теперь она не знала что делать, но, к счастью, времени на разброд ей не дали. Из ступора ее вывел звучный мужской голос.

- Эй, комендантский час уже начался!

Сорью машинально обернулась и увидела на улице, примыкающей к переулку, полицейскую машину, из которой высунулся сержант.

„Так, она повстанка. Если сдам ее …”

- Эй, девушка! Я к вам обращаюсь!

„Да кому эта тварь беспаспортная нужна? Я даже не вижу ее хваленого чудо-оружия”.

- Девушка! У вас какие-то проблемы!?

„Что она вообще тут делает? Если сдам – ничего так и не узнаю”.

- Нет! Я просто выношу мусор! – рявкнула Аска, показав пустое ведро. Уперев руки в боки, она пристально посмотрела на сержанта. – Какие-то проблемы?

Из машины хохотнули и навели фару-искатель, заставив Аску поморщиться:

- Девушка, к вашему сведению уже полчаса как комендантский час. Я имею полное право вас задержать.

- Впервые слышу о комендантском часе, – скрестив руки на груди, ответила она.

- Меня это мало волнует...

Аска напряглась. Ее удостоверения со штампом инспекционной конторы вполне хватило бы, чтобы погнать копа к чертям, но, во-первых, оно осталось дома, во-вторых, выйдя из машины, сержант тут же наткнется на йокая. И все станет совсем скверно.

Машина все еще ошпаривала безжизненным светом переулок, но в ее недрах ожила рация. Подробностей вызова Сорью не поняла, но нотки у диспетчера были истерические. „Пятый случай уже”, – крякнул напарник сержанта, и тот ему что-то неразборчивое ответил.

- Просто вернитесь к себе домой, пока я вас не задержал, – сердито сказал полицейский, снова повышая голос.

- Без проблем, – хмыкнула рыжая.

- Вот и славно, – невидимый за снопом света сержант с шумом прокашлялся, после чего прожектор погас, и машина поехала дальше.

„Одним дебилом меньше. Теперь надо разобраться с йокаем”.

Поставив ведро на землю, она взяла лежащую без сознания Аянами за руку и потащила на себя. Некоторое время спустя, путем долгих и странных манипуляций, она смогла затащить Рей себе на спину. Благо синевласка была ниже самой Аски, поэтому ее ноги не волочились по земле. При этом подбородок йокая лежал у нее на плече, и она слышала слабое хриплое дыхание и ощущала холод, исходивший от нее.

„Она точно не человек. Снежная королева”.

- Ну и тяжелая же ты, – усмехнулась рыжая.

- Беги отсюда… – прошептала Рей, – тут опасно.

- Для тебя – да. А теперь заткнись и молись, чтобы нас не заметили.

***

Рей чувствовала тепло – мягкое такое и обволакивающее, почти домашнее. Все тело нещадно болело. Кончики пальцев словно пронзили тысячи маленьких игл. Но это чувство наполняло ее жизнью.

„Я жива”.

- Еще воду на нее тратить...

„Вода. Это так приятно”.

Рей открыла глаза. Перед ее взором стоял сплошной туман. Вокруг царила успокаивающая тишина, нарушаемая только редкими всплескам воды.

„Где я?”

- О, ты очнулась? Стоило в тепло попасть, так снежная королева сразу растаяла.

Рей запрокинула голову чуть-чуть назад и увидела над собой лицо Сорью с сырыми распущенными волосами.

„Аска. Живая. Дошла”.

- Ты чего улыбаешься? – нахмурилась девушка.

- Ты дошла, – облегченно вздохнула Рей.

„Я... Рада?”

- Конечно, я дошла. Я же не какой-то дохлый йокай, который едва не двинул коней, оказавшись в городе.

Рей молча подняла руку, с которой стекали капли теплой воды. Теперь она понимал, что находится в ванне. В теплой приятной ванне вместе с Аской. Но почему-то это казалось таким нереальным.

„Слишком странно, чтобы быть правдой. Странно – и еще как-то”, – подумала Аянами, протянув руку к лицу Аски.

- Эй, ты чего творишь, дура!?

- Настоящая, – пробормотала Рей, коснувшись ладонью щеки Сорью, после чего спокойно провалилась в беспамятство.

***

„У нее жар”, – подумала Аска, глядя на распластавшуюся на ее коленях синевласую девушку.

Первоначально она не собиралась принимать ванну с отмокающей Рей, но добыча находилась в уж больно плохом состоянии. „Нулячая” бредила, бормотала что-то о зоне отчуждения и предательстве, тряслась от холода, а то и вовсе замирала и едва дышала.

Сорью понятия не имела, что с ней делать. Поэтому решила для начала просто согреть в горячей воде и заодно выкинуть ее сырую вонючую и грязную одежду. Попытки просто уложить Рей в ванную заканчивались тем, что маленький йокай в ней терялся и пытался захлебнуться. „Обязательно. Лучше было копам ее сдать”. Торчать, согнувшись, Аске тоже совершенно не улыбалось. Решение – возмутительное, но вполне оправданное – пришло само собой: надо было просто залезть туда же и придерживать ее. Заодно смывались запахи помойки и канализации, которыми ее наградила Рей во время героического перехода от мусорки до квартиры. Боги явно были сегодня на стороне Аски, потому что ей удалось остаться незамеченной. Перетаскивая Рей вдоль освещенного уличными фонарями фасада, рыжая изрядно набралась страху.

Сейчас она смотрела на лицо отключившейся девушки, которая нагло распласталась на ней, и думала, что делать дальше. Новые идеи все никак не приходили, да и порядком хотелось спать. Ведь еще предстояло вытащить йокая и…

„Боже, сколько хлопот. Я надеюсь, она утром не станет лучше соображать и не начнет делать глупости”.

- Аска, умеешь же ты вляпываться, – сказала она, растерянно ероша промокшие волосы.