Evangelion Not End
- Размер шрифта +
Заметки:

 

 

Звёздный остров.

 

Опять альтернативное окончание.

Прямое и наглое заимствование с некоторыми примесями.

Написано в глубоком миноре, под воздействием сверхдозы некоего произведения, перечитанного неизвестно в который раз.

Народ, не полируйте Еву классикой!

Lord Opal

 

 

Мне будет очень одиноко, но я буду жить, и пока я живу, память о человечестве не исчезнет.

Икари Юи

...

На берегу океана сидели мальчик и девочка. Её ладонь покоилась на его руке, они плотно соприкасались плечами, но не смотрели друг на друга. Они смотрели, как на жёлтый песок набегают оранжевые волны.

Над миром раскинулось низкое, неправдоподобно фиолетовое небо с острыми, как иглы,  огоньками звёзд. Стояла звенящая тишина, лишь изредка нарушаемая лёгкими порывами ветра, разносящего в воздухе едва заметный запах, который оставлял на языке металлический привкус. Запах крови.

Всё кончилось. Третий Удар состоялся, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Тишина над Землёй, была тишиной после Конца Света. Океан LCL омывал безлюдные материки, но только двоим, последним из всей человеческой расы, было дано увидеть его величие.

Дети смотрели на океан, а на них смотрел сам сатана.

Небрежно опираясь на длинную шпагу, Воланд разглядывал детей. В пареньке ничего особенного не было. Обычный школьник, как тысячи других. Увидишь такого, скользнёшь взглядом, и даже следа в памяти не останется. А вот девчонка ничего, яркая. Огненно-рыжие волосы, красный облегающий комбинезон. Правая рука перевязана, левый глаз закрыт марлевой нашлёпкой. Побывала в переделке, измучилась, но всё равно красива.

Последние люди на Земле. Кажется, был такой фильм. Хотя, какое это теперь имеет значение?

Воланд

Воланд резко повернул голову. В зелёном глазу его сверкнуло раздражение:

- Ты снова пришел тревожить меня, раб?

Густой вечерний воздух собрался в линзу и пропустил невысокого чернобородого человека в отрепьях времён Римской империи и самодельных сандалиях:

- ОН прислал меня, о дух зла. И я не раб ЕМУ.

- Слышали уже, - грубо отмахнулся Воланд. Странно, но такие встречи всё ещё раздражали его.  - Что ж, послали, так говори!

- ОН знает о деяниях мальчика, - сказал человек. В голосе его была печаль.

- И что же?

- ОН просит наградить его покоем.

- Что же вы не забираете его к себе, в свет? - насмешливо спросил сатана, отгоняя назойливое ощущение дежа вю.

- Он не заслужил света, - также грустно ответил посланник. - Он заслужил покой.

- Я выполню пожелание твоего хозяина, - Воланд горделиво отвернулся. - А теперь покинь меня, - посланец остался на месте. - Ну, что ещё?

- ОН также просит покоя для той, кто так страдала вместе с ним.

- Да-а, без тебя я бы уж ни за что не догадался это сделать, - злая усмешка скривила и без того скособоченный рот повелителя теней. - Кто любит, должен разделить участь того, кого любит.

Человек в лохмотьях слегка наклонил голову, что при желании можно было принять за прощальный поклон, и повернулся, посчитав свою миссию завершённой.

- Стой!

Посланник замер. Несколько секунд Воланд раскачивался с носка на каблук.

- Как ты думаешь, сборщик податей, оно стоило того?

- ОН думает, что стоило.

- Нашёл у кого спрашивать, - буркнул сатана. - Свободен!

Человек исчез.

Всё было, было, было и повторялось вновь. Неужели это никогда не закончится? В памяти дьявола всплыл тот ясный летний день почти столетней давности, когда, сидя на каменной террасе,  он уже вёл подобные разговоры. Почти слово в слово. Неужели посланники Света все такие забывчивые? Смешно!

Впрочем, тогда всё ж было по иному.

Гроза накрывала город, тушила солнечные блики, разбивавшиеся в стёклах домов, сгущала и без того спёртый воздух в почти осязаемую массу. Теперь же гроза накрыла весь мир.

Тогда речь шла всего лишь о судьбе двух смертных. Теперь же смертных тоже было двое, но это были последние смертные.

Стоя на голове окаменевшей Лилит, Воланд ещё раз взглянул на тех, кто был отдан его попечению. Они всё также сидели, взявшись за руки, и смотрели, как оранжевый океан перекатывает волны того, что совсем недавно было человечеством.

Человечеством, освобождённым от темницы АТ-поля.

Человечеством истинно свободным и единым.

Мёртвым человечеством...

- Что ж, незаконное дитя Адама и слуга Лилим, пора тебе выполнить своё предназначение, - обратился сатана к воткнутой в прибрежный песок и раскинувшей на манер распятия руки серийной ЕВЕ.

Налетевший ветер бросил выбившийся из-под берета локон прямо в глаза Воланду, и он осторожно покосился, не приобрели, часом, его волосы серовато-пепельного цвета.

Белый гигант двинулся, со стоном сгорбил мученически вытянутый хребет и шумно уронил в апельсиновые воды скрюченные судорогой ладони. Полуотрубленная безглазая голова мотнулась из стороны в сторону.

Дети на берегу вскочили. Мальчик мужественно заслонил собой девочку, вцепившуюся ему в локоть. Они с ужасом смотрели, как медленно приближается оживший враг.

И нет спасения.

Серийка горой нависла над перепуганными детишками, потом согнулась, преклонила колени и замерла в раболепной позе, протягивая в просительном жесте раскрытую ладонь.

- Ну же... - подбодрил их невидимый дух. - Не бойтесь. Ваши страдания кончились.

Они медлили, решаясь. Воланд не торопил их. В его распоряжении было всё время мира. В их - тоже.

Наконец, паренёк пошевелился, сделав неуверенный шаг вперёд. Девочка осталась на месте, дёрнув его за рукав. Коленопреклонённая серийка ждала. Ей-то что? Она - всего лишь средство передвижения.

Мальчик взобрался на подставленную ладонь и помог подняться подруге. Вместе они уселись, обнявшись, в ямке возле бугра Венеры. «Забавно было бы взглянуть на того хироманта, который взялся бы гадать по линиям ладони ЕВ», - подумал Воланд. Девочку изрядно трясло. Совсем недавно - час, месяц, год, век назад, - эта гигантская белая тварь живьём рвала из неё внутренности. Такое не забывается даже после Удара. Но серийка была послушным орудием. Ни терзать, ни убивать она больше не могла.

- В путь, - воскликнул Воланд.

Налетел шквальный порыв ветра, с шелестом развернулись могучие крылья, вздыбив вокруг тучи песка, и серийная ЕВА, поднявшись несколькими мощными взмахами в воздух, устремилась к пылающим небесам, бережно прижимая к груди полураскрытую ладонь с хрупким грузом. Дети замерли, вцепившись друг в друга крепко и испуганно.

Сатана летел рядом, незримый в своём черном бьющемся в потоках эфира плаще. Он знал путь и мог указать его своему послушному гонцу, но предпочёл самолично проводить тех, за кого просил Иешуа Га-Ноцри. Почему-то ему так хотелось.

Постепенно небо стало менять цвет с фиолетового на аспидно-черный. Звезды больше не мерцали, а превратились в крохотные фонарики, колко и жёстко пронизывая огоньками исконную вековечную тьму космического пространства. Из-за вздыбившейся изогнутой линии горизонта медленно выползал диск кровавой луны в багровом сиянии. С другой стороны умершей Земли в апельсиновом океане тонуло солнце. Крохотными светлячками вспыхивали вокруг росчерки болидов. Черное безмолвие приняло в свои объятия путников, и они молча устремились к далёкой цели.

Сквозь пространство и время, сквозь мириады миров и реальностей вел своих подопечных дух зла, надежно укрыв их завесой своего плаща, обгоняя следующую по пятам ночь. Во мраке позади бесшумно вспыхивали гигантские пожарища, вздымались на невиданную высоту стены фантастических дворцов, чтобы в следующее мгновение обратиться в руины под неумолимым натиском следующих эпох, мрачные тени выскальзывали из далекого прошлого, чтобы кануть в небытие будущего. Пустота межзвёздного пространства, сменяясь безжизненными пустынями, вдруг взрывалась иступленным неистовством чудовищных вулканов, раскалывающих земную твердь подобно скорлупе ореха, заливалась потоками лавы и, сталкиваясь с яростными валами клокочущей воды, порождала бешеные ураганы. Где-то там, в таинственной глубине рождалась жизнь. Из бескрайних болот поднимали лохматые головы древесные исполины, скрывая до поры в плетении корней невиданных чудовищ. Но время неумолимо повергало в прах эру за эрой и вот уже замелькали в бескрайних полях человеческие строения. Грубые поначалу, они менялись, гибли в огне или под натиском наступающих льдов, зарастали лесами, чтобы опять возникать, собираясь в небольшие города, окруженные крепостными стенами, которые вновь рассыпались в прах на фоне пылающих горизонтов. И чем дольше они летели, тем прекраснее становились строения, тем благодатнее казалась земля, тем спокойнее становилось на сердце.

Но вот сатана замедлил полёт и ринулся вниз, где в антрацитовой темноте сверкал, словно жемчужина в раковине, дом, окруженный садом. Долгий путь был завершён.

Серийка, взмахивая огромными крыльями, медленно опустилась на поляну среди вековечных древесных стволов и замерла, опустив ладонь на траву. Её миссия была окончена.

Дети переглянулись в нерешительности.

- Ну же! - подбодрил их невидимый дух. - Не бойтесь. Вот оно, ваше убежище. Ваш Вечный Дом,  в котором вы будете жить до конца времени. Вы заслужили его. Смелее!

И будто услышав его речи, дети медленно сошли на землю, несмело направляясь по тропинке в сторону, указанную повелителем тьмы.

 

***

За густыми старыми деревьями, за замшелым каменным мостиком, средь розовых кустов и цветочных клумб белел старинный особняк в викторианском стиле, с решетчатыми окнами и прихотливой лепниной по карнизу, увитый жимолостью, отражающий свет далеких звезд в разноцветных стеклышках окна-розы. В саду за ним заливались обезумевшие от весеннего цветения соловьи, таинственная пелена тумана белым языком выползала из леса, обращая цветочные клумбы в призраки, и не знаное доселе чувство покоя и защищенности разливалось вокруг.

Свежий ветерок донес до путников ароматы цветов, заставил вздохнуть полной грудью, и с этим вздохом покинули их все волнения.

Неожиданно дверь в дом открылась, и на пороге возникла невысокая фигурка в кимоно. Женщина подняла фонарь, вглядываясь во тьму, будто ожидала кого-то. Глаза Аски распахнулись на пол-лица. Она не могла поверить, она просто не верила...

Разве такое может быть?

- МАМА!!!

Женщина подняла фонарь повыше, и свеча за стеклом задрожала, освещая молодое красивое лицо с чертами, сходными с лицом самой Аски. Сомнений быть не могло, Киоко Цеппелин Сорью, душу которой поглотил монстр Евангелиона, а тело погубила она сама, будучи не в силах жить опустошенной куклой.

- МАМА!!!

Не раздумывая, не рассуждая, Аска бросилась вперед. Сердце бешено рвалось из груди, будто стремилось проломить ставшую вдруг слишком тесной для него клетку ребер и выскочить наружу, полететь впереди своей хозяйки. Мама жива, она ждет её, она улыбается ей!

Единым прыжком преодолев мостик над ручьем, девочка мчалась к той, которую так и не простила за то, что оставила её одну, за то, что причинила боль, за то, что ушла. Но сейчас это не имело никакого значения. Мама жива! Вот она рядом, только руку протянуть. Мама!!!

 

Аска

 

От охватившего её волнения,  Аска даже не заметила, как она преобразилась. Будто пробив собою невидимый барьер над ручьём, она перешла через грань в другую реальность. Контактный комбинезон разлетелся, сползая тающими лоскутными  клочьями, взорвались и рассыпались алыми искрами нейроинтефейсы. На мгновение мелькнуло обнаженное тело, и вот нежный шелк яркого солнечного оттенка обнял тело девочки, заструился пышными складками у ног, прикрыл грудь изысканными кружевами, приподнялся на бедрах крахмальными нижними юбками. Тончайшие белые чулки обтянули ноги Аски, а по дорожке, вымощенной желтым кирпичом, застучали каблуки её блестящих красных туфелек. Роскошные рыжие волосы, живым пламенем бьющиеся за спиной, собрались в крупные локоны и приподнялись на затылке старинным черепаховым гребнем.

Но Аска не видела всего этого, не замечала. Она мчалась к матери, и та шагнула ей на встречу, готовая принять в любящие объятия свою непутёвую дочку.

Не нужно было больше сдерживаться, притворяться и обманывать. Не нужно было больше прятаться под высокомерной личиной, срывать боль в сердце, нацеплять фальшивую улыбку, скрывать истинную себя за бессовестной ложью. Теплые ласковые ладони сомкнулись на плечах Аски, разом отогнав все печали, все ужасы, все страдания.

- Доченька моя... Моя милая Аска...

Слезы в три ручья струились по щекам рыжей девчонки, которая в это мгновение перестала быть пилотом могучей боевой машины. Исчезла амбициозная самоуверенная вояка, отгородившаяся от всех наглым колким насмешливым характером. Остался только ребенок, потерявший маму, но, в конце концов, нашедшийся.

Киоко гладила дочь по голове, прижимала к груди, целовала и плакала вместе с ней.

Синдзи почувствовал, как у него защипало глаза. Он утер их и улыбнулся, глядя на влажную дорожку, оставшуюся на ладони. Потом он повернулся, последний раз взглянув на одинокую серийную ЕВУ, безмолвным сгорбленным истуканом замершую среди деревьев. Не летать ей больше. Серым резным камнем обернулись мощные крылья, в камень превратились мускулы, окаменели в шальном оскале толстые губы с выглядывающими из-под них хищными зубами. Серийка превратилась в памятник комплементации человечества, безмолвным одиноким напоминанием о безумной идее, поглотившей целый мир.

На её спине...

Синдзи тряхнул головой. Ему показалось, что на статуе он увидел фигуру, закутанную в черный плащ. Но когда он моргнул, призрак исчез. Мальчик не увидел спрятавшегося в мороке сатану. Ему это было не нужно.

Пожав плечами, Синдзи вздохнул полной грудью, отбрасывая прочь все горести и напасти прошлой жизни, и бестрепетно вступил на мостик. Невидимая завеса поднялась перед ним, пропуская в свои владения, и бесшумно сомкнулась за спиной, навеки отрезая от того мира, который он знал и которого так боялся.

Его костюм тоже преобразился в подчинении законам новой действительности. Чёрные брюки его, хоть почти и не изменили фасон, отяжелели, когда искусственные нити уступили доброй тонкой шерсти. Белая рубашка, сменив нейлон на лён, отрастила рукава и захлестнулась на запястьях длинными манжетами. Белые кроссовки превратились в черные лакированные туфли. Торс обтянул шелковый жилет со свисающей из часового кармана серебряной цепочкой.

Синдзи потянул за цепочку и извлек часы. Тяжелые серебряные часы с искусной гравировкой на крышке в виде фигового листа, целого, а не переполовиненого, как на эмблеме НЕРВ. С внутренней стороны крышки была прикреплена старая фотография в сепии. Молодая женщина с короткими волосами, немного зачесанными на щеки, крепко обнимала маленького черноволосого мальчика. Оба весело смеялись, глядя с пожелтевшего от времени снимка. Чувствовалось, что на фотографии должен быть ещё кто-то третий, но ему места не оставалось. Впрочем, этим двоим было и так хорошо.

Внутри корпуса часов что-то тренькнуло, и послышался тихий перезвон крохотных курантов. Вычурные стрелки показывали полночь. Со щелчком захлопнув крышку, Синдзи сунул часы обратно в карман и медленно пошел по дорожке из желтого кирпича к дому.

Но на этом сюрпризы не закончились.

Аска не поняла, что произошло. Ласкаясь и пряча лицо на груди матери, она почувствовала толчок в бедро, и краем глаза заметила, как какой-то маленький снаряд с воплем вылетел из дверей в ночь.

- Братик!!!

Синдзи опешил. К нему мчалась девочка лет шести в платьице вишнёвого цвета с кисейными рукавами-фонариками.

- Братик!!!

У девочки были короткие растрепанные волосы удивительного голубого цвета, алые глаза и очень бледная кожа.

- Братик! Где же ты был?

- Рей? - Синдзи не верил собственным глазам. - Рей? Это ты?

Девочка бросилась на шею Синдзи, повисла на нём, крепко обнимая, и он подхватил её на руки.

- Братик, я так ужасненько скучала! Почему ты не приходил? Я всё ждала-ждала...

- П-прости, Рей, - запнувшись, проговорил Синдзи. - Я... Наверное, я просто заснул...

Девочка отстранилась, смерив его сердитым взглядом, а потом вдруг чмокнула в щеку.

- Я тебя прощаю, - сказала она со смешной серьёзностью на круглом личике. - Но больше никогда не оставляй меня одну. Никогда! Обещаешь?

- Обещаю, - улыбнулся в ответ Синдзи.

Аска ошеломленно глядела на эту сценку через плечо. Киоко нежно гладила её волосы и тоже тихо улыбалась.

- Братик? - пробормотала рыжая. - Какой ещё братик? Что здесь делает эта маленькая?..

Их взгляды скрестились. Малышка насупилась, рассматривая великолепную соперницу.

- Братик, а эта страшная рыжая тоже будет жить с нами?

- Страшная? Рыжая? - от негодования у Аски свело челюсти. Её знаменитый характер готов был снова вырваться наружу.

Маленькая Рей решительно сверкнула глазенками и покрепче охватила руками шею Синдзи, заявляя единоличные права на брата. Киоко негромко засмеялась, прижимая к себе готовую взорваться дочку.

- Пойдемте пить чай, - сказала она. - Чайник, наверное, совсем остыл.

 

Семья

***

Воланд глядел, как Вечный Дом заботливо принимает порученных его заботам. Он знал, что будет наведываться сюда время от времени так же, как на прочие Звездные острова, где жили другие, и где он, мятущийся дух, отдыхал сердцем от дел своих неправедных и праведных.

«Я - часть той силы...»

Он также знал, что покой - вовсе не награда, как могло показаться, и все же, был удовлетворен, что смог даровать его истерзанным душам.

Закрылась тяжелая дубовая дверь, вспыхнули свечи на втором этаже викторианского особняка, послышался смех и музыка, исполняемая неумелой рукой на древнем клавесине. Отозвалась нежным звуком виолончель. Что ж, пора оставить семью наедине со своими радостями и печалями. Им есть что сказать друг другу. Не нужно им мешать.

Повелитель теней легко оттолкнулся от горба окаменевшей серийной ЕВЫ и взмыл в черное ночное небо, усыпанное крупными бриллиантами звезд. Под его ботфортами голова монстра, не меняя тупой толстогубой улыбки, отвалилась, и рухнула на землю, вызывая содрогание тверди, лишенное, однако, звука падения. Оно не потревожило жителей Звездного острова, ибо их заботы были уже позади.

А сатана мчался в темноте пространства навстречу оранжевому шару Земли, и черный плащ развевался за его спиной, трепещущей занавесью закрывая собой свет звезд.

Топот копыт настиг его. Это верный конь догонял своего хозяина, чтобы принять в седло. Воланд вскочил на спину черного, чернее самой темной ночи скакуна, и светила размазались вокруг огненными полосами. Он спешил.

Там вдали гигантское спелое яблоко еще недавно голубой планеты готовилось повернуть историю на круги своя. Там начинался Grand Return - Великий Возврат. Огромный безжизненный океан LCL собирался воссоздать заново оболочки АТ-полей, возрождая к жизни все многообразие существ, и в первую очередь человека.

Там сейчас было очень много работы для Ангела Тьмы.

И все же, в стремлении своём, он нашел  несколько мгновений, чтобы задержаться, окидывая взором небольшое каменистое лунное плато в окружении неровного скального кольца древнего кратера и маленькую фигурку, замершую посреди равнины.

Изможденный человек с разлохмаченной шкиперской бородкой, в потрепанной форменной одежде и треснутых очках. Он бормотал что-то под нос, раз за разом вскидывая кулаки к бездонному холодному равнодушному небу, и выкрикивал проклятия. Иногда он срывался с места и устремлялся бегом к какой-то безвестной цели, ведомой лишь ему одному. В своих грезах ему мерещилась легкая женская фигурка с короткими каштановыми волосами, мелькавшая среди руин некогда могучего города-крепости. Он желал слиться с ней, но она ускользала с беззвучным смехом, и тогда он вновь останавливался, посылая угрозы небесам и тому, кто находился за ними.

Маленький человек на огромной каменной равнине, погруженный в видения и кошмары, обреченный на вечность и вечную погоню за мечтой. Человек, память о котором изгладится, не оставив после себя ничего. Человек, предавший человечество и несущий наказание. Человек, которому не дано было знать покоя после смерти.

Проклятый, не прощенный, не смирившийся, жестокий командующий НЕРВ Икари Гендо...

 

Вам необходимо Войти (Зарегистрироваться) для написания отзыва.
Neon Genesis Evangelion и персонажи данного произведения являются собственностью студии GAINAX, Hideaki Anno и Yoshiyuki Sadamoto. Все авторы на данном сайте просто развлекаются, сайт не получает никакой прибыли.
Яндекс.Метрика
Evangelion Not End