Глава 4.

Огненный меч Ангела. Боль.

 Ты чувствуешь боль?

Нестерпимую, мучительную, адскую боль?

Радуйся этому! Ты всё ещё жив.

Икари Синдзи.

Кацураги Мисато. Командный центр «NERV».

Еву Синдзи готовили к запуску. Ангел продвигался к Токио-3. На этот раз Ангел представлял из себя колоссальных размеров синий полупрозрачный октаэдр. С кажущейся неспешностью он летел над озером.

- Ева-01 на стартовой платформе! Подготовка завершена!

Неглубокий вдох и четко отданный приказ:

- Ева-01, запуск!

«Не подведи, Синдзи-кун».

Стартовая катапульта начала свое движение к поверхности. Я глянула на лицо Икари, отображенное на одном из экранов. Пилот был спокоен и сосредоточен. Затем перевела взгляд на Рицко –  та внимательно отслеживала изменения в синхроуровне пилота. Экран ее компьютера пестрел разноцветными графиками, обильно сдобренными различными цифрами и кучей непонятных подписей.

- Внутри Ангела зарегистрирована высокоэнергетическая реакция! –  раздался громкий крик Шигеру.

И в следующий момент помехи накрыли большинство мониторов, через которые велось наблюдение за Евой. Я прекрасно знала, что это может обозначать – подобное уже было.

«Берсерк».

До выхода вновь сорвавшейся с катушек Евы на поверхность оставалась пара секунд.

- Фокусировка энергии на внешнем слое! – еще один выкрик от техников, контролирующих состояние Ангела.

Ева-01 достигла поверхности. И тут же от Ангела к ней протянулся ярко-белый луч.

«Синдзи!»

Операция пошла в разнос едва начавшись.

***

Икари Синдзи. Токио-3.

Уже привычным усилием воли я открыл свой разум Ноль Первому. Чужие эмоции захлестнули сознание. Чужие, но такие знакомые. Так похожие на мои собственные. И ни с кем не сравнимое чувство полноценности.

«Я есть».

Радость. Безумное счастье слияния. Едва сдерживаемая жажда действия.

«Вперед! В бой! Убить!»

Катапульта выбросила меня на поверхность. Но сделать что-либо я не успел. С легкостью пробив здание, находящееся между мной и моей целью, в меня ударил слепяще-яркий обжигающий луч. Удар пришелся в верхнюю часть груди. Туда, где под слоем толстой брони располагалась контактная капсула.

По мне словно ударили раскаленным стальным брусом. Радость сменилась яростью и болью. Пилот скривился. Ноль Первый – действовал. Вырвать левую руку из креплений и прикрыться ей от луча, уже изрядно проплавившего нагрудную броню. Рвануться всем телом прочь из сковывающих креплений лифта. Правой рукой выхватить автомат. Огонь! Умри, тварь!

Короткие вспышки трассеров устремляются к цели. Устремляются чтобы бессильно разбиться об АТ-поле моего врага. А тот словно издеваясь, переводит луч на мое бесполезное оружие, мгновенно превращая его в капли кипящего металла.

Дикий рев вырывается из моей груди и я устремляюсь к цели, попутно уходя с линии огня.

«Сколько еще раз мне будут подсовывать бесполезное оружие?! Сколько можно?! Ну ничего! Я сам себе оружие! Я разорву эту тварь голыми руками! И ножом помогу! Уж он-то меня никогда не подводил!»

Длинными скачками продвигаюсь к неподвижно висящему в воздухе октаэдру. Тот все время пытается настичь меня продолжающим полыхать белым пламенем лучом. Я уворачиваюсь, как могу. Отскок в сторону. Прыжок через луч. Пригнуться и вновь дернуться в сторону. Огненный поток пересекается с кабелем, мгновенно испепеляя его часть. Автоматически отстреливается тот его кусок, что оставался торчать из моей спины. Я знаю, что где-то внутри контактной капсулы сейчас тревожно запищал зуммер и загорелось табло, отсчитывающее время до моего выключения.

Ярость. Почему я так зависим от внешнего источника энергии? Ведь это мое тело! Почему я не могу двигаться сам?!

Я продолжаю стремительно нестись навстречу своей цели. Время есть. Успею. Я разнесу эту тварь на куски! Чем ближе я к цели, тем сложнее становиться увернуться от непрерывно бьющего луча. Все чаще он попадает по моей броне. И чем я ближе, тем сильнее боль от этих попаданий. И все сильнее моя ярость и желание уничтожить противника. Уже скоро я окажусь под Ангелом, вне пределов его досягаемости…

И, словно услышав мои мысли, тот начал снижаться.

«Будет сложно. Но я справлюсь».

Довольный рык.

Ускоряю темп до предела. Мои метания из стороны в сторону становится почти невозможно различить невооруженным взглядом. Попутно усваиваю новый акробатический прием – оттолкнуться ногами от стены дома на которую прыгнул и, изменив траекторию движения на противоположную, пролететь над лучом. Как только не приходиться изворачиваться! Ну ничего, скоро добегу.

Внезапно огонь прекратился. Ребра октаэдра начали наливаться белым светом. Я догадывался, что по-прежнему нахожусь у противника на прицеле. Только теперь я не знал, куда он целится. Но я почти добежал.

Яркая вспышка света и устремляющийся ко мне поток белого пламени, должного разорвать меня на куски. Рывок в сторону. Изгибаю туловище. Пытаюсь уйти от стремительно несущегося на меня луча. Движение такое резкое, что со скрежетом отлетают куски брони и что-то рвется внутри. Луч проносится вплотную к туловищу, буквально испаряя часть брони. И отрывая мою правую руку чуть выше локтя.

Две глотки издают синхронный рев. И уже невозможно понять, кто кричал от боли, а кто от ярости.

Взрыв за спиной буквально бросает меня на противника. И, не долетая до него несколько десятков метров, я врезаюсь в его АТ-поле. Оно сильнее моего. Но не непробиваемо. Я сосредотачиваю на его разрушении всю доступную мне мощь моего АТ-поля и одновременно с этим наношу сильнейший удар уцелевшей рукой.

«Убить! Разорвать!»

Безумная смесь радости и гнева заполняет разум.

Поврежденную еще в начале боя левую руку пронзает боль. На лице пилота появляется кровожадный оскал. Я еще могу действовать! Багровая пелена застилает сознание.

Удар.

Вражеское АТ-поле трещит и сминается. Еще немного – и оно будет пробито. Но враг не дал мне времени. Своим АТ-полем он отбрасывает меня назад. Под вновь вспыхнувший луч. Изгибаюсь. Луч бьет вскользь по шлему и срезает одну из наплечных пластин. Резкая боль тысячью острых игл пронзает голову. Без своего АТ-поля я стал очень уязвим для атак этого и без того сильного Ангела. Внезапно заработали все близлежащие орудийные установки. Но их огневая мощь оказывается недостаточной, чтобы пробить даже ослабленное мной АТ-поле. Пространство между мной и Ангелом заволокло дымом от разрывов многочисленных снарядов. В плотном дыму виден только ярко полыхающий огненный луч, сжигающий одну орудийную установку за другой. У меня есть буквально пара секунд.

Внезапно загораются красным огни ближайшей ко мне катапульты. Мне предлагают вернуться. Сдаться! Я не сдаюсь. Никогда. Но этот бой мне не выиграть. Значит надо отступить.

И пересиливая себя я прыгаю не на Ангела, а на катапульту.

 «Я вернусь тварь. Вернусь и уничтожу тебя».

Разрываю синхронизацию. Пилот, лишенный поддержки Евы, наконец может потерять сознание от боли. Ева отключилась. Поле битвы осталось за Ангелом.

***

Кацураги Мисато. Командный центр «NERV».

Я бежала в ангар Евы-01. Ту только что доставили с поверхности. По сообщению заработавших после отключения Евы приборов пилот был без сознания.

«И ведь так каждый раз, когда Синдзи садится в Еву. Каждый раз Ева выходит из-под контроля. И каждый раз пилота вытаскивают из нее в бессознательном состоянии».

Такие мысли проносились у меня в голове, когда уже в ангаре бригада врачей вытаскивала пилота из контактной капсулы.

- В сознание пилота не приводить! – быстро распорядилась я, вспомнив прошлый инцидент. – И если это возможно, введите ему успокоительного!

Пилота погрузили на каталку. Тот выглядел очень бледно.

- Что с ним? – я с тревогой вглядывалась в его лицо.

- С ним все в порядке, - ответил один из врачей. – Просто потеря сознания. Через несколько часов придет в себя.

Я, постепенно успокаиваясь, кивнула головой. Синдзи повезли в сторону медицинского корпуса.

Я перевела взгляд на Еву. Та выглядела просто ужасно – корпус был покрыт постепенно исчезающими темно-багровыми полосами раскаленного металла, правый бок представлял из себя кусок обожженной плоти, от правой руки остался лишь короткий обугленный обрубок, с головы под углом вниз был срезан кусок брони. Отсутствовала и левая плечевая пластина. Да и сама левая рука тоже не была целой – ниже локтя она была изрядно сожжена и помята. Похоже что Ева ухитрилась сломать ее об АТ-поле Ангела.

«Вот так ты защищаешь своего пилота?» – припомнила я слова Синдзи.

Ева не ответила на мой безмолвный вопрос. Она безмолвно замерла, словно ожидая, когда в нее вновь посадят пилота и отправят в бой. Я передернула плечами. Нужно было понять, как действовать теперь. Ангел еще был жив. И это необходимо было исправить.

***

Икари Синдзи. Больничная палата «NERV».

Я медленно приходил в себя. Мне было больно. Сон отступал, тревожное забвение рассеивалось, выталкивая меня в пучины реальности. И на смену сну приходила боль. Боль измученного тела. Я пытаюсь избежать ее. Вернуться в глубины сна, где ее нет. Но сон уходит и все, что я успеваю – это запомнить последний его фрагмент. Чьи-то устало смотрящие на меня глаза и всего одна фраза:

«Запомни, Синдзи – халявы нет».

И сон уходит, сменяясь реальностью. Сменяясь болью. Ныла каждая связка тела. Раскалывалась голова. Огнем горел обожженный бок. И абсолютно непереносимо болело то, что осталось от правой руки. Сквозь мои стиснутые зубы раздается сдавленный стон.

Рефлекторно обхватываю остаток правой руки более или менее уцелевшей левой. И с удивлением отмечаю, что нащупал свой правый локоть. Провожу левой рукой ниже. Странно, но моя правая рука на месте. Я точно помнил, как мне ее оторвало...

«Стоп. Руку оторвало Еве. Но почему тогда мне так больно?! Даже когда предыдущий Ангел пробил живот моего Евангелиона мне было не так плохо! Что происходит?!»

Открываю глаза. Свет бьет по ним не хуже лучевой пушки этого гребанного октаэдра. Я щурюсь. На глазах выступают слезы.

«Этого еще не хватало! Что-то я совсем расклеился!»

Смаргиваю. Раз, другой. Постепенно глаза привыкают к освещению. К самому обычному освещению. И только после этого я замечаю сидящую у моей кровати Аянами. Та еще какое-то время смотрела на меня. Затем, словно опомнившись, перевела взгляд на стоящую рядом тележку и расположенный на ней поднос с едой.

- Ты должен поесть, – тихо произнесла она.

Пытаясь отвлечься от боли в руке (которая заглушала все остальные ее источники) я посмотрел на то, что мне предлагалось съесть. Больничный рацион вызывал легкую тошноту, но никак не способствовал пробуждению аппетита. Тем не менее это был лучший способ отвлечься. Я выбрал наименее привлекательно выглядящее блюдо и принялся употреблять его внутрь. Мысль отвлечься таким образом оказалась неудачной. Смесь боли по всему телу и нарастающей тошноты оказалась очень неприятной комбинацией. Решив, что лучше остановиться пока меня не начало рвать, я отставил тарелку в сторону. И вновь перевел взгляд на Рей.

- Что делает Ангел? – наиболее важный вопрос на данный момент.

- В данный момент он завис над Геофронтом и бурит отверстие в броневых плитах.

«По крайне мере не сносит все вокруг. Уже хорошо».

Привычка искать во всем положительные стороны сработала даже сейчас.

- Каковы наши дальнейшие действия? – я продолжал с равнодушным лицом задавать вопросы. Боль отступать не желала.

- Майор Кацураги составила план операции, - Рей достала записную книжку и начала монотонно зачитывать. – В 17:30 пилотам Икари и Аянами собраться в ангаре...

Я откинулся на подушку и закрыл глаза. Слушал вполуха. Время отправления я узнал, а остальное разъяснят по ходу. Не хотелось никуда идти. Хотелось лежать и не шевелиться. К сожалению это было невозможно. Очень скоро меня посадят в раскуроченную Еву и отправят в бой. Оставалось надеяться только на тактический гений капитана Кацураги. Я искренне надеялся, что меня не пошлют просто на убой.

Неожиданно наступила тишина. Видимо Рей закончила зачитывать мне, где и во сколько мы должны быть. Не открывая глаз я задал единственный волновавший меня вопрос:

- Мы должны выходить сейчас?

- Нет, через двадцать минут.

В голосе Аянами слышались какие-то странные интонации. Напряжение, что ли? Нет, не понять. Да и не хотелось этого сейчас. Хотелось наглотаться обезболивающего и лечь спать.

«И зачем я им нужен? Ведь все равно Ноль Первый сейчас к бою не пригоден...»

- Икари...?

- Да? – я по-прежнему не собирался открывать глаза и шевелиться. Пока это было возможно.

Некоторое время Аянами молчала, но длилось это недолго.

- Как ты себя чувствуешь, Синдзи?

Что-то неправильное мне послышалось в этой фразе. Но что именно, я так и не понял. Раскалывающаяся на части голова упорно отказывалась хоть как-то работать.

- Целиком себя чувствую, - я пробовал шутить. – Знаешь, как говорят? Если у вас что-то болит, значит это что-то у вас есть.

Рей промолчала. Подала голос она только через двадцать минут:

- Нам пора. Оденься.

Она положила мне на кровать какой-то пакет. Затем вышла из палаты. С тихим шипением закрылась пневматическая дверь. Я открыл глаза.

«Все. Отдых закончен. ВСТАВАЙ!»

Я рывком поднялся на кровати. И чуть не рухнул обратно. Организм резко протестовал против каких-либо маневров, совершаемых с его помощью. Но его мнения я не спрашивал. Первым делом я оглядел свою правую руку. Та сантиметров на пятнадцать выше и ниже локтя имела нездоровый темно-багровый оттенок. Но двигать я ей уже мог, хоть и с трудом.

«Это нормально?»

Потом я перевел взгляд на уложенный на мою кровать пакет. Им оказался запакованный в пластик мой контактный комбинезон. Одев его, я быстрым шагом направился к двери. Организм продолжал болеть, делать попытки шататься из стороны в сторону и затмевать обзор черными пятнами. Я лишь злобно ухмылялся в ответ.

«Ну что, Ангел, я обещал тебе вернуться и порвать тебя на куски? Ну так я иду».

А в больнице (а лучше дома) я потом отлежусь. После.

***

Судзухара Тодзи. Окрестности Токио-3.

Мы с Айдой стояли на склоне холма. Пока я настороженно оглядывал окрестности, мой спутник закончил установку второй видеокамеры и сейчас объединял их в одну сеть со стоявшим здесь же ноутбуком. Опыт прошлого наблюдения за боем между этими Евангелионами и Ангелами убедил его только в том, что нужно лучше к нему готовиться.

Я еще раз глянул на подсвеченный прожекторами полупрозрачный кристалл. И на расплавленные здания вокруг него. Картина оптимизма не внушала.

«И как я позволил себя уговорить придти сюда?»

Я вспомнил недавний диалог между мной и Айдой, который свелся к его заявлению о том, что если я не иду с ним, то он идет один. Ну и как его бросить, дурака такого?

- Ну все! Оборудование я настроил, теперь дождемся Евангелионов и можно идти в убежище! – упомянутый «дурак» был чрезвычайно весел и доволен собой.

Потекли томительные минуты ожидания...

Наконец я не выдержал:

- Слушай, ты ничего не перепутал? Сколько нам еще ждать?

Тот быстро подсветил циферблат часов и успокаивающе махнул рукой.

- Да скоро уже, – в его голосе слышались нетерпеливые нотки. – С минуты на минуту.

И действительно, минуты через две из-за холма показался силуэт Евангелиона, а следом за ним – второй. Кенске разразился радостным воплем и бросился настраивать одну из камер, чтобы получить более детальное изображение шествующих машин. При этом он не переставал повторять, что это лучший день в его жизни. Затем неожиданно замолчал, продолжая пялиться на монитор.

- Что ты еще там увидел? – не дожидаясь ответа, я подошел к нему и посмотрел на экран сам.

А посмотреть было на что. Первым шел неизвестный мне робот – видимо это был тот, которым управляла Аянами. Следом шла машина Икари. Ее легко было узнать по торчащему из головы рогу. И сразу бросалось в глаза то, что у нее почти полностью отсутствовала правая рука. Выходящая из плеча металлическая пластина была заметно длиннее того куска руки, что был под ней. А вот на второй руке такой пластины не было. Совсем. Вместо этого к левой руке был прикреплен какой-то плоский продолговатый предмет, почти не уступавший Евангелиону в размерах.

- Что с ним? – наконец выдавил я из себя.

- Похоже этот Ангел нехило отделал нашего друга, - в голосе Айды звучала нервозность.

Я еще раз глянул на разрушенные дома, кольцом окружавшие Ангела.

- Ладно пошли отсюда.

Почему-то мне захотелось оказаться подальше от места предстоящего сражения. Айда кивнул. На его лице читались те же эмоции. Быстрая перенастройка оборудования – и мы торопливо направились к ближайшему убежищу. На душе было неспокойно.

***

Икари Синдзи. Временная база «NERV» на горе Футаго.

Я выбрался из контактной капсулы и с тоской посмотрел на Ноль Первого.

«А я еще думал, что это мне сильно досталось! Правильно говорят – истина познается в сравнении!»

Только когда я оказался в контактной капсуле, мне стало понятно насколько сильно пострадал Евангелион. Остаток правой руки и правый же бок как будто онемели. Как объяснила мне доктор Акаги, она просто отключила нервные соединения с поврежденными узлами Евы. «Онемение» коснулось не только вышеназванных частей тела. Практически все оно имело заметно пониженную чувствительность. Левая рука ниже локтя также не ощущалась.

Я посмотрел на покореженную руку, к броне которой было намертво приварено некое подобие щита. Если я не ошибся, то это было днище от «Шатлла». У меня уже начали появляться первые догадки относительно моей роли в предстоящем сражении. Я еще раз глянул на замершего Ноль Первого и направился к временному штабу. Предстояло пройти инструктаж относительно грядущего боя.

- Итак, слушайте свои задачи, - капитан Кацураги стояла напротив нас с Рей и была предельно серьезна. Чтобы не сказать – взволнована.

- Рей, ты стреляешь из корпускулярной пушки. Это прототип, который мы одолжили у Сил Самообороны, – при последней фразе Мисато слегка улыбнулась. – Проблема в том, что это экспериментальный образец и мы не знаем, как он будет работать в реальных условиях.

- Далее. Ствол чрезвычайно сильно разогревается при выстреле и на его охлаждение требуется 20 секунд. Сама система охлаждения смонтирована здесь же, – капитан кивнула головой на многочисленные трубы, подходящие со всех сторон к стволу циклопической винтовки. – Подобная система охлаждения полностью исключает возможность маневров на местности. Отсюда и вытекает твоя роль, Синдзи.

Кацураги пристально посмотрела мне в глаза.

- Если что-то пойдет не так и Ангел успеет выстрелить в вас ты должен прикрыть Рей. Если же твоя Ева вновь выйдет из-под контроля, то это приведет к гибели пилота Аянами, затем твоей и уже после – всех нас.

Я, также глядя ей в глаза, медленно наклонил голову.

«Я понял, зачем вы мне это сказали, Мисато. Я справлюсь».

Та, словно прочитав ответ в моих глазах, удовлетворенно кивнула и продолжила:

- Еще одна проблема в том, что по расчетам МАГИ щит продержится под огнем Ангела всего около 17 секунд.

Возникла небольшая пауза. Каждый из присутствующих обдумывал смысл сказанного.

- Я бы распределила вас по-другому, ведь у тебя, Синдзи, выше уровень синхронизации, – почему-то мне казалось, что Мисато пытается оправдаться. – Но твоя Ева повреждена настолько, что физически не сможет произвести выстрел.

Тут неожиданно подала голос Аянами:

- Психоматрицы Евы-00 и Евы-01 практически совпадают. Синдзи может пилотировать мою Еву, – спокойно произнесла синеволосая девушка. – Это повысит наши шансы на победу.

До меня начало медленно доходить, что именно она только что предложила. И мне это сильно не нравилось. Откуда-то изнутри начало медленно подниматься темно-багровое пламя ярости.

- При твоей пробной активации Евы-00, она вышла из-под контроля, – мой голос был холоден и сух. – Подобное вполне может произойти и при моей попытке активации Евы-00. Подобное сейчас недопустимо.

Аянами промолчала.

Тут подошла доктор Акаги и начала компостировать Рей мозг на тему: «Влияние факторов внешней среды на характер движения потока заряженных частиц в атмосфере». Особенно прикольно на этом фоне звучал последний вывод:

- Все расчеты будут произведены МАГИ. Стреляй, когда сойдутся маркеры прицела.

Я ухмыльнулся и слегка насмешливо глянул на Рицко.

- Доктор Акаги, можно вас на пару слов? – я продолжал ухмыляться. – Я бы хотел обсудить с вами кое-какие вопросы.

- Это так необходимо? – Акаги прохладно отнеслась к идее остаться со мной наедине.

- Это жизненно необходимо! – не прекращая ухмыляться, я энергично кивнул головой.

- Синдзи-кун... – начала было Мисато, но тут ее неожиданно перебила Рицко:

- Хорошо, пойдем.

Капитан Кацураги непонимающе на нее посмотрела. Я и Рицко пошли прочь. А когда мы отошли метров на пятьдесят развернулась ко мне и спокойно спросила:

- Что ты хотел узнать?

- Каков шанс, что Рей попадет с первого раза? – мой голос, также как и ее, был спокоен и серьезен.

- По расчетам МАГИ – около 45 процентов, – Акаги достала сигарету и, прикурив ее, начала медленно затягиваться. – Реактивация прошла даже успешней, чем предполагалось. Но несмотря на это у Аянами все еще есть проблемы с обратной связью.

- То есть попадет она со второго-третьего выстрела, – я быстро произвел в уме необходимые прикидки и задал следующий вопрос. – Сколько продержится броня Евангелиона после разрушения щита?

Рицко затянулась. Затем ответила:

- 24 секунды.

- Значит у нас есть время на три выстрела, – я удовлетворенно кивнул. – С гарантией.

Акаги отвела взгляд в сторону:

- У нас есть время на три выстрела, – Рицко не заметила какой-либо реакции с моей стороны и продолжила. – У тебя – только до второго.

Я малость нахмурился:

- Но ведь броня выдержит...

- В отличии от щита, броня сделана из металла и плотно соприкасается с элементами, тоже кстати металлическими, прилегающими к контактной капсуле, – еще одна затяжка. – А металл – это очень хороший теплопроводник.

Смысл сказанного до меня дошел очень быстро:

- И через сколько секунд я сварюсь вкрутую? – я криво ухмыльнулся.

- Через 19 секунд после расплавления щита температура в капсуле превысит 60 градусов, - Рицко докурила сигарету и отбросила окурок в сторону. – К двадцать третьей секунде она будет равна 74 градусам и даже если Ангел к тому времени будет уничтожен она будет продолжать подниматься на пять градусов в секунду.

- Да... это будет неприятно, – я еще раз ухмыльнулся. – Но жизнь вообще неприятная штука.

- Тебе что, все равно? – Рицко пристально смотрела мне в глаза.

Я молча пожал плечами, продолжая ухмыляться. Затем сменил ухмылку на весело-ироничную:

- Последний вопрос, Акаги-сан, – я выразительно оглядел ее с ног до головы. – Не могли бы вы завтра одеть розовое кружевное белье?

Ответом мне стал вполне предсказуемый удар по морде. Достаточно сильный надо сказать удар. Потирая полыхающую щеку, я отправился назад. Акаги шла следом за мной, попутно вспоминая всякие нелестные эпитеты, касающиеся моих нравственных, психологических и физических качеств. А точнее говоря – недостатков. Я понимал едва ли половину, но и этого было достаточно, чтобы понять – таких как я надо убивать во младенчестве. Из жалости.

Капитан Кацураги встретила нашу процессию хмурым взглядом и недовольным тоном (надо полагать, что хмурость и недовольство были направлены прежде всего на меня):

- Я смотрю, вы очень продуктивно поговорили, – командир сверлила меня взглядом. – Рей, Синдзи – направляйтесь к Евам и действуйте согласно полученным инструкциям.

Что мы и проделали. Уже уходя я услышал вопрос Мисато, обращенный к Рицко:

- Так о чем вы там говорили?

И сердитым голосом выданный ответ:

- Ни о чем мы не говорили.

«Хорошо сыграла, Рицко».

Я сидел, положив руки на согнутые в коленях ноги, на краю металлической платформы и смотрел вдаль. Сидел на порядочной высоте надо сказать. На уровне плеч Евангелиона если быть точным. Упомянутый Евангелион (Ноль Первый) находился в паре метров от меня и смотрел в ту же сторону. Во тьму. Я покосился влево. Там в точно таких же позах замерли Аянами и Ева-00. Я тихо усмехнулся.

«Зеркало. Кривое отражение похожего. Но кто был отражением? Я? Рей? Евы? И чьим отражением?»

 Я вновь посмотрел на замершего Ноль Первого. Он был отражением Евы-00? Нет. Скорее моим. И какое значение имеет то, что мы «по одну сторону зеркала»? Да и кто вообще сказал, что зеркало – одно?

Взгляд в темноту перед собой.

Тьма. Смерть. Почему они ассоциируются друг с другом? Если моя смерть придет сегодня – то это будет свет, но никак не тьма. Или свет тоже всего лишь кривое отражение тьмы? Или наоборот? Да и какой смысл гадать об этом?

Незаметный вздох.

Смерть. Она всегда приходит когда ее не ждешь. Раньше я ее ждал. Я хотел умереть. И даже потом, когда я решил, что буду жить что бы не случилось – даже тогда на краю сознания проскакивали мысли о смерти.

«Вдруг что-то случится? Что-то неожиданное. С чем я не смогу справиться. Вдруг мне повезет?»

Хоть я и подавлял подобные мысли всеми возможными способами, они все равно не уходили до конца. А сейчас, когда у меня только-только появилась цель в жизни... Сейчас я чувствую ее присутствие.

Ухмыляюсь.

И так всегда. Ты получаешь просимое только тогда, когда оно тебе уже не нужно. И это закон. Хотя и из него есть исключения. Как и из любого закона.

Страха не было. Я очень давно перестал бояться смерти. Было сожаление. Не вовремя. Не вовремя костлявая за мной пришла. Очень многое я еще не успел.

Могло показаться странным мое состояние. Ведь Акаги четко сказала – два выстрела. По 45 процентов на каждый. Итого мои шансы выжить составляют целых 90 процентов. Не в каждом бою бывают столь высокие шансы на выживание. Но это был идеальный вариант. Стоит Ангелу выкинуть какой-либо фокус и мои шансы на выживание падают до 45 процентов. А он мог. Не знаю, что именно он сделает, но безнаказанно расстреливать себя он не даст. А если у него в запасе будет не один фокус, а два-три? Тогда уже нужно думать не о своем выживании, а просто о том, чтобы выжил хоть кто-нибудь. Например, Рей.

Я уже открыто посмотрел на сидящего неподалеку пилота. Через некоторое время она заметила мой взгляд и так же посмотрела на меня. Зеркало. Просто зеркало.

- Почему ты отказался пилотировать Еву-00? – хотя вопрос был задан ее обычным равнодушно-холодным тоном, в нем чувствовалось что-то еще. Может первые зачатки эмоций?

- Потому что наши шансы на победу меньше всего зависят от уровня синхронизации, – я решил высказать недавно пришедшую в голову мысль. – Все зависит от того, что предпримет Ангел. Будет вести себя так, как предсказывает Мисато – и мы победим. Выкинет какой-нибудь фокус... Тогда первым пострадаю я.

- Ты... защищаешь меня? – тихо спросила Рей и дождавшись легкого кивка головой продолжила. – Ты не должен этого делать.

- Это почему же? – я с легкой усмешкой посмотрел в ее сторону.

Ответа не было. Рей просто отвернулась от меня, смотря куда-то вдаль. Впрочем, я догадывался о том, почему я не должен ее защищать. По ее мнению.

- Видишь мою Еву? – я не дождался ответа и продолжил.

- Ее все боятся. Потому что ее не понимают. Потому что она другая. Непохожая. Но разве это ее вина? Ее такой создали. А ведь она почти человек. Акаги как-то обмолвилась, что ее совпадение с человеческим ДНК составляет 99 процентов. Практически человек. Но нашему начальству человек не нужен. Нужна машина. И Еву здорово изувечили. Лишили разума. Напихали внутрь металлических деталей. Назвали роботом. И знаешь, что самое страшное? Если б она могла спросить «кто я?», то ей бы ответили «ты – робот». Показали бы соответствующие схемы, чертежи и абсолютно аргументировано бы доказали, что Ева – действительно робот. И ей не осталось бы ничего, кроме как согласиться с безупречной логикой тех, кто с ней сотворил такое. И сейчас они пугаются ее характера, забывая при этом, кто ее такой создал. Проще назвать Еву монстром, чем признать, что монстра сотворил ты сам.

Аянами молчала. Но я был уверен, что меня внимательно слушают.

- И знаешь почему она меня защищает? Почему ради меня готова разорвать на части любого Ангела? Все просто – я отношусь к ней, как к человеку. Как к другу. По сути это действительно мой самый близкий друг.

Я улыбнулся.

- И знаешь что, Аянами? Ты тоже мой друг. И я тоже готов ради тебя разорвать на части любого Ангела. Как я сделал это в первом своем бою.

Рей повернулась ко мне. Какая-то странная и трудно уловимая гамма эмоций отражалась на ее лице. Я продолжал улыбаться.

- Все правильно, Рей. Ева никогда не выходила из-под моего управления. Собственно даже нельзя сказать, что я ей управлял – ведь нельзя же управлять друзьями. Я просто даю ей то, чего ее лишили – разум и свободу действий.

Продолжая улыбаться, я перевел взгляд на окрестности. Аянами продолжала смотреть на меня.

«Все верно Рей. Я знаю, кто ты. Ты – человек».

И чуть позже, уже когда мы забирались в контактные капсулы, я поворачиваюсь и мягко произношу:

- Ты тоже человек, Рей.

Та вздрогнула и скрылась в капсуле, быстро закрыв за собой люк. Я улыбнулся.

«Вот теперь все».

***

Икари Синдзи. Гора Футаго.

- Итак, Рей, ты готова? – по общему каналу связи раздается голос Мисато.

- Да.

- Синдзи? – Мисато вопросительно глянула на мое продолжающее улыбаться лицо.

- Мобильный термический комплекс «Мангал» к использованию готов! – у меня было чертовски хорошее настроение.

Несмотря на черный юмор данного заявления, мой командир не сдержала улыбки. Она собиралась что-то сказать, но тут ее перебил голос Акаги.

- Пилот Аянами, что с твоими показателями? – Рицко была то ли удивлена, то ли взволнована. – Постарайся успокоиться...

И замолчала. Видимо поняла, что сморозила. Моя улыбка стала еще шире, хотя казалось, что шире уже некуда.

- Синдзи, ты что там сделал? – Мисато логично предположила, что изменения в настроении Рей как-то связаны со мной.

- Все очень просто, капитан Кацураги, - я ехидно ухмыльнулся. – Теперь Рей знает, что я знаю, что Рицко знает.

Если б Акаги пила в этот момент кофе – она бы непременно бы им поперхнулась. А так она всего лишь удивленно воззрилась на экран. До нее постепенно доходил смысл сказанного. В отличие от Мисато, которая все никак не могла переварить полученную от меня логическую конструкцию. Впрочем она быстро опомнилась и занялась своими непосредственными обязанностями.

- Синдзи, твоя основная задача – удержать свою Еву под контролем, – капитан пристально на меня посмотрела.

Я стер с лица ухмылку и серьезно кивнул.

«Вы ошибаетесь, Мисато-сан, моя основная задача – защищать Аянами Рей. И вот эту задачу я и буду выполнять».

- Пилоты, выдвигайтесь на позиции!

Что мы и сделали. Рей залегла за винтовкой (впрочем, винтовкой это орудие было только для Евы. Для людей это была нехилых размеров пушка). Я же со щитом разместился чуть впереди. Вдали мерцал полупрозрачный синий октаэдр. Наш враг.

Через интерком раздавались отрывистые команды – шла подготовка к стрельбе.

- Десять секунд до выстрела!

Я малость нервничал.

- Пять!

«Неужели все пройдет так легко? Пять секунд...»

- Четыре... Три...

- Внутри объекта зарегистрирована высокоэнергетическая реакция!

«А может и не пройдет!»

- Одна... Рей, стреляй!

Рей не медлила. Ослепительно-белый луч вырвался из ствола винтовки и устремился к Ангелу. И в ту же секунду выстрелил Ангел. Два луча пересеклись. И оба ушли в сторону. Полыхнул склон горы, на которой мы находились. Оплавилось несколько зданий, мимо которых пролетел луч из нашего орудия. Теперь нам требовалось 20 секунд на перезарядку. Ангелу же потребовалось просто сместить свой луч. Что он и проделал.

Я рывком распрямился и встал перед Евой-00 чуть в стороне от ствола винтовки – дабы не перекрывать линию огня.

Энергетический поток ударил в щит. Евангелион содрогнулся. Казалось, меня сдувает назад потоком раскаленного ветра. Я слегка отставил назад правую ногу для лучшей устойчивости. Было чрезвычайно сложно удерживать щит наполовину онемевшей рукой – слишком плохо она меня слушалась.

- Доктор Акаги, быстро восстановите нервные связи с рукой до локтя включительно,  –  прошипел я сквозь стиснутые зубы. И видя, что она сомневается добавил. – Или я просто не удержу щит.

Через секунду я понял, что могу контролировать свою левую руку. За исключением кисти. И пришла боль. Боль сожженной и сломанной руки. Напрягаю порванные мышцы, в которые впиваются острые края сломанных костей. Тихо шиплю сквозь стиснутые зубы. А ведь самое худшее еще впереди. Раскаленный поток начинает жечь ноги. От щита отваливаются куски. Краем глаза замечаю, что выступающий над щитом правый наплечник начинает приобретать темно-красный оттенок. А еще через пару секунд щит разлетелся на куски и по моему Евангелиону ударил плазменный поток.

Обзорные экраны залил слепяще-белый свет и в следующую секунду мое тело обожгло нестерпимым жаром. Жаром от моментально раскалившегося металла прижатого к голому телу. Я лишь плотнее стиснул рычаги управления. Я не имел права шевелиться. Три секунды. Я должен простоять три секунды. Всего лишь три секунды терпеть боль уже начинающего обугливаться под броней тела. Три бесконечных секунды. Терпеть. Держаться.

Одна... Две... Три.

Из винтовки вырывается еще один поток белого пламени. Он проносится рядом с моим правым боком и устремляется к Ангелу.

И пролетает мимо.

Что-то по интеркому кричит Мисато, ей вторит Рицко. А я уже почти теряю сознание от боли. Ангел не прекращает ни на секунду сжигать мое тело.

«Это конец».

Мое лицо перекашивает злобная ухмылка и в следующий миг я открываю разум для Ноль Первого. Это единственный способ простоять еще 20 секунд.

И тут же боль охватывает оба моих тела. Куда более сильная чем раньше. Пилот изгибается и издает длинный протяжный крик. А навстречу огню, жгущему меня снаружи, поднимается пламя, идущее изнутри. Ярость проснувшегося зверя. Дикой твари, которая зверела тем больше, чем сильнее была боль. Две пламенных волны столкнулись между собой – одна меня парализовала, другая – заставляла действовать. Я слегка подаюсь вперед навстречу сжигающему меня огню. Сорваться с места! Бежать! Бежать сквозь огонь с тем, чтобы разорвать противника на куски! Усилием воли заставляю себя остановиться. Нельзя. В этот раз я должен просто стоять. Защищать пилота. И я замираю на месте стальным монолитом. Несокрушимой преградой перед сжигающим мое тело пламенем. Броня уже раскалилась докрасна. Мое тело в контактной капсуле бьется в судорогах. Боль ослепляет.

«Сколько?! Сколько еще это будет длиться?! Уберите пламя! Пожалуйста!»

Стой. Не шевелись. Если ты дернешься с места, то все равно умрешь. Но тогда кроме тебя погибнет и Рей. А затем все остальные. Стой.

Медленно обугливается тело. Громко кричу я в контактной капсуле. Бьюсь в судорогах, мертвой хваткой стискивая бесполезные рычаги управления. Хорошо, что этого никто не видит. Ноль Первый как всегда об этом позаботился.

«Я не могу! Хватит! Перестаньте! Дайте мне умереть!»

Ты умрешь. Но умрешь позже. Умрешь один. Спасешь остальных. Стой. Не шевелись.

Летят капли расплавленного металла. Ева стоит. Она не бросается на Ангела, как этого хочет одна ее часть. Она не спасается от боли, как этого хочет другая ее часть. Она просто стоит на месте. Стоит, постепенно сгорая дотла.

И первыми не выдерживают стыки брони на животе. Поток пламени прорывается сквозь них, выжигая мои внутренности. Ева издает полный боли рев, но не двигается с места. Ей вторит пронзительно кричащий пилот. Его тело бьется в безумной судороге. Ему можно.

«Рей, стреляй! Скорее! Почему ты не стреляешь?! СТРЕЛЯЙ, РЕЙ!!!»

Но Рей молчит. Я продолжаю стоять. Меня держит только разум Ноль Первого. Только он не дает мне скатиться во тьму беспамятства и умереть.

Мое человеческое тело уже не может кричать. Оно лишь тихо хрипит и ждет смерти. Ждет избавления от не своей боли. От чужой боли, сжигающей чужое тело.

Замутненным рассудком я ощущаю присутствие кого-то третьего. Я чувствую его боль. Боль, беспомощность и желание спасти пилота. Спасти меня. Внутри контактной капсулы становится горячо. Неизвестный каким-то образом ухитряется перехватить частичное управление над моим телом и подать сигнал на отстрел контактной капсулы. Ноль Первый рывком блокирует этот сигнал, попутно сжигая все цепи управления системы катапультирования. Неизвестный не сдается. Он хочет спасти умирающего пилота. Он знает как.

Защищать пилота. Да, тело Евы способно выдержать намного больше человеческого, но именно моя человеческая часть позволяет мне действовать. Защищать Рей.

Это моя первая обязанность. Я соглашаюсь. В тот же миг сжигающая тело пилота боль ослабевает. Тело становится чуть менее чувствительным. Но это не важно. Щиту не нужна чувствительность.

Стоять. Не шевелиться.

Боль. Есть только она и ее источник. Непрерывный поток пламени.

«Когда? Когда мне можно будет умереть?»

Я уже целую вечность нахожусь на грани беспамятства. Целую вечность меня там держит Ноль Первый. Не давая соскользнуть мне дальше. А ведь ему даже больнее, чем мне.

«Друг» - тихий согласный рык.

«Мы скоро умрем?» - согласие.

«Но мы защитим пилота» - ярость, согласие.

Мы будем жить. Столько, сколько нужно.

И внезапно поток пламени исчезает. Остатки раскаленной брони по-прежнему жгут мое тело, но пламени, выжигающего мои внутренности, больше нет.

«Почему? Что случилось? Рей выстрелила?»

Но нет. Враг жив. И его ребра вновь наливаются белым светом. Как в мой прошлый бой. И я понимаю, ЧТО сейчас произойдет.

Выстрелит Рей. Выстрелит Ангел. Опять оба промахнутся. А потом нас сожгут.

Я делаю шаг в сторону, перекрывая Рей линию огня. Моя броня не выдержит импульс такой силы. А удар придется в верхнюю часть туловища – туда, где за практически расплавленной броней расположена контактная капсула. Я умру. А взрывом вполне может повредить винтовку. И тогда умрет Рей.

Решение приходит мгновенно – прыгнуть навстречу. Но... я тоже не должен умереть.

«Жить. Жить что бы не случилось».

Прыгнуть вперед и вверх. Тогда контактная капсула не пострадает. Волна ужаса пробивается из угасающего разума.

«Зачем?! Я все равно умру!»

И вспышка ярости.

«Но я буду бороться до конца!»

Отстрелить мешающийся питающий кабель. Он уже не нужен. Светящиеся ребра Ангела гаснут и ко мне устремляется поток белого света.

Прыжок. Вперед и вверх.

Удар приходится Ноль Первому в поясницу. И разрывает его напополам. Покалеченное тело падает на землю. Боли нет. Лишь еще больше мутнеет разум. Боль уже прошла. Я знаю, что это значит.

«Но я еще жив!»

Ярость. Защищать пилота. Отталкиваюсь от земли почти непослушной левой рукой и бросаю свое тело под ноги Нулевой. Она зачем-то встает.

«Зачем? Лежи. Я не смогу защитить тебя, пока ты возвышаешься надо мной».

Но что-то я еще могу. Разворачиваю АТ-поле в некое подобие щита. Этого мало. Но это то, что я могу. И значит – это то, что я обязан сделать.

Нулевая склоняется над моим телом.

«Правильно. Спрячься. Я прикрою».

Выламывает кусок брони из моей спины. Издаю тихий недоуменный рык.

«Что ты делаешь? Зачем?»

Но я ей верю. Доверяю. Так надо.

Из-за моей спины раздается скрежет раздираемого металла и я чувствую, как что-то вырывает из меня контактную капсулу. Темнота. Ноль Первый отключается. Теперь я сам по себе. И я отключаюсь тоже. Успев напоследок почувствовать жидкий огонь, бьющий по моему телу.

***

Кацураги Мисато. Около 1 минуты назад.

- Рей, стреляй!

И Рей выстрелила. И вместе с ней выстрелил Ангел. Оба промахнулись. Дальше события начали развиваться со все возрастающей скоростью.

Поток огня, устремившийся к Еве-00.

Синдзи, прикрывший ее щитом.

Короткий диалог между ним и Рицкой.

Исказившееся от боли бледное лицо пилота, когда щит не выдерживает и удар приходится уже на саму Еву.

Повторный выстрел Рей. Промах.

- Рей, сконцентрируйся!

- Тебе нужно просто совместить маркеры на цели!

Мой крик и крик Рицко сливаются в один. Бесполезный крик.

«Это смерть. Синдзи не простоит еще 20 секунд».

И тот, словно услышав мои мысли, злобно оскалился. Мгновенной вспышкой пришло понимание того, ЧТО сейчас произойдет. Но мой крик «Синдзи, стой!» безнадежно запоздал.

Погасли все экраны, отображавшие информацию о пилоте. И резко подскочивший уровень синхронизации, как отображение моих собственных мыслей:

«Берсерк».

Лишившаяся контроля Ева дернулась было вперед, но неожиданно замерла на месте. Осталась стоять. Осталась прикрывать Рей.

«Неужели сработало?» - я вспомнила свою фразу, сказанную Синдзи перед операцией. Сказанную в надежде, что он не ошибся и действия Евы в самом деле направлены на защиту пилота.

- Аянами, у тебя есть еще одна попытка, – мой голос был предельно спокоен, как будто речь и не шла о наших жизнях. – Не промахнись.

- Что с пилотом Икари? – ее вопрос стал для меня полной неожиданностью.

- Мы не знаем, – я все же нашла в себе силы ответить спокойно. – Ева-01 вновь вышла из-под нашего контроля. После выстрела немедленно вытащи его из контактной капсулы.

- Это бесполезно... – начала было Акаги, но увидела мой взгляд и резко замолчала. Тот никак нельзя было назвать добрым.

- Ты все поняла, Аянами?

- Да.

Я глянула на значение уровня синхронизации у Евы-01. Это была единственная доступная о ней информация.

99,4%.

«Синдзи жив».

Пять секунд до выстрела... Четыре секунды... И тут синхроуровень Евы-01 начал резко падать. Но не успела я испугаться, как он замер на новой отметке:

74,4%.

Три секунды.

Ангел перестал поливать Еву огнем.

- Накопление заряда на внешнем слое! – отчаянный выкрик Макото.

Безысходность.

Так уже было. Вспышка. Ева несущаяся на Ангела. Тот прекращает огонь и через секунду-две выпускает мощный энергетический разряд в Еву. Тогда та каким-то чудом увернулась. Сейчас же...

Короткий взгляд на остатки светящейся в темноте брони и черноту обугленной плоти там, где броня была прожжена насквозь. Если Ева увернется – выстрел придется на Еву-00 и плазменную пушку. А если нет... погибнет Синдзи. Да и пушка возможно также получит непоправимые повреждения. Она и так после двух выстрелов еле держится.

Две секунды.

Ева-01 смещается в сторону, полностью перекрывая Аянами обзор и лишая ее возможности выстрелить. Отстреливает питающий кабель.

Тихий шепот Рицко:

- Она не может...

Одна секунда.

Стреляет Ангел. Ева-01 прыгает вперед.

- ... двигаться, - ошеломленно заканчивает фразу Акаги, когда Ева сталкивается с выпущенным Ангелом лучом.

Взрыв. Еву разрывает на части и раскидывает в разные стороны. Падают на землю ноги. Покореженный торс. Внутри что-то обрывается.

«Синдзи...»

Ноль секунд.

Стреляет Рей. И на этот раз не промахивается. Поток плазмы пробивает Ангела насквозь. Тот перестает висеть над городом и падает вниз, ломая бур, который уже почти пробил последнюю броневую плиту.

Перевожу взгляд на остатки Евы-01.

«Синдзи... прости».

Внезапно Евангелион Синдзи приподнимается на покалеченной левой руке и бросает свое тело под ноги поднимающейся Еве Аянами.

Шепот Рицко:

- Это невозможно...

И моментально вспыхивают в памяти слова Синдзи:

«Ева защищает меня. Даже тогда, когда это считается невозможным».

Значило ли это, что пилота еще можно спасти? Безумная надежда. Быстрый взгляд на показания синхроуровня у пилота Евы-01.

69,7%.

Тот постепенно снижался.

- Рей, быстрее! – голос срывается.

Та уже вырывает контактную капсулу из креплений. Резкий взмах выхваченным прогножем и из разрубленной капсулы выливается исходящий паром поток LCL.

Еще минута – и пилота погружают в прибывший реанимационный транспорт. Этот момент я и застала – окруженные врачами носилки, поднимаемые на борт самолета. Больше всего в тот момент я сожалела, что не могу отправиться вместе с ним – нельзя было просто так забыть о своих обязанностях, как руководителя операции. Транспортировка Ев на главную базу, демонтаж оборудования, доклады и прочее бесполезные, но необходимые вещи. Единственное, что меня успокаивало – это телефонный звонок от Рицко, сумевшей попасть в больницу раньше меня. Две коротких фразы:

- Он выжил. Это чудо.

В реанимацию я смогла пробиться только спустя пару часов. Рицко все еще была там и курила одну сигарету за другой.

- Что с ним? – я задала вопрос с ходу, еще не успев отдышаться от долгого бега.

- Без сознания, - длинная затяжка. – Врачи сказали, что скорее всего он выживет.

Небольшая пауза.

- У него была остановка сердца, болевой шок и 47 секунд клинической смерти. Пилотировать Еву он больше не сможет.

Я непонимающе и со страхом глянула на свою подругу. Та отвела взгляд.

- Он получил ожоги по всей площади тела. В большинстве случаев незначительные – костюм прикрыл.

Страх нарастал. Рицко продолжила:

- Ожоги второй-третьей степени практически по всей поверхности головы и ожог глаз третьей степени. Повреждение радужки, хрусталика, роговицы, кровеносных сосудов. В ближайшей перспективе – некроз клеток. Проще говоря – он ослеп.

У меня подкосились ноги и я медленно сползла вниз вдоль стены.

Рицко начала раскуривать очередную сигарету. Она умолчала о многом. О том, что пилот каким-то образом ухитрился вывихнуть себе обе руки и сломать левую ногу. О том, что клиническая смерть была вызвана не болевым шоком (что странно), а нестабильной работой внутренних органов и все еще неизвестно нормализуется ли их работа хоть когда-нибудь. О том, что разрыв позвоночного столба у Евы при таком уровне синхронизации и при действии «Берсерка» вполне способен парализовать пилота (достаточно вспомнить недавние повреждения правой руки). Обо всем этом она предпочла умолчать. Все-таки Мисато была ее подругой.