21:05
Аска нарочито медленно спускалась по лестнице. То, что девочка сказала ребятам не было ложью, она действительно хотела есть. Только в другой ситуации Сорью смогла бы перетерпеть, взять под контроль чувство голода, но только не рядом с этой Мари, общество которой доводило немку до дрожи во всем теле. До появления нового пилота все было под контролем.
Аска машинально поправила прическу, пытаясь направить всю негативную энергию хоть на какое-то полезное действие. Она спустилась на первый этаж. Казалось бы, в чем проблема – повернуть направо и пойти к выходу… сесть на автобус и через несколько минут быть уже дома. Но дома может быть Мисато. Что она скажет ей? Что убежала? Что струсила? Нет, «струсила» - это не про нее… тогда, что? Что из-за глупой ревности, которая перетекла в ненависть, решила не иметь ничего общего с Макинами?
Нет. Все это глупо и по-детски, а Аска уже большая девочка. Конечно, Мисато сейчас находится в «НЕРВе», но смысла ехать домой все равно нет. Кроме того, в заложниках находится Хикари… ЕЁ Хикари. Единственная девчонка, которую Аска может назвать своей подругой. Бедняга так много перенесла, неужели она не заслужила счастливой жизни?
Лэнгли свернула влево и вышла во внутренний двор, к автоматам с едой и напитками. Как оказалось, пообедать вышла не она одна. Немного поодаль сидел молодой человек и не спеша потягивал кофе из банки, смотря куда-то вдаль. Темные неухоженные волосы спадали на глаза, не давая возможность разглядеть, куда смотрит мальчик. Он выглядел расслабленным, но в то же время довольно собранным.
Казалось, он не замечал присутствия еще одного человека. Аска знала этого мальчика, пару раз она видела его в классе, но имя так и не запомнила.
Девочка опустила несколько монет в автомат с едой и нажала на первую попавшуюся ей на глаза, кнопку. Она не была фанаткой этих небольших, почти что безвкусных булочек из автомата, поэтому ей было все равно, чем сегодня она будет заполнять пустоту в своем желудке. Аске выпала булка с натто - лакомством, которое мало кто из учащихся мог оценить по достоинству.
«Что ж, хуже зато уже быть не может», - подумала Лэнгли, усаживаясь рядом с мальчиком на поребрик.
Она аккуратно, почти что с ювелирной точностью начала разворачивать булочку, упакованную в тонкий полиэтилен. Расправившись с оберткой, Аска осторожно поднесла еду к носу и понюхала ее. Очень сильный отвратительный запах заставил ее лицо искривиться.
«Какие же японцы извращенцы…» - в очередной раз убедилась она и уже собиралась попробовать на вкус это странное блюдо, хотя бы чисто из любопытства, как вдруг услышала:
- Кейти Рюноске, - внезапно оторвавшись от напитка, отчетливо произнес юноша.
- Что? – не поняла Аска.
- Я просто был уверен в том, что ты не знаешь моего имени, Сорью Аска.
Лицо девочки вытянулось, в изумлении она стала более пристально разглядывать незнакомца. Тот только ухмыльнулся.
- Тебе бы стоило получше знать своих одноклассников.
Эти слова уже звучали как вызов. Желая не принимать участия в подобном разговоре, Аска отвернулась, фыркнув в ответ:
- Много ты понимаешь…
Она снова занялась своей булкой. Повертев в руках отвратительный во всех смыслах этого слова, обед, Аска все-таки собралась с силами и откусила от него маленький кусочек. На вкус булочка оказалось не такой противной. Натто было довольно соленым, слизким продуктом, но в сочетании со свежей булкой не доставлял особого дискомфорта.
Скушав свой обед, девочка вздохнула и украдкой посмотрела на здание школы. Ей не хотелось возвращаться, но и сидеть без дела тоже было нельзя. Аска никак не могла выбрать то, что было бы для нее важнее. Снова удостоив взгляда сидящего рядом мальчика, она внезапно услышала:
- Думаешь, если ты пилот, то имеешь право ограничивать свой круг общения? Не посещать школу, игнорировать остальных?
Лэнгли удивленно вытаращила глаза на Кейти. Откуда в нем взялось столько ненависти к ней? И даже не смотря на то, что все эти слова мальчик произносил спокойно, с легкой полуулыбкой на лице, и было не совсем понятно, что же он чувствовал в этот момент, Аска была уверена, что добром это не кончится. Зато эмоции самой девочки были написаны на ее раскрасневшемся злом лице.
– Не удивляйся, если когда-нибудь и тебя, несмотря на твои славные подвиги, забудут.
Это стало последней каплей для Сорью. Она быстро вскочила на ноги и, словно хищная птица, зависла над мальчиком, правда, не зная, чем можно в этот раз ответить нахалу.
Конечно, единственным возможным выходом для девочки казалось лишь применение физической силы. Она не боялась Кейти, но что-то внутри останавливало ее от привычной резкой атаки. Аска просто застыла над ним, словно статуя, дожидаясь непонятно чего.
Рюноске медленно поднял на нее глаза. Они оказались темно-карего, почти что черного цвета, и не выражали никаких эмоций, как и все остальное лицо. Несмотря ни на что, Кейти смотрел на девочку сверху-вниз, и это просто убивало Аску.
- Что? Правда глаза режет? – ехидно спросил он.
Это и стало рычагом для девочки. Она замахнулась, собираясь влепить пощечину мальчику, но ее рука была остановлена в сантиметре от лица Кейти.
- Ты слишком предсказуема, а я-то думал, что ты хоть чем-то отличаешься от других девушек… Но, оказывается, ты тоже только и можешь – либо махать кулаками, либо убегать, при малейших проблемах.
Аска поджала губы. Либо этот человек видел ее насквозь, либо она действительно не была оригинальна. Девочка попыталась вырвать руку из плена, но Кейти держал ее слишком крепко.
- Отпусти! – потребовала Лэнгли.
Рюноске лишь покачал головой. Аска была вынуждена отвернуться – она не могла сдержать слез, ей было обидно. Злость вкупе с беспомощностью душили ее, вырываясь наружу маленькими солеными каплями. Она грубо вытерла лицо свободной рукой, не думая о том, что после этого вокруг глаз появится характерное покраснение.
- Что тебе от меня надо? – дрожащим голосом произнесла Аска.
- Мне от тебя? В принципе, ничего. Просто очень давно хотелось сбить спесь с одной гордой глупой девчонки.
И вновь Сорью почувствовала себя абсолютно ничтожной. Неужели никто, действительно никто не любит ее? Все замечают в ней только то, что она позволяет увидеть другим, только то, что она может показать.
«Наверное, я плохая. Слишком плохая, чтобы кто-то дорожил мной. Кейти прав – после моей смерти обо мне забудут, потому что нет ни единого человека, который придет на мою могилу или вспомнит меня добрым словом…»
Хватка мальчика ослабла, Аска уже могла спокойно освободиться, но не трогалась с места.
- Если ты думаешь, что лучше меня, почему же тогда сидишь здесь? Не уходишь из школы, чтобы прослыть смелым героем? – тихо произнесла Сорью, желая хотя бы немного смутить Рюноске.
Однако тот проигнорировал ехидный выпад и спокойно ответил:
- Это просто. Пока я не вижу смысла в том, чтобы собирать какой-то там пазл, я только наблюдаю.
- По-моему, это верх цинизма, - грубо отрезала Аска, вытянув свою ладонь из цепких рук. – Мне жаль тебя.
Девочка уже собиралась пойти по направлению к лестнице, пока не услышала:
- Я просто думаю что есть другой способ спасти всех.
Это фраза заставила ее вновь остановиться. Она медленно обернулась:
- Что ты имеешь в виду?
***
Синдзи прекрасно понимал, откуда шел крик. Перед ним была закрытая дверь в чулан, и первый раз он почувствовал такое знакомое чувство страха. Странно, но когда Синдзи бежал, то не ощущал ничего, кроме тревоги за того человека, который кричал.
- Что такое, Икари-кун? – спросила Рей, видимо, не понимая, почему мальчик не может войти внутрь.
Синдзи не ответил, он глубоко вздохнул, так, словно собирался нырнуть под воду, и толкнул дверь. Перед ним стеной встала темнота. Там могло быть все, что угодно.
Рей, не думавшая о собственной безопасности, устремилась вперед, но Синдзи удержал ее за плечи. Девочка вопросительно посмотрела на него, ее кроваво-красные глаза проникали в самую душу, таким проникновенным был взгляд Аянами. Едва выдержав его, Икари приложил указательный палец к губам, прося ее, таким образом, хранить молчание.
Он сделал шаг вперед. Глаза все никак не могли привыкнуть к контрасту света и тени, Синдзи не видел абсолютно ничего, поэтому крикнул в пустоту:
- Кто здесь?
Спустя несколько секунд послышались шаги. Кто-то медленно приближался к ним. Синдзи инстинктивно закрыл собой Рей. Он мог слышать, насколько громко сейчас стучало его сердце.
- Это я, Рин Рюноске, - произнес спокойный голос. На свет вышла их одноклассница.
Мальчик выдохнул с облегчением.
- Почему ты кричала?
- Лампочка внезапно взорвалась и я…
- Ты испугалась? – догадалась Рей.
- Да… - смущенно отводя глаза, ответила Рин.
«Нас ты напугала ничуть не меньше», - подумал Синдзи.
- Постарайся больше не ходить одна, хорошо? – мальчик выдавил из себя улыбку.
Рюноске кивнула и немного покраснела. Что-то в поведении Икари напоминало ее старшего брата, и это ей даже понравилось.
- Я постараюсь. Только эту комнату все равно придется обыскать. Я почти ничего не успела обследовать, пока была внутри.
- У меня есть фонарик, - Рей порылась в карманах своей формы и вынула оттуда небольшой продолговатый предмет.
- Мы тебе поможем, - заверил девочку Синдзи, уже и забыв о своей тревоге за Мари.
***
Как только камеру выключили, у пленников изо рта убрали кляпы.
Хикари, до этого момента сидевшая без движения, осторожно открыла глаза. Было трудно дышать и даже не из-за веревки, сдавившей грудь, а из-за самого воздуха. Он был каким-то тяжелым, грязным и неприятным.
Девочка разлепила сухие губы и провела по ним слегка мокрым языком – во рту пересохло так сильно, что слюны почти не было.
«За что я вынуждена терпеть такие страдания? Боже, не отворачивайся от меня, помоги, пожалуйста!» - мысленно взмолилась Хикари.
В последнее время она часто обращалась к Богу. Вера спасала ее… немного. Тодзи умер, и не было больше никого, кто мог бы ее защитить. Хораки прекрасно понимала, что их отношения не были идеальными, но Судзухара являл собой какую-то прочную стену, за которой Хикари чувствовала себя всегда в безопасности.
И это было так, несмотря даже на то, что еще оставались сомнения по поводу тех чувств, что к ней испытывал сам Тодзи, и испытывал ли вообще. Девочка хотела верить в лучшее. И не она одна.
На следующий день после известия о его смерти, все те, кто знал Тодзи, начали более бережно относится к Хикари, стараясь как можно меньше травмировать ее чувства.
Сэнсэй, сидящий рядом, грустно посмотрел на девочку. Хикари была уверена, что ему сейчас было в разы хуже, чем ей. Ее сердце просто обливалось кровью, видя то, что можно было прочитать в его глазах – боль, страх и безнадежность. Тем не менее, учитель спокойно произнес, обращаясь к Хикари:
- Все будет хорошо. Не волнуйся.
Если бы это говорил Тодзи, то был бы полностью уверен в правдивости своих слов, и обязательно добавил бы в конце «староста». От того, что она больше никогда не услышит этих слов, Хораки захотелось плакать. Однако она сдержалась ради учителя и одобрительно кивнула, хотя сама не могла найти для себя надежды на спасение.