Пролог.

У людей избирательная память. Это чудесное свойство не первый раз и уже давно не первый год радует меня от случая к случаю. Люди очень быстро забывают все хорошее, что для них делаешь, зато всегда готовы вцепиться тебе в глотку, как только ты расслабишься. Но пока в мире все хорошо это не так заметно, наоборот, кажется, что цивилизация, за исключением пары мест на планете, наконец-то победила. Однако, когда весь земной шарик летит в тартарары, истинная природа человека проявляется со всей яростью и жестокостью, подавляемыми многие и многие годы.

Избирательное зрение не лучше. Хотя, для солдат, что привели меня в место моего заключения, оно даже и к лучшему. Зачем им видеть, что перед ними подросток 15 лет, нескладный, худощавый. Мальчик в начале жизненного пути в их глазах всего лишь враг, противник, который был побежден и захвачен и теперь ждет своей участи. Какая концепция! С ее помощью можно оправдать любое приказ, любые твои действия тут же становятся такими правильными, такими верными.

Меня привели сюда 15 августа, в воскресенье. Сколько времени прошло с тех пор я не знаю. Да и не все ли равно? Камера, в которую меня определили, небольшая, без окон и электрического освещения. Зато с потолка все время капает вода, иногда поток воды усиливается, так я понимаю, что на улице идет дождь.

Перед тем как посадить меня сюда, у меня отобрали все, что я мог использовать как оружие или для самоубийства. Впрочем, насчет последнего это они хватили лишку, я слишком люблю и хочу жить, чтобы наложить на себя руки. Правда, они забрали мои часы, а без них время для меня потеряла всякий смысл. Еще одна забавная концепция, о которой я успел подумать за время моего пребывания здесь. Оставшись без такого, казалось бы, привычного предмета как часы, время для меня распалось. Оно больше не было разделено на часы минуты и секунды. Перестав быть прирученным, для меня оно стало таким же абстрактным понятием как день или ночь. А, потеряв счет времени, выяснилось удивительное – мне вдруг стало безумно легко. Больше не было важно утро или вечер, придут за мной сегодня или нет, потащат ли меня наконец-то на допрос или отведут под конвоем в душевую.

Единственное, что хоть как-то нарушало тишину и однообразную темноту моего существования, был лязгающий звук отодвигаемой шторки волчка каждый раз, когда караульный проверял как у меня там дела. А кроме него только звук падающих капель, да журчание воды в бетоне над моей головой развеивали липкую тишину камеры.

Несколько раз меня отводили в душевую и тогда я смог получше узнать свое нынешнее пристанище. И пришел к неутешительному выводу -  мысли о побеге, которые я лелеял некоторое время надо оставить. Тюрьма была огромна, мы проходили через целые блоки, галереи, проходы, а она и не думала кончаться. К тому же она была абсолютно пуста, я не видел и не слышал ни одного человека за исключением тех двух караульных, что были приставлены ко мне. Создавалось впечатление, что здесь я был единственным заключенным. Пустой тюремный двор лишь подтверждал мои предположения.

Тюрьма была явно запущенной. Видимо ее долго не использовали, повсюду были следы ржавчины воды, а кое-где и вековечной пыли. Так что на спецтюрьмы Сил Самообороны или на объект Seele это не тянуло.  Тем не менее, сами охранники похоже были прекрасно осведомлены о том, кого именно они сторожат. Таким образом, моя жизнь текла тихо и размеренно во мраке комнаты три на три метра разбавляемая каплями воды, падающими мне на лицо во время сна и скрежетом ржавого волчка караульного.