Я неторопливо брёл по коридору, ведущему к служебной парковке НЕРВ, на ходу обдумывая и перебирая у себя в голове недавние события. Мой разум, склонный к постоянному анализу и пережёвыванию всего и вся, просто не мог оставить какие-то тёмные места – мне требовалось прояснить возникшие вопросы хотя бы чисто для себя…
Итак, почему же со мной обошлись подобным образом? Символическое, по своей сути, наказание, а вдогонку – весомая награда. Где же это видано, чтобы неподчинение приказам в военное время каралось столь мизерно? Вон, у римлян за такое казнили безо всяких разговоров, меня же просто пожурили и ещё конфеткой угостили…
Нелогично? Отнюдь.
Заходим теперь с другой стороны. А что ещё командование могло сделать-то? Посадить меня на гауптическую вахту, загнать в дисциплинарный батальон, гм, расстрелять? Ну, или записать в штрафники, чтобы я кровью смыл свою вину?..
«Приказ №227 Верховного Главнокомандующего Икари, среди Пилотов прозванный не иначе как «Ни шагу назад!», значительно повысил обороноспособность Токио-3 в период Войны Ангелов, хотя и в настоящий момент рассматривается как чрезмерно жёсткий…»
Угу, сорвут с меня нашивки, отправят в бой, а сзади будет заградотряд в виде младшего лейтенанта Аянами со снайперской винтовкой…
Ох, что же я опять-то так брежу, а?
Итак, попробуем хоть как-то воспроизвести ход мыслей бати – хоть и сложно, но всё-таки можно…
Вот, значит, я – командующий Икари… Вот провинился у меня подчинённый, и что я буду делать? Ну, сначала, наверное, рассмотрю его дело... В ходе рассмотрения выясню, что некий паршивец совершил такие-то и такие-то злостные преступления. Первая мысль? Наказать к чёртовой матери – выгнать из НЕРВ, засадить в тюрягу, конфисковать имущество… Кто он, говорите? Ага… Опа.
И тут выясняется, что:
Во-первых, этот паршивец – единственный на текущий момент боеспособный Пилот и основная ударная сила НЕРВ и ООН.
Во-вторых, его проступок – это вступление в бой вопреки приказу, в котором он всё же победил. И вполне аргументировано доказал, что его подвигло на такое деяние, а эксперты признали, что он говорит вполне разумные вещи…
В-третьих, провинившийся – собственный сын, но это уже малосущественный пункт.
Ну, на счёт предпоследнего – это уже мои собственные догадки, но если бы не был столь убедителен, то новое звание не получил бы точно. И что же получается в итоге? А получается, что победителей не судят. Но вот облажайся я, и разговор шёл бы уже совсем в ином ключе…
"Победа не нуждается в оправданиях. Поражение не позволяет оправдаться".
Так что всё вполне логично и ожидаемо, это я просто что-то чрезмерно тормозил после выхода из лазарета – кольнули меня там чем-то не тем, что ли? Или я уже позже переутомился, когда к разбору своих полётов готовился? Может быть, может быть…
Хотя и перенервничал я всё-таки преизрядно. Да и трудно тут не нервничать, когда тебя точно лягушку скальпелем препарируют три строгих командирских взгляда. Ладно ещё Гендо – батя и так на всех смотрит, как на мячи, которые согласно святому правилу волейболиста нужно кидать и бить. Фуюцки тоже ещё в пределах нормы – он меня не знает, я его не знаю, всё чётко – святое дело пропесочить провинившегося подчинённого…
А вот Мисато откровенно удивила. Я бы, конечно, не сказал, что не ожидал такого… yу, как с другой стороны ей ещё было себя вести – так же, как и дома? Ага, сейчас… Дружба дружбой, а служба службой – мы всё-таки не только друзья как я считаю, но и подчинённый и начальник. И ведь, чёрт возьми, когда-то одна из сторон наших отношений начнёт превалировать!..
Ладно, ладно, проехали… Такой переход в поведении Мисато, конечно же, несколько выбил меня из колеи, но не слишком сильно. По-другому она всяко поступить не могла, но… Какой-то осадок на уровне подсознания всё же остался…
Хорошо ещё, что для меня это не особо важно.
Я нажал на широкую кнопку электронного замка, открывая дверь на парковку, начал спускаться по невысокой лестнице… И тут же замер как вкопанный.
- Auf den Arsch fallen! – с чувством выругался я.
Вот спрашивается, чего я сюда пёрся-то, а? Нет, обычно-то меня из штаб-квартиры забирала Мисато, у которой пока что на моей памяти ещё не было ночных смен, а вдруг сейчас всё изменилось из-за недавнего боя? Обычно Кацураги могли поднять ни свет, ни заря, но это же в обычное время, а теперь у нас в НЕРВе опять аврал и кипеш, после визита Самсиила… Проклятье, и что же теперь делать? Так, мобильник, мобильник… Нужно позвонить Патрону и узна…
От копаний по карманам меня отвлекло настойчивое бибиканье.
- Синдзи!
Етить твою, Мисато!..
Кинул взгляд на парковочное место моего командира. Ага, так и есть – «Супра» на месте, капитан машет мне из окна… А я уже, блин, панику развёл, даже не удосужившись убедиться в своих подозрениях…
Я поправил китель, застегнул верхнюю пуговицу, и чётким шагом промаршировал к машине Мисато. Залез в машину, пристегнулся, выпрямился на сиденье.
Кацураги все ещё в своей столь нелюбимой форме.
- Молодец, Синдзи! – капитан дружески ткнула меня кулаком в плечо. – Напортачил ты, конечно, изрядно… Но выкрутился красиво – и аргументы хорошие, и факты налицо…
- Спасибо, капитан Кацураги, - ровным голосом произнёс я.
Мисато моргнула.
- Эээ… Синдзи, ты как? – обеспокоенно спросила меня командир, внимательно глядя мне в глаза.
- Нормально, капитан Кацураги.
Сейчас я являл собой отличный пример офицера японской или немецкой армии – спокойный, невозмутимый и насквозь дисциплинированный боец…
Что со мной уже как-то слабо ассоциировалось.
- Синдзи… Синдзи, ты чего? Ты чего, обиделся, что ли?
- Никак нет, капитан Кацураги. Всё нормально. Мы уже можем ехать?
- Синдзи, Синдзи! Ты чего и правда обиделся? Брось, чего ты как ребё… Агхм… Эээ… Ну….
Вид Мисато, накрытой внезапным приступом косноязычия и растерянности, был просто сногсшибателен – такой мне удавалось застать её крайне редко.
- Нет, ну ты чего, Синдзи? Я же всё-таки не только твой опекун, но и командир, и иначе поступить просто не могла!.. Чего, правда обидела? Ну, извини меня тогда, пожалуйста! Я же не со зла – привыкла уже с тобой как со взрослым общаться, вот и думала ты поймёшь!.. Синдзи? Синдзи!
- Что вы, капитан Кацураги, - деланно удивился я. – Вы и не могли поступить иначе – это же действительно ваша работа…
- Синдзи! Ну, хватит, а? Я же уже извинилась! Может, мне загладить свою вину? Ну, хочешь… хочешь… - лицо Мисато отобразило чудовищную внутреннюю борьбу, происходящую внутри моего командира. Сделав над собой огромное усилие, которое явно далось с огромным трудом, Кацураги выдавила. – Хочешь, я за тебя посуду буду мыть, а? Неделю?
- Две.
- Синдзи, ты же знаешь я бы сама никогда такое не пред… Э! Что?!
- Две недели.
Мисато подозрительно сощурилась.
Под её пристальным взглядом моя рожа начала кривиться в откровенной ухмылке, а изо рта вырвался звук, подозрительно напоминающий хрюканье.
Всё, сдаюсь - больше не могу ломать эту комедию! И рад бы дуться подольше или посерьёзнее, но просто не получается уже. Виновато-растерянный вид Мисато способен тронуть кого угодно, и куда уж тут мне, с моим добрым сердцем идти против такого?..
- Ах ты, паршивец! Да ты же надо мной издеваешься!!! – всплеснув руками, возопила Кацураги. – Я к тебе!.. А ты!.. Ух!
Бац! Неудачная попытка пригнуться. Но я, надёжно зафиксированный ремнём безопасности, при всём желании не смог увернуться от увесистого подзатыльника Мисато.
- Командир, а ты знаешь, что бить детей – непедагогично? – в своей обычной манере ухмыльнулся я, потирая затылок.
- Поговори мне ещё тут, малолетний комедиант! Я же почти поверила тебе!..
- А, по-моему, даже и не почти…
Мы вместе с моим командиром искренне смеёмся.
Это всего лишь игра, и мы с Мисато отлично понимаем этот факт. Пускай мы до конца ещё не стали друг для друга очень близкими людьми – слишком мало времени прошло для притирки. Я всё ещё не знаю, когда она что-то делает по-настоящему, да и она видит только мою маску… Но каким-то образом мы понимаем друг друга.
Это наш метод ухода от проблемы – не тосковать и впадать в уныние, а посмеяться в том числе и над собой, и идти дальше. Мой стресс после боя и судебного разбирательства, её перенапряжение в авральном темпе работы после атаки Самсиила – всё это требовало выхода. Мы не стараемся казаться серьёзнее, чем мы есть, и не находим в этом убежища, а идём по жизни легко.
Я и Мисато в этом очень похожи, как будто и правда она моя сестра или мать. Взрослые дети… Играть всегда, не выходя из образа, и никак иначе.
Иначе мы просто будем раздавлены грузом ответственности и проблем.
- И этот человек – офицер НЕРВ и надежда всей армии ООН… - почти простонала Кацураги, отсмеявшись.
- А я вообще-то в Пилоты не просился, - вполне, как мне показалось, резонно заметил я. – Это вы меня сами рекрутировали, так что уж извольте теперь терпеть…
- А вы, товарищ лейтенант, тогда извольте забыть всё, что я вам сейчас наговорила! Вот!
- Ну уж, нет! Так дело не пойдёт! Раз дала слово, то должна его держать! Две недели помывочных работ и никаких там разговоров!
- Одна… - быстро вставила Мисато.
- Ладно, одна, - не стал я настаивать. И то благо. – Так значит, мы договорились?
- Угу…
- Ну, так и чего тогда ждём? Поехали домой уже!
- А то я без тебя бы никогда не догадалась, - ехидно заметила Кацураги, поворачивая ключ в замке зажигания.
***
Машина, в которой мы сидели, размеренно поднималась по исполинскому эскалатору наверх, к Токио-3.
Ох, как же за сегодня устал-то… Нервы, нервы, в нашем НЕРВе…
Кстати!..
- Мисато, а где Рей? Я когда шёл, то думал, что она как обычно с тобой в машине, ан нет…
- А ты что, уже успел забыть? – оторвалась Мисато от небольшого зеркальца, смотрясь в которое она опять наводила марафет-макияж. Похоже, что обычные автомобильные её не устраивали. – Ты же ей сам приказал идти отдыхать, вот она и отдыхает. В школе сегодня занятий не было, в НЕРВ процедур или тренировок – тоже, так что наверняка она сидит у себя дома и что-нибудь читает…
- Я? Приказал?! – моему удивлению не было предела.
- А чего ты удивляешься? – в свою очередь подняла брови Мисато. – Она и так тебя слушалась с полуслова, а теперь ты ещё и старше её по званию.
- Это так важно? – скептически заметил я.
- Раньше, может быть, и нет, но теперь – да. Ты сумел вбить в неё элементарные понятия о субординации… Как она ко мне на мостике обращалась-то!.. «Капитан Кацураги, могу ли я вступить в бой?», «Капитан Кацураги, Еве-01 нужна поддержка…» Слова не ребёнка, но солдата… И как ты только умудрился за такой срок ей это всё дать?
- Она же моя сестра, - хмыкнул я. – И она – Икари.
- А вот это точно! – воскликнула Мисато. – Вы оба – Икари, и теперь это очень хорошо чувствуется! Когда ты выступал перед нами, было такое ощущение, будто это сам командующий говорит. Чётко, уверенно, спокойно. Ты – настоящий сын своего отца!
- Ну, спасибо, конечно… - пробормотал я, смущаясь. Хотя вот последнее утверждение мне особой радости не принесло – уж слишком батя у нас известен всякими поступками, на грани совести и морали…
- А за что спасибо-то? Я же чистую правду говорю, это даже Козо отметил… А, ты же его сегодня в первый раз видел! Козо Фуюцки, заместитель командующего, его правая рука.
- Нда? – хмыкнул я. – Ну, значит, тогда это непреложная истина…
- И не надо иронизировать, - погрозила мне пальцем Мисато. – Фуюцки в этом вопросе можно верить – он с твоим отцом работает уже очень долго. Скажу по секрету, ты сегодня всерьёз озадачил и удивил Козо своим выступлением. Он, конечно, много чего уже слышал о тебе, но лично-то не сталкивался… И под впечатлением, прямо так и сказал командующему, что младший Икари сильно на отца похож – мол, достойная смена растёт…
Это чего, мне тоже тогда нужно будет строить планы по воплощению в жизнь конца света? Да нет уж, спасибо…
- Да ну… - махнул я рукой. – Посуди сама – где я, и где мой отец? Он стратег, а я простой штурмовик – моё дело идти в бой…
- Ну, не скажи, - покачала головой Мисато. – Ты вполне грамотно обосновал своё решение, но… Только, чур, больше не обижаться, ладно? Ещё раз так сделаешь, я тебе лично, без всякого Трибунала уши надеру, как твой опекун! Неподчинение приказу – где это видано-то?
- Но ведь я же победил? – заметил я.
- Это ещё ничего не значит, - отрезала Кацураги. – Ты очень рисковал, продолжая бой. Гораздо лучше было бы отойти, перегруппироваться и продолжить сражение уже на более выгодных позициях.
- Но я же победил, - покачал я головой. – Да и по-моему это было бы только излишним затягиванием битвы. Так нельзя – это не тот противник, здесь нужно действовать по-другому. Blitzkriеg – молниеносная война… Я сейчас, наверное, очень сумбурно говорю, да? Извини, просто не могу твёрдо всё обосновать, но я тогда почувствовал, что чем дольше буду драться, тем больше будет риск... Да и разрушений при таком исходе было бы гораздо больше, а мы же и так разнесли половину Токио-3…
- Несущественно, - произнесла командир. - Для этого он и был создан. Но чувства к делу не пришьёшь – запомни это, Синдзи.
- Вам, сидящим на командном центре, хорошо говорить, - тоскливо протянул я. – А у меня в бою были совсем другие впечатления – когда эта тварь стреляет по тебе и пытается убить, трудно мыслить обычными категориями… По тебе стреляют – беги, враг отвлёкся – бей… Извини, Мисато, но кроме чувств мне и нечего было по сути предъявить. Весь мой бой – это одни только чувства. Чувства, но не эмоции…
- Прирождённый Пилот… - проворчала Кацураги. – Рицко мне уже все уши этим прожужжала… Неужели и правда умение пилотировать Еву заложено на генетическом уровне?..
- Кто знает, - пожал я плечами. – Как-то об этом не задумывался – для этого у нас есть научный отдел, вот они пускай и узнают, что к чему… А я буду просто драться – такая у меня работа.
- Родину защищать, - тут же ввернула капитан. Что-что, а вот память у неё просто отличная…
- Да, - просто кивнул я. – А как же иначе? Только получается, что у меня Родина – вся планета. Я бы и рад отказаться от этой миссии – не знал бы горя, просто учился в школе, слушал музыку и читал про войну… Но раз уж больше некому, то кто, если не я? Кто, если не мы?
- Хорошо, что ты это понимаешь, Синдзи, - вздохнула командир. – И правда, кто если не мы?..
Я не солгал тебе, Мисато, ни на полслова.
Да, я такой. Правда, только правда и ничего, кроме правды. Я не космополит, но трудно оставаться прежним, когда ты по рождению русский, по крови теперь японец, а вместе с тобой дерутся люди из самых разных стран. Плевал я на все остальные страны, на весь этот западный мир, но раз уж даже здесь нашлись нормальные люди, то, быть может, ещё не всё потеряно? Быть может, после Второго Удара у нас у всех появился второй шанс всё исправить и наладить? Болью, кровью и потом смыть накопившиеся грехи, построить, чёрт побери, прекрасный новый мир на обломках старого… Коммунизм? Да, пожалуй. Но без партий и плановой экономики, а просто общество справедливости, где каждому будет воздаваться по способностям и где все будут равны. Не одинаковы, но равны в возможностях и шансах.
Великая цель, великая миссия…
Жаль только, что не мне её исполнять. У меня другая работа – драться с Ангелами, а не нести в этот мир добро и справедливость. Просто быть нормальным человеком, а не тварью, и стараться не преумножать зло. Просто быть нормальным человеком, зная, что рядом вот друзья, а где-то там есть враги, идеальные враги. Слава богу, не другие люди, а бездушные создания, несущие смерть и разрушение. Борьба с ними - это даже не война, а просто работа по истреблению паразитов и вредителей. Тяжёлая, грязная, муторная, но необходимая.
Потому как Ангелы – это ещё одно испытание для нас, для людей. Вестники Апокалипсиса, с которыми мы в силах сражаться. Идеальный враг – бесконечно чужой, непонятный и внушающий отвращение пополам со страхом. Но мы сильнее этого страха, у нас есть силы, чтобы встретить врага лицом к лицу, не опустив руки и не впав в отчаянье.
Чтобы кто-то жил после нас и смог строить по-настоящему светлое будущее, кому-то сейчас придётся драться. Хочешь – не хочешь, уже неважно. Враг на пороге твоего дома и пора подниматься в бой. Потому что больше некому. Кто если не мы? Никто, кроме нас.
Мы обречены на бой, а Ангелы обречены на смерть. Они уже мертвы – все, до единого, но ещё просто не знают этого. Мы бьёмся с мертецами…

Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный безобразный сон –
В крови до пят мы бьёмся с мертвецами
Воскресшими для новых похорон.