А между тем у меня в мозгу засвербила одна изрядно безумная мысль… Мне просто-таки было как-то сбросить накопившееся нервное напряжение… И если рядом нет ни фехтовального манекена, ни тира, то…
Мило улыбнувшись, Мисато закончила свою речь, сорвав достаточно бурные аплодисменты. Предполагаю, что большая часть офицеров хлопала не представителю союзников, а просто красивой и молодой женщине, коей являлась мой командир.
Незаметная отмашка майора – ход переходит ко мне.
- …Лейтенант Икари, Пилот боевого комплекса Е.
- Здравствуйте, товарищи, - плюнув на переводчика, начал я. – Хочу выразить вам всем огромную благодарность за сотрудничество и помощь. Для меня большая честь сражаться с противником, зная, что в бою меня поддерживают столь сильный союзник, как вы. Убеждён, что и в будущем наше боевое братство будет только крепнуть.
А вот тут мне полагалось закончить наскоро вызубренную мини-речь фразой «Спасибо вам» и откланяться… Но я пошёл вразнос.
- Спасибо за проведённый концерт – он нам очень понравился, - продолжил я. – Я очень люблю русские песни и вообще интересуюсь вашей страной… И в качестве ответного хода от нашего института я бы хотел тоже что-нибудь спеть… Товарищ генерал-майор, можно?..
Семь бед – один ответ!..
- Не вижу никаких затруднений, - спокойно ответил Кондратенко. – С удовольствием послушаем вас, лейтенант.
- Точно, Синдзи! – послышался из зала голос Артёма. – Давай!
Пока из-за кулис для меня тащили стул и гитару, ко мне мелкими шажками подобралась Мисато. Её глаза слегка сузились от гнева и буквально пылали яростным огнём.
- Что ты творишь, паршивец? – с самой милой улыбкой тихо прошипела майор, слегка косясь в мою сторону. – Совсем с ума сошёл?
- Спокойно, командир. Всё нормально – просто ответный жест вежливости…
- Какой ещё в задницу…
Договаривать она не стала, потому как меня наконец-то снарядили всем необходимым. Помимо стула и полуакустической гитары, притащили унесённые было стойки с микрофонами – один собственно для меня, другой – для музыкального инструмента.
Уселся, перехватил поудобнее тяжёлую полуаккустику, пробежался по струнам, отдавая эту часть полностью на откуп Младшему.
- Заранее прошу меня простить за мой русский и за то, что я не слишком хорошо играю… - предупредил всех, приноравливаясь к инструменту.
- Ерунда, Синдзи! – вновь поддержал меня Артём. Какой-то мой новый знакомый временами невыдержанный… Прямо как я. - У тебя всё нормально получится! Верно говорю, мужики?
И тут пришёл вопрос от Младшего – а чего играть-то будем, что на ходу подбирать-то? Нам же ещё нужно за время начального боя приноровиться к игре…
Я на секунду задумался, а потом просто отдался во власть своих ощущений и эмоций.
Нужна какая-нибудь песня о войне или солдатах, что я знаю. С чего я там сегодня начинал – с Цоя? Вот и продолжим…
Пальцы уже привычно ударили по струнам – никакого дискомфорта оттого, что это делаю по сути не я, уже не было. Короткий проигрыш, и мелодия подобрана, благо у моего тёзки музыка простая и незамысловатая. И это не упрёк, а только большой плюс: три аккорда – больше в дальнем походе и не нужно… В песнях, что поют простые люди нет сложных соло и невероятного вокала…

Теплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звездная пыль - на сапогах…
Мягкое кресло, клетчатый плед,
Не нажатый вовремя курок.
Солнечный день - в ослепительных снах!..

Группа крови - на рукаве!
Мой порядковый номер - на рукаве!
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве!..
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!..

Я прикрыл глаза. Слова летели из меня словно бы сами по себе – не самая сильная песня, что мне приходилось слышать, но сейчас именно она играла в такт моей душе, если так можно выразиться. Потому как про меня и других солдат – пускай с нами будет удача, и мы не останемся в этой траве…

И есть чем платить, но я не хочу
Победы любой ценой.
Я никому не хочу ставить ногу на грудь…
Я хотел бы остаться с тобой,
Просто остаться с тобой…
Но высокая в небе звезда зовет меня в путь!

Группа крови - на рукаве!
Мой порядковый номер - на рукаве!
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве!..
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!..

Пальцы с силой ударили по струнам: игра боем – это не так сложно, как игра перебором, а эмоций можно выплеснуть гораздо больше…
Именно то, что мне сейчас нужно.
Из меня сейчас выходили все скопившиеся эмоции, тревоги, усталость, напряжение. Или так, или было бы только хуже – в этом мире и в этой жизни подавлять всё в себе уже не получалось. Масштаб нынешних переживаний был просто несопоставим с масштабами моей прошлой жизни… Стоило мне получить всего лишь пару дней передышки, а потом подвергнуться тяжелейшему стрессу в виде встречи с соотечественниками, как у меня тут же начало рвать башню…
Но хорошо быть линкором – башню снесло, ещё минимум две осталось.
Пускай уж лучше я сорвусь здесь и сейчас, чем позже во время боевой тренировки… Выплеснуть всё накопившееся за эти недели в песне – не самый плохой исход, сейчас я чувствовал почти что искреннее наслаждение и спокойствие…
А какая-то часть разума, всегда сохраняющая спокойствие и рациональность – мой собственный автопилот – отмечал всё, происходящее вокруг. Удивлённый взгляд генерал-майора Кондратенко, нахмуренные брови Мисато, и потихоньку начинающих подпевать млушателей в зале – эту песню вполне ожидаемо знали…
Ещё раз спеть припев, аккуратно закончив песню, остановиться и осторожно подняться, стараясь не выходить резко из состояния какого-то транса…
Я просто стоял на сцене, глядя в зрительный зал, хотя и мало что мог различить в этой темноте.
Меня на мгновенье окружила вязкая тишина.
А в следующий миг она взорвалась аплодисментами. Но мне вообще было на них глубоко по фигу – я пел не для кого-то и не играя на публику, а для себя, только для себя… Просто использовал подвернувшийся случай и чуточку облегчил себе душу. Просто чуточку облегчил…
Кто-то в зале залихватски свистнул – почему-то вновь подумал на молодого старлея.
Я вновь наклонился к микрофону.
- Спасибо, товарищи.
И правда. Спасибо что вы есть, просто есть.
Кажется, сейчас я что-то понял для себя.
Вы есть, и, значит, я всегда смогу вернуться домой. Пусть это будет немного не совсем не мой дом, но люди в нём будут всё теми же. Разные жизни, разные миры, но люди остаются прежними, а к чужим стенам я всегда смогу привыкнуть.
Я всегда смогу вернуться и попробовать начать жизнь с нуля, но теперь у меня есть ещё один дом, в котором мне жить и который мне защищать.
Все рефлексии потом, Виктор. После того, как победим и получим возможность разобраться в себе. Должны победить, обязаны. А сейчас нужно просто жить сегодняшним днём, потому как вчера уже истаяло без следа, а завтра может никогда не наступить.
Будем жить здесь и сейчас.

Глава 5. Ох, что сейчас будет…
Мисато сохраняла истинно восточное выражение невозмутимости и спокойствия на лице вплоть до того момента, как мы все сели в бронированный «Чайзер». А вот потом её прорвало.
Я украдкой потирал пальцы левой руки, на которых остались глубокие отметины от струн. Сильнее положенного сдавил – хорошо ещё, что не до крови. В другой руке я держал чёрную коробочку с орденом, который был мне намного дороже, чем ооновские Стальные кресты. На губах блуждала лёгкая улыбка – мне отчего-то было спокойно и хорошо…
Как только мы сели в машину, Кацураги тут же грозно повернулась ко мне. В голове невольно мелькнула картинка разворота многотонной башни главного калибра дредноута. Нет, не из-за неуклюжести, а из-за непередаваемой атмосферы угрозы.
Ох, что сейчас будет…
- А теперь, лейтенант Икари, - ледяным тоном произнесла майор. – Извольте объясниться, что вы только что выкинули в конце встречи?!
- Песню спел, - рассеяно ответил я.
- Ах, песню спели... Нет, вы не просто песню спели, лейтенант! - вспылила Мисато. - Своей выходкой вы нарушили весь регламент! Вы что, не понимаете, что мы - это лицо НЕРВ? И вести себя нам нужно соответственно, чтобы подчёркнуть наш статус и положение! А это... это...
Кацураги задохнулась от возмущения.
Я молчал.
- Ты чего молчишь? – возмутилась майор. – Отвечай, живо!
- Ты ничего не спрашивала, - равнодушно ответил я.
- Я смотрю, ты сейчас до фига спокойный, - процедила Мисато. – Думаешь твоя выходка – это нечто в порядке вещей?
Такой злой я её ещё не видел… Вот только мне сейчас было ни капельки не страшно, но и не по фигу…
Мне сейчас всё было страшно по фигу.
- Нет.
- И?
- Виноват, исправлюсь.
- Думаешь, что сможешь отделаться от меня этим казённым тоном и односложными ответами? – резко произнесла Кацураги. – Очень зря.
Я молчал. Говорить было по большому счёту не о чем – да, виноват, да, накосячил. Причём конкретно. Если после такой выходки за меня не возьмётся наш Второй отдел, то я буду очень удивлён…
- Продолжаешь играть в молчанку? – уже слегка успокоилась Мисато, хотя всё ещё была явно не в духе.
- Нет.
- Тогда может уже перестанешь прикидываться Рей? Рей, извини, я ничего плохого не имею в виду…
- Майор Кацураги, а разве Синдзи сделал что-то плохое? – вмешалась Аянами.
- Мисато, - поправила её мой командир.
- Мисато, разве Синдзи сделал что-то плохое? Всем же понравилось.
- Просто так делать было не нужно, - мягко разъяснила Кацураги, яростно сверкнув глазами в мою сторону. – И Синдзи следовало бы не выпендриваться, а придерживаться установленной программы. Проклятье, если это дойдёт до командующего или замкома… А ведь дойдёт же.
- Возможно здесь была та же ситуация, что и в бою с Самсиилом? – предположила Первая. – Возможно Синдзи решил, что это будет наилучшим решением?
Мисато нахмурилась – ход мыслей Аянами ей явно не понравился. Да и мне, честно говоря, тоже. Мысли о неповиновении следует пресекать сразу же, в корне зародыша…
- Нет, Рей, - вмешался я. - Здесь совсем иная ситуации, здесь я… Я действительно был неправ. Мне не следовало так поступать – это действительно было неправильно. Прошу меня простить, товарищ майор. Виноват, готов понести наказание.
Кацураги хмуро посмотрела на меня.
- Если ты думаешь, что сможешь так просто отделаться, то глубоко ошибаешься, - проворчала она. – Здесь одного «извини» будет явно недостаточно.
Я промолчал в ответ.
- Слушай, Синдзи, ты сейчас что-то сам на себя не похож, - даже как-то удивилась Кацураги. – Обычно трещишь как автомат или огрызаешься, а тут… С тобой всё в порядке? А то тебя как будто по голове стукнули…
- Да в порядке я. Просто что-то тоскливо…
- Хм, с чего бы это? – нахмурилась майор.
- Да песни у русских уж больно тоскливые – про солдат, про войну… Как-то раньше я к этому всему поспокойнее относился, а тут чего-то… Ну, это самое…
- Да уж заметила, как тебя проняло ещё на концерте, - прищурилась Кацураги. – Русский генерал вот тоже изрядно удивился, хотя и старался не подавать вида… А чего это так вдруг-то, а?
- Устал чего-то, Мисато, - опустил я голову. – Не физически, а… душевно, что ли. Уже считай месяц прошёл с тех пор, как я в Токио оказался… Поначалу наверное просто не понимал, во что я вляпался, на одном азарте и адреналине шёл вперёд, а вот сейчас что-то накрыло…
Чистая правда, командир! Хотя и не вся правда…
- Эээ! Так ты у нас просто перенапрягся! – догадалась майор. – Проклятье, надо было тебя в какое-нибудь нормальное место отдыха свозить, а не красть законный выходной…
- Да ладно… - махнул я рукой. – Сложилось как сложилось – ничего уже не изменить… Скажи, Мисато, я сильно подставил НЕРВ?
- Хм… - нахмурила брови командир. – В целом не так уж что бы очень… Это ты себя скорее подставил. Под «статус Нагато». Так у нас называют ситуацию, когда какого-то человека на пушечный выстрел не подпускают к официальным мероприятиям. В НЕРВе Асакура ничего такого натворить ещё не успела, а вот на прежнем месте работы…
- Вот, типа, я так плачу и рыдаю… - хмуро заметил я.
- Хорошего мало, - оборвала меня Кацураги.
- Хреново… Это уже никак не изменить?
- Ну… - хитро прищурилась Мисато. – Есть у меня одна идея… Осталось только в цене сойтись.
- Твои условия?
- Во-первых, дай слово что никогда больше такого не выкинешь, - без тени ехидства произнесла майор.
- Клянусь.
- Хм… Как-то неубедительно…
- Зря, - покачал я головой. – Я очень редко даю клятвы, но если даю, то держу своё слово до конца. Моё слово – больше моей жизни, можешь быть в этом уверена.
- Запомню на будущее – пригодится, - ухмыльнулась Кацураги.
- Поправь меня, если это не так, но думаю, сейчас последует пункт два, - флегматично заметил я.
- Именно. Я буду ходатайствовать перед командованием о продлении тебе режима усиленных тренировок как минимум на три дня.
- Принято. Что-то ещё?
- Вся домашняя работа на тебе.
- Срок?
- Месяц.
- Идёт.
- Гм… - задумалась майор. – И ты даже не будешь торговаться, как обычно?
- Так я сейчас не на рынке, а вроде бы как на суде… - пожимаю плечами.
- Проклятье… - чертыхнулась Мисато. – Нужно было требовать большего…
- Всё? – поинтересовался я.
- Хватит с тебя, - милостиво заявила командир.
- Мисато…
- У?
- А как ты собираешься выкрутиться-то? Я вот никаких выходов из сложившегося положения не вижу в упор…
- Так это ты, а меня свои методы! – победоносно заявила Кацураги. – И решения…
- Поделишься секретом? – заинтересовался я.
Мисато мгновенно состроила важный вид, но почти сразу же рассмеялась.
- Да какой тут секрет – просто поговорю с Асакурой, - фыркнула майор. – Замком-то при словах «программа визита» только махнул рукой и распорядился самим разбираться. Единственное условие - никаких эксцессов и чтобы русские остались довольны.
- Так ведь был эксцесс-то… - тоскливо заметил я.
- Но об этом знаешь только ты, как зачинщик и исполнитель происшествия, - подмигнула мне командир.
- А как же…
- Плюс Нагато – которая разрабатывала программу визита, я – которая эту программу редактировала и утверждала. И рей, которая лишнего болтать не будет… Ведь так, Рей?
- Да.
- Ну и всё! Договоримся с Асакурой, что ответный реверанс в сторону русских был изначально запланирован - и порядок!
- Спасибо, Мисато, - искренне поблагодарил я Кацураги. – Честно, больше никогда так не буду делать… Больше не буду так выпендриваться и впадать в ребячество.
- Ладно уж… - отмахнулась майор и тут же о чём-то задумалась. – Нда… Наверное, не стоит забывать о том, что ты всё-таки ещё ребёнок…
- Мисато, а Нагато не будет противиться… - осторожно начал я.
- Смеёшься что ли? – расхохоталась майор. – Да она от такой выходки будет просто в восторге – штука как раз в её стиле! Смотри, она ещё попробует запустить тебя в гастрольный тур по стране для формирования положительно образа НЕРВ среди простого населения… Главное, не поддавайся на уговоры – она ведь может хоть кого заговорить… Почти. А то бы я… Тьфу, всё не могу забыть того её идиотского плана!..
- Эээ… А что за план? – поинтересовался я.
К моему изумлению Мисато густо покраснела.
- А… Э… Да так, ничего особенного…
- От «ничего особенного» так не краснеют, - прищурился я. – Давай, говори, командир. Или может быть это что-то секретное?
- Нет, не секретное!
- Тогда в чём дело? Или… Есть, что скрывать?
- Да ерунда там была, право слово… - пробурчала Мисато.
- Ну, так и скажи, раз ерунда! – меня уже захватил какой-то азарт, хотя я обычно не особо докучлив в таких ситуациях, но тут мне просто стало интересно.
- Ладно, - сдалась Кацураги. – Короче, эта полоумная Асакура предложила нафотографировать кое-кого из женского состава НЕРВ для мужских журналов… Знаешь, что это?
- Догадываюсь, - ухмыльнулся я. – А ты-то тут причём?
Майор в бешенстве повернулась ко мне.
- Ах ты, паршивец!.. Издеваешься, да? Она же ко мне первой с этим дурацким предложением пришла!
Я искренне расхохотался, чувствуя, как наконец-то отступает столь сильная сегодня тоска и грусть
- ХВАТИТ РЖАТЬ!
- Классно! - перемежая смех уже откровенными всхлипами, выдавил я. – Хр… Хр… Призовые… Ангельские призовые за такой журнал…
- Я тебя убью.
- Ты за это в неё не стреляла, нет?
- Нет, просто послала, - недовольно буркнула Кацураги. – А вот Рицко ей этим пригрозила и правильно сделала…
- Две… Две премии за Ангелов… Хочу этот журнал… - не мог остановится я. Блин, кажется всё-таки немного впал в истерику, хорошо ещё, что в столь безобидную…
- Лучше молчи, Синдзи, лучше молчи…