Достигли контрольно-пропускного пункта.
Куча бетонных блоков на въезде, массивные ворота из бронелистов, небольшое блочное помещение с узкими окнами-бойницами, которую так и тянуло поименовать кордегардией . По бокам – вышки с пулемётами и ещё несколько огневых точек с крупнокалиберными пулемётами, автоматическими гранатомётами и противотанковыми ракетными комплексами. Но самую серьёзную силу здесь, конечно же, представляли пара зенитных самоходок «Шилка», башни которых грозно выглядывали из уже готовых капониров, прикрытых сверху маскировочной сетью. Почему грозно? А не знаю! Просто как-то мало радостного стоять на прицеле у двух счётверённых 23-миллиметровых пушек…
Кстати, почему «Шилки»? Они же вроде бы уже давно устарели, и в моём мире заменялись более современными пушечно-ракетными «Тунгусками» и «Панцирями»… Так, а где у них блямба радара-то, что должна торчать в задней части башни? И почему эти ЗСУ обвешаны плитками активной брони? Это что, чисто противоназемный вариант, что ли? Занятно, занятно…
- Оперативный отдел НЕРВ, майор Кацураги, лейтенант Икари, младший лейтенант Аянами, - представилась Мисато караульному, встречающему нас на КПП. – К генералу Кондратенко.
Командир отлично понимала, что японский здесь, скорее всего, не в ходу, так что перешла на универсальный английский. Хорошо ещё, что я его знал более-менее сносно. Говорить длинными и сложными фразами у меня, правда, не очень получалось, но я хотя бы понимал почти всё…
- Ваши пропуска, пожалуйста.
- Вот.
Солдат ушёл проверять наши пропуска и, по всей видимости, связываться с командованием, а я пока что просто глазел по сторонам. Всё-таки не каждый день оказываешься на самой настоящей военной базе…
- Всё в порядке, мэм, - козырнул вернувшийся караульный. – Вас уже ожидают, проходите.
Миновали толстую и массивную дверь и наконец-то оказались на территории базы. Парни из Второго отдела остались позади – им с нами было не по пути.
Мисато за какую-то долю мгновения посерьёзнела и подтянулась, став похожей на ту Кацураги, что я видел на собственном Трибунале.
Стропалить меня на счёт нужного поведения она в последний раз не стала – я и так прекрасно понял, что шутки кончились. Чесать языком можно было в машине и по дороге к базе, но теперь нам нужно максимально точно отыгрывать свои роли. А роли у нас ни много, ни мало, а высших офицеров НЕРВ – шишек на ровном месте. Так что никаких шуток и бездумных ляпаний языком… Понял, Виктор? Да, это я к тебе, точнее к себе. За часть Младшего во мне я-то полностью спокоен, а вот на счёт собственной половины есть значительные сомнения…
Запоминаем - держим прикушенный язык за зубами, молчим и не лезем вперёд, дабы не позорить Контору… А не как ты, Витёк, умеешь – молчать, молчать, а потом кааак брякнуть что-нибудь!.. Можешь ведь, Виктор?
Гы! Запросто!..
Спокойно… Спокойно…
Так, оставить все посторонние мысли и собраться… Собраться, я сказал!
…Встречало нас трое русских – немолодой лысоватый грузный подполковник в сопровождении пары молодых солдат.
- Майор Кацураги? – козырнул русский и с заметным акцентом произнёс. – Подполковник Бероев, заместитель командующего по воспитательной части. Мне поручено сопроводить вас к штабу – прошу, следуйте за мной.
Следуем, а что нам остаётся-то? Тем более, что без провожатого мы бы на базе наверняка потерялись – она же рассчитана на десяток тысяч человек, а это довольно немаленький город…
Кстати, если мы припёрлись на встречу при полном параде, то русские были одеты подчёркнуто просто. Никакой особенной торжественности – все в обычном полевом камуфляже. На их фоне мы смотрелись самыми настоящими пижонами или «бравыми» вояками из какой-нибудь латиноамериканской страны, обожающими украшать свои мундиры до полного непотребства.
Вообще, на базе царила самая обычная суета – все куда-то бегут, что-то тащат, командуют, ругаются… Похоже, русские сознательно не стали наводить образцово-показательный марафет перед союзниками, а решили продемонстрировать, что независимо от происходящего вокруг, они в первую очередь РАБОТАЮТ. Визитёры из НЕРВ, нападение Ангела – всё фигня, своё дело знаем, делаем и делать будем, а остальное приложится…
Естественно, пока мы шли к штабу, нас сопровождала куча заинтересованных и любопытных взглядов окружающих – уж больно колоритной компанией мы были. Но на этот раз наибольшее любопытство вызвал не парень в форме (то есть я), а две его прекрасных спутницы (Рей и Мисато, если кто не понял). Подумаешь, пацан!.. Раз ходит здесь, значит, имеет на то полное право, а вот женский пол – это же совсем другое дело! На базе, где на несколько тысяч молодых и здоровых мужиков лиц противоположного пола категорически не хватало. Причём пепельноволосая девчонка, благодаря форме выглядевшая лет на шестнадцать-семнадцать, вызывала существенно меньше интереса из-за идущей рядом сногсшибательной красотки (мы все знаем, кто это…).
Выражение в духе «Охренеть!» и «Вот это краля!» я слышал весьма часто, и мне больших усилий стоило не лыбиться, и не пытаться пересказать всё это майору, дабы подколоть её. Делать этого нельзя было категорически – вся наша легенда тогда полетела бы к чертям свинячьим. А так я делал морду кирпичом, Мисато изображала лицом очень миленький кирпич, а Рей даже ничего и изображать не нужно было – её лицо и так было в достаточной степени бесстрастным и спокойно-отрешённым. И на мужское внимание Первой по большому счёту было глубоко плевать.
А вот Кацураги от каких-либо окриков или присвистываний спасало только наличие русского подполковника впереди и нервовской формы на плечах. Привыкший к звёздам народ наверняка не понимал, что за звание у Мисато, но её принадлежность к большим шишкам из НЕРВ, была очевидна. В конце-концов должны же тут стоять телевизоры, и кто-то наверняка видел её выступления перед прессой. Так что отпугивала она здешних доморощённых ловеласов, да, отпугивала…
Мы шагали к штабу, а вокруг кипела самая обычная жизнь, самых обычных людей, которых по большому счёту мало волновали НЕРВ, Ангелы, Евангелионы и перспектива Третьего Удара. Все эти парни просто жили своей собственной простой жизнью, не забивая голову высокими материями и собственными комплексами…
Мир реальный и мир выдуманный вновь пересеклись в совершенно неожиданной плоскости.
Отовсюду неслась русская речь, смех, ругань… И на какой-то миг мне показалось, что я снова на Родине. Это был как глоток свежего воздуха после спёртой атмосферы большого города, как капли дождя, упавшие на иссушенную землю…
Я как будто вновь оказался дома.
Как бы мне не было хорошо в этой новой Японии, где-то там, за морем оставалась моя настоящая Родина. Где-то там, под хмурым небом, занесённая снегами и продуваемая всеми ветрами, лежала суровая и неприветливая Россия – страна, которую не выбирают. Как настоящую мать. Которая воспитывала своих сыновей и дочерей в строгости, не давая им никаких поблажек…
И это был мой дом, мой единственный дом.
В который мне теперь уже нельзя вернуться – ни в свою старую Россию, ни в эту новую и ещё мне неизвестную РФ.
Какая горькая ирония – стать своим в чужой стране и чужим для своих… Навсегда чужим и навсегда одиноким. Ведь меня никто и никогда не сможет понять до конца – я уже никогда не стану настоящим японцем, но и в Россию вернуться не смогу. И оттого так тяжело смотреть на соотечественников, которых миновала сия тяжёлая чаща… Боже, теперь я кажется понимаю эмигрантов, бежавших после Революции на Запад…
Чужой для чужих, чужой для своих… За что же мне ещё и это? Как будто мало давящей на мои плечи войны с Ангелами, Евангелионов, Комплементации… Нельзя взваливать на одного слабого человека такой груз ответственности – я же не железный, могу и запросто сломаться. Увы, но я не из той породы супергероев, что по три раза на дню спасают мир, успевая просматривать биржевые сводки и ужинать с британской королевой. И я не умею убивать мизинцем по взводу спецназовцев за раз, голыми руками скручивать танк в бараний рог и при этом читать лекции по физике и психологии…
Я не герой, я просто стараюсь жить по совести и справедливости. Нас таких немало и на моём месте мог оказаться любой другой НОРМАЛЬНЫЙ человек, и от этого мало что изменилось бы. Просто делать своё дело, не задумываясь о том, могу ли я это сделать или нет…
Но чем дальше, тем отчётливее я понимаю, как же это трудно!.. Особенно когда меня просто-напросто словно деревце вырвали из родной земли…
Я почувствовал, что мои руки самым натуральным образом задрожали.
Чёрт, перенервничал! Слишком уж велико оказалось влияние на мою психику факта погружения в родную среду. Тоска, щемящее чувство тоски… По навечно потерянному.
Я крепко, до боли сжал руки в кулаки. Резко захотелось закурить, выпить, высадить обойму в мишень или что-нибудь искромсать мечом…
Но я просто глубоко вздохнул, досчитал про себя до десяти и попытался успокоиться, подавив свои эмоции, ведь невдалеке уже виднелось здание, по всей видимости, являющееся штабом группировки.
Длинное двухэтажное здание, отделанное снаружи серым пластиком, у крыльца - три флагштока. На центральном - синий ооновский флаг с белой схематичной картой Земли, обрамлённой венком. Справа – японский флаг, слева – российский триколор с двуглавым орлом в центре. На входе в здание – почётный караул… Хотя, пожалуй, не такой уж и почётный – двое серьёзных парней в броне, касках и при автоматах.
Их мы миновали без особых проблем, а вот дальше мы нарвались на внутреннюю охрану, которая наверняка бы помурыжила нас, если бы не сопровождение в лице подполковника. А так, мы довольно быстро миновали их и направились к генералу Кондратенко.
***
Обычный, совершенно ничем не примечательный кабинет – таких я в своей прошлой жизни навидался предостаточно. Длинный стол, за которым наверняка проводятся совещания, громоздкая коробка монитора, пустые застеклённые шкафы вдоль стен, которые, правда, смотрелись несколько чужеродно – было видно, что они нынешнему хозяину кабинету не особо-то и нужны… В уголке виднелся виднелся российский флаг, опять почему-то с гербом посередине, хотя таким был только личный штандарт Президента РФ... Кстати, на стене обнаружился и портрет главы государства – непременный артефакт любого законопослушного госслужащего…
Генерал-майор Кондратенко встретил нас прямо у входа.
- Здравствуйте, господа. Пожалуйста, проходите, присаживайтесь, - гостеприимно махнул он рукой.
Оп!.. Так ведь это же тот самый генерал, что навещал меня в госпитале!..
- Добрый день, господин генерал-майор, - козырнула Кацураги. Я тоже отдал честь русскому генералу, а спустя некоторое время нашему примеру последовала и Аянами, хотя для неё этот жест явно был в новинку.
По-английски русский говорил очень чисто, почти без акцента, в отличие от нас с командиром. У Кацураги был мягкий восточный выговор, а у меня наоборот – излишняя резкость и чеканность, больше подходящая немецкому языку.
Генерал быстро скользнул взглядом по нашей группе. На мне взгляд Кондратенко задержался подольше, хотя я, признаться, ожидал, что его больше заинтересует Рей. Я-то ещё ладно – меня он уже видел, а вот Первая у нас личность очень и очень выделяющаяся из толпы, но нет же… Кстати, серьёзный такой взгляд, тяжёлый – нельзя сказать, что злой или подавляющий... Да и скорее даже не тяжёлый, а пристальный, цепкий или внимательный – сильный, в общем. Одно слово – спецура.
Ладно, прошли, присели.
- Рад приветствовать на нашей базе столь высоких гостей, как вы, - дипломатично произнёс генерал. - Как представитель командования ограниченным контингентом российских войск в Японии выражаю твёрдую уверенность в том, что в будущем наше сотрудничество будет только развиваться и укрепляться.
- Благодарю, господин генерал, - светски улыбнулась Мисато. – Как представитель НЕРВ, я также считаю, что наше сотрудничество сможет принести немало пользы и вашей стране, и нашему институту.
- Также я ещё раз хотел бы поблагодарить вас, лейтенант Икари, за оказанную в бою помощь, - обратился ко мне генерал. – Хочу сообщить, что за проявленную храбрость, вы представлены к государственной награде Российской Федерации.
«Что? Опять?!»
Так, нужно срочно что-то сломать или потерять, а то ведь обязательно на смену такой большой светлой полосе придёт не менее широкая тёмная…
- Сражаться вместе с вами было для меня большой честью. Сружу трудовому народу! – выпрямился я.
Ой-йо-ой! Всё-таки не сдержался! Ведь косячу же, косячу! Причём ведь тааак косячу…
Генерал скупо улыбнулся.
- Знание наших традиций делает вам честь, лейтенант Икари. Интересуетесь историей нашей страны?
- Так точно! – бодро отрапортовал я. – Мне очень интересна военная история! Особенно России и Германии – мне очень нравятся эти страны!
Эх, всё-таки хорошо, что в школе нас здорово гоняли по английскому языку, да и в институте про деловые переговоры на иностранном языке никто не забывал. Хоть нам и преподавали английский с экономическим уклоном – базовые-то фразы везде одинаковые. Главное, что я почти всё из сказанного генералом понимал, а что не понимал, то уже легко додумывал по смыслу. Неспособность задвигать на языке вероятного противника длинные и связные речи, была уже несущественна – несколько выражений из допросника помню и ладно… Мне, если что, вполне хватит, помимо набора стандартных фраз.
- Весьма похвально, лейтенант, весьма похвально… Знание истории порой здорово помогает… Я так понимаю, эта юная леди – тоже Пилот? – поинтересовался Кондратенко, с лёгким любопытством разглядывая Рей.
- Именно так, - подтвердила Кацураги. – Младший лейтенант Аянами, пока что числится в активном резерве. Также участвует в проекте «Мардук» по подготовке бойцов с самого раннего детства…
– Да, институт кадетства – это очень правильное решение… - медленно кивнул генерал, рассеяно разглядывая нас с Первой. – Нельзя вручать столь мощное оружие, как Евангелион случайным людям…
- Мы пришли к такому же выводу, - улыбнувшись, соврала Мисато. – Эксперимент НЕРВа признан удачным, подтверждением чего служат результаты уже двух столкновений с Ангелами.
Ну, не будет же она говорить, что я веду себя как воспитанник военного училища не из-за стараний Конторы, а, так сказать, по личной инициативе. Увидал бы генерал не меня, а Синдзи-из-сериала - долго бы плевался и ругался на безумных японцев, доверяющих самое мощное на планете оружие депрессивным и психологически неустойчивым подросткам… И про случайных людей Кондратенко очень хорошо сказал, жаль только, что у Конторы просто не было другого выхода…
- Ну что ж… - задумчиво побарабанил пальцами по столешнице Кондратенко. – Раз уж с вводной частью покончено, предлагаю перейти к обсуждению более приземлённых вопросов. Ну, думаю Пилотам вся эта административная рутина будет неинтересна – их мы пока отправим прогуляться…
Так. Если я всё правильно понимаю, то это нас таким тактичным образом выставляют за дверь. Нет, а что? Правильно, на фиг генералу лишние уши, причём явно несовершеннолетние? Тем более, что нам действительно будет скучно, если речь пойдёт о какой-нибудь ерунде с нашей точки зрения…
- Экскурсия по базе? – понимающе кивнула Кацураги.
- Что-то вроде того, - ответил русский. – Экипажи участвовавших в бою вертолётов высказали желание встретиться с лейтенантом Икари в более неформальной обстановке.
- Майор Кацураги, разрешите идти? – я резко поднялся, моему примеру последовала и Рей.
Мисато бросила быстрый взгляд на генерала, поймала его лёгкий кивок и милостиво позволила:
- Идите, лейтенант, вы свободны.
- Подполковник Бероев проводит вас, - добавил Кондратенко.
- Понятно, спасибо за информацию, товарищ генерал-майор. До свидания. Рей, идём.
Аянами молча последовала за мной.
Я вместе с Рей вышел кабинета и аккуратно прикрыл дверь, хотя у меня вообще-то имелся большой соблазн послушать, о чём же говорят столь высокопоставленные офицеры. До меня даже долетел обрывок фразы Кондратенко:
- Итак, вернёмся к вопросу о поставках оборудования…
Увы, но торчать под дверью мне было категорически нельзя, ибо поблизости имелся секретарь-адъютант генерала и ожидающий нас русский офицер.
- Товарищ подполковник, - обратился я к нему. – Товарищ генерал проинформировал меня о том, что я должен встретиться с экипажами вертолётов. Вы можете меня проводить?
- Да, конечно, лейтенант, - кивнул русский. – Прошу следовать за мной.
Несмотря на вполне дружелюбное выражение лица, подполковник был явно не в восторге, что ему приходится выполнять обязанности экскурсовода для пары переигравших в войнушку детей. Говорить, точно заведённый «Следуйте за мной», «Прошу сюда» - ему явно не доставляло большого удовольствия, но простым сопровождающим в нашем случае обойтись было явно нельзя. Слишком уж мы важные шишки, типа, как бы не сочли за оскорбление, если бы к нам приставили кого-то низкого по званию… Нет, мне на это вообще-то было глубоко плевать, но мы же в Японии, а тут все эти церемонии должны быть явно в цене…
Так что не подаём вида и следуем за не слишком довольным русским – нас ждут великие дела… То есть, встреча в неофициальной обстановке. Интересно, а Артём там будет? По идее должен – тут ведь, похоже, о нашем визите каждая служебная собака знает, не то что старлеи, которые запросто мотаются на секретные нервовские базы…


Глава 4. I am (not) alien ?
В общем, вполне ожидаемо подполковник не стал нас лично провожать до места назначения, а перепоручил сию честь одному из своих сопровождающих, и ушёл куда-то по своим подполковничьим делам.
Молодой боец проводил меня с Рей до одной из казарм, довёл до какого-то помещения, громко поименованного «актовым залом», после чего оставил нас. Сказал, что идёт искать тех, кто должен встретиться со мной и Рей, а мы пока что должны подождать…
Ну, сидим, ждём.
Как оказалось, за дверью с красивой табличкой "актовый зал" скрывалось помещение более чем скромных для таких претензий размеров. Комната, не больше моего школьного класса, уставленная дешёвыми пластиковыми столами и низкими стульями, на стене висел экран для проектора. Повсюду на скорую руку оказались развешаны плакаты на тему обращения с оружием, изображениями военной техники разных стран – похоже, что актовый зал использовался скорее как аналог комнаты отдыха. Хотя, вряд ли тут помещалось больше взвода солдат, но это уже не суть важно…
- Нда… - протянул я, окидывая печальным взглядом всё это великолепие. – Не густо…
Хотя, чего я собственно ждал? Плазменных мониторов и мягкой мебели, что ли? Ага, щазз… Не было такого никогда и не будет – мы, русские, хорошо не живём и оттого не боимся падать и подниматься…
Рей скромно притулилась на стуле у самого входа, уставившись куда-то в окно. Ожидание затягивалось, а в такой обстановке, без уже ставшего привычным плеера, я быстро начинал скучать – тут и десять минут начинают казаться вечностью…В общем, устав от просиживания на своей пятой точке, я начал бесцельно слоняться по комнате, пялясь на всё подряд, хотя разглядывать, в принципе, было особенно и нечего – плакаты с порядком сборки-разборки пистолетов и автоматов, техника натягивания противогаза и оказания первой помощи… Ничего нового, ничего интересного…
Хм. А вот это уже занятнее…
В углу обнаружились старый аккордеон и гитара, с уже изрядно обшарпанным лаковым покрытием. Добыча!..
Недолго думая, я, воровато оглядевшись по сторонам, скомуниздил струнный музыкальный инструмент и пошёл с ним к Рей. Уселся прямо на стол и начал рассматривать гитару.
Старая, потёртая и поцарапанная. Лак местами потрескался, да и в самом дереве есть трещины. Струны серебристые, новенькие… Ну-ка, попробуем, их на жёсткость… Ага, в принципе, нормально… Эх, жалко только, что я за все годы учёбы в универе и житья вместе с неплохим гитаристом в одной комнате, так и не удосужился выучить немногим больше, чем три аккорда…
Стоп. А ведь на виолончели-то я тоже играть не умею! То есть не умел раньше.
А, ну-ка попробуем пустить в дело Младшего!..
Кстати, в последнее время ловлю себя на мысли, что уже не так чётко различаю его и своё сознание – раньше всё было проще. Лишние эмоции и беспокойство – оригинал, пофигизм и спокойствие – я, а теперь всё изменилось… Младший стал более уверенным, а я, кажется, чуточку более нервным, и теперь уже трудновато становилось различать, где его ощущения, а где мои. По-настоящему я начинал чувствовать Младшего отдельной от себя частью, только когда приходилось пускать в ход что-то из арсенала жизни Синдзи до приезда в «Тройку».
Пальцы независимо от моей воли пробежались по струнам.
Надо же, даже почти и не расстроена – только нижние струны нужно чуток подкрутить…
Я покрутил колодки на грифе – не велика премудрость, даже в той жизни я умел это делать. Нет голоса, не умею играть, зато вроде бы есть неплохой слух…
- Рей, а ты на чём-нибудь играешь? – спросил я Первую, хотя и прекрасно знал ответ.