- Плохо, Синдзи, плохо… - покачала головой Кацураги, проверяя результаты моего теста на закрепление изученного материала. То, что в меня это всё впихнули всего лишь за пару часов, её ни капельки не волновало – результата от меня потребовали сразу же.
- Только источников питания ты не назвал три из девяти, и это не говоря уже об остальном…
- Мисато, а так ли это фатально? – нахмурился я. – Всё равно, скорее всего, от дополнительного оружия толку будет мало, а носимого комплекта, на мой взгляд, вполне хватит…
- Мне не нравится такой ход мыслей, - в лоб заявила Мисато, сурово глядя на меня. – Синдзи, ты что-то слишком расслабился – думаешь это только лишь моя прихоть? Нет, эти наставления и рекомендации идут прямиком из центра планирования, и игнорировать их мы просто не можем. Ты думаешь, что штабные умники всё это измыслили на пустом месте? Ага, ну да... И вообще, что-то ты слишком просто воспринял наше сегодняшнее занятие – в бою всякое может случиться, и ты просто обязан знать, что делать в случае какой-нибудь форс-мажорной ситуации. Ты можешь потерять оружие или же повредить кабель питания, и в такой ситуации ты не должен размышлять ни секунды. Замешкаешься на секунду, вспоминая, где поблизости пункт эвакуации или арсенал, и всё – ты покойник... У тебя нет права на такую ошибку! У тебя вообще нет права на ошибку! Да что я тебе объясняю такие элементарные вещи! Ты же прекрасно всё понимаешь, Синдзи, ведь так?
- Да, - ответил я, опуская взгляд и отчаянно краснея.
Мне было очень стыдно.
Я действительно слишком легкомысленно отнёсся к нашему сегодняшнему занятию.
Ага, блин. А ведь действительно, вдруг я попаду в переплёт и элементарным образом растеряюсь? Забуду где запасной кабель, и пиши пропало… Вот же я чмо…
Я же реально расслабился, что в моей ситуации совершенно непозволительно. Нет, Виктор, так делать нельзя – у тебя ведь действительно нет права на ошибку.
Особенно меня жгло то, что Рей, которую капитан тоже попросила написать тест, совершила всего четыре ошибки, когда я только в источниках питания умудрился наделать целых три…
- Извини, Мисато, - промямлил я. – Давай попробуем ещё раз, а?..
- Думаешь, в бою у тебя будет ещё один шанс, чтобы всё исправить? – жёстко посмотрела на меня капитан.
- Мисато… - жалобно посмотрел я на неё.
Кацураги слегка прищурилась, но потом её взгляд несколько смягчился.
- Хорошо, давай попробуем ещё раз… Но для начала повтори-ка мне твои действия на случай невозможности продолжения выполнения операции…
Я вздохнул, собрался с мыслями и начал монотонно бубнить:
- В случае невозможности продолжения выполнения операции, я должен немедленно отступать к ближайшему пункту эвакуации, не подвергая себя и Еву-01 риску. Характер возможных разрушений в городе и количество потерь среди войск ООН не имеет значения, жертвы среди мирного населения по возможности должны быть минимальны. Наиболее опасной ситуацией считается возможность обрыва питающего кабеля, и в этом случае я должен немедленно, невзирая ни на что…

***

- Хм… Даже и не знаю, что сказать…
Ну, японский городовой! Всё, трындец моей телеге! Неужели я опять облажался?..
Я горестно посмотрел на изучающую мой второй тест Мисато. Теперь у меня вдобавок ещё и зверски болела голова – я действительно сосредоточился, напрягся и постарался запомнить все эти долбанные ключевые точки: оружие – там и там, кабели – там и там, лифты – здесь…
- Вот когда я сама в первый раз проходила этот тест, я сделала всего две ошибки… - задумчиво уронила Кацураги.
Я помрачнел ещё больше – не слишком приятно осознавать собственную убогость…
Внезапно Мисато улыбнулась.
- …А ты, Синдзи, достиг такого результата уже со второго раза – для твоего возраста очень даже неплохо. Молодец, хвалю! – капитан посерьёзнела. – Но впредь постарайся не делать всё со второй попытки – такой возможности в жизни у тебя не будет.
- Есть, товарищ командир, - бледно улыбнулся я.
А теперь ещё хорошо бы перевести все только что заполненные мной сведения из оперативной в долгосрочную память, а то ведь без должной практики я могу это всё и забыть…

***
«Супра» летела по вечерним улицам Токио-3. Мисато за рулём, я на переднем сиденье, Рей сидит на заднем.
- …Синдзи, прекрати это делать! – возмутилась Кацураги, не отрываясь от вождения.
- Делать – что? – устало буркнул я, высунув локоть в раскрытое окно и наслаждаясь вечерней прохладой.
После изматывающего мозг тактического занятия, мне вдобавок ещё устроили и небольшую физтренировку – так, чисто для галочки, без особого садизма… Но и без поблажек.
- Делать это! – указала подбородком Кацураги.
Я задумчиво отнял руку ото лба и перестал сковыривать кровяную корочку, наросшую поверх ранки.
- А что такого-то? – равнодушно спросил я.
- Это негигиенично, - заявила капитан. – Ещё занесёшь какую-нибудь заразу или там…
- Фигня это, Мисато, - заметил я, закрывая глаза и откидываясь на мягкую спинку сиденья. – Это ж просто царапина, а они должны заживать на воздухе, естественным образом, вот кабы это было настоящее ранение… Кстати!.. – внезапно оживился я.
- Раз уж я солдат армии ООН, при оружии и петлицах… Мне как, награды положены?
- Синдзи, не жадничай – ты и так получаешь больше меня! Куда ещё больше-то? – искренне возмутилась Кацураги.
- Да нет, я не о том, - любимая тематика словно бы предала мне новые силы. Проверено – хоть я буду в стельку пьян, хоть поднят среди ночи или растормошён во время болезни, но любой вопрос касательно оружия или чего-то с ним связанного моментально приводит меня в благостное расположение духа. А уж если я нахожу благодарного слушателя, то…
- Деньги – это, конечно же, хорошо, Мисато, но ведь есть же и что-то, так сказать, для души… - задумчиво произнёс я.
- И что же это, например? – заинтересовалась Кацураги.
- Награды, - брякнул я.
- Награды? – чуть нахмурилась капитан. – Ну, в смысле, деньги – премии там, всякие, да?
- Да нет же! Награды, в смысле – медали, ордена, нашивки, наградное оружие! Да, точно!.. – оживился я и решительно махнул кулаком. – Понимаешь, командир? Прихлопнул я, скажем, Ангела, а мне хлоп – и медаль на грудь! Или поранило меня как в прошлом бою, а мне за это нашивку за ранение!..
- Синдзи, Синдзи! – рассмеялась Кацураги. – Что за ребячество? К чему тебе все эти висюльки, что тебе с них?
- Гм… - немного растерялся я. – Не знаю. Но хочется. Чтобы было.
- Чтобы было, чтобы было… - заворчала Мисато. – Нашёл о чём думать…
- Ну, нет! – я внезапно загорелся этой действительно совершенно детской идеей. – Кто тут спасает Токио-3 и всё человечество, а? Ладно, орденов мне не нужно, но хотя бы медаль-то мне можно? За Ангела, так сказать…
- О проклятье! – взмолилась Кацураги, возводя очи к небу. – Мальчишка, как есть мальчишка! Вот странный ты человек, Синдзи – иногда мне кажется, что ты почти мой ровесник, а иногда ты становишься просто пацаном…
- Ты тоже не лучше, - парировал я. – Иногда ты тоже не ведёшь себя, как взрослая женщина…
- Как ты меня назвал? – нехорошо прищурилась Мисато, слегка пригибаясь над рулём и протягиваю руку к рычагу гидромуфты. – Женщиной, да?
- Ой, у меня что-то со зрением, - быстро поправился я. – Девочка, как ты умудрилась сдать на права? Родители знают, что ты гуляешь так поздно?
- Неплохо, неплохо… - одобрительно кивнула Кацураги. – Считай, что ты спасён…
- Так что там, насчёт наград, а? – вновь начал гнуть я свою линию. А что? И самому действительно приятно, и выбранному образу соответствует, и выходка действительно очень ребяческая – хоть как-то сглажу свои косяки.
- Хочешь медаль? – усмехнулась капитан. – Будет тебе медаль, если уж так хочешь… Какие мы, однако, честолюбивые оказывается…
- Круто! – возликовал я.
На самом деле, что мне действительно с этих наград? Что я, Брежнев, что ли, золотыми звёздами себя увешивать? А с другой стороны и приятно, и для поддержания легенды вроде бы неплохо подходит. Честолюбивый солдафон-карьерист – это всяко менее подозрительно, чем просто странный парень, сующий нос куда попало. Пацан, повёрнутый на милитаризме, чьё расстройство ещё только более усилилось после того, как его чувствительно приложило по голове – образ гораздо более простой и понятный…
Ладно, повесят мне какую-нибудь висюльку, я изображу бурный восторг, и все вновь уверятся в том, что дитё получило ещё одну игрушку и просто искренне радуется. Веди себя, как ребёнок и при твоей внешности к тебе будет меньше подозрений…
Интересно только, что мне за медаль всучат? За Ангела-то?..
Кстати… А не пора ли мне уже начать что-нибудь рисовать на броне моей Евы, отмечая приконченных вражин, как это делали пилоты-асы?..

***
- Младший лейтенант Икари, а что вы дела… - техник удивлённо посмотрел на то, чем я занимался.
- Спокойно, ничего противозаконного, - я встряхнул баллончик с краской и наложил заранее заготовленный трафарет на броню Евы-01 около контактной капсулы.
Зашипела разбрызгиваемая краска, в воздухе повис характерный запах, радующий каждого токсикомана… Техник, удивлённо сдвинул на лоб кепку и озадаченно почесал затылок.
Я убрал лист с прорезью в сторону и удовлетворённо взглянул на работу рук своих.
На серо-чёрной броне моего Евангелиона появился свеженарисованный чёткий белый крест.
- Номер один, Сакиил – есть, - торжественно провозгласил я. – Остальные – на очереди. Ожидайте своего часа, мрази!


Глава 7. Воспитание Аянами.
И понеслось.
Дни потекли как вода, и меня с головой захлестнула самая натуральная рутина. Проснуться, привести себя в порядок, зайти за Рей и в школу. Если Мисато могла, то она непременно подкидывала нас до учёбы, если же нет, то мы с Первой шли пешком, но это было не слишком фатально.
Затем уроки, на некоторых из которых я уже стал откровенно зевать от скуки и маяться всякой ерундой, типа переписывания с Кенске по ноуту о том, был ли так уж оправдан переход с калибра 7.62 на 5.56 в штурмовых винтовках…
Кстати, нужно сказать, что хоть интерес в школе по-прежнему держался на высоком уровне, ко мне уже начали постепенно привыкать, что ли. Видимо образ парня несколько не от мира сего начинал давать первые результаты – я стал своеобразной местной знаменитостью (даже скорее чудиком, но назвать так офицера НЕРВ ни у кого просто язык не поворачивался), но знаменитостью привычной. Из школьников вообще и моих одноклассников конкретно, я тесно общался только с Рей, Айдой и Тодзи, ну и, пожалуй, ещё со старостой, но это уже по необходимости. Замотаешься, забудешь записать домашнее задание, и кого тогда спрашивать? У моих приятелей-оболтусов, которые сами-то частенько на занятиях филонили, что ли? Угу, щазз… А вообще, впечатление обо мне, судя по всему, складывалось исключительно положительное – вёл я себя всегда очень спокойно, замечаний ни от учителей, ни от старосты не получал, уроков не пропускал, никому в помощи по домашним заданиям не отказывал (то, что я из домашки всё-таки делал, списывать давал без особых жмотских терзаний)…
Знаете, никогда не скучал по школе, где я учился, а вот тут на меня неожиданно навалилась ностальгия – как будто в детство опять попал. Уроки, задания, контрольные… Ха, как же это в своё время казалось трудным и муторным! Эх, молодость, эх, детство…
Хе-хе, самому аж смешно от таких слов – мне двадцать три только зимой стукнет, а уже чувствую себя стариком - вот же маразм!.. Хм, старческий? Ладно, это всё ерунда…
…После уроков за нами с Рей обычно заезжал джип «людей в чёрном», и мы ехали в НЕРВ на ежедневные тренировки и занятия. Аянами так до сих пор ещё не отошла от полученных ранений и всё ещё ходила в гипсе и бинтах, так что вместе мы занимались только на теоретических занятиях, а на физподготовке приходилось отдуваться мне одному.
Теория, уже ставшая вполне привычной – постоянное заучивание, вплоть до автоматизма, расположения арсеналов, пунктов питания и эвакуации. А заодно и, между прочим, местонахождения гражданских убежищ, чтобы в ходе боя ненароком не повредить оные. Сакиил несмотря ни на что сумел внушить руководству НЕРВ чувство уважения к возможностям Ангелов, так что теперь, по их мнению, даже уникальная система заглубляющихся под землю зданий Токио-3 не могла гарантировать абсолютной защиты гражданскому населению. Пробитые насквозь все двадцать сверхпрочных бронеплит, закрывающие дырку в Геофронте, и стометровый котлован в центре города это только подтверждали.
Акаги наверняка весь свой халат вкупе с купальником сгрызла, пытаясь понять, что же за штука эта такая - ангельский лучемёт. Точно я этого не знал, ибо теперь наши с ней контакты значительно сократились – только на синхротестах и стрельбах на симуляторе и встречались, а вот лекций больше не было. Ну, я вообще-то был не в обиде, хорошенького помаленьку – она же как-никак шеф всего нашего научного отдела, и чего бы ей отвлекаться на какого-то сопляка? Мало ли что я – один из столь немногочисленных Пилотов? Рицко ведь тоже не последний человек в мире – почти что второй Эйнштейн нашего времени, или скорее первая Акаги… Пара вводных лекций для галочки и хорош будет, тем более что особо скучать не приходилось – если меня не запихивали на синхротесты, то я был или на тактических занятиях у Кацураги, или на практических в тренировочном зале.
Впрочем «практическими занятиями», мои физмучения именовала исключительно Мисато. Особым разнообразием они не отличались – бег, упражнения и тренажёры. Инструктор Ли больше не пытался проводить со мной занятия по рукопашному бою и стрелковой подготовке, видимо решив для начала привести меня в порядок. Младший-то хоть и был пацаном для своих годов нормальным, что по весу, что по мышечной массе, но вот физкультурой себя никогда не утруждал. Как, впрочем, и я в своё время. А теперь мы с ним на пару вынуждены были отдуваться за свою недальновидность. Часто меня донимали и свои, и синдзины мысли на предмет «да ну на фиг всю эту ерунду – айда валяться дома на боку и слушать музыку!..», но я их старательно давил.
Хотя порой и было очень тяжело, прям до невозможности – я сразу же вспоминал первые занятия по физре в институте, когда после школьного ничегонеделанья и сидения на скамейке, приходилось выкладываться на сто двадцать процентов. Нужно сказать, это помогало – не раз, не два, и не десять, я готов был просто упасть на пол и больше ничего не делать, но моё упрямство обычно оказывалось сильнее усталости. Умом-то я понимал, что всё это в будущем мне принесёт только пользу, но в то же время я знал, что добровольно я бы это делать никогда не стал – видать уж такая я ленивая и безвольная сволочь, всё-то мне нужно делать из-под палки…
…Принять душ после всех этих занятий, переодеться из спортивного тренировочного костюма в уже ставшей привычной форму, перекусить в столовой и в тир.
Хоть какая-то отдушина, блин – придти, пострелять, отвести душу… Сержант-оружейник стал уже здороваться со мной, как со старым знакомым – ещё бы! Я ведь почти что каждый божий день на стрельбище хотя бы часик, да просиживал. Стрелять мне действительно нравилось – моя милитаристическая душа была, что называется, просто в восторге. Больше я, правда, уже не баловался с тяжёлыми, не по моим габаритам машинками, и выбрал себе несколько видов оружия, из которых и упражнялся – для новичка я, может быть, стрелял и неплохо, но я-то хотел, чтобы всё было ещё лучше, а для этого требовалось тренироваться, тренироваться и ещё раз тренироваться…
Упор я сделал на два образца оружия – мой табельный Глок-17 и АК-74М, выбранный мной в качестве тяжёлого оружия, и именно с ними и возился львиную долю времени. Итогом стали вечно запачканные маслом руки, мозоль на указательном пальце и небольшая рваная ранка на левой руке, полученная во время первой моей самостоятельной разборки «калаша», правда, очень быстро зажившая.
Хотя график моих занятий в НЕРВе порой мог быть и совершенно другим. Например, вместо каких-либо занятий часа три-четыре потупить в имитаторе контактной капсулы Евы, пока умная машинерия доктора Акаги фиксировала мой уровень синхронизации и общее состояние организма в целом. Затянули, правда, как-то меня и на полноценный медосмотр…
Брр!.. Аж мурашки по коже, как вспомню! Жутковатая процедура… И вроде бы ничего особенного не делают – лежишь себе на гладком столе, надёжно зафиксированный «кандалами», а сверху скользит изогнутая балка, проводящая сканирование организма.
Вот только лежишь ты так полчаса минимум, в полутёмном помещении, на прохладном столе, до боли напоминающего прозекторский, и, гм, голый. А где-то в уголке, в небольшой застеклённой будке, сидит Рицко и копается в компе. Опять же в полутьме, только её лицо и освещено, да и то мертвенным зеленовато-синим светом монитора… Ужас, блин! Чувствовал себя как в застенках Гестапо – так и представлял себе, что Акаги сейчас скинет халат… Спокойно! Никаких грязных мыслей! Вроде бы как… Наверное… Короче, не важно! А под этим халатом чёрно-серебрянный мундир с двумя рунами SS на петлице.
И подходит, значит ко мне белокурая бестия Рицко, постукивая по ноге стеком, и говорит что-то вроде:
«Их бин гауптштурмфюрер Акаги. Ты есть рус шпион! Говори, где есть партизанен!..»
Или нет, во:
«Здравствуй, Синдзи. А ты знал, что на самом деле мы называемся не Nerv, а Ahnenerbe ? Впрочем, это уже неважно… Просто мы считаем, что ты на самом деле очень ценный артефакт, который необходимо обстоятельно и всесторонне изучить. Роттенфюрер, аппарат для изучения мне!..»
И бор-машина так вжжжииих!..
Мама!..
Так, всё, хватит уже, а то меня что-то постоянно не туда заносит – из-за вот такой вот буйной фантазии я так долго и думал, что мне всё происходящее просто мерещится.
Да и вдруг ещё накаркаю…
Спокойно, я сказал! Без фанатизма!
Интересно, это на меня то, что я уже стал постепенно привыкать к своей новой жизни, так влияет? Пожалуй… Но с привыканием ведь всегда бок о бок ходят скука, обыденность и рутина…
Эх… Рутина, ты моя рутина… Вон, даже Мисато умудрилась свою болтовню на такзанятиях превращать в уроки – у капитана определённо был педагогический талант. Мягко, но настойчиво она вдалбливала в меня расположения ключевых объектов в Токио-3, правила поведения при различного рода ситуациях, требуя того, чтобы ответ у меня был готов на уровне рефлекса, и отлынивать тут уже не получалось – когда было нужно, Мисато могла становиться очень грозной и серьёзной. А еще, кажется, Кацураги начала проверять мои текущие знания по различного рода школьным предметам – иного объяснения всем этим тестам, вроде бы как на закрепление и развитие памяти и мышления, я дать даже и не могу. Похоже, что это всё было прощупыванием почвы на предмет того, чтобы сделать из меня не только солдата-штурмовика, но и офицера, а то ведь, право слово смешно – по званию я всего на три ступени ниже Мисато, и фактически могу командовать взводом, а реально я и собой-то покомандовать не могу.
Ладно, уж, лирика это – нормально всё у меня. Живу себе потихоньку, не кашляю – о такой жизни, в принципе, я мог только мечтать. Свобода, приличная зарплата, причастность к праведной борьбе против лютого врага, собственный пистолет под подушкой и грохот любимой музыки в колонках – казалось бы, живи да радуйся! Ан, нет! Гложет меня что-то, ой, как гложет… Может быть, страх. Ошибусь ненароком в одном из боёв и «прощай любимый город»!..
Хотя нет, это совсем не то.
За себя я опять же не боюсь – ну, не страшит смерть меня любимого и всё тут. Почему? Наверное, просто молод и глуп, больше сказать и нечего: умру – обидно будет и досадно, но не более. Боже, какой же я оптимист и идиот! Ладно… От саморугани всё равно обиды никакой… Нда… Опять я начал куда-то не туда уходить – я же вроде бы думал о том, что меня гложет? Ну да, правильно… Вот только что? Страх? Пожалуй… Страх смерти? Может быть, но не совсем… Я бы сказал, что точнее будет страх чужих смертей, то, что из-за меня кто-нибудь погибнет.
Я боюсь подвести других, довершившихся и понадеявшихся меня. Я действительно боюсь этого больше смерти и позора.
Нда… Что-то я в какие-то сопли ударился. Хотя это на меня похоже – сделать что-нибудь, а потом долго терзаться вопросом «ну на хрена же я так сделал?!» А я ведь ещё ничего и не сделал – и время на то, чтобы не допустить возникновения таких ситуаций у меня ещё есть…
Или всё же нет? Или всё действительно предопределено, и «будет только так, даже если будет иначе»?..
Нет, не верю. Как там говорилось в классике жанра? «No fate»? «Нет судьбы»?
«Нет судьбы, кроме той, что мы творим. Каждый человек сам творец своей жизни», - так, кажется, говаривал незабвенный Джон Коннор?
Угу, вот только какое это ко мне имеет отношение? Честно? А не знаю! Просто всё в голове крутится и отвязываться не хочет… Хм, может быть ещё и фильмами вдобавок хорошими затариться для общего просмотра? А то ведь Мисато как припрётся вечерком с работы, так сразу в телек уставится, сериальчик какой-нибудь посмотреть…
Кстати, не такая уж Мисато и алкоголичка оказалась – целыми днями и литрами свой пивас не хлещет, максимум пара банок вечерком после работы раз в несколько дней, за просмотром телевизора и под сушёную рыбку или кальмарчик. А обычно так и просто сидит, смотрит телек и грызёт свою любимую сушёную рыбу, безо всякого пива.