Капсулоприёмник блока №92 был раньше обычной лабораторией. Но после появления Умиса она была переоборудована в диагностичекий стенд огромного масштаба и была практически ещё одной компьютерной системой сродни МАГИ. Именно туда по специальному трубопроводу должна была прибыть чёрная капсула с четырьмя желтыми полосами и надписями "UMIS".

Беззвучно зашелестели множество приводов приёмной системы, подготавливая "трон" к прибытию сверхпилота. Задвигались десятки штанг систем диагностики, проверяя свою работоспособность. Зашипели клубы углекислоты, вырываясь из систем охлаждения мощных серверов, пробуждающихся от долгого сна и готовящихся к поступлению данных.

Гендо с огромным нетерпением на лице стоял за бронированным стеклом, потирая грубо забинтованные руки и наблюдая за ожившими механизмами. Фуюцки больше наблюдал за самим Икари, чем за тем, что творилось в лаборатории. Бойцы охраны только тупо таращились по сторонам, крепко сжимая в руках винтовки.

За толстым стеклом моргнул свет. Все приводы остановились на пол-пути. Гендо, достав пистолет, подошёл поближе к стеклу. Чёрная капсула опускалась в приёмник. Но всё механизмы и компьютеры словно умерли. 

"Гендо..." - в абсолютной тишине лаборатории едва слышимый шелест из переговорного устройства на стене показался ружейным выстрелом. Все без исключения дернулись и стали всматриваться в густеющий полумрак блока №92. Гендо, проглотив неизвестно откуда взявшийся комок в горле, решил заговорить с невидимым собеседником:

- Сын, если ты...

"Сын?..." - голос из динамика переговорного пульта стал более четким. - "Нет дороги назад..."

- Если ты разблокируеш двери и вернеш мне мой образец, я верну тебя к жизни. Просто отдай его мне.  - Гендо в отчаянии вцепился свободной рукой в пульт. - Просто отдай - и всё будет хорошо!

В полумраке блока раздался резкий щелчок и шипение сжатого воздуха. Капсула провернулась вертикально и открыла широкий люк. Тусклый свет разлился по тёмной лаборатории, отобразив силуэт в проёме люка за стеклом биокапсулы. Загудели системы "трона", приближая раскрытую капсулу к стеклу за которым стояли Гендо с замом и охрана.

"Хорошо?..." - казалось, говоривший это тратит на эти слова огромную энергию. - "Все уже кончено..."

Когда капсула, вынырнув из густого мрака лаборатории под тусклый свет диспетчерского пульта, остановилась рядом со стеклом, Гендо, занемев от ужаса, понял что всё и правда кончено. Он и понятия не имел в каком состоянии его сын попал в руки русских. Когда Еву-01 доставили с поверхности, он уже убедил себя что его сын умер. Эта мысль успокаивала его и не оставляла места глупым сентиментам. Только сейчас он понял, как ошибся. 

"Нет пути назад!"

Слов у Икари не было. Он не мог понять, как тот, кто сейчас был в полуметре от него вообще был способен жить. Тонкое тело с белоснежной кожей. Ампутированные конечности с правой стороны тела. Торчащие рёбра и исперещенный швами торс, перехваченные тонкими стальными пластинами-фиксаторами. Голова с короной из блоков голографической памяти Умиса. И глаза, заполненные потусторонней тьмой.

- Я... не понимаю.

"Первый теперь принадлежит мне. Не пытайся мне мешать."

Боль от рук с которых заживо содрали плоть смешалась с исступленной яростью. И, вскинув пистолет, он выстрелил просто между глаз человеку в капсуле, забыв что их разделяет стекло, по прочности не уступающее закалённой стали. Пуля резко взвизгнула, срикошетив в потолок. Фигура с короной на голове едва заметно моргнула, обведя взглядом всех присутствующих.

"Ты уже проиграл. Твой долг снова увеличился. Но скоро я его соберу. Со всех вас." - люк капсулы закрылся, словно забрало древнего рыцаря. И она растворилась в мраке бокса. 

- Чего встали! Немедленно открыть эту проклятую дверь! - Гендо просто ревел от ярости. 

Спустя несколько минут почти килограмм пластиковой взрывчатки был заложен под раму двери. И когда взрывом стекло разнесло на куски, охрана ринулась в темноту, вскинув винтовки. 

И ворвались в пустую лабораторию, залитую ярким светом бестеневых ламп. Внутри не было ни единого механизма, ни капсулоприёмника, ни систем диагностики, просто ничего.

- Что! Куда он делся? Я же его видел, - Гендо пытался совладать с обуревавшей его лавиной эмоций. - Видел же!

- И я видел. Но его здесь нет. - зам вошёл через развороченную взрывчаткой дверь, словно прогуливался в тихом парке летним вечером.

- Найти капсулу! Немедленно! - Гендо просто таки проскрежетал зубами, и, чуть не споткнувшись о кусок бетона, рванул к коридору. Заместитель задержался на несколько минут, пропустив бойцов охраны вперед.

Когда заревела боевая тревога, Мисато вместе с Хьюга подъезжали к штабу. Но не смогли войти в комплекс. Ни одни ворота не открывались.

- Что за ерунда? Ай! Обжегся? - Макото отдернул руку от ворот, которые по краям покрывались яркой синевой перекалённого металла. - Они заварены изнутри. Буквально несколько секунд назад. Но зачем?

Мисато только недоуменно осматривалась. Заметив телефон, она схватила трубку. Её надежда оказалась оправданной. Связь работала. Мгновенным движением набрав номер, она принялась ждать, попутно осматривая все вокруг. 

- Э.. как это сказать. Капитан, посмотрите на камеры наблюдения. - Макото осторожно отступал от ворот, спиной подходя к Мисато, что стояла у телефона. - Тут что-то непонятное творится. Они все были отключены. А когда вы набрали номер...

- И что... - все камеры были направлены на них. Но так быть не должно!

- Они все включились. Что-то произошло на центре управления. Вы... Ты же туда звониш?

- Ну да.

- И никто не отвечает?

- Да...

- А там должен быть Шигеру. Его смена. - Хьюга повернулся к Мисато. - Мы должны попасть внутрь.

- Через 12 шахту. Она ближе всего. Надеюсь, её заварить ума никому не хватило. 

Они выбежали на улицу. Блестящие объективы камер проводили их до автоматических дверей. 

Рёвом невероятного исполина продолжала греметь сирена над городом-крепостью.

Рэй видела сон. В первый раз её короткой жизни в её сознании во время сна она видела эти яркие картинки, которые другие люди называют снами. 

И первый же сон оказался кошмаром. Она горела заживо в пилотной капсуле. Боль прошивала все её тело, заставляя кричать и выгибаться всем телом в грубом кресле пилота. Контактный комбинезон покрывался пузырями и рассыпался, позволяя яркому огню безжалостно впиваться в белую кожу. Та мгновенно обугливалась и прогорала до костей.

- Прекрати... Выпустите меня... - она проснулась от собственного предсмертного крика в этом адском сне. Все тело раз за разом прошивала дрож, как от электророзряда. Одеяло было на полу, а сама она была замотана в мокрую от собственного ледяного пота простыню. 

Она еще долго не решалась выбраться из своего тканевого "кокона" в темноту комнаты. Только спустя почти час, когда поднимающееся солнце слегка размыло мрак в квартире, она решилась отбросить со своего тела призрачную защиту в виде тонкой ткани.

- Сон. Это сон. И все. - с этими словами, придавшими ей уверенности, она прямо с кровати направилась в душ. Позволив ледяным струям воды смывать с себя такое страшное пламя из мира снов, она принялась рассматривать себя в зеркало. Сон оказался сном, и белоснежная кожа была невредима по всему телу. Осторожно ощупав всё своё тело, она подумала, что если это называется сном, то лучше таких снов не видеть.

Почувствовав себя после душа намного легче, она принялась одевать свою школьную форму. Осталось дождаться звонка будильника и, позавтракав, идти в школу. 

Но сегодня попасть в школу она не смогла. Едва выйдя из подъезда её оглушила сирена, что была установлена просто на крыше её дома. Прокрутив в памяти тип сирены, она решительно пошла к станции.

Если раньше солнце просто нещадно палило ухоженный газон пригородного мемориального кладбища, то сегодня самые настоящие волны адского жара прокатывались по нему, мгновенно высушивая сочную траву и превращая её в желтую пыль. Только разноцветные цветы, медленно расползающиеся от расколотого надгробия лиш лениво колебались под потоками раскалённого воздуха.

Соседний обелиск резко затрещал и стал покрываться трещинами. Трава рядом с ним мгновенно превратилась в пепел, а сам посеревший от невероятного жара монолит с оглушительным грохотом взорвался, заставив осколки разлететься на сотни метров.

На черном пепелище, что окружало остатки камня, земля пришла в движение. Крошечные лепестки уже пробивались сквозь прожжённую до стеклянного состояния землю. Спустя несколько минут первый цветок раскрыл свои огненно-красные лепестки посреди черного круга вокруг бывшей могилы героически погибшего пилота.

Спустя несколько часов обе могилы были практически соединены огромным ковром цветов. Но только на одной стороне преобладали ослепительно красные, словно яркая артериальная кровь. А на другой - от небесно-синего до тёмно-сиреневого.