- Прошу минуточку внимания! Все повернитесь ко мне. Я хочу вас кое с кем познакомить - голос Мисато был наполнен фальшивой радостью. - Поприветствуйте нашего гостя из Европы - Аску Сорью Лэнгли! 

Пока все говорили свои имена и пожимали руку стройной рыжей девчонке, она смотрела на это все с некоторой жалостью. Но резко появившиеся из лифта командующий с заместителем заставили её собраться. 

- Аска Сорью Лэнгли! От всего штаба НЕРВ поздравляю вас с великолепным уничтожением Ангела, причем в его родной стихии. Я надеюсь в будущем вы будете действовать так же? - рука в белой перчатке осторожно пожала тонкую кисть второго пилота. 

- Конечно, Командующий - смазливое личико приветливо улыбнулось. - НЕРВ может на меня положится. 

- Отлично. Вынужден вас оставить. Капитан Кацураги, пилот теперь в вашем распоряжении. 

- Есть. 

Так же как и появились, они тихо исчезли из центра управления. Осмотрев царящий у пультов бедлам, вызванный какой-то историей Аски, рассказаной Макото и Шигеру, и заставившей их согнутся от смеха, её взляд остановился на Рэй, тихо стоящей у выхода.

- Рэй, как ты себя чувствуеш?

- Нормально. 

- А ты познакомилась со вторым пилотом?

- Я её знаю. Этого достаточно. 

Поняв, что большего от Рэй не добится, она оставила синеволосую в покое. И подошла к терминалу. 

- Умис, а ты знаком с вторым пилотом? 

- Имеются предельно полные данные. 

- А поговорить с ней не хочеш? Вам ведь вместе работать, как пилотам. Терминальные сообщения - не лучший способ общения с другими пилотами. С ними нужно разговаривать. 

Терминал долгих 10 секунд выводил "обработка" и, моргнув зеленым курсором, прошелестел подозрительно тихим голосом:

- Система голосового взаимодействия будет расширена на первого и второго пилота. 

- Молодец! Ты уж постарайся!

- Слушаюсь, капитан.

Гендо неспешным движением вызвал из полированного стола терминал МАГИ и набрал команду соединения. Через три секунды высветилось сообщение системы:

"UMIS-01: Готов к диалогу. 

- Я, как Командующий, хочу установить основные приоритеты. Им является сохранность евангелиона с номером 01 и первого пилота Аянами Рэй. Для выполнения этого я разрешаю жертвовать всем, без исключения. Ты все понял?

"Да."

Гендо Икари довольно улыбнулся. Наконец в его подчинении тот, кто не задаёт глупых вопросов. Хоть чем-то его бестолковый сын оказался полезен.

"Новый приказ/приоритет действия?"

- Нет. Конец связи.

"Рассоединение..."  

В чём такая особенная ценность Евы-01, Умис попытался найти в ту же секунду. Но, перерыв все чертежи, что нашёл, никаких чётких отличий он не обнаружил. Но разница где-то существовала...

Именно по этому такие странные приоритеты уже несколько минут не давали покоя суперкомпьютеру. Чем-то машина с номером 01 была отличной от прототипа и вартипа.

Отбросив в сторону чертежи и схемы, Умис задумался. 01-я ценна, как боевая система или как нечто другое, не имеющее ничего общего с боевыми действиями? Человеческая ностальгия или привязанность?

Внезапная догадка осенила Умиса. Нужно искать не в настоящем, а в прошлом. И, не теряя ни микросекунды, он запросил у МАГИ видеоархив по всем экспериментам с машинами типа "Е". Именно там, среди миллионов часов видео, он ожидал найти решение этой непростой задачи.

Тысячи видеопотоков мелькали в образном блоке. Но резкая вспышка разорвала стройный многомерный видеоряд. Перегрузка всколыхнула "терновый венец", разрушая все постороннее и выделяя один поток. Видео, выведенное из бесчисленного потока разрушенного цифрового шума, преобразовалось в одиночную картинку с темноволосой женщиной в синем контактном комбинезоне, приветливо улыбающейся в сторону невидимого наблюдателя.

- Мама...

Где-то бесконечно далеко или невероятно близко бионоситель в капсуле открыл глаза.

Умис понятия не имел, почему он не поднял тревогу и не отправил капсулу в лабораторию. Та человеческая черта, которой его оснастили разработчики, не дала ему выпустить во внешнюю сеть один единственный сигнал. Эта черта была составной частью системы самообразования и называлась любопытство. Согласно её анализу он мог получить новые данные, действуя с бионосителем, что не находился в стазисе.

Но он и не приходил в сознание. Абсолютно бессмысленные потоки данных циркулировали в контурах "тернового венца", не поддаваясь расшифровке. 

Полная дигностика. И Умис загрузил ею все доступные системы, перейдя на резервные цепи. Состояние за состоянием, шаблон за шаблоном, бит за битом обрабатывал промежуточный блок, отсекая пути возможной неисправности. Но вскоре все системы высветили 100%-ю готовность. 

Умис так и не решился отозвать капсулу. Все это было просто невозможно, но это происходило. Осталось только перейти в состояние ожидания.

Яркое солнце Токио-3 выжгло небольшой букетик полевых цветов за несколько дней. Зелёная листва пожелтела и скукожилась. Только сами цветки словно стали еще ярче. Но солнечный свет и ветер не пощадил даже их. 

Резкие порывы жаркого, как из духовки, ветра резко стихли. Словно щелчком выключателя погас грохот цикад. Тонкие разноцветные лепестки с мертвых цветов осыпались на черный гранит, что начал покрыватся ярко-белыми прожилками. Как окно в морозную ночь расцветает причудливыми узорами, так и грубый камень змеился трещинами. Постепенно мелкие камушки стали рассыпаться по сторонам,  покрываясь микроскопическими янтарными капельками. Упавшие в разные стороны лепестки увядших цветов выпускали тонкие волоски корней и крошечные листочки, тянущиеся к солнцу, неподвижно застывшему на небосводе.

Рокот цикад ворвался грохотом землетрясения, вместе с порывом жаркого ветра, в то место, что было памятником героически погибшему пилоту. Но уже не безликий черный монолит стоял на земле. 

Огромным букетом между черных камней росли цветы, яркие, как самые редкие орхидеи в мире.