Когда тончайшие электронные сигналы вновь потекли по сети "тернового венца" Умис испытал невероятный шок. Все логические цепи были переписаны практически полностью. Внешнее управление полностью отключено. И невероятной мощи приоритет приказа. Любой ценой доставить евангелион с индексом 01 на поверхность для ожидания дальнейших инструкций. Приказ бил по танталовой цепи тысячетонным молотом в такт ритму сердца, бъющегося в груди бионосителя.

И Умис выполнял приказ. Меньше одной тысячной его занималось координацией движения машины и анализом обстановки. Остальные ресурсы были брошены на незримую, но чрезвычайно ожесточённую борьбу с внешним электронным мозгом, Мельхиором. И в этой бескровной и безжалостной войне за каждый механизм, за каждый лишний сигнал, за каждую микросекунду он медленно проигрывал. И когда Евангелион вышел к заваренным бушевавшем здесь огненным адом гермоворотам, его незримый пилот окончательно потерял все возможности для маневра. Титаническая полусплавленная створка с трудом поддалась даже с третьего удара ноги евы. Выбравшись в огромный пусковой отсек, Умис мгновенно оценил ситуацию и понял что проиграл. Стартовый огонь пусковой рамы не причинил его машине никакого вреда. Но он теперь не мог выполнить приказ!

Умис принялся анализировать возможности иных путей, как нечто другое заставило его оборвать все потоки и сосредоточится на бионосителе в капсуле евы. Все сигналы показывали, что его невидимый хозяин погасает с каждой секундой. И, слушая эти сигналы, гаснущие токи мозга, слабеющие удары сердца, замедляющееся дыхание в ЛСЛ, Умис ощутил нечто сродни страха. Со смертью бионосителя он снова потеряет все. Но и сделать что-либо он не может. Контроль над капсулой тоже потерян.

Эти несколько десятков секунд стали для электронного мозга абсолютной вечностью. Проведенной в непривычном ожидании. И вот сердце того существа, что еще можно было назвать Синдзи Икари, сработало последний раз. Умис пытался запустить систему экстренной реанимации тысячи раз, но каждый раз словно бился головой о стену. Возможно все системы капсулы были отключены физически изнутри. 

Теперь же ему оставалось только безучастно сканировать гаснущий мозг и наблюдать за его медленной смертью. Их общей смертью.

А она все не приходила. Лишившись образного и абстрактного блоков вместе с умершим мозгом, Умис пребывал в состоянии абсолютного покоя. Поэтому первую волну невероятно бурной реакции в капсуле он к своему позору просто пропустил. Но не обращать внимания на спектрсигнал он уже не смог. 

Мощ сигналов, пробежавших по танталовой цепи, словно стеганула его раскаленным бичом. В капсуле происходило нечто, выходящее за пределы его массива знаний. Потекли сигналы и в образном блоке, окончательно запутав электронный мозг. Согласно им, в капсуле сейчас не один Синдзи Икари, а несколько личностей.

Последовавшую за этим ярчайшую вспышку энергии, несмотря на свою скорость, Умис обработать уже не успел.

Они шли следом за огромным евангелионом. И не отставали. Вокруг них творился сущий ад грохота ломаемого металла, визга затворных машин, мерцающих огней сирен. Все содрогалось когда они замерли на несколько секунд, наблюдая за крушащей ворота машиной. Потом пошли дальше, окруженные белым огнем прокатившимся вокруг них.

Он сказал - нужно идти. Она пошла. Он сказал - не отпускать его руки. Она решила что не отпустит её даже если вернется в тот ад бесконечного огня. И вот сейчас они смотрели как в вихре белоснежной плазмы спадают с Евы бронепластины, а блеклая плоть искуственного человека начинает фонтанировать матово-красным светом. Медленно раскрываются короткие перепончатые крылья. Начинает гаснуть буйство света и новорожденный исполин выпрямляется в весь свой гигантский рост. 

Аска завороженно смотрела на то что раньше было евангелионом и не могла оторвать глаз. Он... завораживал. Она не испытывала ни единой ноты страха. Лиш ярчайшее восхищение пело внутри неё. Легкая дрож вперемешку с непониманием промелькнула только тогда когда исполинское существо повернуло многоглазую голову и уставилось на них.

Моргнув лазурью, Аска внезапно увидела себя со стороны. И головокружительной высоты. Как в то время , что была пилотом.

- Еще один наш успех, - Аска заметила, что Икари перестал говорит о себе в единственном числе.

- Успех? Ангел в Геофронте? - тонкое сомнение звенело в её голосе. Но если Пилот Икари сказал "Успех"...

- Это не ангел. Это еще одна часть нас, помноженная на остатки силы Адама, что я забрал у отца. Но этого мало. Очень мало. Для завершения начатого мне нужно гораздо больше. 

Он задумчиво посмотрел на свои наручные часы, с момента их встречи не пошевелившие ни единой стрелкой. И, обернувшись к Аске, сказал:

- Мы ведем войну на два, нет, даже на три фронта. И поражение недопустимо. И здесь мы снова временно разобъёмся на "ты" и "я". Я... Я прошу тебя снова стать пилотом. Но ты можеш отказатся...

- Я согласна. Я уже поняла, что это все - ненастоящее. А та "я" умерла в той магме.

  - Ошибаешся. Это все - абсолютно настоящее. Это не ад, не рай, не посмертие. Просто эта "настоящность" иная. Она происходит из Декартовского "Мыслю - Существую". Только несколько иначе. 

Выдав такую долгую тираду, он смущенно замолчал. Аска чувствовала холодную противоестественную правду. Но ведь она живая? И чувства текут по её телу, уши слышат, лазуревые глаза видят, руки чувствуют его тепло. Что же?

- Как правильно сказать?... Я мыслю - мы существуем. Еще несколько дней назад эта реальность существовала только внутри моего сознания. Я не помню, когда осознал себя. Но помню что стало причиной рождения нас.

Аска словно оглушённая слушала его. И не могла понять. Но когда светлые капли побежали из его глаз и он, положив ей руку на плечё, прошептал:

- Когда пилот НЕРВ-Германия, Сюрью Аска Лэнгли, просил помощи, а я не смог помочь. Я убил тебя, Аска. Убил там, в том проклятом кратере. И убивал нас тысячи раз пытаясь вернуть тебя из того огненного ада. Но ты не возвращалась. Боль, огонь и ненависть - стало всем твоим естеством. И мы умирали раз за разом, сцепившись в огненный вихрь безумия и смерти. Наша сила была настолько велика, насколько и разрушительна. Но мы смогли. Я смог отделить все это от тебя. Но не отказываюсь от своей вины. 

Аска мягко улыбнулась. Она действительно стала другой. Сейчас только безграничный свет льётся по её тканям. Пусть даже это лиш игра другого разума. 

Она осторожно взерошила его тёмные волосы, провела пальцами по его лицу и, прижавшись лбом к его лбу, прошептала:

- Какой же ты глупый.