Первый снег был самым черным. © Сплин

 

Он часто ходил на кладбище, дабы в очередной раз поплакать над маленьким холмиком могилы своей матери. Тем не менее, ему ещё никогда не доводилось бывать на похоронах. Впрочем, маловероятно, что ему понравился этот сомнительный опыт.

-Синдзи?

Острая резкая вспышка-вопрос, возвращение к потерянной реальности. Знаете ли, в подобных местах такое часто случается. Ты задумаешься над чем-нибудь и надолго оторвешься от окружающего мира. Маленький пушистый комочек трется у его ног - хочется спросить, откуда он, но разве кто ответит? А вокруг люди, мрачные и некрасивые. И ещё льёт дождь, холодный, от чего острый, противный, потому что мокрый.

-Что? - Мальчик скосил глаза на котенка. Котенок и не думал исчезать.

-Не хочешь ничего сказать? - спрашивает его кто-то.

-Идите к черту - тихо шепчет Синдзи, однако его голос звучит достаточно громко в этой гробовой тишине, нарушаемой лишь барабанящим по земле дождем.

Пинком он пытается прогнать животное, но котенок исчезает быстрее, чем ботинок мальчика успевает задеть его черную шерсть. Несколько человек оборачиваются. Синдзи снова опускает глаза. Люди понимающе кивают и возвращаются к церемонии. Очевидно, все списали на эмоции. Ну и хрен с ним.

Они стоят вокруг небольшой ямы, и прячутся под свои маленькие зонтики. Чья-то рука опускается ему на плечо, но Синдзи грубо стряхивает её.

«Люди...» - проносится в его голове безрадостная мысль - «Пройдет пару дней, и они снова будут смеяться. Что в очередной раз доказывает, что все они  - полное дерьмо»

Синдзи совершенно не интересовал обряд погребения. Он краем глаза следил за тем, как деревянный шкаф медленно опускали в черную могильную яму.

Люди нагло лгут, особенно когда шепчут про покой и святые небеса. Её ждет только вечность и пустота. Почему-то он был в этом уверен.

Когда раздражение достигает своего предела, Синдзи не выдерживает, сжимает руку в кулак, разворачивается и уходит. Его никто не останавливает.

Серая слякоть под ногами. Погода как будто бы отражает его паршивое настроение, состояние души, или как вам там привычней. И хотя на улице идет дождь, мы все равно почему-то наблюдаем серую дымку над некоторыми могилами. Души упокоенных? Что за бред.

Возможно, в другое время, при других обстоятельствах, он бы погулял здесь подольше. Но возможное наличие призраков никак не способствовало этому, да.

Стараясь не смотреть по сторонам, он шел прочь отсюда, подальше, от этого гадкого места, полного глупых людей. Он ещё вернется сюда, обязательно. Когда здесь будет поменьше суетливых человечков.

За калиткой перед кладбищем стояла она. Школьная форма в такой день, впрочем, это вполне соответствовало её стилю и вкусу.

 Аянами ушла с похорон ещё раньше Синдзи. Хотя, вполне возможно, что она на них и не была вовсе. Складывалось ощущение, что всеобщий траур её вовсе и не касался, впрочем, скорей всего, именно так оно и было. 

-Рей?

На секунду её глаза отрываются от мутного неба и поворачиваются к нему. Не стоит даже пытаться в них что-либо прочитать - это бесполезно, они пусты, как пропасть нижнего тартара. Впрочем, как известно даже у самой глубокой пропасти есть дно. А по закону жизни - чем глубже пропасть, тем больше в нее падало всякого. Это был тонкий намек, на то, что глаза Рей только казались совсем пустыми, ага.

-Да - наконец, отвечает она, практически не шевеля губами.

«Да». Что,  да, спрашивается?

Волна злости, нет, скорее раздражения захлестывает разум мальчика. Боль, неприязнь, отвращения, злоба, ненависть - мерзкие, гадкие, липкие чувства, своей отвратительной коррозией медленно разлагающие наши души. Господи, дай нам только сил стать выше всей этой гадости. 

Вдох, выдох, два удара сердца - и вот Синдзи уже относительно спокоен. Тем временем, Аянами продолжает:

-Чем больше привязанностей - тем меньше твои шансы на удачу - её взгляд на секунду ускользает куда-то вдаль, как будто бы она уходит на связь с параллельными мирами - Таков закон вероятностей.

-Аска была... - Синдзи тяжело дышит.

Да, Аянами, как всегда права - эта рыжая ведьма была всего лишь привязанностью, лишним грузом, балластом, тянущим его на дно. И её смерть - закономерность, которая ему даже на руку. Душа Синдзи захихикала от такого жуткого открытия.

К счастью, он вовремя спохватился (или ушел с пути истинного, как знать) и смог взять верх над собой. Аянами продолжала внимательно следить за ним, складывалось ощущение, что её взгляд аки рентгеновские лучи видит его душу, сущность, и вообще всего его насквозь.

За весь день Синдзи впервые обратил внимание на дождь. Смахнул с ресниц несколько крупных капель, пробормотал:

-Ничего. Уже ничего.

Аянами молчит, выражение её лица не меняется ни на йоту, однако каким-то магическим образом  Синдзи чувствует печаль, обуревающую её сердце.

-Хорошо - говорит она голосом безвольной фарфоровой куклы, и вновь устремляет взгляд к небу. Огромное серое полотно, пронизанное черными тучами-кляксами. По асфальту ручьями течет грязно-мутная вода.

Казалось бы, это может продолжаться вечность. Но, нет, увы - громко скрипят тормоза, и черный джип с эмблемой «NERV» останавливается за её спиной.

Рядом с девочкой черными тенями материализуются призраки ребят из службы безопасности. Один из них (очевидно, самый смелый) делает несколько неуверенных шагов к девочке и что-то шепчет ей на ухо. Рей, как будто бы не обращает на него внимания, но стоило ему закончить,  как Аянами кивает и молча уходит вслед за ним. На секунду она оборачивается и через плечо бросает Синдзи:

-А если бы у тебя была возможность? Ты бы... вернул её?

Этот вопрос ставит мальчика в тупик. Аянами не стала дожидаться ответа, она и её охрана садятся в черный джип и уезжают.

Вернуть. Её. Возможность.

Рука, всё это время сжатая в кулак сама по себе расслабляется. Только сейчас Синдзи замечает слезы, ручейками текущие по его щекам. Хотя какие это слезы. К черту слезы, удел противных девчонок. Это дождь, просто дождь, всего лишь дождь и не более чем дождь.

-Они все меня бросили.

Он делает несколько шагов, дабы перейти улицу. Какая-то случайная машина едва не сшибает его, но окатывает водой с ног до головы. Да без разницы.

Синдзи садиться на скамейку и обхватывает голову руками.

Сначала умерла мать.  Отец вычеркнул его из своей жизни.

А теперь... А теперь из жизни ушла и Аска. Его лучшая подруга, хотя их сложно было назвать друзьями. Да, она каждое утро приходила к нему и будила, дабы он не опоздал в школу. Да, она отбирала его карманные деньги на завтраки. Да много чего было. Но, тем не менее,  как бы банально это сейчас не прозвучало, любовь, она, разная бывает. Даже не разная. Странная.

Да, многие, например, считают, что в их возрасте полюбить кого-то по-настоящему - невозможно. Впрочем, представление о том, что такое «по-настоящему» до жути непохожи, тем более, что приведенный постулат выше - всего лишь ещё одно мнение одиноких циников, обделенных столь высокими чувствами.

 

***

 

Прошло несколько долгих дней, сложившихся в короткие недели. Мальчик давно уже не ходил в школу. Вообще, он жил у своего опекуна. Вернее, опекунши, впрочем, это звучит не так красиво. Кто бы это мог быть? Конечно же, речь идет о Мисато. Впрочем, даме не было никакого дела до проблем Синдзи. Нет, она была хорошей. Просто у нее банально не хватало времени следить за посещаемостью подопечного. За что последний её очень любил и даже капельку уважал.

Так вот, сейчас была глубокая ночь, и Синдзи  клубочком лежал на своей кровати, молча гипнотизируя висевший наверху потолок. Слова, сказанные Аянами больше недели назад, все никак не давали ему покоя. А что, если это, правда? Да даже если так  Известно же, что ради чуда всегда нужно идти на жертвы.

-Готов ли я... - пробормотал он и сильно задумался. В такт его словам щелкнул переключатель плеера, - кассета закончилась, нужно перемотать. Музыка исчезла, и слегка раздражающее гудение какое-то время мозолило ему уши.  

Если подумать, то он был ничем не лучше всех остальных. Два мясца назад изуродованную Аску нашли в парке. Эта новость как гром среди ясного неба ворвалась в его реальность и все в ней перевернуло. В больницу он ходил только один раз - узнать о состоянии девочки. Ничего хорошего врачи тогда ему не сказали. В лучшем случае Аска всю жизнь проведет овощем на больничной койке Она была полностью парализована. Даже говорить не могла. А Синдзи, как это не прискорбно просто побоялся к ней зайти. А ведь когда он сломал руку... Она ведь одной из первых пришла навестить его... 

Впрочем, я думаю, страх мальчика было  не сложно понять.

А потом она умерла, да, её не стало. И что же он испытал в первую секунду? Облегчение.

Как это ни прискорбно, но ему уже надоело оплакивать Аску - он выплакал последние слезы дня два назад. Сейчас он буквально выдавливал из себя горечь и печаль.

Ему снова стало грустно. На этот  раз от осознания того, какое же он все-таки дерьмо. Ничем не лучше других, даже хуже. В сотни раз хуже.

В конце-концов он не выдержал. Встал с кровати, надел тапочки, и одиноким зомби побрел в комнату Аски.  Он долго стоял перед дверью и колебался. Какое-то странное чувство не пускало его туда. Наконец, Синдзи собрался с силами и открыл дверь.

В комнате было темно. Его сильно пугала аура, исходившая от этого помещения. Ей было пронизано буквально все. Казалось бы, даже воздух застыл в этих четырех стенах. Подрагивающей рукой Синдзи включил свет. Лампочка заморгала, но уже через несколько мгновений стабилизировалась.

Комната совсем не изменилась за эти несколько месяцев, но тем не менее, почему-то выглядела покинутой и одинокой. В ней не было души. Иногда, бывает, посмотришь на квартиру, и скажешь: «Да, здесь живут люди». А здесь наоборот - слишком убрано, слишком чисто, слишком все аккуратно для жилого помещения. Застеленная кровать, нетронутая книжка полка, девственно чистый стол, ровно лежащий коврик. Даже цветы не забыли полить, да и шторы зашторены. Все как положено.

«Похоже, что Мисато все-таки бывает здесь. Удивительно, как такая неряха может с такой скрупулезностью наводить порядок.»

Синдзи снова передернула. Он как-то и позабыл уже, что говорит о мертвом человеке.

Ему стало как-то слегка не по себе, но, тем не менее, уходить отсюда не хотелось совершенно. Он боялся до чего-либо дотрагиваться (вдруг рассыплется?) Тем не менее, он все-таки подошел к столу и выдвинул ящик. Внутри лежала аккуратная стопка фотографий в рамочках. Синдзи сразу захотелось захлопнуть его, но он передумал и аккуратно взял в руки одну из фотографий.

Он, Аска, Мисато и Кадзи сидят в каком-то очень приличном ресторане. Рыжая тянется к нему через весь стол, размахивая вилкой, как боевым знаменем. Сам мальчик вжался в стул и с ужасом смотрит на обезумившую бестию. Волей-неволей Синдзи улыбнулся.

«А ведь мне она мне тогда сказала, что выбросила это ужасное фото.  Ох уж эта Аска...»

Его снова уколола тонкая иголочка боли. Фотография едва не выпала из его обсселивших рук. Огромных усилий стоило ему аккуратно положить её обратно. Схватившись за стол и немного пошатываясь Синдзи прилег на Аскину кровать.

Глаза его смотрели вверх, прямо на небеса. От удивления он даже перестал плакать.

«Так вот какоё небо она видела по утрам...»

Действительно, - весь потолок был мастерски обклеен фотографиями неба. Оно казалось таким высоким, таким реальным, таким вечным и непостижимым... Таким голубым. Прямо как глаза Аски.

Снова захотелось плакать, но Синдзи сдержал слезы.

«Конечно же, я, черт побери, хочу, чтобы она вернулась, конечно же, черт побери...»

Зазвонил телефон.

Да-да, телефон! 

Неожиданно.

Нервы натянулись как струна. Синдзи медленно встал с кровати и дрожащей рукой взял трубку:

-Дда?

Тишина. Совсем ничего не слышно.

-Хватит баловаться! - подрагивающим голосом кричит Синдзи.

Сдавленный смешок.

-Это я, Син. - хихикнул голос в телефонной трубке.

Внутри у мальчика все похолодело.

-Кто, ты?

-Я. Что, не узнал? - обиженно шепчет голос.

Синдзи медленно съезжает по стене вниз, к полу. Телефон падает со столика вслед за ним.

К счастью (хотя как знать, как знать!), связь не обрывается. Последняя надежда, впрочем, и так уже понятно, насколько она безнадежна:

-Хватит меня разыгрывать... Это очень глупая шутка. Прекратите немедленно.

На том конце провода воцарилась тишина. Синдзи хотел было облегченно выдохнуть и повесить трубку, но не успел - его собеседник засмеялся самым жутким хохотом в истории Евангелиона.

-Серьёзно? Думаешь, я тебя разыгрываю? А ведь всю жизнь был таким доверчивым идиотом - глубокий вздох - Ладно. Я звоню тебе из рая и... Если ты мне не веришь, сходи к Хикари. Она подтвердит мои слова.

-Аска? К Хикари? Но... как? Ты же...

-Так, все. Меня архангел Михаил зовет, бывай!

Гудки. Гудки. Гудки.

Синдзи выронил трубку из рук.

Это не могло быть реальностью, и в тоже время это было. Как? Как объяснить только что случившееся, когда уже сейчас понятно, что ничего разумного не придумать?

Синдзи приподнялся с пола и аккуратно положил на место телефон. Сел за стол. Помассировал виски. Вариант с розыгрышем лучше отбросить сразу. Если это действительно чья-то глупая шутка, он, по сути ничего не теряет. Лучше бы именно так оно и было, да.

Он ещё раз хорошенько подумал и попытался взвесить все за и против. Руки предательски подрагивали. С одной стороны, дело требовало немедленных и решительных действий. С другой... Безумно хотелось лечь спать и отложить все это до завтра. А потом... Да, вот только потом он уже не станет говорить с Хикари. И до конца жизни будет вздрагивать от каждого телефонного звонка. Обсудить это с Мисато? Хм, ему не очень-то хотелось  разговаривать с ней без особой надобности. Ведь, трезвой домой она уже не приходила месяца два, а может быть и больше.

Значит - решительные действия? Синдзи почувствовал в себе невероятный прилив бодрости. Он покончит с этим дело сегодня, или никогда. Просто встать из-за стола, одеться, сходить к Хикари (и черт с ним, со временем).

Так он, собственно и поступил.

 

***

 

Дом Хикари находился на другом конце города, что впрочем, не помешало ему добраться туда в самые кратчайшие сроки. Итак, уже через полчаса земного времени Икари Синдзи поднимался на лифте к нужному ему этажу.

На лестничной клетке его ждал сюрприз - дверь нужной  ему квартиры была слегка приоткрыта. Мальчик опешил в замешательстве. Это может означать только две вещи. Первая - внутри не осталось живых, чтобы дверь, собственно прикрыть. И второе - его там кто-то ждет.

Признаться, его одинаково не устраивали оба варианта. Но...

Был ли у него другой выбор?

В квартире было относительно пусто. Если не считать трех трупов в ванной. У Синдзи подкосились ноги. Кто-то вырезал Хикари и всю её семью. Зверски, жестоко убил. Шок быстро прошел, и он, стараясь ни о чем не думать, на ватных ногах побрел к телефону, очевидно, дабы вызвать полицию.

Вот только телефон зазвонил раньше, чем мальчик успел к нему подойти. Синдзи вздрогнул. Он уже догадывался, кто мог позвонить сюда в столь поздний час.

-Але? - максимально спокойно спросил он, поднимая трубку.

Однако голос его, все равно подрагивал.

-Привет, придурок-Синдзи. Как настроение?

-Аска... какого черта? Почему Хикари и вся её семья - мертвы?

-Ну... скажем так, я тебя подставила.

-Что?!

-Внимательно посмотри на ножик, которым им вспарывали животы.

Синдзи положил трубку на стол и опрометью бросился в ванную. Его самые страшные подозрения мгновенно подтвердились. В шее Хикари торчал тот самый нож, которым он так любил нарезать бутерброды по утрам. Дрожащей рукой он вытащил его из шеи девочки. На пальцы его хлынула кровь, он выругался и поспешил смыть её в раковине. Промыв руки, он побежал обратно в комнату, едва не поскользнувшись на скользком кафельном полу.

-Алле?

-Убедился, мой сладкий? А теперь слушай меня как отче наш. Хватай ноги в руки и бегом беги с этим ножиком к Аянами. Я сейчас у нее и у меня есть...

-Что?! Что ты собираешься сделать с Рей, психованная тварь?!

Небольшая пауза.

-Ах. Вот как ты значит заговорил. В общем поторопись. Если опоздаешь, то к твоему приходу милая Аянами может не досчитаться нескольких пальцев.

Её  голос звучит жутко, а злорадный смех окончательно рушит зыбкое душевное равновесие. Мальчик был в трех шагах от истерики.

Синдзи бросает трубку.

 

***

 

Проходит минута, другая, третья, десяток, второй и пятый. Вот он, наконец, врывается в квартиру Аянами. Заходит в комнату.

Он опоздал. Все уже решилось без него.

Посреди комнаты стоит голая Рей, её тело изрезанно кровоточащими ранами.. Белая простыня на кровати Рей безнадежно испорчена кровью. В комнате пахнет смертью.

На коленях перед Аянами стоит умирающая Аска. Заметив Синдзи, она пытается встать, но у нее ничего не выходит, она падает, а  под её телом медленно расползается лужица вишнево-красной жидкости.

-Ей просто не повезло. Как, впрочем, и мне. И тебе. Синдзи. - Рей на секунду поворачивается к мальчику, в её взгляде читается бесконечная тоска, боль, печаль и сожаление -  Прости меня, если сможешь.

Она падает без чувств. Синдзи роняет ножик, подхватывает её, но тщетно. Она уже мертва. По его руками течет теплая кровь.

За окном воют сирены. Через секунду группа захвата арестует маньяка-убийцу, зверски убившего семь человек.

 

 

Девочка долбится стеклом, ей больше ничего не надо! © Lumen

 

Как известно, жизнь - редкостная сволочь и вечно норовит во все внести свои коррективы. Для кого-то это - судьба, кто-то посчитает подобное - волей случая. Однако принцип действия от этого не поменялся - ты чего-то очень желал (а может быть желала) - и ничего не получилось, тебя жестоко обломали.

Примерно в таком вот незавидном положении оказалась сейчас и Аска Сорью Ленгли Цеппелин Великолепная и Непобедимая. Этот идиот Синдзи не пришел на свидание, из-за чего навлек на себя жуткий гнев богини. Он, видите ли, сломал себе руку. Подумаешь, микроавтобус переехал. Это не повод не ходить на свидания! Аска кипела от злости, ей хотелось буквально рвать и метать все, что попадалось под руку. И самое обидное, что парень действительно не был повинен в том, что в один прекрасный солнечный летний день его папа забыл надеть презерватив. Лучше бы он кончил на стенку. Вот так вот и родился такой придурок. Только и делает, что огребает, да кости себе ломает. И в итоге получается, что злиться, особенно не на кого, а ведь очень, очень хотеться. Ну, разве что на себя. Что угораздило влюбиться в такого...

Аска тряхнула головой и ужаснулась собственным мыслям. Влюбиться? Да ещё и в Синдзи, который, как известно total baka. С чего бы это? Объяснение нашлось  быстро - у  самой лучшей девушки на свете почему-то нет парня. Ну, а как же её многочисленные поклонники и фанаты? Хех, встречаться одним из них, значит признать, что кто-то смог добиться сердца Аски Сорью Ленгли Великолепной. Что в свою очередь, означает проявить слабость. Непозволительно. Пусть лучше она выберет самого придурка из всех возможных вариантов и будет встречаться именно с ним. Всем назло, ага. Так, стоп, подождите. А почему же тогда Синдзи, а не, скажем, Кенске? Айда был куда большим, гм, ну вы поняли, нежели чем флегматичный Синдзи.

Но Аска быстро отвертелась и от этого вопроса. Скажем так, у Икари-младшего было меньше прыщей. Так значит, получается, что она ему симпатизирует?! Проклятье, как же все в этом мире сложно!

От дел душевных, она, наконец-таки решила перейти к более реальным проблемам. Например, вопрос о том, что ей сейчас делать до сих пор оставался открытым. Можно, например, пойти домой. Действительно, а что ей ещё остается?

Но был, собственно, и другой вариант. Он был противен, неприятен ей, от него выворачивало наизнанку, но, тем не менее, он был и никуда пропадать не собирался. Можно сесть в автобус и поехать в больницу, к Синдзи. Нет, этого делать ни в коем случае нельзя. Она поднялась со скамейки и решительно зашагала домой.

Но, уже через пару минут совесть стала буквально разъедать её. Аска плюнула себе под ноги. Нет, неужели так сложно проявить элементарную заботу о человеке, который тебе, в общем-то, далеко небезразличен? В конце-концов, нужно иногда быть откровенной. Хотя с собой. Если она один раз его навестит, конца света не случиться. По крайней мере, не должно случиться.

Прикусив губу, она остановилась, развернулась и побрела в обратном направлении, к больнице.

***
Ей никогда не нравились холодные белые стены мрачного здания единственного городского госпиталя. Даже не смотря на солнечную погоду, и яркие весенние краски от этого места все равно веяло холодом и чем-то ещё, более мерзким и неприятным. В одной палате маленьким детишкам лечили насморк, а этажом выше кому-то отрезали ноги. Это была маленькая обитель зла, небольшая опухоль на теле большого города.

Она быстро нашла Синдзи, его определили в травматологическое отделение или что-то в этом духе. В палате он лежал один, совсем один, но, тем не менее, духу  не терял, сразу заметил Аску и даже помахал ей загипсованной рукой. 

-Дурак. - Вместо приветствия пробормотала девочка, присаживаясь к нему на койку.

-Ну... прости меня, пожалуйста - Начал было оправдываться молодой Икари.

Странный колокольчик неожиданно звякнул в мозгу Сорью. Такое иногда бывает, да, вне всякого сомнения.

-Замолчи. - Указательным пальцем Аска прикрыла ему рот и провела им же (пальцем, а не ртом) по его влажным губам - Не желаю слышать твоих соплей.

Синдзи почему-то улыбнулся, хотя она была готова поклясться, что парень дрожит, как мокрая мышь.

Аска тоже улыбнулась.

Хотелось продолжения. Внутри нее ненадолго закипело очередное противостояние. Наконец, одна из сторон (не решусь угадать какая - хорошая, или плохая) взяла вверх, - она убрала руку и отвернулась.

Синдзи облегченно выдохнул, хотя в его глазах читалось разочарование, которого, никто, конечно же, не увидел.

Аска больше не могла здесь находиться. Она чувствовала, что сгорает, как восковая свечка. Девочка поднялась с кровати и быстрым шагом удалилась прочь. В дверях она остановилась на секунду, а может быть и на две. В любом случае, она успела выдавить что-то вроде «Ну ты, это, поправляйся скорее» в обход комку, подступившему к её горлу.

Синдзи пожал плечами. Он уже твердо решил для себя, что когда выздоровеет, обязательно поговорит с Аской, чтобы она уже, наконец, разобралась в собственных чувствах. Да и ему, положа руку на сердце, подобный разговор пошел бы только на пользу.

***

Однако, выписавшись из больницы, он не сдержал обещания, данного самому себе. Ему якобы все никак не удавалось выкроить время для такого важного разговора, хотя Аска вертелась вокруг него если не двадцать четыре часа в сутки, то все четырнадцать точно. Синдзи боялся подойти к ней, боялся заговорить с ней. Всякий раз, когда он практически решался, что-то внутри него ломалось, и ему почему-то начинало казаться, что лучше и не делать этого вовсе. К чему ему лишние проблемы? Нет, ну действительно. Да, Аска по всем параметрам хорошая девочка, но, сколько же со всем этим мороки! А главное, ради чего? Когда можно один раз... ладно, не важно.

В общем, ситуация обострилось до того, что Аска не выдержала и сама пошла на контакт. Всеми правдами и неправдами она убедила его пригласить её в кино. Какого, а? В общем, Синдзи себя идиотом  чувствовал полнейшим, не говоря уже об Аске.

И вот, наконец, настал час икс.

К свиданию он подготовился капитально. Помылся, побрился, надушился, выбрал свой лучший костюм, даже подстричься хотел сходить, но передумал. На самом деле, просто денег пожалел.

Аска готовилась не менее старательно. Даже одолжила у Мисато сережки.  Надела черное вечернее платье с разрезом, которое очевидно берегла именно для подобного случая. С волосами что-то этакое и очень модное намудрила.

Короче оделись они просто шикарно. В значении «как полные идиоты».

Через полчаса оба глубоко вдохнули, подошли к дверям своих комнат, открыли их и одновременно выдохнули.

Признаться, ни Аска, ни Синдзи никак не ожидали, что столкнуться друг с другом лбами в коридоре. Рыжая хотела было заорать, но Син начал оправдываться раньше, чем она успела вспылить. В конце-концов, после фразы о том, что сегодня Аска просто великолепна, девочка успокоилась. Покрасневший Синдзи протянул ей руку. Она молча согласилась, и они взялись за руки. Признаться, щеки рыжей сразу же стали под стать цвету её огненно-рыжих волос, но юная леди поспешила отвернуться, дабы глупый Синдзи ничего не заметил.

В конечном итоге, регулярно краснея и наступая друг другу на ноги (от чего краснея ещё больше) наша сладкая парочка отправилась в кино.

***

Фильм был подобран на редкость неудачно - какой-то безумный мультик про роботов и сумасшедших детей. За более чем полтора часа сеанса, ни Аска, ни Синдзи даже не посмотрели друг на друга, тщетно пытаясь сделать вид, что полностью поглощены происходящем на экране.

Правда, один раз им выпал весьма неплохой шанс поцеловаться. Син вопросительно посмотрел на Аску. Девочка смотрела на него точно также. Они оба слегка подались вперед, и даже начали тянутся друг к другу, но неожиданно передумали. Да, такое иногда бывает.

После сеанса Синдзи начал говорить слегка не впопад (мультик произвел на него неизгладимое впечатление, да) чем вызвал жуткое недовольство Аски (ей тоже стало слегка не по себе, особенно от последней сцены). В общем, опуская подробности, скажу, что они долго кричали друг на друга, и в конечном итоге разошлись в разные стороны. Забавно, учитывая, что жили они в одном доме.

Синдзи добрался до кровати без особых приключений, ибо на его долю выпала кратчайшая дорога. Шагая по улицам ночного города, он думал о том, как же его все-таки бесит эта рыжая сволочь, которая постоянно его использует. Давным-давно, в годы глубокой юности он смотрел какой-то фильм про соблазнительницу, влюблявшую в себя мужчин, только ради того, чтобы заиметь от них детей. Быть может, Аска добивается чего-то подобного? Ха, хрен ей тогда, а не дети. Глупая детская ненависть какое-то время ещё обуревала его душу, но переступив порог родной квартиры,  он  сразу же пришел в норму.

Аска же пошла через мрачный и темный парк. Она думала о том, какой же ублюдок все-таки этот Синдзи. Кричал едва ли не громче её, непростительная наглость. Да и потом, она так старается (вроде), делает намеки, а он, тьфу. Одним словом ублюдок. Самое время сменить ориентацию? Да, возможно ей стоит серьёзно поговорить об этом с Хикари. Эта мысль показалась ей настолько же замечательной и свежей, насколько бредовой и глупой, из-за чего внутри нее снова разгорелось очередное противоборство. Глупость это или все-таки нет?

Погрузившись в такие вот, весьма глубокомысленные рассуждения, она совершенно не обратила внимания на мальчика, возникшего около того самого фонтана, где она бесчисленное множество слов назад сидела в ожидании загремевшего в больницу Синдзи.

Он окликнул ее, и она остановилась, как вкопанная.

-Чего тебе?

Паренек только ухмыльнулся и аккуратно поправил чёлку.

-Я  - Каору, его величество случай. Но ты можешь звать меня «орудием судьбы», например - он позволил себе улыбнуться.

-Серьёзно? - Аска слегка приподняла бровь - И чего же тебе от меня надо?

-Признаться, ничего. - Каору снова улыбнулся - Просто решил с тобой немного поговорить, да.

Глаза Аски вспыхнули:

-Поговорил? - и, не дожидаясь ответа, она продолжила - Отлично, а теперь можешь валить на все четыре стороны. Я сегодня не в духе. И вообще... Не очень люблю мальчиков.

-Очень жаль - Каору сделал вид, что действительно сожалеет, и ему это практически удалось - Я так надеялся поговорить... - он сделал паузу, краешком глаза поглядывая на Аску. Она явно не собиралась ничего вставлять.

-Ну, хорошо. - Паренек вздохнул - Все эти годы ты с легкостью добивалась всего, о чем желала. К сожалению, сегодня удача повернулась к тебе голой задницей. Прости. Я всего лишь случай и просто вершу волю судьбы.

Он отвернулся и зашагал прочь из парка, оставив изумленную Ленгли одну. Отдалившись метров на пять, Каору ещё раз обреченно вздохнул (вздох получился ну очень громким и до жути театральным) и, наконец, махнул рукой.

Множество маленьких кольев разом обрушились на Аску. Девочка даже не успела закричать, настолько быстро ей перерезали большую часть нервных окончаний.

Спустя пару часов бомжи чисто случайно нашли тело парализованной девочки (никаких кольев в нем уже, естественно не было). Ещё через полчаса на место преступления приехала полиция.

Очевидно что, нападение, грабеж, а также изнасилование и прочие зверства приписали двум бродягам. Девочку положили в больницу.

Так начались долгие дни агонии и страданий.

***

В детстве одна рыженькая девочка очень любила играть с бабочками. Бывало, поймает одну такую большую, красивую, накроет её сверху банкой, и будет часами наблюдать, как несчастное насекомое до исступления бьется своей маленькой головкой об стекло. В конечном итоге, бабочка, конечно же, умирала. Но девочка не сильно огорчалась, выбрасывала бездыханное тело самого чудесного насекомого на свете в окошко, и, в скором времени ловила себе новую игрушку, дабы и её заточить в стеклянную банку-темницу.

У Аски было ну очень много времени для того чтобы думать. Её тело полностью парализовано, говорить она не могла, потому это стало единственным её занятием. Так вот, Аска все чаще сравнивала себя с этой бабочкой. Ей снились кошмары о том, как она безнадежно бьется головой о твердое стекло и расшибает лоб до крови, в отчаянной попытке разбить банку. Реальность по сути своей была ничем не лучше - по утрам заботливые медсестры усаживали её на кровати, и она целыми днями тупо смотрела в одну точку. Два раза в сутки её кормили с ложечки. А на ночь все те же заботливые  медсестры аккуратно укладывали её спать. Из окна, как будто бы в издевку над ней, беспомощной и сломленной, каждый день ярко светило солнце.

Первые несколько... часов? дней? лет? её обуревала ненависть. Она пыталась встать, подняться с кровати, разорвать те невидимые оковы, что навеки приковали её к постели. Но все было тщетно. Тогда гнев сменился полной апатией. Аска отреклась от окружающего мира на удивление просто. Да, она сломалась и смирилась. Но за что сражаться беспомощному овощу? 

Несколько раз приходила Мисато, что-то говорила, плакала. Много раз приходил доктор, безучастно жалел её, рассказывал о том, что все, наверное, будет хорошо. Странный он вообще был, этот доктор. Ведь, как известно, все врачи - конченые циники. А этот был другой, да. Хотя, скорее всего, ему просто понравилась красивая, но парализованная девочка. Очевидно, что у него были проблемы на личном фронте, да.

Но тот, кого она действительно ждала не пришел к ней ни разу. Ни разу. Мисато о  нем тоже ничего не упоминала. Он все-таки бросил её и испугался. Ублюдок. Хотя... Наверное, и его при желании тоже можно было понять. Но понять, значит простить, а это просто недопустимо в её ситуации. Если ей и хотелось плакать, она все равно старалась не подавать виду. Какой же от этого толк? Все равно в этом мире не осталось людей, способных обтереть её слезы.

Было обидно. Жизнь разрушена. Никаких перспектив нет. Разум отказывался воспринимать пространство и время, Аска потихоньку забывалась и в конечном итоге провалилась в бесконечные потоки собственного сознания. Её душа кипела, но никто этого не замечал. Складывалось ощущение, что она превратилась в красивую такую фарфоровую куклу, которая умеет разве что шевелить глазами.

Она много раз подумывала о суициде. Пыталась не дышать, но у нее, конечно же, ничего не получалось. Немного шевелились пальцы левой руки, и она иногда пыталась выстучать  какую-нибудь несложную мелодию.

В какой-то момент времени её совсем перестали посещать. Доктор куда-то пропал, а Мисато она уже не видела целую вечность. Впрочем, её это не сильно тревожило - как было сказано выше, Аска сломалась, причем на удивление быстро.

Все изменилось одной ночью, когда она впервые не смогла провалиться в терновые объятия Морфея раньше, чем отчаянье окончательно высушило её. В палату кто-то зашел. Его поступь была тихой, едва слышимой и незнакомой. Аска повернула глаза в его сторону, но странный ночной посетитель как будто бы специально встал на пару сантиметров дальше, чем она могла его видеть.

По глупой привычке девочка попыталась открыть рот, чтобы дрожащим голосом поинтересоваться «Кто здесь?», но вместо приятного женского голоска тишину больницы нарушило лишь тихое хрипение.

Ярко сверкнула улыбка незнакомца. Он сделал ещё несколько шагов, намеренно избегая  освещенных участков.

Аска запаниковала. Её глаза быстро забегали по палате, пытаясь нащупать что-нибудь спасительное. Господи, почему это случилось с ней? За что? Почему она лежит сейчас здесь и не может совсем ничего предпринять? А что если это тот сумасшедший врач? Что, если он решил её изнасиловать?!  Все равно никто никогда об этом не узнает. 

Сердце девочки пустилось в галоп. Мозг безостановочно посылал импульсы во все части тела, но это было бесполезно. Сигналы доходили до органов, но они отказывались повиноваться. А незнакомец тем временем, все приближался и приближался. Поступь его шагов становилась все громче и громче. Аска уже чувствовала его тяжелое дыхание.

Он остановился прямо перед её кушеткой и спросил:

-Девочка, а хочешь ли ты жить?

Жить? Если он называет это жить... то лучше сразу сдохнуть. Аска опустила глаза.

-Значит, нет? Но твой взгляд говорит мне об обратном... Ты ведь хочешь выздороветь, а?

Его кривая ухмылка не внушала никакого доверия. Аска покосилась в окно. «Это невозможно».

Улыбка незнакомца стала ещё шире. Что, собственно не предвещало ничего хорошего. Взгляд Аски снова забегал туда-сюда в поисках спасения. Ночной посетитель вытащил руку из кармана. Его ладонь блистала рубиново - красным свечением, что также не предвещало ничего хорошего. Он медленно опускал светящуюся руку все ближе и ближе  к телу несчастной девочки, отчаянно пытавшейся пошевелиться. Её расширенные зрачки с ужасом смотрели на  посетителя.

Наконец его ладонь опустилась на её грудь (O_O). У нее мгновенно потекли слезы, потому что боль от этого свечения была просто невыносимой.

-Одну минуточку, дорогая. Сейчас восстановим тебе связки, и ты сможешь вдоволь накричаться.

Он облизнулся.

Аска уже не слышала его. Прошлое перестало иметь значение, лишенное всякого смысла будущее исчезло. В настоящем осталась только боль. Боль, ранящая как сам ад. Хотя, вполне вероятно, что это именно он и был.

***

Она одна наедине с собственным криком и адской болью. Она горит заживо и её одновременно разрезают изнутри. Глаза вылезают из орбит, слезы текут не переставая, а тонкий горизонт разума начинает давать первые трещины под напором безумия болевого шока.

Аска готова распрощаться с рассудком, лишь бы эта чертова боль исчезла, проклятая боль, ненавистная боль...

Наконец, через узкую трещину в здравый смысл врывается ненависть, агония, и... беспричинное желание мстить. Мстить, всем и каждому.

Крик боли сменяется жутким хохотом. Аска нараспашку открывает врата своего разума для этих жутких чувств пытающихся пробить её ментальную защиту. Пускай! Пускай они заходят в нее, пусть они поселяться в ней, пускай она до конца мироздания будет чувствовать этот жуткий огонь внутри себя. К черту!

-В чем смысл твоей жизни, девочка?

-МЕСТЬ!

***

Аска очнулась. Открыла глаза.

Она находиться в все той же палате. В данный момент, она, одетая во все черное стоит перед собственным бездыханным телом. Увиденное волнует её лишь первые несколько секунд. Наслаждаясь каждым движением, девочка поворачивает голову вправо.

Незнакомец все ещё стоит перед ней. И улыбается.

-Ты - дьявол?

-Я - случай.

Где-то она уже это слышала. Впрочем, сие воспоминание было весьма болезненным,  потому она как можно быстрее похоронила его в глубинах своей больной памяти.

-Я хочу мстить - наконец, прошептала Аска, чувствуя, как внутри нее с бешеной силой разгорается пламя. Нет, не образное. А самое, что ни на есть настоящее. Оно обжигало её изнутри и требовало решительных действий.

-Хорошо. Пожми мне руку.

Он протянул ей свою светящуюся ладонь. Лицо Аски скривилось от боли. Рукопожатие было не из приятных.

-Тебе также может пригодиться это - он протянул ей кухонный нож.- Воспользуйся им с умом.

Он улыбнулся.

И Аска тоже улыбнулась.

***

Вечер. Посетителей к больным уже не пускают, а сами доктора потихоньку собираются домой. В палате лежит девочка, к ней подключена капельница. Она едва слышно дышит, а рядом с ней стоит другая девочка, одетая в черный, как сама ночь, плащ. В её перчатках блеснуло лезвие ножа.

-Я просто хочу облегчить твои страдания.

Сегодня в больнице станет на двух пациентов меньше.

***

План мести ещё не был продуман до конца. Посему, Аска из сентиментальных побуждений решила посетить собственные похороны. Мало ли. Я думаю, что многие нашли бы подобную идею достаточно забавной.

Тем более, что одежда, ставшая для Аски повседневной как нельзя лучше подходила для этого мероприятия.

Погода была просто отвратительной, впрочем, за последние несколько дней девочка окончательно разучилась обращать внимание на подобную фигню.

Печальная процессия с грустными минами несла ящик, в котором очевидно и лежало её бездыханное тело. Ублюдки. Аска бешено ненавидела их всех. Бессердечные твари, они даже не вспоминали о ней, когда она овощем лежала в больнице. Всем было плевать на нее. А теперь, когда Аски не стало, все неожиданно про нее вспомнили. Хотят покрасоваться друг перед другом. Показать, какие они блядь внимательные, и как же они её невероятно любили.

Трудно было сдерживать свою ярость и бесконечный гнев. В конце-концов Аска отвернулась от этих уродов. Но не все в этом мире устроено так просто. Прямо перед ней стоял...

-Синдзи? - удивленно спросила она. Впрочем, сейчас в её голосе отразился куда более пышный букет эмоций.

Мальчик уткнулся взглядом в ботинки и бормочет ей что-то невнятное в ответ.

-Не хочешь ничего сказать? - с некоторой... надеждой, чтоли, спрашивает она.

Но ответ мальчика куда более краток, резок, лаконичен и беспощаден, нежели чем рассчитывала Аска.

-Идите к черту.

Отказ. 

Аска отстраняется от него.

Хочется громко кричать и плакать.

***

После церемонии её ждет ещё одна встреча. На этот раз с Тодзи. Стоит в обнимку с Хикари, ублюдок. Они, конечно же узнали её. Что, безусловно может помешать её плану. Да и вообще, она завидовала Хикари. Лучшая подруга, блин. Вот только она сейчас живая, с парнем и вообще.

-Ты? - удивленно спрашивает Тодзи.

-Я - уверенно отвечает Аска.

Для начала ей просто нужно вымесить на ком-нибудь свою злобу. Тем более, что это сейчас ей это очень даже на руку.

Я думаю, печальный конец этой странной истории вам уже известен.

 

Это объясняет интригу и ревенантизм Аски, но оставляет открытым исход. Т.е. так и непонятно, чем все закончилось таки ^_^ © Преданный читатель

Трудно сказать, когда именно родилась Аянами. Она как-то раз (от банального, знаете ли «нечего делать») достаточно долго размышляя над этим  вопросом, и после пришла к выводу, что, скорее всего, существовала всегда. Точно также как всегда существовали рамен, школа и Икари Синдзи (последнее -  подчеркнуть, как особенно важное). Она просто появилась в этом мире, ну и никто в общем-то даже не удивился. Может быть, они появились одновременно? Ну, то есть она и этот вот странный мир.

Вполне может быть.

Ведь у нее не было ни одного детского воспоминания.

А ещё Рей жила в маленькой квартире на окраинах, совсем одна наедине со своим предназначением (последнее не подчеркивать). Каждое утро Аянами просыпалась (удивительно, правда?), поправляла кровать, принимала душ, чистила зубы, одевалась и выходила на улицу.

Почти как все.

Один вопрос.

Зачем?

Не смотря на ограниченный набор эмоций  банальная скука ей была вполне свойственна.

Целыми днями она бесцельно шаталась по заброшенным районам. Белковые пугали её, она их, впрочем тоже.

Рей пыталась жить без привязанностей.

Никаких знакомств. Никаких разговоров. Только предназначение.

Хотя, как она ни старалась - количество привязанностей неизбежно росло с каждым днем. Её оболочка, например, регулярно нуждалась в приемах пищи, а продавщица в магазине была на редкость приветливой и разговорчивой. Она была вынуждена формировать привязанности, понимаете? Предназначение постепенно отходило на второй план.

И вскоре, стало ясно, что  закон случая был воспринят ей слишком буквально. Да, безусловно, коэффициент удачи и стабильного состояния напрямую зависит от количества привязанностей. Однако при дальнейшем развитии теории, напрашивается вывод о том, что  абсолютно любое действие способно оформить определенную привязанность. Что в свою очередь говорит о необходимости отказаться от любой жизнедеятельности вообще, что есть нонсенс противоречащий инстинкту выживания. Проведя аналогию с первым законом защиты информации (лучший способ защитить данные - отказаться от их создания вообще) Рей пришла к выводу, что привязанности, так или иначе необходимы, поскольку они, по совместительству являются одним из основных рычагов для управления судьбой  человека и формированием его личности.

Короче говоря, привязанности есть во многом то, что формирует твое значение.

Дабы скрасить свое существование  «побороть эту чертову скуку», Аянами решила написать  программу правильного формирования привязанностей со встроенным планировщиком, рассчитанным на абсолютно свободный график пользователя. Она быстро подобрала оптимальный алгоритм и сразу же решила опробовать свое творение в действии.

Первым делом, помимо элементарных советов вроде «чисти зубы по утрам» и «мой руки перед едой» программа рекомендовала ей больше читать, т.к. чтение было расценено наиболее безопасной и полезной привязанностью, связанной, однако с определенным риском ускоренного развития внутренних предпочтений (которые неизбежно вели к появлению противоречий). Потому  планировщик благоразумно ограничил занятия «чтением» до двух раз в неделю.

На втором месте (почему-то) оказался спорт. Увидев его в своем недельном расписании Рей невольно поморщилась. Программа сразу же отметила это и лишь удивленно пожала своими виртуальными плечами. Аянами признаться тоже не до конца понимала, почему ей так претят физические нагрузки. Очевидно, что внутренние предпочтения уже успели в ней развиться...

Но ей было как-то все равно.

И как результат - планировщик был отключен и отправлен на доработку в автономном режиме. Однако его советом насчет чтения девочка пренебрегать не стала. В ближайшей библиотеке она наугад выбрала кучку  увесистых фолиантов. Словарь по английскому, телефонную книгу, камасутру, библию, и «Властелин Колец».

Рей очень хотелось как можно скорее приступить к изучению. В конце концов она не выдержала и изменила расписание, добавив несколько часов чтениях на субботу и вторник. А поскольку сегодня была именно суббота, то она сразу же бросилась читать книжки. Аянами даже почувствовала легкий укол совести, но почему-то не стала придавать ему должного значения.

Первый фолиант показался ей познавательным, но скучным, второй полезным, но для нее бессмысленным, третий она с отвращением закрыла на пятой странице. Четвертую книжку она сочла слишком нудной.

Время уже подходило к концу, однако Рей так и не успела ознакомиться с последней. Девочка вскользь пролистала первые несколько страниц... и даже не заметила, как быстро пролетели три с половиной часа.  

«Банально» - скажете вы и будите абсолютно правы.

Признаться, это оказалось для нее полной неожиданностью (этот мир сам по себе оказался для нее одной сплошной неожиданностью). Рей ну никак не ожидала, что привязанности развиваются настолько быстро. Похоже, что она не учла какой-то весьма немаловажный фактор. В конечном итоге, ей все-таки удалось вычислить его. Она окрестила его «начальной внутренней предрасположенностью». Окончательная формулировка - «не рекомендуется заниматься тем, к чему у тебя нет предрасположенности». Но она все равно на всякий случай переиначила параметр внутренней предрасположенности и отправила его на доработку.

В планировщик был добавлен ещё один пункт, после чего программа была окончательно восстановлена в своих законных правах.

***

Обедая как-то у фонтана в центре города (отнюдь не из эстетических убеждений, нет, даже не смейте ничего такого подумать, просто так получилось), она невольно улыбнулась, заметив, как стайка воробьев дерется меж собой за маленький кусочек хлеба. По асфальту с напыщенным видом туда-сюда сновали крайне деловые голуби. Она (зачем?) оторвала от булки приличный кусок и зачем(?)-то швырнула его. Голуби вскопошились, взмыли к небесам, но, смекнув, что к чему резко спикировали вниз. Воробьи перестали драться из-за крошек и тоже ринулись на лакомый кусок. Вскоре к сражению присоединились элитные вороны. Вот только, победителем в этой ужасной свалке стал маленький воробей, в одиночку вынесший лакомый кусок, пока остальные участники свалки были поглощены увлекательным процессом заклевывания друг друга. На смерть. На это она почему-то совершенно не обратила внимания.

«Становится беспечной» - отметил про себя планировщик, но как всегда промолчал, четко следуя своему назначению.

Что-то было не так? Возможно. Но именно тогда, Рей впервые в жизни рассмеялась. Чем собственно вызвала на себя множество недоумевающих (непонимающих) взглядов. Но ей тогда было, признаться все равно. Эти люди, они просто разучились.

Мальчик сидел на скамейке, прямо напротив нашей не совсем девочки. Волосы его были черные, все растрепанные такие, грудь украшал дранный свитер, а довершали картину убитые в хлам кроссовки. В ушах его торчали капельки-наушники плеера, чей длинный черный проводок прятался в глубоких карманах его серо-синих джинс.

Тихо набирал обороты холодный осенний ветер. Шуршали пожухлые листья.

Да и вообще, он довольно часто там сидел. В смысле, конкретно на этой самой скамейке в этом самом парке. Знаете, такой тихий, одинокий и ко всему индифферентный мальчик. Возможно, она увидела в нем себя. Возможно, она просто сошла с ума.

Много чего в этом странном мире было возможным.

Но даже программа-планировщик в этот момент встрепенулась, нарушила свое предназначение.

«Тебе нужен друг» - тихо шепнул на ухо Рей планировщик.

«Зачем?»

Планировщик молчал.

«Мне написать соответствующую программу?» - неуверенно спросила Аянами.

Из фонтана били тонкие струйки воды. Птицы резвились на голом асфальте.

Вокруг было столько людей... Веселых, но бессмысленных. Ярких, но пустых.

Серых, но мешающих.

«Какое субъективное мнение. Оно не должно быть тебе свойственно.»

«Ты не ответил на вопрос. Это не должно быть тебе свойственно»

Если бы у планировщика была голова, то он бы сейчас непременно за нее схватился.

«Фиксирую серьёзные повреждения основных систем терминала. Запрашиваю стопроцентное форматирование.»

«Команда format Rei отклонена.» - Аянами едва заметно улыбнулась.

«Причина?» - тихо простонал планировщик.

-Она мне не нужна...

«Вот ты и ответила на свой вопрос» - хотел сказать планировщик, но промолчал.

-Мне тоже.

-А?

Аянами подняла голову. Прямо перед ней стоял тот самый мальчик. Без наушников, правда, но совпадение было стопроцентным. На его протянутой ладони лежала непонятная палочка, верхняя часть которой была обернута какой-то цветастой фигней.

-Что это? - тупо спросила она.

-Леденец. - тут же ответил он краснея и глядя куда-то в сторону.

-Что такое «леденец».

-Есть только один способ это узнать.

-Какой же.

Мальчик несколько секунд смотрел на Рей. Прямо ей в глаза.

Ему-то решение казалось до боли очевидным.

-Просто возьми его и попробуй - сухо усмехнулся паренек.

Она взяла леденец. Её холодная ладошка коснулась его теплой, несколько более грубой ладони. Он не одернулся. Он был не как все.

Он был особенным, врубаетесь?

-Как тебя зовут, девочка?

-Рей. Аянами Рей. Мальчик.

-А меня Синдзи. Икари Синдзи.

Они немного помолчали. В парке почему-то стало очень пусто.

-Я часто тебя здесь вижу....  Но все не решался...

Но для них это был даже плюс.

-Рей...

-Синдзи...

-Давай...

-...дружить?

Детишки глупо смотрели друг на друга несколько долгих секунд.

А после они оба  весело и звонко рассмеялись.

***

Возможно, следующие несколько месяцев были лучшими в её жизни. Они стали вместе ходить в кино, они вместе кормили голубей, одновременно просыпались на разных концах города и также одновременно засыпали. Каждый в своей кровати. И ведь они.. даже, блин не подозревали о этом!

Рей была счастлива, единственная проблема - ей не с кем было поделится этим счастьем. Синдзи... разделял ли он её радость? Чувствовал ли он тоже, что и она? Она не знала, да и знать, в общем-то, особо и не желала. Одна мысль о том, что ты (не) одинок в этом мире, что книжку, которую ты сейчас держишь в руках тоже кто-то читает... что кто-то иногда думает о тебе... что ты больше (никогда) не будешь гулять в одиночестве. Все это было просто, как повод жить дальше.

С появлением в пьесе персонажа по имени Аска, ситуация резко сменила свой полюс на стопроцентно отрицательный.

Немку волновало не только то, что чувствовала она. Но и то, что чувствовал он. Хотя, Аска, конечно все это дело всячески старательно скрывала. Но факт - её действительно волновало то, что думает о ней Синдзи, и последний, конечно же, при всей своей непроходимой тупости просто не мог этого не замечать.

И без того сложная ситуация обострялась тем, что Сорью жила в одной квартире с Синдзи. Икари-младший стал реже общаться с Аянами...

Что нехило так обрадовало Икари-старшего, да.

«Я что-то вроде твоего отца» - как-то признался ей как-то Гендо.

Хотя Рей ему, конечно же, не поверила. Ведь у нее не было отца. Как, впрочем, и матери.

В биологическом смысле.

Вообще она старалась не думать об отце. И о матери тоже. Не будем о них думать и мы. Во избежание тотального вывиха мозга, знаете ли.

Рей размышляла об этом сидя в трамвайчике, который мееееееедленно полз вниз по рельсам.

Куда-то вперед.

Синдзи любит поезда.

Рей любит трамваи.

Аска любит пиццу.

Как все хитро здесь у вас устроено..

Между первыми двумя определенно было что-то общее, не находите? Они оба любили такие вот тихие вагончики. Потому что они ходят по рельсам. Потому что ты садишься в трамвай (поезд) и тебе не нужно выбирать дорогу...

Такая вот непростая философия поездов и трамваев.

А ещё на какой-то там станции в вагончик зашел Синдзи.

Рей встрепенулась, она сразу его заметила. Икари встрепенулся. Он не сразу её заметил. Но все равно встрепенулся.

Она отвернулась. И он тоже отвернулся.

Рей повернулась. И Синдзи тоже повернулся.

Их взгляды на мгновение встретились и тут же разбежались.

Она встала с сиденья. Он сделал шаг навстречу.

Они долго стояли друг перед другом, смотря куда-то в сторону.

Их двоих там многое сближало...  Или отдаляло.

Или просто не сближало. (?)/(!)

-Привет.

Привет? ПРИВЕТ?!

«Привет» - это все, что может сказать ей Икари Синдзи.

Это ВСЕ НА ЧТО ОН СПОСОБЕН.

Врубаетесь?

Прошла гребанная вечность, прежде чем она ответила на это идиотское, ещё более идиотское:

-Привет.

Нет, в этом приветствии не было ничего такого. Просто. И он и она прекрасно понимали, чего они сейчас ждут от друг от друга. Они оба знали, что скажут друг другу. И они оба знали о том, что они хотят услышать на самом деле.

Идиотская ситуация. Ближайший аналог - ты стоишь перед боссом, ты налажал по всем пунктам, тебя ждет только вынос и разнос, но ты тайно надеешься на то, что босс тебя простит.

И босс как ни странно тоже тайно надеется на то, что ты скажешь два или три слова, которые тебя полностью перед ним оправдают.

Так и Синдзи знает ситуацию наперед. Он знает, что Рей задаст ему два-три дурацких вопроса. А после мальчик просто скажет, что ему «пора». Хотя его станция  ещё ой как не скоро.

Просто он не может находиться с ней в одном трамвае (в одном помещении, на одной планете)

А все потому, что он знает, что ему не суждено победить себя. По крайней мере, в этот раз. По крайней мере, сегодня.

По крайней мере, в этой жизни.

И да, ещё он знает, что так будет всегда. До самого конца.

А она все ещё стоит рядом с ним. Она знает то, что знает он. Они мыслят практически одинаково. А ещё она  слепо надеется на тоже, на что и он точно также надеется.

Они верят в глупость. Они оба верят в чудо, которого не бывает.

Они верят в одно маленькое и неловкое движение. В одну искру.

Одна искра, которая зажжет костер.

А дальше.

Вода станет бензином.

Туши огонь бензином.

Но она не может этого сделать. Потому что «нет, нет, когда угодно, но не сейчас». Она делает вид, что не знает, что делать и в конце концов окончательно убеждает себя в этом. Она сама создает преграду.

Они оба одновременно свыкаются. Сдаются, если хотите. 

Судьба становится прямой. Как рельсы поездов. Или трамваев.

Потому что ты уже выбрал свой путь. Один раз.

Прошло секунд семь, а внутри них уже перетряслось все, что только можно.

-Ну, мне пора... Моя остановка... - Синдзи отстранился.

 Сделал несколько шагов в сторону спасительной двери.

-Понимаю - кивнула Аянами и даже выдавила из себя некое подобие улыбки.

Он больше не оборачивался, а она даже не посмотрела в его сторону.

Возможно, они ещё когда-нибудь встретятся. Но что это будет за встреча? Она ничего не изменит. Они будут другими людьми. А это... ну просто, знаете ли, не сложилось или как-то так.

Отвратительно.

***

Все.

Было.

Кончено.

***

Но любая история имеет продолжение. Это только в дурацком кино герои расстаются и все. В реальной же жизни финальные титры показывают только один раз.

Рей было скучно. Она наплевала на все запреты, на все программы, вообще на все и на всех. Аянами пришлось отключить все вспомогательные программы, потому что они как один орали «Требуется полное форматирование личности! Требуется полное форматирование личности! Требуется полное форматирование! Требуется полное...».

-Вот именно, что полное.... - пробормотала Рей, вставляя в проигрыватель очередной диск.

Она стала чертовой киноманкой. Ни дня без фильма. Она плакала и смеялась. Смеялась и плакала.  Тряслась от ужаса. Восхищалась спецэффектами.

Это было прикольно. Это было интересней, чем в реальной жизни.

В кинотеатр она решила пойти крайне спонтанно. Ей просто захотелось.

А потом она увидела его. И её.

Синдзи. И. Аска.

Они вырядились как клоуны. Зачем, почему?

Да это же гребанное свидание, какого черта!

Она не выдержала. Она вмешалась. Сила предназначения позволяла. Но она не имела права делать того, что она сделала.

Рей посмотрела их судьбы. Которые медленно... Но верно... Соединялись.

Наверное, они станут хорошей, а главное счастливой парой. Это будет прекрасная семья.

Много детишек... Много счастья и радости.

Без нее. Её роль вычеркнута из этого спектакля.

-Этого не будет - тихо прошептала она.

И разом порвала все нити, связывающие их. Кажется, они поссорились. Но их судьбы, они все равно упорно стремились переплестись меж собой.

Потому что Аска была предназначена Синдзи. Или Синдзи был предназначен ей.

Рей это бесило.

Одним махом она уничтожила Аску. Сделала её человеком без судьбы. Украла у нее жизнь. И у Синдзи тоже.

Она ни капельки ни стыдилась содеянного. Осталось дождаться его величества случая.

Который убьет Аску.

***

За все нужно платить.

На следующий день Сорью попала в больницу. Через некоторое время она умерла. Несколько раз Рей звонил Синдзи.

Она просто не брала трубку.

Похороны назначили на хмурый осенний день. Ей стало любопытно. Она просто убедила себя в том, что ей «просто стало любопытно».

На самом деле, она «просто хотела ещё раз увидеть» Синдзи. Вероятно в последний.

-Рей?

На секунду её глаза отрываются от мутного неба и поворачиваются к нему. Эта мутная серая грязь, она отражается в его глазах. Он сам и есть воплощение серая мутной слякоти и печали.

-Да - наконец, отвечает она, практически не шевеля губами. Ей больше нечего сказать.

Ему не нравится этот ответ. Он злится. Он просто устал.

-Чем больше привязанностей - тем меньше твои шансы на удачу - её взгляд на секунду ускользает куда-то вдаль, как будто бы она уходит на связь с параллельными мирами - Таков закон вероятностей.

-Аска была... - Синдзи тяжело дышит. Внутри него - ядерная война противоречий.

Аска есть привязанность. Вас сближал только.. ну, скажем, назовем эту штуку ин

Нет, Синдзи. Аска была не просто привязанностью. Она была твоей судьбой. Твоим счастьем. Твоим предназначением.

Или не была. В любом случае, ключевое слово это «была».

Сейчас все иначе. Теперь все иначе. Все вокруг не так, как оно было раньше, потому что этот долбанный мир просто взял и рухнул в одночасье. Все изменилось, врубаешься?

Аянами продолжала внимательно следить за ним, складывалось ощущение, что её взгляд аки рентгеновские лучи видит его душу, сущность, и вообще всего его насквозь. Хотя на самом деле именно так оно и было. Она видела его судьбу. Судьба - обычно толстая золотистая линия.

Сейчас это тонкий мышиный хвостик нежно-серого цвета. Недолго ему осталось. Жить.

Наверное.

За весь день Синдзи впервые обратил внимание на дождь. Смахнул с ресниц несколько крупных капель, пробормотал:

-Ничего. Уже ничего.

Ему было сложно. Ему было чертовски очень сложно.

Но вы только представьте себе - каково сейчас было Аянами...

Которая молчит, выражение её лица не меняется ни на йоту, однако каким-то магическим образом  Синдзи чувствует печаль, обуревающую её сердце.

-Хорошо - говорит она голосом безвольной фарфоровой куклы, и вновь устремляет взгляд к небу. Огромное серое полотно, пронизанное черными тучами-кляксами. По асфальту ручьями течет грязно-мутная вода.

Казалось бы, это может продолжаться вечность. Но, нет, увы - громко скрипят тормоза, и черный джип с эмблемой «NERV» останавливается за её спиной.

Рядом с девочкой черными тенями материализуются призраки ребят из службы безопасности. Один из них (очевидно, самый смелый) делает несколько неуверенных шагов к девочке и что-то шепчет ей на ухо. Рей, как будто бы не обращает на него внимания, но стоило ему закончить,  как Аянами кивает и молча уходит вслед за ним. На секунду она оборачивается и через плечо бросает Синдзи:

-А если бы у тебя была возможность? Ты бы... вернул её?

А что если она ошиблась? Вдруг...

Этот вопрос ставит мальчика в тупик.

Он не успел ей ответить.

Аянами не стала дожидаться, она и её охрана садятся в черный джип и уезжают.

***

-Что-то случилось?

-Да. Командующий хочет вас видеть. Завтра.

-Хорошо. - Рей прикусила губу - Высадите меня возле дома.

Теперь и он знает.

Вот и все. 

Она не доживет до утра.

***

Аянами сидит на полу и ест пиццу с мороженным. По плазменному экрану  текут розовые сопли.

Почти в прямом смысле.

Её тупой бессмысленный взгляд. Он ничего не выражает.

Шторы плотно закрыты. Дверь в комнату нараспашку. В квартиру - тоже.

-Я бы здесь прибрался.

Её не удивил этот голос, возникший из ниоткуда.

-Хочешь чипсов?

Каору отрицательно покачал головой.

-Ну и здорово. У меня их ведь все равно нету. Ха-ха-ха.

Он проигнорировал её реплику.

-Зачем ты убила Аску, Рей?

-Не знаю. Она мне просто не нравилась. Она мне просто мешала. Да тут целая туча причин!

Он грустно покачал головой.

-За все нужно платить. Ты же знаешь.

-Я же знаю, - хихикнула она в ответ.

Каору раздраженно потер переносицу:

-И? Что мне с тобой делать?

Он присел к ней. Происходящее на экране его ни капельки не интересовало.

-Отец знает? - спросила Аянами.

Нагиса кивнул.

-Плохо.

-Но он не успел скрыть это дело от меня, - продолжал Каору - Но пытался. А я не люблю, когда меня используют в личных целях. Я случай, а не маньяк-убийца.

-Понимаю. Убьешь меня?

-Зачем? Я предоставлю это ей.

-Ясно.

Аянами выключила телевизор. Каору исчез.

Она зашла в соседнюю комнату, не утруждая себя уборкой.

И легла на кровать.

Через секунду к ней присоединилась Аска. Они вместе лежали на одной белоснежно белой кровати. Голые.

В во всем этом явно чувствовался какой-то нездоровый фрейдизм.

Молчали. Смотрели в потолок.

Потолок был серый. Ненатяжной. П

-Как только убьешь меня - отправишься вслед за мной, дух возмездия. Твой смысл жизни - убить меня. Как только ты это сделаешь...

-Да я в курсе - отмахнулся от нее Аска и повернулась на другой бок.

-А. Ну ладно тогда.

Рядом с Рей лежит тумбочка, на ней - кухонный нож.

У Аски - тоже.

Они одновременно хватаются за рукоятки.

***

...Посреди комнаты стоит голая Рей, её тело изрезанно кровоточащими ранами.. Белая простыня на кровати безнадежно испорчена кровью. В комнате пахнет смертью.

На коленях перед Аянами стоит умирающая Аска. Заметив Синдзи, она пытается встать, но у нее ничего не выходит, она падает, а  под её телом медленно расползается лужица вишнево-красной жидкости.

-Ей просто не повезло. Как, впрочем, и мне. И тебе. Синдзи. - Рей на секунду поворачивается к мальчику, в её взгляде читается бесконечная тоска, боль, печаль и сожаление -  Прости меня, если сможешь.

Она падает без чувств. Синдзи подхватывает её, но тщетно. Она уже мертва.

По его руками течет теплая кровь.

Через секунду или две или три или быть может через целую минуту.

Сюда ворвутся люди в масках. И черных бронежилетах. И черные дула их пистолетов (пулеметов?) будут смотреть на него. А он будет смотреть на них.

Интересно, а что делают с маньяками по законам военного времени?

-По-моему их убивают на месте.

Подумал Синдзи и нервно сглотнул. Он аккуратно положил тело Рей на пол, подошел к окну.

По лестнице уже поднимался спецназ. Это если судить по звукам.

Дождь тихо падал на землю. Кап-кап.

Наверное окна просматриваются снайперами.

Бамс. - выстрел

Вжиу - летит пуля

Дзын. - ой, кажется, разбилось стекло

Шмяк, - упал на землю Синдзи.

Он ещё долго не мог потерять сознание, плавая в мучительном полубреду.

Интересно, куда попала пуля.

Все так плывет.

Так больно.

Так обидно.

Так грустно.

Так одиноко.

Так холодно.

Но ты веришь и надеешься на лучшее.

Веришь и надеешься на лучшее.

Веришь и надеешься.

Веришь...Надеешься...

Веришь.